• Boosty Shared
• Emger Var Eimress

• T

• фанфик
• попаданец
• dragon age

В этот раз переделки и добавления нового прям очень много. Приятного чтения и не забывайте реакции. Радует, когда твою работу ценят.

Глава 10

Солнце уже сравнялось с горизонтом и, наконец, пришло время идти вызволять одного невезучего кунари. Стоя у ворот нашего подворья вместе с Алистером, мы дожидались только девушек, но Элисса с Лелианой почему-то не спешили появляться. Спустя минут двадцать навскидку, мы, озадаченно переглянувшись, всё же отправились на поиски пропажи. Девушек нашли быстро и помогла нам в этом их отнюдь не тихая перебранка рядом с сараем для бронто. Ссора, судя по всему, лишь набирала обороты.

— Змеюка! Да ты рыщешь кругом весь день, думаешь, я не заметила?! — обвинительно выкрикнул из-за дверей звонкий девичий голосок Элиссы. — Для хозяев своих стараешься?

— Это я рыщу? — ещё один мелодичный голосок, но на этот раз более мягкий и полный возмущения — Лелиана. — Это ты за мной целый день ходишь!

— В отличие от тебя — я делом занимаюсь! Ты хоть что-то полезное для нашего отряда сделала? Или уже списала всех со счетов?

— О чём ты? Я была у Преподобной матери, готовила своё снаряжение, молилась…

— Молилась? Ты, орлейка, думаешь я в это поверю? — с презрением бросила Элисса.

— Я — ферелденка!

— Ты — подстилка орлейская!

— Да как ты… — Лелиана, казалось, чуть не задохнулась от возмущения, потому что спустя миг едва не завопила: — Ты — дура белобрысая!

Мы с Алистером переглянулись — кажется, вмешаться требовалось срочно, пока они там не поубивали друг друга. Резко толкаю тяжёлую дверь и очень вовремя: две напряжённые фигурки — светленькая и аловолосая, замерли готовые сойтись в безобразной драке в любой момент.

— Какого чёрта вы обе творите!? — почти рычу на них, и в тот же миг ловлю на себе два взбешённых взгляда. Поразительная синхронность! — У нас и так всё на тонких ниточках держится, а вы склоку на пустом месте устроить решили?! В следующий раз, как решите выяснять отношения — хотя бы убедитесь, что вас не слышно, а лучше забудьте про дрязги вовсе. Не банда непонятных личностей, в конце концов!

Почти успокоившись, с удовлетворением отмечаю, что пристыдить девушек и в самом деле удалось. В этот раз. Обе молчат, уже взяв себя в руки — Лелиана справилась с собой быстрее и теперь на её лице уже ничего не напоминает о ссоре, а вот Элисса всё ещё хмурится и пыхтит, демонстративно не смотря на барда. Лишь после до меня доходит вся ирония моих слов: говоря откровенно — мы все и есть та самая банда очень непонятных и весьма своеобразных личностей…

— Вот, лучше времени не нашли, — недовольно бурчит за моей спиной Алистер. —Стемнеет вот-вот — нам идти пора!

Дорогу до места мы провели в мёртвой тишине. Увы, совсем не так себе представлял я этот поход за кунари. Элисса дулась на Лелиану, Лелиана всем видом излучала спокойствие и оптимизм, чем ещё больше злила Элиссу. Ну, хоть собачиться перестали и на том спасибо. Правда, с Кусланд надо будет обстоятельно поговорить, как появится немного свободного времени. Наверное, уже в дороге, после отъезда из Лотеринга. Жалел ли я сейчас, что протолкнул её на должность командора Серых стражей? Нисколько. В отличие от Эдукана, на девушку у меня есть хоть какие-то рычаги влияния.

Преподобная мать лотерингской церкви встретила нас в уже знакомом кабинете сразу по приходу со скорбным выражением на лице. Кажется, наша компания успела откровенно достать пожилую женщину, но поделать она ничего не могла и лишь тешила себя мыслью о нашем скорейшем отъезде.

— Дети мои, я понимаю, что движет вами, без сомнения вы совершили угодное Создателю деяние и стало бы верхом непочтения оставить вас без причитающейся награды, но с печалью в сердце вынуждена вновь повторить: я не имею права распоряжаться…

— Всё в порядке Преподобная мать, — как можно вежливей прерываю церковницу, пока немного поуспокоившаяся за время пути Элисса не высказала ей что-нибудь нелицеприятное, — мы прекрасно понимаем ваши затруднения. Мы здесь не из-за награды.

— Хвала Создателю, сумевшему помочь вам войти в моё положение, — жрица заметно расслабилась, даже позволив себе лёгкую улыбку. — Тогда что же привело вас в нашу скромную обитель?

— Видите ли, Преподобная мать, пусть мы и не столь давно прибыли в Лотеринг, но нас до самой глубины души поразила обстановка в городе, — понимая, что прямо высказать женщине все наши требования — почти равносильно получению категорического отказа, я с самого утра мысленно набросал несколько заготовок, одну из которых и принялся сейчас выдавать.

— Что же вас поразило, сын мой?

— Человеческое безразличие, Преподобная мать, — сплетя пальцы вместе, прямо и твёрдо смотрю ей в глаза. — В Лотеринге царит безразличие к страданиям простых людей. Сотни беженцев бегут сюда от смерти на юге в поисках убежища и поддержки, а находят лишь высокомерие и презрение. Высокомерие и презрение от тех, кто вскоре и сам разделит их скорбную участь. Так не должно быть, Преподобная мать, ведь Андрасте учит нас…

— Я понимаю о чём ты говоришь, сын мой, — настойчиво перебила меня церковница, — к несчастью, с тех пор, как нет Её с нами, души людей очерствели стократ и безразличие к бедам чужим поселилось в них. Наша Церковь делает всё возможное, дабы исправить подобное, но даже наших усилий порой недостаточно.

— Именно! Я считаю именно так же! Церкви нужна помощь праведных и благочестивых людей, тех чьи сердца не зачерствели к чужому горю. И мы готовы помочь!

— В смысле?! — буквально поперхнулась Элисса, за что тут же получила локтём в бок, от стоявшего рядом Алистера. Правда, и у самого парня глаза были, что блюдца. Лица Лелианы я не видел, да оно и не важно, потому как Преподобная мать от такого заявления тоже малость опешила:

— Поясни, сын мой, — наконец выдала она, явно нутром чуя в моих словах двойное дно.

— Многие беженцы не в состоянии двигаться дальше на север. У всех разные на то причины: кто-то больше не имеет сил, кто-то поиздержался так, что путь для него — верная смерть, а кому-то даже здесь едва хватает пропитания. И всех их объединяет страх перед дальней дорогой. Одни только расплодившиеся банды разбойников чего стоят. Пусть и не в наших силах остановить Мор здесь и сейчас, чтобы вернуть людям их покинутые дома, однако наш отряд неплохо вооружён, и мы могли бы обеспечить охрану беженцев в пути, если кто-то соберёт и организует из них караван…

За спиной послышалось нечто среднее между пыхтением и сдавленным рыком. На мгновение оборачиваюсь лишь для того, чтобы увидеть Элиссу, взглядом мечущую молнии и Лелиану, осторожно придерживающую ту за локоток. Алистер растерянно смотрел то на меня, то на эту парочку, а Преподобная мать поражённо молчала. Странно, но в её глазах мелькало что-то похожее на восхищение пополам с шоком.

— Признаюсь, сын мой, это очень неожиданный и безмерно благородный порыв…

— Так должно поступать любому истинно верующему, Преподобная мать, — смиренно киваю и перехожу к следующей части своего плана: — Мы уже взяли на себя обязательство вести и защищать небольшой обоз беженцев, с которым выходим послезавтра, — ну а что, если не придираться к деталям, то обоз купца Бекманна и семья Хоуков вполне себе подходят под озвученные слова, — и готовы принять тех, кто окажется готов к этому времени. Увы, больше прождать мы не сможем — слишком опасно.

— Благодарю вас, Серые стражи, — встав из-за стола, с уважением в пояс поклонилась женщина, чем не мало меня удивив. — Я немедля оповещу всех беженцев, готовых покинуть Лотеринг, что у них появилась достойная охрана. К моему прискорбию, Церковь в сей трудный час не в том состоянии, чтобы дать этим людям должную охрану. На нас лежат иные заботы, слишком многое нужно отсюда вывезти… — на последней фразе обрадованная церковница резко запнулась, видимо осознав, что сказала лишнего. — К тому же, сэр Брайант всё ещё отсутствует…

— Мы всё прекрасно понимаем! — как можно вежливей улыбаюсь в ответ, — Безусловно, мы сопроводим караван до самого Дервена. От Церкви потребуется лишь снарядить и снабдить всех беженцев. Путь долог, сложен и полон опасностей.

Вот теперь Преподобная мать окончательно поняла, в каком положении оказалась. Нет, она могла сейчас отказаться, вот только в таком случае её вряд ли поймут не то что беженцы, а даже собственные подчинённые. Уж мы-то постараемся, чтобы об отказе узнало, как можно больше людей. С другой стороны, чем больше она с нами отправит людей из города, тем меньше у неё будет проблем после. На первый взгляд выбор невелик, но человек далеко не всегда руководствуется скупой логикой. Оглядываюсь на своих спутников: Элисса нахохлившись, словно воробушек, зло сверлит меня взглядом, Алистер всем своим видом излучает уверенность и непоколебимость наших слов, а Лелиана, задумчиво теребя косичку над виском, с беспокойством и недоумением смотрит на церковницу. Неужели, как и я сомневается в том, что та выберет? Интересно, это я малость пошатнул её веру в непогрешимость Церкви, или слепой веры у неё никогда и не было?

— Это будет… несколько затруднительно, — наконец неуверенно произнесла Преподобная мать, заставив аловолосую девушку тихо ахнуть.

— Мы верим, что вы не оставите этих несчастных в такой малости, — продолжаю улыбаться, пока не осознаю, что улыбка стала чем-то напоминать оскал. — Беженцам больше не на что надеяться, кроме милости Церкви. Даже представить боюсь, в какое отчаяние они падут, если и в этом не найдут помощи, — а уж о том, чтобы уровень их отчаяния был повыше, я напоследок позабочусь.

— Преподобная мать! — внезапно в разговор с неверием в голосе вмешалась Лелиана. — Пусть я провела в Лотерингской церкви совсем немного времени, но уверена, что мы способны помочь несчастным людям! Запасы в подвалах значительны, ими легко можно обеспечить нуждающихся! Хотя бы уходящих!

— Дитя моё, эти припасы предназначены для рыцарей-храмовников и служителей церкви, — женщина всё же сделала попытку урезонить свою бывшую подчинённую.

— Я уверена, что каждый рыцарь и каждый послушник с готовностью откажутся от части пайка, зная, что она пошла на помощь страждущим! Церковь не может отказать! — настойчиво принялась убеждать аловолосая девушка. И, должен признать, получалось у неё недурно. Так ловко и к месту вставлять в свою речь цитаты из гимнов Песни Света и иных писаний я бы точно не сумел. Хотя бы по причине полного незнакомства с ними. Пожилая женщина, думается мне, уже прекрасно поняла, что выйти из сложившегося положения без потерь ей едва ли удастся. Негромко, с плохо скрываемым раздражением во взгляде она проговорила:

— Сестра Лелиана, безусловно, я и не думала отказывать в помощи бегущим от Мора страждущим. Я лишь имела в виду, что сделать это за столь короткий срок будет тяжело. И всё же, полагаю мы сумеем хотя бы отчасти исполнить долг перед своей паствой и за сутки снарядить в дальний путь некоторое число беженцев.

— Отрадно слышать это, мы и не ожидали иного. Очень приятно осознавать, что забота о пастве всегда была, есть и будет на первом месте для Церкви, — надеюсь это не прозвучало как издевка. — К слову, Преподобная мать, на площади я видел клетку с диковинным серым здоровяком, кунари, кажется. Что вы собираетесь с ним делать?

— Он жестокий убийца, его поймали над мёртвыми телами целой семьи крестьян, — ответила женщина, явно находясь мыслями уже где-то не совсем с нами.

— Какой ужас, и всё же, что с ним будет дальше? Сидит он давно и раз его не казнили сразу…

— Он — забота сэра Брайанта, — церковница неопределённо пожала плечами.

— Выходит, сэр Брайант ещё не решил, как поступить?

— У сэра Брайанта ныне слишком много дел и, думаю, ему не до какого-то пойманного душегуба.

— Мы могли бы оказать услугу и Церкви, и храмовникам, забрав преступника с собой. Я ведь прав, полагая, что столько времени в клетке он сидит не просто так?

— Правы, — совершенно неожиданно устало вздохнула пожилая женщина. — У меня, как у Преподобной матери Лотерингской церкви нет права судить и карать преступников из мирян. Таков закон. Единственные, кого может ждать суд Церкви и кара от храмовников — это служители самой Церкви, храмовники и маги. Мирян мы всегда обязаны передавать на суд местным властителям. Однако, банн и городские старейшины уже покинули эти края и содержание заключённых легло на плечи храмовников Лотеринга. Сэру Брайанту и так пришлось взять на себя слишком многое, отправившись со своими рыцарями уничтожать бандитские гнёзда в окрестностях. Надеюсь, его командование в Теринфале в будущем не будет к нему слишком строго, ведь иначе он поступить не мог. Разбойники после ухода банна, будто с цепи сорвались.

— Выходит, кунари не казнили потому, что…

— К прискорбию, у нас нет на это права. Горожане и крестьяне требовали скорой расправы, но сотвори мы такое: и у меня, и у сэра Брайанта будут проблемы по прибытии в Денерим, — с досадой заключила церковница.

Интересно получается — Преподобная мать и командир местных храмовников, оставшись по сути единственными представителями хоть какой-то власти в Лотеринге, не казнят Стэна потому, что справедливо опасаются наказания уже от своего начальства. Сомневаюсь, что в Денериме или Теринфале кому-то есть дело до какого-то убийцы-кунари, но вот использовать, как повод, чтобы привлечь и за иные провалы, явные и мнимые, которые не удастся списать на Мор, вполне могут. Теперь всё становилось более-менее понятно, а то меня терзало недоумение, с чего вдруг убийцу целой семьи просто и без затей… или с затеями и изрядной выдумкой не казнили. Думается мне, и посадили здоровяка в клетку посреди площади с тем умыслом, что, либо от голода и жажды сам помрёт, либо горожане тёмной ночью тихо отправят его на тот свет. Церковь в таком случае была бы и не при делах. Вот только не случилось ни того ни другого: Стэн, пусть и не в самом лучшем виде, но до сих пор сидит в маленькой клетчонке вполне себе живёхонек. И как ему удалось так долго протянуть?

— Думаю, если мы заберём его, то окажем вам неоценимую услугу и избавим от целого вороха проблем, — повторяю своё предложение. Преподобная мать прикрыла глаза о чём-то размышляя, но это не продлилось долго и вскоре она дала своё согласие. С изрядным облегчением, как мне показалось.

Стэна мы вытаскивали из клетки уже глубокой ночью. По договору с церковницей, оставшееся до отъезда время кунари проведёт не показывая носа с занятого нами подворья. Изнурённый здоровяк такому только обрадовался — лишний раз общаться с горожанами ему совсем не хотелось. Правда, до места назначения его пришлось тащить нам вдвоём с Алистером буквально на себе под вялый мат и переругивания. Неделя в крохотной клетке сказалась и на таком силаче. На девушек тут надежды не было. К превеликому счастью, за весь путь от площади до подворья мы не встретили ни души. Свалив кунари на лавку снаружи у колодца, я наконец смог добрести до своей кровати и закончить этот сумасшедший день, забывшись крепким беспробудным сном.

За минувшие дни Лотеринг неуловимо стал для меня если и не родным городом, то уж местом куда захотелось бы вернуться точно. Не знаю почему так вышло… Может, оттого, что здесь я впервые почувствовал себя в безопасности, выбравшись из дикого и негостеприимного леса, а может всему виной сказалось всё пережитое вообще: от попадания в вымышленный мир, до первого убийство человека… Не знаю. Но навсегда покидать этот городок мне было почему-то грустно.

Ранним утром двадцать шестого августа 9:30 Века Дракона наш караван вышел на Имперский тракт. Людей и повозок собралось значительно больше, чем я предполагал изначально. Две наши, ещё пара от присоединившегося к нам вместе со слугами управляющего подворья, четыре телеги принадлежали купцу Бекманну, а ещё одна семейству Хоуков. Остальные десять — решившим покинуть город вместе с нами горожанам и тем беженцам, которых Церковь в лице Преподобной матери сподобилась снарядить. В повозках ехали их немногочисленные пожитки и провиант в дорогу, сами же беженцы, как и все остальные, кто был в караване, по большей части шли пешком. Таким образом, в нашем совсем не маленьком караване оказалось девятнадцать повозок и, самому до сих пор не верится, свыше сотни человек.

Теперь вся эта затея с караваном беженцев не казалась мне такой хорошей — свои силы, да и силы всего отряда я явно переоценил, но сдавать назад было уже поздно. Об этом мне мягко высказала и Элисса, предварительно отведя в сторонку. «Мягко» главным образом потому, что все междометия, эпитеты и красочные метафоры, в её словах не оказались направлены в мою сторону. А так, безусловно, это был отборный трёхэтажный мат. В исполнении миленькой девчушки, на голову ниже меня, выглядело своеобразно. До сих пор не понимаю, как такие великолепные познания в области портовой ругани уживаются в ней со всем остальным.

В первый день пути мы, я имею виду весь отряд Серых стражей, едва с ног не сбились, стараясь придать этой аморфной толпе хоть какое-то подобие порядка. Здорово помог Бекманн, у которого имелся обширный опыт вождения караванов. Собственно, если бы не он, думаю мы бы не справились и всё наше продвижение замедлилось бы ещё сильнее. Для обеспечения хоть какой-то ротации с отдыхом пришлось даже просить помощи у Хоуков, и тех беженцев, кто хоть что-то соображал в том с какой стороны держаться за оружие. Впрочем, никто и не думал жаловаться или возмущаться — все понимали для чего это делается.

Кстати о Хоуках! Появились у меня подозрения, что Гаррет, так же, как и его сестрёнка Бетани — маг. Парочка длинных, завёрнутых в ткань предметов, лежащих в их повозке так, чтобы в случае чего не пришлось долго искать, ощутимо намекали на это. Однако выводить на чистую воду этих «отступников» у меня не было ни нужды, ни желания. Неожиданно порадовал их младший брат Карвер: оказалось, он не только успел побывать при Остагаре, но ещё и пару лет проходить оруженосцем у какого-то безземельного рыцаря местного банна. Пусть из оружия при парне был лишь меч, а из защиты плотная стёганка, способная защитить только от охотничьей стрелы, в воинском деле Хоук понимал и объяснять ему, что такое караульная служба не пришлось. Скорее он сам принялся объяснять это «сугубо мирным» старшим брату и сестре.

Увы, повозки с парочкой чудаковатых гномов, окружённой порождениями тьмы, мы на выходе из города не застали. Жаль, я надеялся на эту встречу. Возможность изготавливать магические руны для оружия и снаряжения, которую давал один из гномов, стала бы большим подспорьем для всех Стражей. Надеюсь порождения их не сожрали.

В первый день ушли мы от Лотеринга недалеко, едва на дюжину миль, после чего пришлось ставить лагерь у небольшого ручья, на этом настоял Гельмут. С жалостью глядя на изнурённых дорогой беженцев и утомлённых попытками придать им подобие порядка Стражей, Бекманн объяснил, что у не привычных к длинному пути людей, только установка лагеря займёт всё оставшееся до темноты время. И действительно, купец оказался чертовски прав! С разбитием лагеря люди провозились до самых сумерек. Вместе с Алистером, Элиссой и приставшим к нам Карвером Хоуком мы спешно накидали очерёдность смены караулов, равномерно распределив всех в нашем отряде на всю ночь. Постарались учесть и индивидуальные предпочтения: Эдукана не стали ставить в одну смену с Броской, а сама командор изящно запихнула Лелиану дежурить в компанию со мной, Нерией и Махариэлем. Последний этим, конечно же, был недоволен, но это его нормальное состояние. Отужинав из общего котла, приготовленного к слову отнюдь не Серыми стражами, а всё теми же поистине незаменимыми слугами, я честно отправился спать. Наша смена начиналась после полуночи.

Растолкал меня позёвывающий Дайлен, которому выпало дежурить до полуночи. Кинув взгляд на разбредавшиеся в темноте по палаткам фигуры, я подхватил арбалет и направился к отрядному костру. Лелиана и оба эльфа уже сидели там, разливая по кружкам из только снятого с огня котелка что-то дымящееся. Мне тоже сунули в руки одну. Оказалось — бодрящий травяной отвар. Не кофе, но в ночную прохладцу и то неплохо. На первый обход лагеря отправился Махариэль. Упрашивать его не пришлось, кажется, он только и ждал возможности, как бы поскорее покинуть нас троих.

— Лелиана, всё хотел спросить… — негромко проговорил я, вороша веткой алые угли костра.

— Спрашивай, — загадочно улыбнулась сонная девушка.

— Когда мы заходили в лотерингскую церковь, я удивился её богатству. Откуда всё это? Лотеринг же лишь маленький городок.

— Это всё из-за хасиндов, — ответила бард, но, прочитав непонимание в моих глазах, поспешила пояснить: — В Лотеринг на ярмарки часто съезжаются хасинды из Диких земель Коркари. Они язычники и живут бедно, а Церковь Андрасте…

— Кажется, понимаю — такая роскошь нужна, чтобы они, поглядев на всё это, восхитились и решили принять новую веру?

— Ну, да… — девушка даже немного смутилась моей отповеди.

Подкидываю пару поленьев в угли и, низко склонившись над костром, вновь раздуваю его. Взметнувшееся вверх пламя поглотило дрова, расползаясь жадными языками по сухой коре.

— Знаешь, Кай, я тоже хотела тебя спросить кое о чём.

— Спрашивай, — вернул я ей её улыбку, вместе с тем напрягшись внутри. Откровенничать с Лелианой мне не хотелось. Точно не сейчас. С виду она милая, добрая тихоня, искренне восторгающаяся окружающим миром, да только я прекрасно знал, что может скрываться за этим. И по событиям игры, и по собственному опыту: как она в таверне совершенно спокойно была готова прирезать солдата Логейна — ни грамма эмоций на лице. А сколько таких она уже успела отправить на тот свет за свою недолгую карьеру барда? Нет, ей палец в рот не клади — откусит и скажет, что так и было, а палец потом ещё и продаст тому, кто денег больше даст. С другой стороны, возможно я зря на девчонку наговариваю, и она в самом деле хочет измениться. Да и фальши в ней почему-то совсем не чувствовалось, несмотря на все знания и подозрения…

— Командор Кусланд мне не доверяет, отчего так?

— Хм, мне казалось она вполне ясно это пояснила — ты орлесианка…

— Я — ферелденка! — хмурясь, почти закричала шёпотом девушка. Кажется, это её больная мозоль.

— Тише, перебудишь всех. Я не договорил. Пусть ты по рождению и ферелденка, но росла и воспитывалась явно в Орлее.

— Это имеет какое-то значение? — устыдившись своего порыва, спросила аловолосая бард.

— Ты же сама всё прекрасно понимаешь. У Ферелдена с Орлеем сложные отношения, во многом благодаря политике последнего. Тебе не больше двадцати на вид, а значит родилась ты уже после освобождения Ферелдена от орлейской оккупации. И наверняка появилась ты в семье сбежавших из Ферелдена в Орлей коллаборационистов. Предателей, если по-простому.

— Моя мать не предательница! — с жаром, тихо воскликнула девушка. — Она была всего лишь служанкой у леди Сесиль Вассер. Когда та вернулась в Орлей, она забрала маму с собой. После того как мама… мамы не стало, леди Сесиль воспитывала меня, как свою дочь!

— Пусть так, — не собираюсь ввязываться в ненужный спор, — однако ты выросла в Орлее, была орлейским бардом, то есть шпионом и лазутчиком. Ты и вправду думаешь, что Элисса Кусланд, дочь тейрна и наследница тейрнира Хайевер, станет тебе так запросто доверять?

— Но ты же мне доверяешь! — произнесла Лелиана с толикой отчаяния.

— Где я, а где она… — невольно позволяю скользнуть в голос удивлению. — И с чего ты это вообще взяла?

— Но… но ведь именно ты настоял на моём приёме в отряд! — совсем сбившись с толку пробормотала аловолосая девушка.

— Это так, не спорю, но это ещё не значит, что я тебе доверяю. Я не настолько хорошо тебя знаю.

— Тогда — почему?

— Если скажу, что просто понравилась за цвет волос, ты же мне не поверишь? — с ехидцей смотрю на скептически хмыкнувшую девушку. — Если серьёзно, то в нашем отряде ты сможешь принести пользу, а пока дело касается Мора, то риск твоей, прости за грубость, измены — невелик.

— Ну, спасибо, — ожидаемо надулась Лелиана.

— Пожалуйста. Зато откровенно.

— Наконец-то вы умолкли, — недовольно проворчала эльфийка. Борясь с вечерней прохладой и сном, она отчаянно куталась в тяжёлый шерстяной плащ. И если от первого тёплая одежда могла её защитить, то вот в борьбе со вторым однозначно выступала не на стороне девушки. Время от времени она вполне отчётливо клевала носом.

— Вечно чем-то недовольна. Нерия, вот скажи, сейчас-то что не так?

— А сам не догадаешься? — буркнула Сурана, метнув в меня злой взгляд. — Вместо уютной родной башни сижу за полночь в холоде у костра, готовясь в любой момент попасть под клинки порождений тьмы. Счастье какое, не нарадуюсь.

— Удивительно. А как же свобода? Делай, что хочешь, как хочешь и когда хочешь? И никаких храмовников поблизости? — я не сдержал удивления — встретить мага, не желающего освободиться от гнёта Церкви было неожиданно. Сколь многое ещё окажется иным, нежели виделось по ту сторону монитора?

— Меня всё устраивало. Да и тут я делаю не «что хочу». Я хочу спать, а сижу у этого дурацкого костра, прикидываясь Стражем.

— Ты и есть Страж, — вмешалась Лелиана, осуждающе покачав головой, — Серый страж.

— Всю жизнь мечтала! Спасибо придурку Дайлену. Век бы его не видеть.

— Плоскоухая опять недовольна снятием рабских оков? — позади раздался голос с лёгкой толикой презрения, принадлежавший, как не сложно догадаться, Махариэлю.

— Если день прошёл без оскорблений, значит он потерян зря, а, Терон? — не дал я отреагировать на такое разом покрасневшей Суране.

— Я лишь говорю то, что есть, — сухо ответил долиец, пожав плечами, — она целыми днями ноет о своём любимом рабстве.

— Маги Круга — не рабы! — тут же вспыхнула Нерия.

— И рабских ошейников, филактерий кажется, у вас тоже нет? — насмешливо глядя на эльфийку вопросил Махариэль.

— Странно слышать такое от челове… эльфа, с гордостью носящего рабское клеймо на роже, — одного взгляда на подозрительно заблестевшие в отблесках огня карие глаза волшебницы хватило, чтобы я завёлся. — Вдвойне странно — от того, кто надел свой «ошейник» по доброй воле.

— О чём ты вообще… — начал было Терон, но дотронувшись до причудливого татуированного узора на своём лице, умолк в догадке. — Валласлин — это не рабская метка, человек! Письмо на крови — наша традиция, то что отличает нас от вас, шемленов и тех, кто перенял ваши привычки, вроде тебя, плоскоухая.

— Эльфы времён Элвенана посмеялись бы над твоим невежеством, долиец. Они-то клеймили валласлинами личных рабов в честь своих покровителей богов-эванурисов.

— Что за бред? — брезгливо скривился Махариэль. — Впервые слышу подобную чушь. Вздумаешь ещё раз оскорбить мой нар…

— Тевинтерские записи и хроники. Хоть древний Тевинтер и пал, но о своих главных врагах они оставили достаточно сведений. Некоторые обрывки дошли и до наших дней, — неотрывно гляжу в глаза хмурого эльфа. В моих словах нет ни слова лжи, я абсолютно искренен… И в то же время, я понятия не имею, в самом ли деле сохранились старые имперские записи о валласлинах в павшем государстве эльфов — Элвенане. Моё отнюдь неполное знание игрового мира на это не распространялось. Впрочем, эльфу, прожившему в обществе, деградировавшем до родоплеменного строя, априори о древних имперских текстах известно ещё меньше. В лучшем случае, если не дурак, он понимает, что нечто подобное может существовать. А Махариэль, несмотря на все свои замашки, дураком не выглядел.

— Это — лишь слова, — уже без былой уверенности надменно произнёс Терон, подтверждая мои догадки.

— Записанные современниками Элвенана. Разрушителями и покорителями, не спорю, но современниками. Не вижу им причин врать в такой малости.

Долиец промолчал, видно сразу не найдясь с ответом. Но я не собирался давать ему времени на размышления, ведь мне совсем не нужны неудобные вопросы, на которые придётся юлить или прямо врать. И как раз это внимательный эльф может понять или просто почувствовать.

— В любом случае, сам понимаешь — сейчас у меня нет ничего кроме моих слов, — показательно вскинув руки, иду на видимую уступку его скептицизму и гордыне. — Однако, если в наших странствиях мы найдём любые сведения об Элвенане и Арлатане, обещаю — ты станешь одним из первых, кто об этом узнает.

— Я услышал тебя чел… Кай. Услышал и запомнил твои слова, — недовольно, с недоверием кивнул эльф. Как я и полагал — он чуял какой-то подвох, но не мог понять в чём дело. Подвох же, скорее даже простенькая манипуляция, проста — доказательства на которые я непререкаемо ссылаюсь и уже использую, как аргумент, ещё нужно найти. И, честно говоря, далеко не факт, что удастся это сделать даже не в ближайшие месяцы, а годы.

— Хорошо, если так, — сдержанно улыбаюсь Махариэлю и оглядываюсь на остальных, — ну, а пока вот вам ещё пища для размышлений: если вдруг кто-то после Остагара не осознал, то все мы уже на войне. Не в бою, но на войне. Возможно, одной из самых жутких и кровавых за последние века. И война эта не на жизнь, а на смерть. Порождениям тьмы не нужны ни земли, ни богатства, ни рабы или слуги. Им не нужна власть над нами. Им нужно лишь одно: наша жизнь. Любая жизнь — человека, эльфа, гнома, орлесианца, долийца, мага Круга — без разницы. И с ними нельзя договориться. Никак. Их можно только убивать. Иначе они убьют нас. Всех до единого. Или того хуже — превратят в подобие самих себя.

— Вурдалаки, — невидяще смотря в костёр, внезапно проговорил Терон. — Серый страж Зирралан рассказывал, что если твои дух и плоть крепки, то скверна не убьёт, а превратит в это создание. Безумное, агрессивное, готовое сожрать всё на своём пути.

— Зирралан, это тот Страж-долиец, который привёл тебя в Остагар перед самым посвящением? — подала голос любопытная Нерия.

— Да. Он нашёл меня в руинах в лесу Бресилиан. Мы с моим другом Тамленом залезли туда в поисках какого-то зеркала, что нашли шемлены-мародёры. Там я и заразился скверной. Зирралан сказал, что становление Серым стражем — единственный шанс для меня выжить и не обратиться в вурдалака.

— Там были порождения тьмы? — Лелиана слушала рассказ обычно нелюдимого эльфа с нескрываемым интересом.

— Моровой медведь — берескарн, но мы сразу догадались, с чем имеем дело и не приближались к нему — убили издали. Те руины… они точно ровесники Эльвенана. В центральном зале мы нашли то самое зеркало, и оно было неправильным. В нём отражался целый подземный город, но не мы с Тамленом! Тамлен дотронулся до него и всё вспыхнуло, а я потерял сознание. Зирралан вытащил меня из тех руин и принёс в лагерь. Позже мы с Мерриль, ученицей Хранительницы, нашли его. Страж сказал, что Тамлен исчез из-за этого проклятого тевинтерского зеркала, а меня оно заразило скверной!

— Зеркало было очень большое, куда выше человеческого роста, верно? — пусть за долийского эльфа я никогда не играл, но у меня было подозрение, что они могли найти.

— Намного. Ты что-то знаешь?

— Серый страж Зирралан был не совсем прав. Древние тевинтерцы без сомнения использовали эти зеркала, но сделаны они были не ими. Элувианы — когда-то их было очень много — детище магов твоего любимого Элвенана.

— Зирралан говорил — тевинтерские маги использовали их для общения на дальних расстояниях, — недоверчиво протянул Терон, оживившийся от упоминания причастности его народа к созданию чего-то подобного. Хотя — его ли? От тех эльфов осталось столь мало, что едва ли современных долийцев можно считать их приемниками.

— Это лишь одна из их функций. Не самая важная. Основное назначение таких зеркал было отключено самими создателями задолго до падения от клинков древнего Тевинтера. Путешествия. Когда-то можно было перемещаться между элувианами, независимо от того, как далеко они находились.

— Не может быть! — нахмурилась Сурана, теребя край своего плаща. — Такой магии просто не существует!

— Поправка — теперь не существует, — киваю молодой волшебнице. — Впрочем, всё это дела давно минувших дней, а пока рекомендую вернуться к нашей суровой, безрадостной реальности. Чтобы одолеть порождений тьмы, нам придётся приложить все усилия, а это очень проблематично, если мы будем ладить, как кошки с собаками. Да, мы не доверяем друг другу и это — наша общая проблема. Я понимаю, что доверие не берётся из ниоткуда, оно долго и упорно зарабатывается, и стоит приложить для этого все усилия. Через нежелание, отвращение, презрение — через всё, что угодно, иначе нам просто не выжить. И не остановить Мор. Понимаю, отринуть прошлые обиды и взгляды сложно, но у нас чертовски мало вариантов. Всё это по сравнению с Мором — детская возня. Не знаю, пусть прозвучит и банально, но только сообща у нас получится одолеть самое жуткое бедствие из всех возможных. Подумайте над этим.

Подхватив арбалет, оставляю троицу в мёртвой тишине, и направляюсь прочь от костра. Необходимо обойти лагерь и хорошенько подумать. Если всё пойдёт в точности, как в играх, то эльфы станут одной большой проблемой. Не сейчас, лет через десять, когда из спячки выйдет их свободолюбивый и очень расстроенный божок.