— Достаточно. Час настал, — произнёс Малал, вытаскивая ещё слишком юную Злобу, которая совершенно не могла в стратегию.
Зато могла в рвение и ярость, которая вполне должна сломать даже чары Тзинча. Но надо было спешить и потому пир в Куаме прервался. Сотни миров были уничтожены и поглощены полностью. Досталось и имперским мирам, что были рядом. Вновь изменился и сам варп, в котором более не было Четвёрки и основную силу поделили между собой Малал с Тзинчем.
Подчинившись, Злоба последовала за Малалом, который уже созвал всех, на кого распространялось влияние. Последняя кара для Хаоса… всеобщая месть свершится и не останется более Четвёрки, что заставляла колесо ненависти вращаться столь быстро и столь беспощадно.
Обвешанные внутренностями высших демонов, умытые горящей кровью демонов Кхорна, создающие обряды для разрушения внешней стены Хрустального Лабиринта, когда Малал и Злоба пришли, то войско пришло в движение. С треском взорвался хрусталь и под смех Тзинча все пришедшие начали тонуть в глубинах его владений. Он разделил их всех, но они были этому рады.
Как и по одиночке у каждого малалиста шансов на победу было куда больше. По крайней мере по личному мнению каждого из них.
— Не вздумай умереть раньше времени, — прошептал Малал, кладя руку на плечо Злобы, чей взгляд пронзал спины уходящих первыми. — Ведь всё только начинается.
Столько всего было сделано и вот… теперь более не слабая душа стояла и смотрела на обитель того, кто был для неё Богом. Богом что даровал множество шансов, свою силу и теперь не желал принимать тот факт, что собственный план вышел из-под его контроля, прямо как сбросили оковы рабства создания Древних. Ну что же… сегодняшний день будет уроком каждому, кто стал сильным раньше и посмел вытереть ноги о тех, кто станет сильным позже…
Они сами создали эти правила Большой Игры, где первому остаётся только с позором уйти, отдав все лавры второму.
* * *
Эмоции штука очень сложная, как и возникающие в процессе чувства. В радикальных формах, когда смертная душа уже даже не пытается бороться с ними ни физически, ни ментально, то они начинают влиять непосредственно на саму душу. Из-за этого вслед начинает меняться уже варп со всеми вытекающими.
При это влияние это может быть совершенно разным, однако оно всегда будет. И этот момент очень важный, особенно в контексте участка Паутины, великого проекта Императора, который не был завершён.
— Всё рушится… — произнёс инквизитор Ордо Хронос. — Я задержу процессы, но на чудо не рассчитывайте.
Рогал Дорн ничего не ответил, просто продолжал стоять молча и смотреть как трещины увеличиваются и из них прёт всё больше демонов. Постоянная война и оборона. Преторианец Терры делал всё, что было в его силах, однако само это место было полно людей, что оставались слишком эмоциональны.
Они буквально давили на Паутину изнутри, попутно сияя как астрономикон. Это привлекало демонов, которые продолжали расшатывать этот фрагмент. Ключевым моментом плана являлся всегда сам Император, в последствии уже Бог-Император, как сущность невиданной психической мощи. Она должна была помогать, а затем в целом превратить людей в подобие того, к чему стремятся эльдары, для которых даже поплакать — грех, если ты не идёшь по конкретному Пути.
Жуткое будущее, но зато можно было бы спрятаться здесь, остаться незамеченным и подождать пока Хаос сдохнет. Тем более сам Бог-Император собирался использовать остатки других людей, вне Паутины, как раз для реализации этого плана. Они же верили в него и тоже давали эту силу, которую можно было обрушить на Хаос и ускорить их смерть, попутно проведя некий Апокаллипсис для всей Галактики.
И уже после из этого ковчега вышли бы совершенно новые люди, что создали бы совершенный новый мир без всех этих проблем. План надёжный как астрономикон, который требует немного — просто в день по тысяче детей, ну или вернее не детей, а псайкеров, да и не тысячу… но не суть.
Так или иначе ситуация становилась всё хуже. Паутина трещала по швам, скоро всё разлетится и тогда оборону придётся держать словно… словно находясь в центре самого варпа. Рогал Дорн понимал, что у него не хватит сил победить. Эвакуировать всех тоже не получится, да и куда бежать? Марс уже стал независим, осколки миров Империума воюют между собой как в Эру Раздора и нет безопасного места.
Разве что Куам… но он был слишком ненавистен Рогалу, как и даже там приходилось несладко.
— Сплотитесь, сыновья. И встретьте последние дни мира достойно, — приказал Рогал Дорн, когда трещина оставленная после Глупости Магнуса, разлетелась вдребезги.
От жара мельт гвардейцы теряли сознание, от взрывов плазмы содрогались бастионы. В этом месте летали даже корабли, прямо как в какой-нибудь Комморре, вступая в безумнейшие стражения с демон-принцем и владыками демонов, в том числе из числа астартес. Очень много в этот раз было Железных Воинов, но их тактика и стратегия… была какой-то слабой.
С одной сотней за другой, уничтожая даже гранд-батальоны, Рогал Дорн демонстрировал превосходство камня над железом, но в какой-то момент количество демонов достигло критической точки. Начались первые отступления, при этом натиск не останавливался и постепенно начали первые потери среди мирного населения. Да, здесь были сотни миллиардов, многие из них уже были подготовлены к войне, но…
Солдатами они от этого не стали, как и ситуация лучше не становилась. Только хуже. Прямо на руинах начали проводить опаснейшие ритуалы, диверсии в тыл как результат ослабления обороны и Рогал Дорн сражал одного высшего демона за другим, да только числа им не было.
— А разговоров-то было… — приземлившись в тылу, произнёс капитан варбанды наследников Повелителей Ночи.
И сразу же он собирался начать резню, как вдруг среди бегущих спин гражданского квартала, он увидел маску. Маску арлекина, что рассмеялся и колесом ушёл в неизвестность. И из неё же неожиданно вышел Танатос, а вместе с ним и остатки Меча Куама.
Хаос стремился сломить их, но все кто мог сломаться были убиты заранее. И даже когда на Куам пришёл сама Злоба, то ни один из Меча не присягнул ей. Ведь такого было решение Видара, поступившего предусмотрительно и жестоко, но безусловно так, как было необходимо.
— Значит будет ещё веселее, — оскалился безумец, готовясь устроить старую добрую резню.
Но едва он рванул вперёд, обнажив когти, что искрились голубыми молниями, как Танатос просто надел на свою голову Корону Нокс.
— Слабое тело, но пойдёт, — прошипел Кёрз, получая под свой контроль оболочку. — Говорят, что убивать смысла нет, ведь убив ты сам станешь убийцей. Никогда не понимал этой поговорки. Я ведь точно не ограничусь убийством одного убийцы.
И хоть новое тело Кёрза было слабо, но очень быстро сам геном начал меняться, а психическая мощь переполнила тело Танатоса. Ещё летел в рывке безумец, как Кёрз просто шагом прошёл мимо. Для него всё было как в замедленной съёмке, где он легко отрубал головы, разрезал сухожилия и двигался среди медлительных сыновей, что испортили свою кровь примесью Хаоса.
— Этих тоже можно?
— НЕТ!!! — рявкнул Танатос, и заискрил предохранитель его брони, созданной Вулканом.
Тут же Кёрз одёрнулся и оставил чудом выжившего гражданского среди трупов только высадившихся астартес-отступников. В целом, после разговора с Вулканом, Кёрз несколько изменился. Как и заклинание Магнуса, что даровал ему некоторую свободу от боли и будущего, как когда-то сделал Император, тоже помогало. Всё это позволило обратить Кёрза на свою сторону добровольно.
Но так как разум его был болезненным и сам он порой себя не контролировал, были сделаны некоторые защитные механизмы. Речь опять же о магии, которая усиливает сознание Танатоса, позволяя ему не утонуть в бездне тьмы. Благо кандидатом на эту роль он оказался отличным, будучи искушаемым Хаосом с первого дня после вживления геносемени. Запасным же вариантом была ликвидация оболочки.
Конечно, Вулкан хотел явиться сам, но раны нанесённые Злобой оказались слишком серьёзными, плохо заживали. Также были потрёпаны все другие примархи, у которых времени было ровно на восстановление перед финальной битвой. Так что послан был Танатос и Кёрз, которым помогли арлекины, что помнили условия сделки с Эльдрадом Ультраном, мёртвым, но продолжающим бороться и в том числе держать один из разломов, что образовался в день падения Ультве.
Всех спасти не удастся. Более того, как бы это цинично не звучало, но далеко не все заслуживали спасения. Многие элементы этого социума были такими же радикалами, как и хаоситы, порой даже хуже, если брать инквизицию. Но это не отменяло того факта, что оставалось очень много тех, кого спасти было необходимо. Лучшие умы Терры, учёные и защитники Человечества, герои и их дети.
Те, кто был рождён на Терре, святой колыбели Человечества. Они были последним, что осталось от дома всех людей и их спасение было чем-то большим, чем простым символизмом. Потому началась эвакуация.
— Ксеносы замечены в тылу. Они крадут жителей, вырываю детей из рук родителей… — по воксу быстро раздалось более чем красноречивая передача увиденного.
— Остановите их! — рявкнул Рогал, который уже устал от той ноши, что давила на него.
Высший Совет Лордов Терры, инквизиторы Ордосов, всякие лорды-милитанты… они практически ни во что не ставили даже его, полубога. Хотя чему удивляться? Коррупция процветала в самых высших эшелонах власти прямо под носом самого Императора в бытность его мирскую и во времена его божественности. Так от чего удивляться, что эти крысы ни на что не способны?
В любом случае Рогал Дорн уже не мог помочь, потому что оборона внешних линий держалась на последнем издыхании и когда падёт она, то никто уже не спасётся. Предательский удар от ксеносов стал лишь закономерным итогом всех ошибок, разобщённости, лживых надежд и слабости. Как вдруг случилось нечто, что одновременно спасло ситуацию и сделало её ещё хуже.
Прямо в спины штурмующим стены гранд-батальонам высадились их же братья, начав бой у брешей и сложенных в руины бастионах.
— МОЙ ЛЕГИОН ЛИБО ПРИНАДЛЕЖИТ МНЕ, ЛИБО НЕ СУЩЕСТВУЕТ ТАКЖЕ КАК И ОЛИМПИЯ!!! — потерявший рассудок Пертурабо вышел на поле боя.
Униженный после публичного поражения во время второй Осады Терры. Он сделал всё, а получил лишь пощёчину. Его рукой велись бои и добавились те победы. Он принудил своих братьев служить и подчиняться, сделал всё чтобы Абаддон добрался до Золотого Трона. И что он получил? То же, что и от Хоруса… Одни проблемы.
— ДОРН!!! РЕШИМ ВСЁ ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС!!! — полностью потерявший честь и уважение, для Пертурабо это был последний шанс собрать воедино то, что было сломано в том числе и им.
Убийство заклятого врага, Рогала Дорна, после которого никто не посмеет открыть пасть в сторону Железного Владыки. Однако была эта лишь агония разрушающихся царств Хаоса. Обескровленные, примархи-предатели, также как и последний лоялист, просто шли в бездну. Шли добровольно, прыгая с разгону с края. Потому что не осталось в этом мире не единой причины жить.
И мог Рогал Дорн встать рядом с другими братьями, но прав был всегда Пертурабо — камень не гнётся, а ломается. Никаких перемен, умер Бог-Император… значит осталось умереть и самому. И Рогал был тоже прав, ведь и Пертурабо был… целый океан возможностей, что открылись со смертью основных конкурентов. Он мог заняться чем угодно и как угодно, даже новым Воителем стать, но…
Пертурабо был поглощён своей гордыней. И вместо лучшего будущего, он готов был сдохнуть как обозлённый пёс в разлагающих душу эмоциях. Ему не важно было будущее, он хотел лишь… изменить прошлое? Заставить свой легион уважать его снова после всего сделанного? Никто его не уважал и раньше, ведь он был слаб… и именно его сыновья знали это лучше других, ещё с того дня как пал Шаденхольд.
— Да будет так, — кивнул Рогал Дорн, после чего отдал последний приказ всем своим сыновьям. — Закончим этот спор здесь и сейчас, лицом к лицу. Вне бастионов и траншей.
После чего окончательно обезумев, и сам Рогал Дорн словно вернулся на Мстительный Дух. В тот день, когда он предпочёл бы умереть и день, который дал началу пытки, самоистязанием и чувству вины, которую Перчатка Боли пронесла даже в следующие поколения его сыновей, которые не знали тех дней и виновными быть не могли. Ржавое железо и треснутый камень…
И хоть это были последние дни, но… даже в этот момент Рогал Дорн словно засиял. Блистательный Повелитель Имперских Кулаков… тот, кто во времена Ереси Хоруса сам стал Воителем во всём, кроме имени. Он понимал, что деваться уже некуда, но даже перед лицом верной погибели сиял невероятно компетентностью. Каждый шаг, каждый удар его отделений — он действительно был тем, о кого зубы сломает даже примарх Лунных Волков.
А навстречу ему мчались залпы монструозных орудий, среди которых на марше шёл сам Пертурабо, ведя за собой тех сыновей, что не уподобились предателю Дантиоху. Точность зашкаливала, ударные волны сносили с ног всех врагов и бросали их прямо перед Железными Воинами, до которых осколки хоть и долетали, но без какой-либо угрозы. Прямо как в адской мясорубке, Железный Владыка шёл навстречу заклятому врагу.
В этой битве засверкали в последний раз Зубья Шторма, цепного клинка что был невероятно древным и служил Дорну дольше других. Оружие не столь смертоносное, как многие другие артефакты, но самое родное. Грохотал и Крушитель Кузниц, создавая силовые волны. Золотые воины и воины из стали умирали и падали на тела друг друга. В огненном вихре исчезали целые подразделенья, пока вокруг битвы двух примархов образовывались стены из титанов, рыцарей и сверхтяжёлой техники.
— МЕТАЛЛ ВСЕГДА БЫЛ ЛУЧШЕ КАМНЯ!!!
— И ЕСЛИ БЫ ТЫ НЕ ЗАРЖАВЕЛ, ТО МЫ БЫ ВЫСТОЯЛИ В ТОТ ДЕНЬ!!!
Последние обиды были выкрикнуты, и Зубья Шторма вонзились прямо в бок Железного Владыки. После чего Крушитель Кузниц отбросил Дорна, сломав его также, как когда ударами булавы Хоруса был сломлен Сангвиний. Взявший себе Хаос, вновь дождавшийся пока Дорн вымотается… Пертурабо победил, но ни чувствовал радости победы.
Подойдя к телу, вырвав из своего тела цепной меч, он занёс молот для последнего удара, начиная осознавать — ничто вокруг никогда не изменится, пока ты сам не начнёшь меняться. Это наполнило его одновременно яростью и тяжестью.
— Я не рад этой победе, брат, — произнёс напоследок Пертурабо, чувствуя себя настолько же грязным, как когда уничтожил свою семью, отверг лучшего из сыновей, а затем предал кровных братьев и Отца Императора.
— А ты и не победил, — сплюнув кровь, сквозь зубы прошипел Дорн.
После чего ослепительное зарево выжгло глаза наглого и гордого примарха вместе с его же веками, смывая это грустную и печальную историю о тех, кто мог бы стать прочнейшим фундаментом Империума, где объединился бы своими прутьями металл и бетоном камень. Но… никто из них этого не хотел. Упрямые, гордые, непоколебимые и великие…
Мир устал от них, не вынес и просто пламенем стёр их, дабы они не мучали ни себя, ни других хотя бы после смерти.