— ЗА ИМПЕРАТОРА!!! ВЫСТОЯТЬ ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ!!! — лишь вера и честь освещала подступы к Вратам Вечности.
Стометровые стены в высоту, бессчётные ряды укреплений, дома превращённые в крепости — отступать было некуда и ощетинившиеся штыками гвардейцы охраняли гранит и мрамор собственными телами. Под грохот снарядов, под залпы флота затмившего небеса, не обращая внимания на сошедших с ума товарищей — каждый держал оружие и стрелял во враг, стоя до конца за свой дом.
— Ещё немного! — тонули голоса офицеров, когда то ли залпы с орбиты, то ли отряды астартес или просто демоны, вырезали под ноль очередную роту.
За всем этим наблюдали гигантские статуи с храмами на плечах. Громко гудя своими сердцами, издали они казались частью декораций, но когда враг был уже в считанных километрах до Врат Вечности — в бой были брошены последние резервы на этом участке. Всеми силами Империум старался выиграть время, а значит ещё были шансы на победу. По крайней мере в это хотелось верить солдатам под ногами выдвинувшихся титанов.
Уничтожение любого титана задача довольно сложная. Зачастую уничтожение столь огромной огневой мощи проводилось путём использования ещё большей огневой мощи. И хоть на свою сторону Пертурабо смог склонить некоторые рыцарские дома и тёмных механикусов, но так или иначе основные силы легионов титанов подчинялись именно Абаддону, который не верил в возможность захватить Терру сейчас и потому воевал на Марсе.
Если Пертурабо преуспеет — хорошо, он вернётся и попробует забрать все лавры у ослабленного Железного Владыки. Не получится? Пертурабо всё равно разомнёт защитников и когда падёт Марс, то Терра уже точно никогда и ни при каких условиях, пусть даже Бог-Император с Трона встанет. Как и в целом Марс являлся той ещё занозой, потому что его блокаду устроить оказалось ещё сложнее.
Так что Пертурабо пришлось использовать старинные и не очень эффективные методы. В целом на гусеницы были поставленные многие орудия, способные пробивать пустотные щиты Титанов, значит при правильном использовании можно было уничтожить титана и без своего титана. Упор Пертурабо сделал на Рыцарей, что несли на себе ещё более тяжёлое вооружение, а также на манёвренные подразделение.
Скорее всего уничтожить Титана не удастся, потому что времени на пробитие пустотных щитов уходит прилично. И у экипажа титанов, даже таких громоздких и не очень подвижных как Полководцы, более чем хватало времени отступить и перегруппироваться. Но отступление тоже устраивало Пертурабо, который словно игрок в регицид сконцентрировался не столько на выгодном размене фигур, сколько на занятии пространства, которого у Империума оставалось всё меньше.
И вскоре фигуры Империума станут мешать друг другу, из-за чего их получится разменять даже на пешки.
— Ангрон не прибудет, — спустившись на своих болезненных крыльях рядом с Пертурабо, произнёс Мортарион. — Он сошёл с ума, перерождается каждые восемь часов, пытаясь вступить в рукопашные схватки с титанами Марса.
— Сколько тебе осталось? — прямо спросил Пертурабо, который и не рассчитывал, что Абаддон сможет договориться и прислать Ангрона для взятия Врат Вечности, где такая тупорылая мощь пригодилась бы.
Зато он полагался на Мортариона, но кто бы мог подумать… и тут Пертурабо подвели. Что не брат, то слабак. И если слабость Ангрона заключалась в дикой невменяемости, то слабость Мортариона… в том, что он никогда не мог выбирать ношу, которая ему по силам. Ни в его противостоянии с Императором в день первой встречи, ни в схватке с Нурглом.
— Я говорил тебе, что это ошибка, — шипя и чуть ли не плюясь, говорил Пертурабо и хоть было в словах его некое злорадство, но куда больше там было презрение и разочарования. — Все вы: Магнус, Фулгрим, Ангрон и ты — все кончите ещё хуже Сангвиния.
— Ты прав, брат, но уже ничего не изменить, — отчаяние Мортариона достигло предельного уровня, а после того что стало с Робаутом…
Нечто сломалось и в Мортарионе, который уже никак не сможет доказать свою силу. К тому же Мортарион уже и так понял, что всё шло к его кончине. Скоро Нургл поглотит его и родит из души нечто, что будет не менее ужасным, чем то что родилось из души Ангрона в момент его становления аватаром Кхорна.
— Могу ли я тебя попросить об помощи, брат? — спросил Мортарион, глядя как двигается вперёд фронт, сокрушая силы Боевых Сестёр.
Пертурабо не ответил, но кивнул. Ему было тяжело сказать "да", хоть это и не он сам просил о помощи. Ведь сам факт прощения о помощи был проявлением слабости, которую Пертурабо презирал по определению. Тем не менее… Мортарион оставался его братом. Одним из тех братьев, который был ему ближе, чем всякие Фулгримы или Сангвинии. Как и легионы Гвардии Смерти и Железных Воинов были куда ближе друг другу по духу.
Да и в целом… даже приди сюда Магнус и попроси о помощи… Пертурабо бы не отказал. Он любил помогать убогим, слабым, никчёмным братьям, которые как обычно сами ничего сделать хорошо не могли. Это доказывало его силу.
— Позволь мне атаковать Врата Вечности и я сокрушу их оборону, — попросил Мортарион и его голос, интонация, те колебания эмоций и чувств в душе — всё это Пертурабо, будучи полубогом-примархом, расшифровал мгновенно.
Удивление и боль поразила железное сердце. Ошибку он допустил, рефлекторно поставил себя на место Мортариона, чтобы в очередной раз прокрутить в сознании то, как бы всё сделал сам Пертурабо и как не допустил бы кучи этих глупых ошибок. Но вместе с этим он случайно поставил себя на место Мортариона в целом, в конкретной ситуации и… это и причинило боль.
Загнанный в угол зверь, лишённый возможности чего-то изменить, без пяти минут переработанный ресурс Нургла, прямо как Робаут, Сангвиний или Ангрон… как же это было ужасно, осознавать собственное бессилие. Может ли быть хоть что-то ужасное, чем стоять и смотреть на то, чего не можешь изменить? Полностью пропитываешься слабостью и… ужасно, даже… страшно…
Да, в этот момент Пертурабо испугался, ведь больше всего в жизни боялся попасть в похожую ситуацию, где ничего не сможет изменить. Попасть снова… И хоть было между Мортарионом и Пертурабо множество сражений и конфликтов за последние десять тысяч лет, пока Четвёрка грызлась между собой, изредка вспоминая об Империуме… Пертурабо считал, что такой участи никто не заслуживал, пусть даже именно о ней, как о каре, он сам мечтал и раздумывал.
Но одно дело мечтать, а совсем другое делать. И стоя здесь, видя как слаб и разбит Мортарион… нет, Пертурабо не захотел его раздавить, он действительно захотел помочь и кивнул во второй раз. После чего отдал приказ перегруппировывать силы для прикрытия последнего боя своего брата. Брата, который также идеально подойдёт на роль тарана Вечных Врат, будучи самым выносливым из всех существ Галактики.
Загрохотали бессчётные орудия, ревели яростью плазмы титаны, начался бой настолько беспощадный, что из трупов образовывались целые горы. Демоны лезли по ним, кричали Сёстры, пока их тела разрывались цепными мечами, в полумраке плыл среди бойни Мортарион словно само воплощение смерти.
Даже титаны не могли ранить его, потому что по парящей цели попасть было куда сложнее. Шквалы атак простой пехоты не наносили вреда и не пробивались сквозь пустотные щиты.
— ИМЕНЕМ ЕГО… — начала что-то восклицать канониса.
Указав мечом в небо на зависшего Мортариона, она отвернулась, чтобы поделиться яростью и решимостью пылающих в её глазах, но слова оборвались. Мортарион был необычайно вынослив, но также его скорость была на уровне примарха. Совершив скачок в варпе, он оказался уже внизу, закончив свой удар. Коса его пробила грудь канонисы и одной рукой подняв своё оружие с нанизанной Сестрой Битвы уже сам Мортарион осмотрел противостоящих ему женщин.
Чистыми и воистину непорочными были одни дочери Бога-Императора, другие были запачканы кровью, но стояли среди трупов и принимали свою слабость, свои грехи, ища искупления в смерти за других. На мгновение они впали в ступор, встав перед воплощением сути Смерти, самой худшей из её версий. А затем одним лёгким движением Мортарион швырнул тело канонисы вперёд. Она пролетела целый километр, ударившись о Врата Вечности и упав на железобетонную крышу ДОТа.
Медленно Мортарион опустился на землю, встав на ноги и спрятав крылья, что гнили и источали опасные споры, вдохнув которые сразу встретишься с Нурглом, хочешь ты того или нет. Ядовитый туман ложился пока что тонкой полосой, едва доставал до колена. Но позади завеса становилась высотой в более чем шесть метров, то шла Гвардия Смерти. Шла сильно позади самого Мортариона, намеренно вырвавшегося вперёд.
Всё ещё стоящие в оцепенении перед не просто смертью, а встречей с самыми потаёнными страхами, что она воплощает… Боевые Сёстры закованные в силовые доспехи остались словно полностью беззащитные, не могли даже зажать гашетку, ведь какой в этом был смысл? Это конец, смерть, мучительная встреча с Нурглом, который сделает из них нечто, что куда ужаснее других участей.
Как вдруг раздался вопль. Просто безумный крик, в котором не было гнева или попытки устрашить полубога. В нём были лишь перемешанные с отчаянием и страхом чувства, попытка сломать не врага, а что-то что было внутри себя. Этакая возможность сбросить оковы, которая превращалась из грозного клича в отчаянный вопль вперемешку с рыданием.
Доведённый до предела разум людской… то была покрытая лишь клочками разорванной одежды, обнажённая Сестра Покаяния, что босыми ногами, покрытыми порезами и ожогами, делала один шаг за другим, переходя на бег. Гул её двуручного меча был не слышен, лицо её уродливо как сама Война, а тело… тело гнило из-за одного только касания дыма.
Мортарион смотрел на неё сверху вниз. Как медлителен её рывок, как слабо её тело… он понимал почему она это делает, понимал разумом, что это вот очень для неё важно, иначе бы она этого не делала. И дело не только в пропаганде и фанатизме… но он просто не мог ничего почувствовать. Пытался даже представлять себе образы своего родного мира, которые под его предводительством также боролись с великанами-тиранами, но…
Всё уже давно сгнило в собственной душе. И даже паническому страху от осознания масштаба бездны, в которую он прыгнул сам… не суждено было более родиться. Ударом плашмя своей косы Мортарион словно побитого щенка отбросил сестру, переломав ей все кости и мгновенно убив, после чего поплыл дальше, нанося следующие удары.
Одним за другим начали разноситься крики загнанных в угол. В какой-то момент стрелять уже начали все в порыве своей последней решимости. Никто так и не смог ему навредить, а он продолжал убивать… отдавая Нурглу и тела, и души, уходя всё дальше и подбираясь всё ближе к Вратам Вечности, что дрожали под шквалом обстрелов военных машин Пертурабо.
А позади всё сильнее смыкалось кольцо. Впереди всё реже стреляли главные калибры… лоялисты не понимали всего стратегического плана этого манёвра. Мортарион заходил всё глубже и дальше. Вот он уже был полностью отрезан от союзников и хоть пылали укрепления, но когда было решено, что Мортарион сбежать уже не сможет — началась безумнейшая контратака.
Пертурабо же дал приказ использовать самое сокрушительное оружие, уже не боясь задеть брата. Под прикрытием пустотных щитов в бой шли кустодии, ведя за собой астартес. За ними бежали и другие сёстры, и гвардейцы. Грохотали противотанковые пушки, пытаясь попасть в Мортариона, что ювелирно и точно уклонялся, подставляя под залпы самих лоялистов.
В неистовстве он выкашивал десятки и сотни, сокрушая даже сыновей Императора — кустодианцев, которые не могли не воспользоваться этим шансом. Шансом убить Мортариона раз и навсегда, и ради этого подняли Сестёр Безмолвия.
— Наконец-то… — обрадовался Мортарион и даже… улыбнулся?
Была ли это радость или он просто её себе выдумал? Может быть какая-то надежда успела родиться, перед тем как удивлённый Нургл тут же её превратил в нечто более подходящее для его Чумного Сада? Так или иначе он ринулся прямо на них, чувствуя как Бездушные отрезают один кусок реальности за другим, лишая его связи с Нурглом. Вот он… единственный шанс всё это закончить… только бы сил у них хватило, чтобы не дать повторить судьбу Хоруса.
И как же величественен был в момент своей яростной атаки щит-капитан, как воссиял Данте атакуя во фланг сынов, что пытались прорваться к своему отцу, желая ему помочь и слушая Дедушку, который предложил "помочь", дав побольше сил. Ох… как громко бились сердца Бездушных, горящих огнём и навязывая ближний бой высшим демонам, что не могли ни устрашить их, ни ранить магией.
А затем явился даже он… загорелись глаза статуи и мрамор словно ожил. Крылья же хоть и были из камня, но… казались такими настоящими, мягкими и тёплыми. Устремившись прямо навстречу потоку чумной завесы, Сангвиний коснулся кончиками пяток этой чумы и та сразу же начала гореть. Удар, атака… со всех стороны сверкают мечи, горящие огнём и психическим искрами.
Полностью окружённый, но… переставший чувствовать даже ту боль, которую по идее он должен был чувствовать из-за присутствия Бездушных. И вот уже просто тело не смогло ничего делать, упала коса и торчал из бока обломок кустодианской алебарды, в спине несколько копий Безмолвных, а уж сколько дыр от болтеров… Сангвиний же завис на упавшем на колени братом, чьи крылья сгорели в прометии, а колени — сломаны ударами силовых молотов.
В этот момент в глазах Сангвиния Мортарион увидел подтверждение правильности своего выбора. Всех, кроме разве что одного… когда он позволил объятиям Дедушки сломать хребет и сделать себя тем тираном, которого он всегда ненавидел. Но даже так… так было лучше, чем то будущее, что уготовил Бог-Император… и лучше уйти так, чем стать подобием Сангвиния, в котором исчезло то, чему Мортарион и другие братья завидовали.
Над головой уже сияли хвосты составного ядерного оружия, которое вот-вот обрушится на это место. Пертурабо использовал ситуацию на полную, и хоть большинство ракет собьёт ПРО, но по статистике даже в идеальной ситуации десять процентов ракет пролетят. А с учётом созданной обстановки и перегрузки систем ПРО и ПВО в целом постоянными залпами… долетит ещё больше, и вместо тысяч глядишь умрут и десятки тысяч, пусть даже спрячутся в своих бункерах.
— Надеюсь ты сдохнешь следующим… — напоследок произнёс Мортарион, глядя в глаза Сангвиния, но обращаясь к самому главному Тирану, к своему Отцу.
И вот уже последний удар Сангвиния должен был пронзить макушку и пройти дальше, разорвав ещё и демонические сердца, после чего выжечь изнутри душу и всю гниль. Как вдруг треснула сама реальность, буквально раскололась, а образы её осколками упали на землю. На плечо Мортариона легла рука, а оболочка Сангвиния превратилась в каменную крошку, что снесло ударной волной.
— Вух… прости, что задержался, брат, — произнёс Лоргар, изрядно потрёпанный многочисленными битвами то с Феррусом, то с Корвусом, то с Джагатем или просто с невероятным количеством иных врагов.
И застыв в безмерном отчаянии Мортарион ослабленно перевёл взгляд на своего брата.
— Я всегда буду рядом, чтобы помочь. Всегда буду рядом, — по-братски Лоргар обнял Мортариона, разрывая ментальную блокаду и унося его прочь, не давая умереть. — Всегда помогу… я же хороший брат…
В этот момент Мортарион осознал, сколь наивна и беспочвенна была его надежда уйти. Нет… уйти уже нельзя. Это лоялисты могли завершить, а рабы Хаоса… рабы Хаоса будут служить ему вечно. Особенно те, кто выбрал объятия Дедушки, который любезно подарит вечную жизнь каждому своему слуге, пусть и в самых различных, мучительных формах.
И даже если ты захочешь умереть… найдётся избранник Хаоса Неделимого, взявший силу всей Четвёрки, чтобы сохранять баланс. После чего он спасёт тебя, поможет тебе, чтобы не нарушился баланс сил и семья оставалось целой.
— Ты всегда можешь положиться на меня, — последние слова Лоргара, словно контрольный выстрел в голову, прозвучали над душой уходящего в Чумной Сад Мортариона.
Давая всем понять, что Робауту ещё повезло.