После встречи с дорогим начальством зельевар позволил себе проспать целую ночь, так что на завтрак он спускался в достаточно благодушном настроении. Видимо, окружающим этого видно не было, так что в Большом Зале Снейп поймал на себе с десяток обеспокоенных взглядов. Ушлые слизеринцы прекрасно знали, что после приветственного пира профессора всегда собирались на педсовет, и теперь пытались угадать, грозит ли им что-либо по результатам этого совещания.
Врождённая вредность советовала ещё немного помотать нервы подопечным, но Снейп был бы отвратительным деканом, если б позволял своему настроению влиять на отношения с факультетом. Поэтому он только кивнул едва заметно, и старосты дружно выдохнули. «Всё в порядке, жду вас вечером, как обычно» — вот что значил этот кивок.
Кинув быстрый взгляд за стол Гриффиндора и не обнаружив ничего из ряда вон выходящего, зельевар принялся за обязательную чашку кофе. Как раз в этот момент Большой Зал наполнился едва уловимым шелестом крыльев, и на столы просыпался дождь из газет, журналов и посылок. Последних было особенно много — родители посылали забытые — намеренно или случайно — мантии, шарфы, шапки, учебники, свитки с домашними заданиями, запасные перья и ещё тысячу мелочей, без которых обучение было совершенно невозможно.
За своих слизеринцев Снейп был спокоен — в конце каникул каждому обязательно отправлялся список необходимых мелочей, которые не были учтены в письмах, рассылаемых заместителем директора в начале учебного года. А через неделю после начала обучения домовики тщательно проверяли, есть ли у каждого учащегося всё по списку. По результатам проверки Снейп общался уже с родителями ученика, а если было понятно, что они не могут позволить себе купить всё необходимое, зельевар шёл к Макгонагалл и запускал руку в школьный фонд, специально созданный для таких случаев.
Когда Снейп только начал такие проверки, ему пришлось столкнуться с непониманием части педагогического состава. Но уже спустя пару лет сначала Макгонагалл, а потом и Флитвик ввели аналогичную систему на своих факультетах. Мадам Спраут ничего менять не стала, у нее и так все были одеты и согреты.
Перед Драко приземлилась огромная посылка, и мальчишка закатил глаза к потолку. Нарцисса, преисполненная материнскими чувствами, то и дело заваливала сына сладостями, надеясь скрасить тем самым ему разлуку с семьёй. Сладости традиционно делились на весь курс, потому что Драко был не в состоянии съесть всё, что ему присылали, и за год.
Перед Снейпом тоже опустилась стопка корреспонденции. Он бегло пролистал Ежедневный Пророк, не нашёл ничего интересного и передал Санди, заглянул в Придиру, потом полюбовался научной дискуссией в Колдовском Зеркале. Там уже не первый месяц обменивались колкостями колдомедик из Лондона и Мастер чар из Девоншира, Стивен Айк, старый знакомый Снейпа. Колдомедика зельевар тоже знал лично, а потому следил за новыми статьями парочки с большим интересом. Кажется, они уже давным-давно забыли о предмете, с которого полемика началась, а именно о скандальном предложении молодого Мастера заменить использование зелий в колдомедицине чарами, насколько это возможно.
Теперь спор шёл о методах диагностики. Молодое дарование опять пыталось свести всё до заклинаний, указывая на сложность и длительность ритуалистики и прочих совсем уж нетрадиционных методов. Но пока опыт вдребезги разносил предложения юности, и Снейпу даже было интересно, чем всё это закончится. Он даже подумывал вмешаться и заставить волшебников работать вместе. Вполне возможно, этот союз породил бы новые открытия и перспективные разработки. Хотя, может, и не только их — колдомедик-то была женщиной, а искрило в паре так, что страницы журнала чуть ли не дымились.
Усмехнувшись, зельевар поставил в памяти пометку всё-таки свести этих двоих и взялся за следующее издание — Вестник Зельевара. Как и ожидалось, там вышла парочка рецензий на недавнюю публикацию Снейпа, посвещённую «эликсиру жизни».
«Быстро работают, подлецы, — недовольно подумал мужчина, прикидывая, что бы написать в ответ непрошенным комментаторам. — К их энтузиазму мозгов добавить — вообще б цены не было».
— Такое ощущение, что они читать не умеют, — поделилась Санди, заглядывая ему через плечо. — Выцепили какую-то мелочь и к ней прикопались.
— Потому что моя основная мысль безупречна, — с сарказмом фыркнул Снейп. — И они просто не в состоянии её постичь, что уж говорить о критике.
— Не скажите, коллега, — заметил Флитвик. — Plus potest negare asinus, quam probare philosophus*.
*(лат.) Осел больше может опровергнуть, чем философ доказать
С этим, конечно, сложно было спорить, поэтому зельевар только кивнул и передал журнал, который уже перестал его интересовать, Санди. Под ним обнаружилась внушительная стопка корреспонденции. Все письма пришли раньше и уже были проверены домовиком, так что волшебник позволил себе открывать их всего лишь в драконьих перчатках и с дыхательным фильтром на лице. Да, гораздо рациональнее было бы работать с корреспонденцией у себя в кабинете, но изредка Снейп считал важным устраивать разбор на завтраке в Большом Зале, чтобы продемонстрировать студентам на собственном примере, как важно быть аккуратным со всем, что попадает тебе в руки.
Профессорский состав обычно воспринимал такие представления с буддийским спокойствием. Дамблдору обычно тоже было совершенно всё равно, хотя сейчас зельевар лопатками почувствовал его неодобрительный взгляд. Сделав вид, что не заметил, мужчина всё равно принялся за корреспонденцию.
Третье же письмо, по всем показателям безопасное, беззвучно взорвалось в его руках, обдав окружающих гноем бубонтюбера. Остальные профессора к такому были давно привычны, так что жгучая жидкость сползла по щитам, не причинив никому вреда. Следующее письмо с сюрпризом попалось Снейпу минут через пять. Его маг не стал даже вскрывать, сразу взялся на палочку. Уродливое чёрное проклятие, которое зельевар сделал видимым, сопротивлялось до последнего, но всё же сгорело в волшебном пламени, напоследок горестно вскрикнув.
Последнее письмо оказалось странным. Вроде никаких опасностей оно не должно было вызывать, но интуиция тренькнула тревожно, поэтому Снейп удвоил осторожность и заклинанием перевернул неподписанный конверт баклажанового цвета. На сургучной печати глубоким золотом блеснул символ, который волшебник сначала принял за знак Даров Смерти. Но второй взгляд дал понять, что впечатление оказалось неверным. Выдавленные линии выстроились в круг, вписанный в квадрат, вписанный в треугольник, вписанный в круг. Знак Философского Камня.
— Северус… — прошептала Санди, разглядывая печать. — Это…
— Не уверен, — напряжённо перебил зельевар. — Скорее всего, чья-то глупая шутка.
— Что там, коллега? — наклонился с другой стороны Флитвик.
Заклинанием разрезав конверт, Снейп Левиосой поднял письмо и вчитался в витиеватый почерк.
— Приглашение к совместным исследованиям непосредственно на… — маг невольно сделал паузу, — Философском Камне.
— Поразительно, Северус! — Макгонагалл радостно всплеснула руками.
— Поздравляю, коллега! — с другой стороны поддержал Флитвик.
Но зельевар радоваться не спешил.
— Профессор Дамблдор, — обратился он к директору, — вы же работали с Фламелем? Взгляните, пожалуйста, может ли это письмо действительно быть от него?
Северус почувствовал, как сильно колотится его сердце. Да, он, бывало, высказывался скептически о практической пользе Философского Камня, но перспектива работать с живой легендой будоражила и приводила в восторг. И от слов директора сейчас зависело, станет ли эта возможность реальной.
Старый волшебник бесстрашно взял в руки дорогую бумагу, мельком взглянул на текст, поднёс к носу.
— Это действительно письмо от Николаса, — добродушно заключил он, но Снейп совершенно чётко уловил, что директор пребывает в состоянии, близком к бешенству. — Чувствуете? Ароматы перца, жасмина, чёрной ванили и апельсина. Любимые духи Перенеллы.
— И могу я…?
Вопрос повис в густом воздухе. Казалось, весь Большой Зал сейчас следил за ними. Внимательнее всех смотрели преподаватели, и чем дольше затягивалась пауза, тем мрачнее становились их взгляды.
Наконец Дамблдор ответил:
— Разумеется, Северус, такие возможности упускать совершенно немыслимо. Я надеюсь, твоя ученица сможет заменить тебя на две недели?
— Безусловно, профессор, — немедленно отозвался зельевар.
Санди рядом решительно кивнула, восторженно блестя глазами.
— Ну вот и славно, — кивнул директор и, казалось, полностью потерял интерес к этому вопросу.
Снейп, всё ещё ошеломлённый, принимал поздравления от коллег, фоном отмечая острое ощущение нереальности происходящего. Вероятно, ему стоило радоваться, но что-то не давало зельевару покоя. Что-то было не так с этим письмом.