*(лат.) Практика — лучший учитель
Где в ночи смолящимся пером
Сбывшееся обжигает пальцы —
Там принесут из степи птицы гром,
И злые тени все уйдут во время танца над костром,
Время — словно ткань, натянутая в пяльцы,
Кто нас ныне вышьет серебром?
— Не сработало, — была вынуждена констатировать Астра, когда заказанные свитера наконец прибыли с совиной почтой.
Нет, миссис Аббот сделала всё замечательно — Луна осталась в восторге и теперь напоминала белое пушистое облачко, закутанное в чёрную тучку-мантию, но волос единорога оказалось недостаточно, чтобы компенсировать влияние дементоров. Тех было слишком много и они подлетали слишком близко к стенам замка, чтобы отгородиться можно было бы так просто.
Пришлось Астре всё-таки браться за то, к чему душа не лежала совершенно — к изучению Патронуса. Она обоснованно полагала, что вызов счастливых воспоминаний может стать для неё проблемой, учитывая эмоциональный диапазон чайной ложки, который мог ненадолго расшириться, только если девочка разом избавлялась от существенной доли энергии Смерти в ядре. Но делать нечего, пришлось закрываться в Выручай-комнате и браться за тренировку.
Подруг привлекать к разучиванию Патронуса Астра не хотела. Сначала стоило всё хорошенько изучить, потом проверить на себе и только после, если не будет никаких побочек, показывать остальным.
Вызвать самые счастливые воспоминания? Эванс не особо верила в то, что это условие играет роль само по себе. Возможно, счастливые воспоминания как-то влияют на энергетику? Или чары завязаны на ауру, которая меняется под воздействием сильных эмоций? Всё это следовало хорошенько обдумать и изучить.
Скоро стало понятно, что необходим подопытный, уже умеющий вызывать Патронуса. Им согласилась стать Пенелопа в обмен на десяток галеонов. Посмотрев и так, и эдак на процесс создания заклинания, Астра пришла к нескольким выводам.
Во-первых, Патронус оказался крайне энергозатратным мероприятием. Кристалл могла поддерживать его не дольше семи минут, и это при том, что её ядро было значительно больше среднего среди сверстников.
Во-вторых, Патронус действительно работал только на той энергии, которая была пропущена через ауру, насыщенную золотистыми искрами счастья. Визуально на магию это никак не влияло, но, судя по всему, какое-то воздействие всё-таки было.
В-третьих, заклинание каждый раз создавалось не с нуля, по крайней мере если Патронус был телесным. Тень животного, в которое он превращался, уже была отпечатана в ауре волшебника и как бы обретала плоть, когда он произносил заклинание.
Скорее всего, здесь и крылась разгадка требований к эмоциям. Они были ключём активации, так сказать. Но вот вопрос — а как создать телесного Патронуса в первый раз? Основной метод волшебников Астра себе уже представляла — просто повторять, пока рука с палочкой не отвалится, а тень тотема не впечатается в ауру.
— Боюсь, если я пойду этим путём, то просто умру от передоза розовой жижи в мозгах, — пробормотала девочка, меряя шагами Выручай-комнату.
Нет, ей явно нужен был альтернативный метод.
— Ну, положим, у меня в ауре зверь быть просто обязан, — продолжила размышления Астра, вспоминая прощальный дар Тараниса. — Но остальным-то как быть?
Кажется, Пенелопе опять предстояло стать подопытной. А в пару к ней следовало найти старшекурсника с достаточно развитым ядром, но не умеющего вызывать Патронус. Та ещё задачка, ведь в первые недели жизни в оккупированном дементорами замке Патронус старались выучить все, у кого хватало на это сил.
— Ладно, это я потом придумаю. А пока… Экспекто Патронум! Нет, ещё раз. Экспекто Патронум!
Это оказалось довольно непросто — пробудить ворона ото сна, но не обернуться самой. В конце концов Астре всё-таки удалось подобрать нужную дозу энергии Смерти, но на тот день эксперименты пришлось завершать — сил, что магических, что моральных, уже не оставалось.
Следующей сложностью, с которой столкнулась когтевранка, стала необходимость резкого переключения типа энергии — как только ворон пробудился и стал частью заклинания, подпитывать его следовало исключительно огнём Прометея, иначе получившаяся призрачная птичка шибала холодом во все стороны почище дементоров.
Первый более-менее приличный образец Патронуса получился у Астры уже ближе к октябрю, и она сразу же отправила его к Полумне. На целую неделю малышка стала местной знаменитостью — огромный серебристый ворон на её плече привлекал всеобщее внимание и вёл себя почти как живой. Лавгуд каким-то образом наловчилась питать его своей силой, так что при двойной подпитке Патронус чувствовал себя прекрасно и исчезать не собирался. Кажется, даже поумнел чуть-чуть.
Разумеется, вся остальная компания тут же потребовала научить и их тоже, но Астра была вынуждена девочек разочаровать. Ни одна пока не обладала достаточным запасом именно магии, а не дара в целом. А без него нечего было и пытаться.
Вот в Эванс сил было достаточно, ведь её ядро свой рост останавливать не собиралось. Во-первых, она ещё росла, а потому дар рос вместе с ней. Конечно, чем дальше, тем сложнее это было замечать, ведь объём рос по арифметической прогрессии, а радиус, соответственно, по графику кубической функции, но прогресс, бесспорно, присутствовал.
Ведь, во-вторых, Астра ещё и уделяла время ежедневным тренировкам в реальности и старалась слить магию по максимуму, не переходя, впрочем, сознательно очерченную границу, за которой концентрация энергии Смерти становилась критической, да и защита Хогвартса могла отреагировать. Мораг и Грейнджер же в целом имели куда более короткую историю тренировок и предпочитали развивать дар покровителя в мире-во-сне, а не магию в реальности.
Конечно, после того, как Астра озвучила им свои выводы, девочки налегли на отработку заклинаний, но до нужного уровня силы было ещё ой как далеко. Грейнджер и Макдугалл, конечно, расстроились, но смирились быстро. Они переносили дементоров гораздо легче, чем остальные дети, так что предпочли не рисковать. Тем более, что обе были порядком заняты. Мораг взяла на себя ежедневную охоту за ингредиентами в Запретном лесу и старалась успеть как можно больше, пока не ляжет первый снег. А Гермиона вплотную занялась своей прошлогодней задумкой — просветительским проектом на тему того, как важно для волшебника держать своё слово. Астра относилась к этой идее скептически, но Грейнджер этого не говорила. Авось что-нибудь да выгорит.
Помимо таких личных проектов, время отнимали ещё и новые предметы. Астра выбрала три дисциплины — Нумерологию, Древние руны и Прорицание. В принципе, по любому из них она уже могла сдать СОВ, но решила послушать преподавателей. Вдруг что-нибудь новое удастся узнать? Да и хороший повод заработать призовые баллы. Не то чтобы девочку увлекала эта бессмысленная гонка, но если ты приносишь баллы своему факультету, к твоим странностям относятся куда снисходительнее.
С Бабблинг отношения у Астры не сложились с самого начала. Та не признавала никаких рунных алфавитов, кроме старшего футарка. О младших даже заикаться не стоило, что уж говорить про древнюю письменность других народов. Когтевранка же на свою беду на первом же занятии завела разговор про староанглийский вариант футарка, который вдоль и поперёк изучила ещё в интернате, а потом докинула пару фактов про старославянскую кириллицу. Не зря же ей всё-таки удалось одним глазком заглянуть в записи времён Ивана Грозного, сохранившиеся в оксфордских архивах?
Как оказалось, зря. Потому что Бабблинг не оценила. И беглое чтение рунных надписей тоже. Особенно то, что Астра привыкла давать тексту две интерпретации — для рун как для букв и для рун как для самостоятельных слов. Последнего душа профессора уже не вынесла, так что Эванс покинула её предмет после первого же занятия. О чём, кстати, нисколько не жалела.
Во-первых, из подсмотренных судеб древних волшебников она прекрасно знала, как на самом деле использовались руны в старину, и соглашаться с заведомо упращёнными и во многом реконструированными знаниями профессора не собиралась. А во-вторых, близился день публикации монографии за авторством Астры и Флитвика. И реакцию Бабблинг девочка даже боялась представить.
Разумеется, к лету, как планировали, дописать работу не удалось, но к Хэллоуину профессор клятвенно пообещал закончить финальную вычитку. Они даже уже придумали и после долгих споров согласовали название — «Руны: язык богов. Создание, упадок и возрождение». Астра, признаться, с большим трудом отговорила Флитвика от огромного описательного названия, какие сейчас были особенно популярны в научной среде волшебного мира, а у маглов успели отжить ещё в конце восемнадцатого века. А то было бы у них что-нибудь в стиле «Жизнь, необыкновенные и удивительные приключения Робинзона Крузо, моряка из Йорка, прожившего двадцать восемь лет в полном одиночестве на необитаемом острове у берегов Америки близ устьев реки Ориноко, куда он был выброшен кораблекрушением, во время которого весь экипаж корабля, кроме него, погиб; с изложением его неожиданного освобождения пиратами. Написано им самим»*.
*Оригинальное название романа «Робинзон Крузо»
С Септимой Вектор Астра была уже гораздо осторожнее. Если б её выгнали ещё и с этого предмета, пришлось бы брать вторым факультативом Уход за магическими существами. А его, в соответствии с каноном, взялся вести Хагрид, чьи уроки каждый раз превращались в локальную катастрофу. Нет, оставалось ещё магловедение, но это стало бы жестом отчаяния.
В общем, Астра постаралась быть хорошей девочкой и прозорливо не стала говорить Вектор про Неевклидову геометрию, так что первые занятия с ней прошли гладко. Простые арифметические вычисления, зазубривание мистического значения цифр, разбор текстов — всё это напоминало Эванс помесь семиотики с герменевтикой, зацикленных на цифрах и числах. Сложного в этом ничего не было, так что Астра решила и дальше быть паинькой.
А вот последний из новых предметов — Прорицания — внезапно позволил ей быть самой собой. На пару с Трелони они частенько выходили за пределы материалов курса, уносясь в такие дали, что остальным оставалось только хлопать глазами. Основу материала Астра уже знала — ещё бы, это она ведь Трелони новым методикам учила — так что оставалось только осваивать новые инструменты вроде карт таро, гороскопов и стеклянного шара.
Ещё один новый учитель, с которым пришлось знакомиться, вёл, как несложно догадаться, ЗОТИ.
Люпин оказался загадкой. Не такой, как Снейп, которую хотелось если не разгадать, то как минимум хорошенько исследовать. Люпина не то, что разгадывать, — разглядывать было противно. Даже Кай, давно охладевший к наблюдению за реальностью глазами Астры, и тот время от времени просыпался внутри неё и беззвучно скалился в сторону профессора. Волк прекрасно чувствовал искажённую, изувеченную, в том числе самим собой, природу оборотня и невольно пытался защитить хозяйку.
Неудивительно, что с таким зоопарком в голове девочка относилась к новому преподавателю настороженно. А тот только смотрел в ответ глазами побитой собаки. Кажется, до Люпина кто-то успел донести, кто такая мисс Эванс на самом деле и как она относится к родному отцу. И если первое мог растрепать Дамблдор, то во втором Астра ставила на Снейпа. Уж слишком явно он оборотня недолюбливал и точно не отказался бы подлить метафорического яда.
В какой-то мере девочка даже была благодарна зельевару за то, что он избавил её от общения со старым другом родителей. И, кажется, Снейп умудрился это заметить. Он вообще слишком часто стал обращать на Астру внимание. Причиной этому, очевидно, была история с её летним похищением.
Как-то так случилось, что в этом году их коммуникация перешла от стадии взаимного игнорирования к предельной вежливости. Эванс не очень понимала, радоваться этому или опасаться. Не дай Мерлин зельевар увидит в ней призрак погибшей возлюбленной — стыда не оберёшься.
В общем, третий год обучения начался достаточно гладко, чтобы Астра начала запасаться амулетами к Хэллоуину. Что-то подсказывало, что и в этот раз без приключений не обойдётся.