Глава 23: Раздельная Стая — Криган, успокойся. Цель не убежит, не торопись перед выстрелом.
Криган Старк, шестилетний наследник Винтерфелла, раздражённо топнул ногой по земле, прежде чем наложить новую стрелу на тетиву. Женщина, старше его на десять лет, опустилась на колено, мягко направляя его локти в нужное положение.
— Не спеши, брат. Чем сильнее торопишься, тем медленнее твой прогресс. Расслабь руки, очисти разум и сосредоточься на точке, в которую хочешь попасть. Позволь уверенности вести тебя. Когда будешь готов — стреляй.
Криган сделал, как ему велели. Он попал в цель, но не в самую середину. Его наставница выглядела довольной больше, чем он сам.
— Это было намного лучше, — похвалила она. — Но я вижу, что у тебя что-то на уме, младший брат. Что именно?
Криган не ответил сразу. Он просто наложил ещё одну стрелу и выстрелил снова. На этот раз его стрела отскочила от стены Винтерфелла.
— Криган…
— Я просто хочу, чтобы Артур вернулся, — мальчик скривился, выбирая ещё одну стрелу. — Или я должен присоединиться к нему! Он не может вечно сражаться с южанами в одиночку.
Когда весть о назначении Артура Десницей короля достигла Винтерфелла, Криган ликовал, словно его кузен одержал великую победу. Его отец, Рикон Старк, был сбит с толку. Выжить к северу от Стены — одно, но обыграть южан в их собственной игре в Королевской Гавани? Никто не ожидал этого от Артура, каким бы талантливым и… особенным он ни был. Никто, кроме Сары Сноу.
Дочь-бастард Рикона Старка всегда знала, что её кузен сделан из более прочного металла, чем остальные члены их семьи. Армию рыцарей он мог бы одолеть, но женщины могли его согнуть… и сломать. Именно поэтому Сара считала принцессу Рейниру куда более опасным врагом, чем каких-либо южных лордов, достаточно глупых, чтобы встать у Артура на пути. Слухи, что она слышала об этих двоих, лишь укрепляли её подозрения и осторожность.
Она не согласилась с братом: не ему следовало отправляться за Артуром, а ей. Только она могла защитить его… от женщин.
— Тебе нужно больше доверять ему, братишка, — сказала она, погладив его кудрявую голову. — Чтобы остановить Артура, понадобится нечто большее, чем дорнийские пизды и южные сучки.
Криган хихикнул над сквернословием сестры, прекрасно понимая, что, услышь это их отец, он заставил бы её полгода чистить конюшни.
Но его улыбка быстро исчезла, когда Сара уловила шаги позади них. Она обернулась и встретилась взглядом с их дядей, Беннардом — отцом Артура.
— Лорд Старк созвал семейный совет. Вам обоим велено присутствовать.
— Даже Сара? — Криган искренне удивился.
Сара не винила его за эти слова — она тоже удивилась. Она была Сноу, а не Старк, и потому никогда не участвовала в семейных собраниях.
— Я что не понятно объясняю? — прорычал Беннард, сверля племянника тяжёлым взглядом. — Твой отец получил срочные новости с Юга. Мы должны подготовиться, чтобы усилия Артура в Королевской Гавани не пропали даром.
Сара всегда ненавидела своего дядю, так же как он презирал её за то, что она была незаконнорождённой. Однако, несмотря на это, он никогда не просил брата отослать её прочь. Сара не знала почему… но подозревала, что это как-то связано с Артуром. Или, точнее, с первой женой Беннарда.
Мать Артура была самым охраняемым секретом Винтерфелла. Насколько могла судить Сара, годами она думала, что её тётя, Маргарет Старк, была матерью Артура, как и его брата. Но спор, который она когда-то подслушала между отцом и дядей, рассказывал совсем иную историю.
— Ты опозорил свою жену и свой дом, женившись на этом существе перед нашими Богами много лет назад, — говорил её отец, голос его был холоден, как зимний лёд. — Выкидыш твоей жены — это цена, которую они заставили тебя заплатить за твои грехи. Тот факт, что Маргарет так и не поняла, что её ребёнка подменили, разрывает моё сердце. Однако только воля Древних Богов могла потребовать заплатить цену кровью. Поскольку этот младенец не бастард, я позволил тебе вырастить его под моей крышей. Но предупреждаю тебя, Беннард… Если этот ребёнок проявит хоть какое-то злое колдовство в моих стенах, я отправлю его на Стену и покончу с ним.
Саре потребовался год, чтобы осознать, что они говорили об Артуре. Сплетни служанок о первых родах Маргарет и то, что все считали её ребёнка мёртвым, указывали на одно: её тётя действительно потеряла своего первенца, и этого ребёнка заменил Артур. То, что Беннард обесчестил богов, не удивило её. Её поразило другое — отец назвал мать Артура «существом».
Одичалой? Это было бы похоже на то, как её отец относился к дикарям за Стеной. Но если это так… почему тогда её дядя, который придерживался таких же взглядов, взял её в жёны?
Сара отогнала эти мысли. Не время сейчас возвращаться к вопросам, которые мучили её уже два года. Она просто кивнула, взяла Кригана за руку и повела его в замок.
— Подожди! — вдруг выкрикнул её брат, вырываясь и устремляясь к вольерам.
Сара закатила глаза, но сдержанно улыбнулась, когда он вернулся с огромным коричневым лютоволком.
— Ты уверен, что отец позволит Великану присутствовать на семейном совете?
— Он всегда позволял Тени быть с Артуром! — Криган нахмурился, защищая своего лучшего друга. — А Великан — это семья!
Лютоволк ткнулся носом в щёку Сары, будто подтверждая слова мальчика. Она рассмеялась и погладила его по голове.
Соляр Рикона Старка был слишком мал для всей их стаи, поэтому лорд Винтерфелла ожидал их в главном зале. Когда Сара и Криган вошли, лорд Беннард и его сыновья уже сидели за большим столом, бросая бастарду презрительные взгляды, которые она предпочла игнорировать. Затем она заметила, что два места справа от её отца пустовали. Подождав, пока Криган сел ближе к Хранителю Севера, Сара заняла место рядом с братом.
Рикон глубоко вздохнул, седые брови сдвинулись в недовольстве. Он бросил на стол кусок пергамента.
— Я получил письмо от принца Дорна, — сказал он. — Его содержание столь же тревожно, сколь и возмутительно.
Поскольку никто не потянулся за письмом, чтобы прочесть его вслух, лорд Старк сам заговорил:
— Лорду Винтерфелла, Рикону Старку. Ваш племянник Артур Старк убил принца Дорна. Мы не забудем и не простим такого преступления. Мы требуем крови. Вы должны передать нам голову вашего племянника, или мы объявим войну Северу. Мы утолим свою жажду справедливости, и если не получим то, что желаем, найдём достаточно волчьей крови в вашем замке, чтобы на время удовлетвориться.
Сара почувствовала, как холод пробежал по её спине.
— Мы были бы удовлетворены, если бы ваш кровожадный племянник сдался правосудию Дорна. Это единственное предупреждение, которое вы получите, лорд Старк. Правосудие Дорна свершится — с вашим согласием или без него. Если вы не выполните наши требования, мы потребуем пять волчьих шкур, если не сможем получить ту, которую хотим.
— У вас меньше времени, чем вы думаете. Выбирайте быстрее, мой господин, или мы выберем за вас.
Подпись: принц Корен Нимериос Мартелл, принц Дорна и правитель ройнаров.
В зале повисла тяжёлая тишина.
Сара подняла глаза от куска пергамента и поняла, что впервые в жизни Старки были полностью согласны.
— Это возмутительно! — прогремел Бенджен.
— Кем, чёрт возьми, эти дорнийские ублюдки себя возомнили?! — заорал Брэндон. — Угрожать нам в нашем собственном доме, потому что их пизда-принц позволил Артуру убить себя!
— Трусы, все они, — рассмеялся Элрик. — Победа Артура доказала, что они не могут одолеть нас, и теперь они требуют, чтобы мы сделали за них грязную работу. Я говорю, пусть идут! Я жажду войны…!
— Довольно! — удар Рикона по столу заглушил крики.
Лорд Винтерфелла поднялся, его голос прогремел громче, чем у великана.
— Что вы, зелёные юнцы, знаете о войне?! Что вы знаете о дорнийцах?! Ничего. Так что закройте рты и слушайте, что скажет ваш лорд.
Сара с трудом сдержала улыбку; ей всегда нравилось наблюдать, как её кузенов ставят на место.
— Брат, — голос Беннарда был спокоен, но лицо выдавало гнев. — Что нам делать с этим нелепым требованием? Мы не можем предать родного нам человека, особенно теперь, когда Артур — Десница короля. Он под защитой, а если дорнийцы осмелятся напасть, у нас будет поддержка южных лордов. Война не выгодна Дорну. Стоит ли нам созвать знамена?
Рикон отмахнулся от этого вопроса.
— Что-то здесь не так. Как только до меня дошли новости о победе Артура над принцем Кайлом, я немедленно отправил ворона в Солнечное Копьё с соболезнованиями принцу Корену.
Лорд Винтерфелла вытащил ещё один кусок пергамента и передал его дочери.
Сара удивилась, но, развернув послание, прочитала вслух:
— Лорду Винтерфелла, Рикону Старку. Благодарю за соболезнования и за то, что разделяете боль утраты сына…
Она замолчала, задумавшись. Первая жена её отца умерла в родах, родив мертворождённого сына. Возможно, Рикон поделился этой историей с принцем Кореном, чтобы проявить сочувствие. Отец жестом велел ей продолжить.
— …Знай это: я понимаю, что мой сын поступил глупо, и именно его глупость стала причиной его смерти. Я не объявлю войну твоему королевству и не стану искать возмездия. Однако ни я, ни Дорн никогда не забудем того, что произошло в Штормовом Пределе. Сообщи об этом своему племяннику…
Сара нахмурилась. Это письмо полностью противоречило тому, что было написано в предыдущем послании. Но это была не единственная странность.
— Почерк разный, — сказала она, сравнивая два письма. — Похоже, это писал…
Она перевела взгляд на отца.
— У принца Корена есть дочери?
Рикон кивнул.
— Да, три. Вероятно, одно из писем написано одной из них. Я отправлю сообщение принцу Корену, чтобы сообщить ему об этой угрозе. Я собрал вас всех не просто так — это письмо нельзя игнорировать. Война, возможно, не у наших дверей, но мы не застрахованы от убийц. Пока я не получу ответа от принца Корена и не буду уверен, что больше не будет сделано никаких глупостей, советую вам быть крайне осторожными.
Брэндон уже собирался что-то сказать, но Беннард заговорил первым:
— Мы должны сообщить Артуру об этой угрозе. Как Десница короля, он, возможно, сможет…
— Нет, — покачал головой Рикон. — Вмешательство Артура лишь усилит напряжённость. Дорн не подчиняется Железному Трону. Если Артур или король вмешаются, начнётся война, и мы останемся под угрозой убийств на всю жизнь. Этот вопрос должен быть решён между нами. Артур начал это, пусть даже не по своей воле. Если принцессы Дорна жаждут мести, он сам разберётся с ними. Мы не будем втянуты в их вражду.
Рикон глубоко вздохнул, затем отпустил семью.
— Идите и будьте предельно осторожны. Я удвоил охрану, пока эта угроза не будет устранена.
Все поднялись.
— Не ты, Сара.
Глаза бастарда расширились от удивления. Она откинулась на спинку стула и улыбнулась брату, чтобы его успокоить.
Креган колебался, но строгий взгляд отца вытолкнул его из зала.
Слуги последовали за ним, оставляя лорда Винтерфелла и его дочь-бастарда наедине.
— Ты будешь спать в комнате Крегана, пока эта угроза не будет устранена.
Это был приказ, а не просьба.
Сара послушно кивнула.
— Если позволите, я считаю, что Великану отныне следует спать со своей хозяйкой, а не в конуре.
Рикон улыбнулся.
— Ты глупа, если считаешь, что твой брат — хозяин своего зверя. — Он на секунду замолчал. — Ты права, я прикажу смотрителю псарни позволить волку бродить вокруг, но Крегану лучше очень хорошо о нем позаботиться.
— Я позабочусь об этом. — Она улыбнулась. — С тобой все в порядке, отец?
Рикон Старк глубоко вздохнул.
— Нет, дитя мое, я не… Я жалею, что отправил Артура на Юг.
Сара благоразумно держала язык за зубами, но отец слишком хорошо ее знал.
— Хочешь меня ругать? Давай, ругай меня сколько хочешь.
— Почему ты послал его на Юг? — вместо этого спросила она, потому что уже целый год хотела задать этот вопрос.
— Потому что я его боюсь.
Сара Сноу онемела, а ее здравый смысл испарился в тот момент, когда отец признался в своем страхе.
Рикон грустно улыбнулся дочери, и она почти могла видеть стыд на его лице.
— Это как-то связано с… колдовством Артура?
Глаза ее отца мгновенно расширились. Он быстро повернул голову, чтобы убедиться, что они одни, а затем посмотрел на Сару с гневом.
— Как ты можешь что-то знать об этом?
Сара сглотнула; брать свои слова обратно было уже поздно.
— Я… я слышала, как дядя Беннард и ты спорили об этом…
Это признание не успокоило лорда, напротив, он выглядел еще более разгневанным, чем прежде.
— Мы обсудим это в моем солярии. — Он встал. — Сейчас.
Сара послушно последовала за отцом, хотя уже знала, что не только заслужила его гнев, но и собирается узнать правду о своем кузене — и это ужасало ее так же сильно, как и разжигало любопытство.
Когда дверь солярия закрылась, Рикон не сел за свой стол из железного дерева. Он просто сердито посмотрел на дочь, и в его присутствии она чувствовала себя крошечной.
— Если бы времена не были такими тяжелыми, я бы сурово наказал тебя за то, что ты шпионила за мной, Сара. Я твой лорд. То, что ты сделала, — акт измены. Я бы отрубил тебе голову, если бы ты не была моей кровью. Ты понимаешь?
Его голос был холоден, как Стена, и у нее по спине пробежали мурашки. Сара слабо кивнула.
Рикон глубоко вздохнул, пытаясь успокоить нервы. Когда это не помогло, он налил себе рог эля и еще один — дочери. Она взяла его, но не притронулась. Лорд осушил свой, снова вздохнул, позволив жидкости успокоить его разум.
— Скажи мне, Сара, что ты знаешь о матери Артура?
Теперь он говорил спокойно, хотя напряжение все еще витало в воздухе.
— Леди Маргарет не была его матерью… не так ли?
Рикон покачал головой и налил себе еще один рог эля.
— Правда в том, дитя мое, что твой дядя — идиот. Гребаный идиот. Идиот, который всегда желал большего, чем то, что унаследовал. И кто-то… что-то этим воспользовалось.
Сара нахмурилась.
— Что значит "что-то"? Артур не какой-то там полукровный зверь…
Печальный взгляд отца парализовал ее язык.
— Ладно, выкладывай. Это безумие. Артур не монстр и не Иной.
— Артур — Старк, он моей крови… но его мать…
Рикон осушил еще один рог.
— Я не знаю, кто она была, но… она не была естественной, это я знаю.
Сара молчала. Ее отец выглядел… испуганным. Она никогда, никогда не видела Лорда Винтерфелла и Хранителя Севера испуганным.
— Я видел ее только один раз. — Взгляд Рикона был пуст, лицо мрачно, когда он вспоминал тот момент. — В тот день, когда твоя тетя родила впервые, ее ребенок оказался мертворожденным. А эта… ведьма… Я не знаю, как она это сделала, но она появилась из воздуха. Прямо здесь, в моем чертовом солярии, из всех мест. С младенцем на руках…
Он сжал рог в кулаке.
— Она утверждала, что ее сын — истинный первенец Беннарда, что его имя — Артур Старк, и что только смерть может заплатить за жизнь. Она положила Артура на пол, прежде чем я успел подняться со своего места, а затем… исчезла. Я так и не нашел ее и никогда больше не видел.
Рикон посмотрел в окно — солнце уже садилось. Его последние лучи углубляли морщины лорда Винтерфелла и бледнили его кожу. Или, может, это были воспоминания. Сара не знала.
— Когда я столкнулся с Беннардом, твоя тетя была без сознания. Ее ребенок родился мертвым, и только хозяин был свидетелем нашего разговора. Беннард признался во всем — как он влюбился в эту речную женщину, как тайно женился на ней перед чардревом в Волчьем лесу… и он назвал мне ее имя.
Рикон снова вздохнул.
— Мы похоронили мертворожденного младенца в склепах, в тайне. Беннард назвал его Теоном, но Маргарет так и не узнала правду. Всю жизнь она верила, что Артур — ее плоть и кровь. Бедная женщина…
— Почему ты не…
— Сказать ей? — Рикон покачал головой. — Клятва перед Древними Богами священна. Особенно клятва брака. Артур был Старком по праву. Маргарет назвала бы его бастардом и раскрыла бы правду своему отцу. Ложь облегчила бы всем жизнь. Особенно Артуру и Маргарет. Единственной угрозой оставался мейстер…
— Мейстер Алим знал все это время?
Рикон покачал головой.
— Тогда был другой мейстер — Корбин. Как и многие из Цитадели, он ненавидел магию. Я знал, что он пошлет ворона своим коллегам, чтобы объявить правду. Поэтому… я столкнул его с лестницы. Он так и не встал. И вопрос был закрыт.
Он поднял на дочь усталый взгляд.
— Но я всегда боялся Артура. В нем есть что-то… что-то, унаследованное от его матери. Что-то неестественное. И… злое.
Сара не могла поверить в слова отца.
Артур всегда был великим Старком.
Неужели всё это было ложью? Сара отказывалась в это верить. Её самые ранние воспоминания о кузене датировались двенадцатью годами ранее. Артур мог притворяться всю свою жизнь… Но иметь такую тайну — разве это возможно? И знал ли он сам?
Рикон покачал головой.
— Я никогда не должен был бояться его. Он хороший мальчик. Он стал бы великим лордом Винтерфелла, если бы не родился Креган. И я никогда не должен был посылать его на Юг… Я знал, что это гнездо гадюк, но был настолько глуп, что поверил — он найдёт своё место, учитывая его таланты. Я должен был ожидать, что они будут бояться его. Я должен был ожидать, что он добьётся гораздо большего успеха в Королевской Гавани, чем кто-либо из нас мог себе представить. И теперь, следуя тем урокам, что я ему дал, он заставил весь континент опасаться нас. Север процветал бы лучше, если бы южане продолжали нас игнорировать.
Он посмотрел на дочь и грустно улыбнулся.
— Благодарю тебя, дочка… Эти слова сняли тяжесть с моей груди. Мне жаль, что я взвалил на тебя это бремя.
Сара не ответила, просто заключила отца в объятия. Он обнял её в ответ.
— Артур знает?
— Если и знает, то не от меня, — вздохнул Рикон. — Но он чувствует, что не такой, как мы. В нём есть что-то, чего мы не видели в нашей семье на протяжении поколений. Но… его глаза… В нём есть что-то, что-то тёмное. Это он, вероятно, унаследовал от матери.
Сара вздрогнула. Она подняла голову с груди отца и увидела, что тот вспотел. Женщина, кем бы она ни была, оставила в душе лорда Винтерфелла ужасающее впечатление.
— Вы говорили, что Беннард знал её имя, — вспомнила она. — Как её звали?
Рикон нахмурился, но не из-за вопроса дочери. Внезапно он почувствовал себя плохо. Горло словно сдавили невидимые руки. Возможно, сама память о ведьме была проклята. Но Рикон не верил в суеверия. Он был лордом Винтерфелла, а не южной девой.
— Её имя… — Он вздрогнул, когда горло пронзила боль.
Он покачал головой, пытаясь избавиться от странного ощущения, но оно только усилилось. В глазах вспыхнула тревога. Он посмотрел на свой рог с такой смесью ужаса и гнева, что Сара непроизвольно напряглась.
Его силы почти мгновенно покинули его. Он отшатнулся, спотыкаясь, и Сара увидела, как лицо отца побледнело.
— Отец?
Рикон попытался опереться на стол, но ноги не держали его. Он рухнул на пол и схватился за горло, пытаясь вдохнуть. Но невидимые пальцы душили его, лишая воздуха.
— Отец! — закричала Сара.
Она бросилась к нему, лихорадочно пытаясь понять, что происходит. Вены на его шее потемнели в свете заката.
— Помогите! — закричала она. — Моего отца отравили!
В солярий ворвался охранник. Увидев, как его господин корчится на полу, царапая себе шею, он застыл.
— Приведи мейстера! — Сара метнула на него взгляд, полный ярости. — Быстро, ты, ёбаный придурок!
Охранник подскочил и вылетел за дверь.
Сара отчаянно огляделась, надеясь найти хоть что-то, что могло бы спасти отца. Но вокруг не было ничего, кроме этих чёртовых рогов. Эль из них разлился по полу.
Сара схватила один рог, вытащила кинжал и сломала его острый кончик.
— Имя… — слабо прошептал Рикон. — Элис… Рив…
Сара проигнорировала его. В отчаянии она посмотрела на его горло, увидела крошечное проколотое отверстие под кадыком. Руки дрожали, но она вставила туда сломанный кончик рога.
Глухой свист.
Она ахнула, когда услышала, как отец снова задышал.
Рикон закашлялся, но воздух не выходил из его рта.
— Дыши, отец, — Сара с трудом удерживала рог на месте. — Боги, пожалуйста…
— Клянусь Иниыми! Что здесь произошло?! — на пороге взревел Беннард.
Но мейстер Алим уже пробежал мимо него и опустился на колени рядом с Риконом. Он схватил рог и прижал его к шее лорда.
— Я разберусь, Сара, можешь отпустить.
Она сделала, как он сказал, и поползла назад. Спина ударилась о холодную стену. Сара прижала колени к груди и заплакала.
— Боги… — прошептала она. — Боги, пожалуйста, пощадите его. Пожалуйста…
(-)(-)(-)
Сидя на Королевской трибуне под встревоженным взглядом Рейниры, Артур вспоминал сообщение, которое получил перед началом схватки. Он знал, что это случится. Он знал — и ничего не сделал. Он положился на ворона, принял известие и смирился.
У него был выбор. Он мог уйти, мог защитить свою стаю. Но вместо этого выбрал Рейниру и остался в этом вонючем городе, погрязшем в интригах. Это была его вина. Он стал причиной всего этого и не заметил последствий.
И теперь он здесь — наблюдает, как южане играют в войну, страдая от заговоров принцессы, которая не желает нести свою ношу и тащит его, а заодно и весь Север, в пучину хаоса.
Какое безумие заставило его остаться?
Артур был настолько поглощён своими мыслями, что не заметил, как более половины участников схватки выбыли. Теперь на арене сражались сир Кристон Коул и лорд Родерик Дастин. Этот поединок сразу привлёк внимание северянина.
Доспехи лорда Барроутауна были покрыты царапинами и вмятинами, его щит — наполовину разрушен. Но он всё ещё держался, словно демон. Несмотря на возраст, Дастин был сильнее Коула и использовал это, снова и снова раскалывая своим топором щит штормлендца.
Пока не подошёл слишком близко.
Моргенштерн сира Кристона не попал ему в лицо, но цепь обвила рукоять топора. Коул дёрнул — и Дастин остался безоружным. Следующий удар — и край его щита впечатался в шлем северянина. Родерик пошатнулся, но устоял. До первого удара Моргенштерном. До второго. До третьего.
Лорд Барроутауна рухнул навзничь. И больше не встал.
Артур сжал кулак. С каждой секундой его настроение становилось всё мрачнее.
— Артур… — прошептала Рейнира, осторожно наклоняясь ближе.
Она хотела его успокоить, но он резко повернул голову. Её пробрала дрожь от его взгляда.
Потому что это был взгляд, полный ненависти.
Рейнира чуть не отшатнулась. Когда до неё дошло, что это значит, в груди словно что-то оборвалось. Тело налилось тяжестью, в глазах защипало.
Может, её слёзы и подействовали на Десницу Короля. Артур опустил веки, глубоко вдохнул, успокаиваясь, и снова посмотрел на арену.
Где сир Кристон, похоже, решил покончить с этим раз и навсегда.
(-)(-)(-)
Когда сир Кристон заметил ужас в глазах Рейниры, обращённый не к нему, а к Старку, он понял — времени осталось меньше, чем он думал.
Словно одержимый духом Воина, он издал боевой клич и бросился в атаку, вращая моргенштерн. Несмотря на раны, полученные в схватке, и тяжесть доспехов, Королевский гвардеец дал волю своей ярости.
Первого противника он разоружил и сбил с ног, заставив сдаться. Второй по глупости бросился на него, опустив защиту — Кристон ударил моргенштерном, и тот рухнул без сознания. Третий попытался воспользоваться моментом, но Коул увернулся от его меча и тут же разбил забрало противника мощным ударом.
Он не останавливался. Словно в яростном забытьи, он крушил врагов одного за другим, пока плащ не пропитался кровью и грязью, пока на арене не остался только он.
Толпа взорвалась восторгом.
— Коул! Коул! Коул!
Сир Кристон поднял руки, купаясь в славе, как септон в свете Семерых. Вопли были такими громкими, что, казалось, могли поглотить его.
Но образ лица Рейниры — её ужас, её тревога — не давал ему покоя. Он открыл глаза и посмотрел на Королевскую трибуну.
Рейнира не радовалась. Несмотря на его победу, она выглядела встревоженной. Как будто одно лишь присутствие северянина мешало ей праздновать.
Коул проследил её взгляд.
Артур Старк выглядел… злым. Его лицо застывшее, как камень. А глаза…
Он уже видел эти глаза.
В зале Штормового Предела. Когда северянин разорвал принца Дорна.
Коул знал, что должен сделать.
Он отдал честь толпе и направился к Королевской трибуне.
Официально — за поздравлениями и наградой короля.
Неофициально — навстречу своему последнему противнику.
(-)(-)(-)
Рейнира была настолько обеспокоена состоянием Артура, что только по восторженным крикам толпы осознала: сир Кристон выиграл схватку. Она должна была радоваться — её план шёл своим чередом. Но что-то было не так.
Артур.
Он посмотрел на неё с ненавистью.
Он смотрел на неё по-разному: с неуверенностью, гневом, разочарованием, радостью, любовью. Но никогда — с ненавистью.
Что она сделала? Почему он ненавидит её, когда она хотела, чтобы он любил? Как всё могло пойти так неправильно?
— Сир Кристон, — раздался голос Визериса, нарушая напряжённое молчание между принцессой и её Десницей. — Одни только слова были бы несправедливой наградой для рыцаря, которому удалось победить и в турнире, и в схватке со времён Завоевания Эйгона. Я горжусь, что стал свидетелем такого достижения, и мне приятно знать, что именно вы охраняете жизнь и добродетель моей дочери. Вы оказали честь и Королевской гвардии, и Королевской семье, и я дарую вам милость, достойную вашей победы. Назовите её — и она будет вашей!
Наступила тишина.
Сир Кристон улыбнулся. На мгновение ему захотелось попросить руки принцессы, но он сдержался. Он дал клятвы. Он служил, а не правил.
Но у него оставалась цель.
Карие глаза Коула встретились с холодным, хищным взглядом Старка.
— Благодарю вас, ваша светлость, за вашу щедрость. — Голос его звучал чётко и громко. — Как один из ваших Королевских Гвардейцев, я не имею иного желания, кроме как защищать вашу семью от тех, кто хочет причинить ей вред. Вот почему я прошу разрешения сразиться с Десницей короля — здесь и сейчас, на этой арене.
Толпа замерла.
Визерис опешил. Он бросил взгляд на дочь — и с изумлением увидел, что она боится.
А потом посмотрел на свою Десницу.
И услышал смех.
Громкий, звонкий, почти безумный.
Артур смеялся так, что его голос отдавался эхом в сводах Драконьего Логова.
Рейнира побледнела.
Лорд Корлис и леди Рейнис переглянулись, озадаченные, но заинтригованные. Лейна беспокоилась за принцессу, решив, что два её рыцаря сражаются за её руку.
Артур вытер слёзы смеха.
Он почти высмеял бы Рейниру прилюдно. Почти.
Но только покачал головой.
"Это её план? Сир Кристон побеждает, вызывает меня, и я должен сдаться ради его славы? Чёрт, я думал, он бросит вызов претендентам на её руку! Какой нелепый, жалкий заговор… Люди не настолько слепы, чтобы не понять этого. Боги мне в помощь."
Он стоял, уверенно ухмыляясь.
— Сир Кристон, я ценю ваш энтузиазм. Но вы сражаетесь уже несколько дней, вы должны быть истощены. Если я приму вызов, наш бой будет нечестным. Этот турнир посвящён принцессе, той, которой мы оба служим. Я не претендую на её руку и никогда не буду. Ваш долг не обязывает вас сражаться со мной.
Лорды на трибунах одобрительно закивали. Простолюдины недовольно загудели.
А Рейнира…
Её сердце разлетелось на осколки.
Безразличие, с которым он это сказал, ударило сильнее, чем булава.
"Он… Он бросает меня?"
Алисента Хайтауэр опустила голову. Этот день оказался печальным для любви. Она понимала Артура лучше других. И молила богов, чтобы Рейнира смогла это пережить.
Но один человек не мог смириться с этим.
Сир Кристон Коул.
Молча он направился к шесту, где развевался лютоволк Старков.
Артур заметил его движение — и в его глазах вспыхнуло предчувствие.
Коул ухмыльнулся.
Замахнулся моргенштерном.
Раздался глухой удар.
Знамя лютоволка упало в грязь.
Рейнира хотела закричать, чтобы он остановился, но уже было поздно.
"Нет! Нет! Боги, нет! Это не то, чего я хотела!"
Артур смотрел, как падает его знамя.
И думал о своём умирающем дяде. О кузенах. О Крегане. О Саре. О Севере, которому он был нужен, пока сидел здесь, в этой богами забытой яме, не делая ничего.
Что-то сломалось внутри него.
Возмущённый Визерис раскрыл рот, чтобы отчитать своего гвардейца.
Но Артур его опередил.
Он взревел, как разъярённый зверь:
— Ладно, ты, мерзавец! Ты хочешь драки?! Ты её получил!