Глава 13: Первое обещание Джону в целом нравилось проводить время в Черном замке. Иногда он выходил во двор и помогал мужчинам, хотя не находил среди них никого, кто мог бы сравниться с его товарищами, за исключением Сэма, который использовал это время для тренировок с луком. Остальное время они проводили за едой, сном, в библиотеке, на экскурсиях по замку или в беседах с Эймоном и Джиором.
Хотя пребывание было недолгим, момент прощания оказался непростым. Перед уходом Джон обменялся крепкими объятиями с Эймоном в его покоях, а затем направился во двор. Мейстер последовал за ним, чтобы проводить взглядом. Когда Джон и его спутники садились на лошадей, Эймон кивнул ему, и тот, задержавшись на мгновение, наконец повернулся и покинул Черный замок.
Уже в пути, направляясь на юг, они неожиданно наткнулись на Бенджена и Тириона, сопровождавших группу новобранцев, отправлявшихся к Стене. Джон было улыбнулся при виде знакомых лиц, но его радость быстро угасла, когда он заметил беспокойство на лицах Бенджена и Тириона.
— Что-то случилось? — насторожился он.
В следующую секунду он услышал новость, которая поразила его в самое сердце: Бран упал и теперь находился в коме.
— Как это произошло? — потрясенно спросил Джон, переводя взгляд с одного на другого.
Тирион ответил осторожно:
— Насколько известно, он просто упал.
Джон внимательно посмотрел на него и заметил в его глазах сомнение. Он тоже не верил, что это была случайность. Кто мог столкнуть Брана? И зачем? Его мысли немедленно обратились к Джоффри.
Взгляд Джона потемнел, кулаки сжались, а челюсть напряглась, когда он уставился в землю.
— Я должен был быть там…
Тирион нахмурился.
— И что бы это изменило? Ты же не мог охранять брата каждую секунду. Ты не можешь знать, повлияло бы твое присутствие на этот исход.
Джон молча качал головой, не в силах возразить. Карлик усмехнулся.
— Надеюсь, твое путешествие было успешным? Я слышал, ты побывал на Стене.
— Да, — коротко кивнул Джон. — Я сказал, что попробую поговорить с отцом и королем об отправке новых людей на Стену.
Тирион хмыкнул.
— Ах да, конечно. Я уверен, что множество людей мечтает пожертвовать своей жизнью ради возможности жить среди убийц и воров.
— Если король прикажет, они подчинятся, — сказал Джон, хотя сам не был уверен в своих словах.
— Стена справлялась со своей задачей тысячи лет, сдерживая одичалых. Сделает ли большее количество людей ее сильнее?
— Но они ведь постоянно находят лазейки, — возразил Джон. — А что, если за Стеной скрывается нечто большее, чем просто одичалые?
Тирион рассмеялся:
— Ты боишься, что ворчуны и снарки проберутся через Стену и наводнят Винтерфелл?
— Мир велик и полон тайн, — серьезно сказал Джон. — Насколько нам известно, за Стеной могут быть Иные, ледяные драконы и великаны, которые только и ждут, чтобы разрушить ее и прийти за нами. Если мы не выйдем за пределы Стены, кто может сказать, что там действительно происходит?
Все взгляды обратились к Бенджену.
— Не смотрите на меня, — пожал плечами тот. — Меня больше волнуют одичалые, чем сказки старой Нэн.
— Люди тоже не верили в драконов, пока не появился Эйгон, — сказал Джон, скрестив руки на груди.
Тирион задумчиво приподнял бровь.
— Ты правда ожидаешь возвращения драконов?
— Мы знаем, что они существовали, но просто предполагаем, что все вымерли. Но кто может сказать наверняка? Что, если на Западе есть драконы, которые просто ждут своего часа? — Джон пристально посмотрел на Тириона. — Как мы можем знать то, чего не знаем? Кто скажет, что далеко на Севере нет великанов или ледяных драконов, ждущих долгой зимы, чтобы спуститься на Юг?
Тирион рассмеялся.
— Стена действительно оставила на тебе свой след.
— Я провел много времени в библиотеке мейстера, — спокойно сказал Джон. — Он даже говорил о том, что напишет мне.
Перед расставанием Джон попрощался с Тирионом, после чего Бенджен отвел его в сторону для личного разговора.
— Я слышал, ты взял часть от двух, — осторожно сказал он. — Ты решил, возьмешь ли остальное?
Джон серьезно кивнул.
— Со временем. Но я точно знаю одно: я не позволю Джоффри занять трон. Лучше бы я умер, пронзив его мечом, и отдал корону Томмену… если бы не Серсея.
Через мгновение он кивнул.
— Ты был бы хорош, я знаю.
— Я говорил с Эймоном, он в курсе.
— Я так и думал.
Джон бросил взгляд туда, где Тирион разговаривал с Сэмом, затем снова посмотрел на Бенджена.
— Возможно, скоро я пошлю к тебе дракона.
Глаза Бенджена расширились.
— Ты не можешь быть серьезным.
— Я попытаюсь. Но если мне это удастся, я не смогу держать его в Красном Замке. Придется отправить его на Север, чтобы Эйемон присмотрел за ним.
Бенджен нахмурился.
— Напиши мне. Дай знать, если сможешь.
— Я уже собирался написать Эймону, — сказал Джон с улыбкой. — Он объяснит тебе код, который мы разработали для чего-то важного. В противном случае я напишу, когда смогу.
Встретившись взглядом с дядей, Джон почти умолял:
— Будь осторожен.
Бенджен с облегчением улыбнулся.
— Я боялся, что ты возненавидишь меня и Неда.
Джон покачал головой.
— Похоже, ты не знал. А он… он сделал то, что мог, я полагаю.
— Он пытался.
— Я тоже.
Джон обнял дядю, затем вскочил в седло и направился в путь, помахав на прощание Бенджену и Тириону. Быстро развернув лошадь, он двинулся на юг.
Прошло еще несколько дней, прежде чем они добрались до Винтерфелла.
— Открывайте ворота! — раздавались крики, когда Робб в сопровождении Рикона, Теона, Серого Ветра, Лохматого Пса и щенка Брана въезжал во двор.
Его мрачная улыбка сменилась замешательством, когда он увидел Джона, Домерика и Сэма, въезжающих в Винтерфелл с белым лютоволком рядом. Как только волки заметили друг друга, они бросились к белому зверю, который опустился на землю, а затем принялся азартно обнюхивать своих сородичей.
Джон спешился, и Робб кивнул на волка.
— Где ты его нашел?
— По пути на Стену, — сказал Джон, подходя и быстро обнимая брата. — Прости, что меня не было рядом.
— Ты слышал? — спросил Робб, отступая назад с ноткой удивления.
— Мы встретили Бенджена и Тириона по пути сюда. — Джон заметил, как потемнело лицо Робба при упоминании Тириона. — Они сказали, что Бран упал. И даже если он проснется, ходить уже не сможет.
Робб нахмурился.
— Да. Но это еще не все.
— Кто-то подослал убийцу, — добавил Теон. — Он хотел перерезать Брану горло кинжалом из валирийской стали, но его леди-мать и лютоволк успели остановить его.
Сэм ахнул, Домерик нахмурился от гнева, а Джон отступил на шаг, покачав головой. Джоффри послал убийцу, чтобы закончить дело?
Глубоко вдохнув, чтобы успокоиться, он посмотрел на Робба.
— Есть хоть какие-то признаки, что его толкнули?
Робб и Теон переглянулись, затем Робб ухмыльнулся.
— Лювин говорит, что это только догадки. Но в тот день, когда Бран упал, все отправились на охоту… кроме Джейме Ланнистера.
Джон приподнял бровь и покачал головой.
— Зачем ему это делать?
— А зачем ему находиться в Первой Крепости? — парировал Робб. — Может, Бран услышал что-то, чего не должен был слышать.
Джон нахмурился.
— А Джоффри?
Робб задумался.
— Нет, он был на охоте, кажется.
Джон хотел сказать, что это не мог быть Джейме. Но вспомнил слова Эймона о том, что мир окутан тенями. Глупо отрицать то, чего не знаешь. Джейме был выдающимся фехтовальщиком, его кумиром в этом деле… но разве это означало, что у него не могло быть причин поступить так жестоко?
В конце концов, кто бы мог подумать, что Джон Сноу — истинный Таргариен, готовящийся к войне за Железный трон?
К его облегчению, Кейтилин уже уехала. Судя по всему, она отправилась в Королевскую Гавань с Родриком Касселем, чтобы сообщить Неду о покушении. Но Джон не мог задерживаться в Винтерфелле. Ему предстояло ехать на юг.
— Ты уверен, что не останешься? — спросил Робб, когда Джон нашел его в солярии лорда той ночью, когда Нед отправился в Королевскую Гавань.
— У меня есть дела, — ответил Джон, подходя ближе и садясь в кресло напротив брата. — Возможно, мне понадобится твоя помощь, Робб.
Робб приподнял бровь.
— Какие дела?
Джон вздохнул и посмотрел на сумку, которую принес с собой.
— Прежде чем я расскажу, мне нужно, чтобы ты дал обещание.
— Какое?
— То, что я скажу, должно остаться между нами. По крайней мере, надолго. Ты не можешь никому рассказывать — ни Теону, ни своей матери, никому.
Робб видел, как серьезно это для Джона, и кивнул.
— Хорошо. Обещаю.
— Поклянись.
— Клянусь Старыми и Новыми Богами, — заверил Робб.
Джон кивнул.
— Ты знаешь, что я ездил к Стене, верно?
— Слышал, — ухмыльнулся Робб. — Еще слышал, что ты купил Арье меч.
— Она сама рассказала? Хорошо.
— Я дал ей пару советов, но тренировать во дворе не смогу, пока мама рядом. — Робб усмехнулся. — Хотя, думаю, ей повезло, что ты будешь в Королевской Гавани, когда она вернется.
— Повезло, — согласился Джон, решив не останавливаться на этом. — Она сможет использовать свой меч, а мой придется спрятать.
Робб нахмурился.
— Что ты имеешь в виду? Почему тебе нужно прятать меч?
Джон молча потянулся к сумке, расстегнул ее и достал клинок из валирийской стали.
— Потому что кто-нибудь может задаться вопросом, зачем мне Темная Сестра.
Глаза Робба расширились, и он вскочил на ноги.
— Откуда ты это взял?! Ты поэтому ездил на Стену?
Джон пожал плечами.
— В каком-то смысле.
— Что это значит?
— Я отправился встретиться с Эймоном Таргариеном. Моим дядей.
Робб уставился на него, затем медленно сел обратно.
— Что?
— Перед тем как я ушел, отец рассказал мне о моей матери, — осторожно произнес Джон, — и о моем настоящем отце.
Робб молча смотрел на него, затем покачал головой.
— Нет…
— Ты по-прежнему мой брат, Робб, — быстро сказал Джон. — В наших жилах течет кровь Старков. Только моя — по материнской линии.
Робб нахмурился.
— Тетя Лианна… Значит… Рейегар?
— Бенджен видел, как они поженились на Острове Ликов, — сказал Джон. — Он не похищал ее. Отец привез меня и объявил бастардом, чтобы спасти от судьбы моих единокровных братьев и сестер.
Робб провел руками по лицу и тихо выдохнул.
— Ты уверен?
— Они сами мне рассказали. Если хочешь, могу показать письма, которые Рейегар ей писал. Я хотел прочитать их все, прежде чем уехать.
Робб некоторое время молчал, потом медленно поднял голову.
— Джон… Если он был твоим отцом, и они были женаты…
— Я собираюсь заявить о своих правах, — сказал Джон.
Робб потрясенно замер.
— Что?!
— Я не могу позволить Джоффри занять трон. Вот почему мне нужна твоя помощь.
Он бросил взгляд на Темную Сестру, лежащую у него на коленях, и слегка ухмыльнулся.
— Я не могу просто ворваться в Королевскую Гавань с этим клинком и попытаться убить его и короля. Мне нужно действовать осторожно, собирать союзников. Теперь, когда отец в столице, ты — лорд Винтерфелла. Поэтому я хочу, чтобы ты первым поклялся в верности Эйгону Таргариену, Шестому его имени. И чтобы ты был рядом со мной, когда я пойду на войну.
Робб на мгновение уставился на Джона. Его улыбка выглядела странно на лице человека, только что заявившего о намерении совершить измену. Через мгновение он усмехнулся и покачал головой.
— Ты должен был спрашивать? Я всегда на твоей стороне, брат.
Джон облегчённо выдохнул.
— Хорошо. Может, ты поможешь мне сохранить ещё один секрет.
— Ещё один? — переспросил Робб, наблюдая, как Джон убирает меч и достаёт большое алое яйцо. — Это… яйцо дракона?
— Так и есть, — кивнул Джон, кладя его себе на колени. — Эймон предложил изучить всё, что сможет, о драконах, надеясь, что я сумею его вывести. Но если у меня это получится, я не смогу держать его в Королевской Гавани, не будучи обнаруженным. Если смогу, отправлю его на Стену, чтобы Эймон попробовал вырастить его, пока я не заявлю на него права. Но для начала мне нужно придумать, что с ним делать. До тех пор оно будет спрятано у Тёмной Сестры.
— И что мне делать?
— Пока? Ничего. — Джон убрал яйцо. — Мы не можем торопиться. Нужно убедиться, что у нас есть шанс на победу, прежде чем действовать. Поэтому ты не можешь никому рассказывать. Дом и Сэм знают, потому что мне казалось неправильным лгать, когда они отправились со мной на Стену. Но кроме них и Эймона, ты — первый, к кому я пришёл с этим. Даже Лорасу я не могу сказать: Ренли — его лорд, а значит, может рассказать Роберту. Ты первый, кого я попросил о помощи. Но не сейчас. В будущем.
Джон посмотрел ему в глаза.
— Мне нужно, чтобы ты продолжал вести себя так, будто я всё ещё твой бастард-брат, а не кузен. Никто не должен знать, что я — не просто Джон Сноу, и никто не должен заподозрить, что среди них есть дракон. Я собираюсь заслужить рыцарство и имя, найти союзников, кто рискнёт пойти против короны. Это будет долго, но только так можно сделать всё чисто и умно.
Джон надеялся, что не слишком очевидно повторяет слова Домерика.
Робб кивнул.
— Нам нужно быть осторожными.
— Мы справимся, — сказал Джон, наклоняясь вперёд. — Зима близко, и когда падёт снег и подует белый ветер…
Робб ухмыльнулся, заканчивая:
— Одинокий волк умирает, но стая выживает.
Они провели вечер, обсуждая дальнейшие шаги. Робб хотел рассказать Теону, но уважал недоверие Джона к нему и согласился хранить тайну. Он полагал, что главной причиной, по которой Джон не доверяет его матери, была её неприязнь к нему, но ошибся.
— Дело не в этом, — сказал Джон. — Она бы выдала тайну, если бы это встало между твоей жизнью и её сохранением. И ещё из-за связей с Лизой Аррен.
— Она неуравновешенна, — добавил он после паузы. — Почти постоянно цепляется за сына в приступах паранойи. Я понимаю, он болезненный и слабый, но это другое, Робб. Ему почти шесть, а он всё ещё у материнской груди.
— Это возраст Брана, — заметил Робб. — Вдвое больше Рикона.
Джон кивнул.
— И ещё её близость к Мизинцу. Он — мастер над монетой в малом совете. Я бы не доверил ему даже чистить мой ночной горшок — он бы обязательно покопался в нём в поисках чего-нибудь, что можно использовать против меня.
Вместо того чтобы отправиться в выделенную Роббом комнату, Джон снова пробрался в склеп. Он провёл там почти всю ночь, перечитывая письма Рейгара к матери. Это казалось вторжением в личное, но он хотел узнать этого человека — хоть немного.
Из писем он понял, что его отец был поэтичен и вместе с тем резок, говорил о пророчествах и в то же время — о воле судьбы. Он, казалось, обожал Лианну и даже отзывался о Элии с добротой, признаваясь, что боится за её жизнь и жизнь их детей, заключённых в ловушке его собственным отцом.
В ответах Рейгара встречались намёки на то, что писала ему мать. Дважды он упоминал Элию в ответ на вопросы Лианны о её благополучии. Он пообещал носить её милость каждый день, а Джон был потрясён, когда Рейгар назвал её Рыцарем Смеющегося Дерева. Вскоре за этим последовал непристойный комментарий о Лианне, и Джон твёрдо решил, что никогда никому не позволит прочитать это письмо.
Когда он наконец лёг спать, его не покидала мысль, что он отдал бы почти всё, лишь бы встретиться с ними хотя бы раз. Услышать голос матери, обнять её. Встретиться с отцом, помериться с ним силой, показать, каким человеком он стал. В этот момент Джон ненавидел Роберта больше, чем когда-либо.
Насколько он мог судить, Лианна никогда не любила короля, но Роберт обливал грязью его отца, а миру рассказывал, что Лианна была любовью всей его жизни. Только вот он никогда не говорил, что сам не был любовью её жизни. Возможно, жестокость и тщеславие Джоффри достались ему не только от Серсеи.
Они задержались в Винтерфелле ещё на день, чтобы собрать припасы для дороги на юг и дать Призраку возможность поиграть с его братьями и сёстрами. Хотя все считали их родными друг другу, как Джон всё ещё считал родными братьев и сестёр Старков, трудно было представить, что они так легко приняли бы лютоволка, если бы не были одной кровью. Робб признался, что мог бы проглядеть это, ведь Призрак был таким тихим. Он говорил, что ему снились сны, будто они забыли что-то важное, но винил себя лишь в том, что не нашёл для Джона другого лютоволка.
Джон провёл вечер у постели Брана, рассказывая ему о Стене и о том, какой она огромной и суровой. А ещё он сказал, что, будь у него возможность, он бы нашёл способ, чтобы Бран оседлал своего дракона. Ведь чтобы летать, ноги не нужны.
Перед самым отъездом, у ворот Винтерфелла, Джон в последний раз обнял брата. Робб мрачно улыбнулся, глядя ему в глаза.
— Не торопись. Клянусь, мы будем ждать тебя, брат. Пока я жив, Дом Старков и Север — с тобой.
Джон кивнул, похлопал его по плечу, и они расстались. Он снова покинул Винтерфелл и отправился в Королевскую Гавань — уже другим человеком. Теперь у него был дом, посвятивший себя его тайной цели.
Пятнадцатые именины Джона прошли, когда он пересекал Рубиновый брод. Он гадал, были ли они его настоящими именинами или всего лишь ещё одной ложью. В Бриндлвуде они увидели королевскую процессию, и Джон ощутил странную смесь облегчения и страха перед тем, что ждало его впереди.