Глава 5: Воссоединение
На мостике Сына Ужаса агент Малден смотрел на бесконечный водоворот энергий, заполняющий иллюминатор, пока корабль скользил через гиперпространство. Скоро они вернутся в Перлию.
Малден не был чувствителен к Силе, но это не мешало ему ощущать напряжение, исходящее от леди Вэйлин, сидевшей во главе мостика. Эта поездка на Татуин стала для нее самой долгой разлукой с Дартом Каином с момента, как она стала его ученицей, и было ясно, что ей это ни капли не нравится. То, что команда сохраняла работоспособность в присутствии беспокойного ситха, говорило как о ее навыках, так и о том, насколько далеко зашла дочь Валкориона под опекой Дарта Каина. Малден слышал истории о ее времени в роли Верховного судьи Закуула и о телах — друзей и врагов, — которые она оставляла за собой, куда бы ни направлялась.
Насколько Малдену было известно (а осведомлен он был весьма неплохо), леди Вэйлин не подвергала подчиненных пыткам в припадках ярости уже много лет и не убивала никого на месте с тех пор, как стала ученицей Дарта Каина. Это, по сути, говорило о многом — о том, на какие чудеса способен лорд ситхов. В Империи даже самые уравновешенные ситхи были ответственны, по меньшей мере, за несколько не очень дружелюбных пожаров.
Конечно, Вэйлин убила немало имперцев после того, как присоединилась к Владыке Ужаса, но никто из них не служил Дарту Каину, а значит, это было допустимо. Да и, если уж на то пошло, среди последователей Дарта Каина едва ли найдется тот, кто в какой-то момент не делал того же. Малден был не исключением.
Когда-то его знали как Сайфера Двадцать Три, агента Имперской разведки — теневой, вездесущей организации, стоявшей за многими самыми болезненными поражениями Республики в Первой Великой Галактической войне. Большинство оперативников работали независимо, выполняя поручения своих кураторов на Дромунд Каасе, обеспечивая бесперебойное функционирование Империи. Но среди них всегда была небольшая группа, чьей задачей было взаимодействие с ситхами — теми, кто фактически управлял Империей от имени Императора.
Так, на заре Второй Галактической войны, Малдена назначили к Дарту Каину и отправили прямиком на линию фронта, поручив использовать все свои навыки и связи, чтобы служить лорду ситхов любым способом, какой тот сочтет нужным.
Перед своей смертью Дарт Эребус с пугающей скоростью менял агентов разведки, но его победы считались достаточной платой за потери, а все попытки его устранить заканчивались катастрофой. Малден не ожидал, что Дарт Каин окажется чем-то принципиально иным. Более того, если верить слухам, он сам убил Эребуса (что нарушало законы ситхов, хотя их трактовка собственных правил всегда была весьма гибкой), избежал наказания и был возведен в ранг Дарта прямо из ученичества — по личной воле Императора.
Все, кто знал о существовании Дарта Каина в тот период, ожидали, что он окажется еще более страшным монстром, чем Эребус. Позже Малден узнал, что первая армия Республики, с которой столкнулся Владыка Ужаса, едва не дрогнула, поняв, с кем имеет дело — с преемником Руки Судьбы. Но, как и любой Чисс, направленный Возвышением в рамках договора с Империей, Малден был готов отдать жизнь, выполняя свой долг.
Однако Дарт Каин был совсем не похож на Эребуса. Он, безусловно, обладал могуществом, но не казнил подчиненных наобум. Более того, когда кто-то осмеливался поставить под сомнение его решения или предложить альтернативу, он действительно прислушивался и принимал это во внимание. Что, по правде говоря, не должно было быть таким уж большим сюрпризом, как оказалось.
Даже его тактика разительно отличалась от методов Эребуса, и Малден был за это искренне благодарен. Он, конечно, был готов следовать приказам своих начальников, какими бы они ни были, но не сомневался, что спал гораздо спокойнее под командованием Владыки Ужаса, чем под началом Подлого — прозвище, данное Дарту Эребусу Республикой и принятое самим лордом ситхов с полным энтузиазмом.
Вместо того чтобы полагаться на ситские ритуалы и превращать жестокость в оружие планетарного масштаба, Дарт Каин использовал проверенные тактические приемы, сочетая их с творческим мышлением и вспышками почти инстинктивного гения. Он всегда вел своих людей в бой лично. Статистически говоря, согласно всем моделям симуляций, к которым у Малдена был доступ, Лорд ситхов должен был погибнуть еще десятилетия назад. Но каким бы ни было испытание, которое бросала ему галактика, он не просто выживал, а раз за разом выходил победителем.
Неудивительно, что войска, которыми он командовал, боготворили его. Он берег жизни своих солдат с той же жадностью, с какой члены Темного совета оберегали свою власть. В отличие от большинства ситхов, которые рассматривали армию Империи как одноразовый инструмент для достижения своих целей, Каин смотрел в будущее. Он растил преданность и силу своих войск, пока они не стали превосходить почти все нечувствительные к Силе подразделения Империи. В те времена, когда подобные разговоры считались изменой, Малден слышал шепотки о том, что Легион Каина мог бы сразиться с Имперской гвардией — и победить.
Хотя Малден и его коллеги не разделяли слепую преданность солдат (их профессия требовала большей циничности, чем у землекопов), даже они не могли не восхищаться Каином. Когда Имперская разведка была уничтожена и заменена разведкой ситхов, Малден приложил все усилия, чтобы избежать перевода на более типичную службу ситхов. Он и другие шпионы, а также аналитики, примкнувшие к последователям Каина за эти годы, дергали за все возможные ниточки и взывали ко всем услугам, чтобы этого добиться. Но даже этого могло бы не хватить, если бы сам Дарт Каин не ходатайствовал за них перед Темным советом, заявив, что их работа бесценна для его операций.
— Пятнадцать минут до выхода из гиперпространства! — крикнул один из офицеров.
Они отлично справились, подумал Малден. Как бы ни был далек от совершенства капитан Варан, он заботился о своем корабле и вложил немало ресурсов, чтобы сделать его максимально быстрым и смертоносным. Хотя это мало помогло в итоге, когда перед ним встала подавляющая мощь Непобедимого и не менее устрашающая сила леди Вэйлин. Имперским инженерам оставалось лишь исправить несколько неполадок (половина из них возникла во время захвата судна) и провести тщательную очистку, прежде чем корабль станет достойным флагманом ученицы Дарта Каина в предстоящем освобождении Татуина.
Теперь грузовой отсек Сына Ужаса был забит различными частями кораблей, которые инженеры забрали со свалок Татуина и из личной коллекции антиквариата Джаббы (в первом случае обменяв их на припасы, а во втором — заявив как трофеи). Большинство этих деталей предназначалось для ремонта и модернизации захваченных пиратских кораблей, составлявших их жалкий, но все же флот. Остальные удостоятся чести быть использованными на самом Непобедимом. Малден сомневался в заявлениях техников о том, что они смогут построить новый гипердвигатель для флагмана, но это была не его забота. Он слишком хорошо знал, насколько уязвимы были выжившие из Империи ситхов, пока корабль Дарта Каина оставался заперт в Перлии.
Освобожденные рабы, подлежащие переселению, уже были отправлены туда раньше Сына Ужаса, но на борту все еще оставался один гражданский, прибывший вместе с Хайоном и Нефертари — двумя самыми могущественными аколитами ситхов среди последователей Дарта Каина. Как правая рука леди Вэйлин, Малден был представлен Шми Скайуокер, когда чистокровный ситх и его спутница-тви’лек привели ее на корабль. (Возможно, Малдену и надлежало знать то, о чем другие предпочли бы молчать, но вмешиваться в происходящее у него не было никакого желания.) С ними прибыл и странный протокольный дроид, пребывавший в состоянии панического ужаса.
Малден задавался вопросом, кто разработал для него матрицу личности и о чем они думали в тот момент. По словам экипажа, дроид был неизменно вежлив и предан Шми Скайуокер, но при этом постоянно жаловался — когда ошибочно полагал, что его никто не слышит. И что самое удивительное, на нем даже не было ограничительного болта, который давно стал стандартной практикой в Империи (за исключением редких случаев, таких как JURG-N).
Сначала Малден решил, что аколиты просто похитили местную жительницу, и приготовился к неприятному разговору, в ходе которого ему пришлось бы осторожно объяснять, что это не то, чего хотел бы их господин. И все это — балансируя на лезвии бритвы, чтобы не разозлить тви’лека (Хайон был одним из самых разумных ситхов в экспедиции, но даже он не стал бы просто так терпеть Малдена, если бы агент его разозлил). Однако затем вмешалась сама женщина и заявила, что прибыла по собственной воле, чтобы встретиться со своим сыном-джедаем. По ее словам, он был одним из посланников, отправленных в Перлию, и она узнала об этом от джедая-оперативника на Татуине.
Это был первый раз, когда Малден услышал об этом.
Его первым инстинктом, как только он закончил внутренне проклинать аколитов за то, что они не удосужились сообщить ему о джедаях раньше, было начать прикидывать, как можно использовать ситуацию, чтобы добиться уступок от республиканских посланников. Но затем взял верх здравый смысл, и Малден понял, насколько ужасной была бы эта идея.
Из их регулярных отчетов они знали, что Дарт Каин уже ведет переговоры с Республикой и Орденом джедаев. Чинить препятствия этому процессу, предприняв что-то, что наверняка уничтожит всю добрую волю, которую он с таким трудом выстраивал последние семь дней, означало бы навлечь на себя его гнев.
А гнев Дарта Каина — редкий, но страшный.
Малден видел, как ярость его господина вырывалась наружу всего несколько раз, и был бы совершенно счастлив никогда больше этого не наблюдать. Командиры Республики, соперничающие лорды ситхов и даже культисты безумного Императора — все они сломались перед гневом Дарта Каина. Даже те, кто находился ближе всех к Владыке Ужаса, были потрясены тем, какую разрушительную мощь он обретал в таком состоянии.
Нет, гораздо лучше привезти Шми Скайуокер-Ларс в Перлию, оказать ей всевозможные любезности и позволить джедаям разбираться с последствиями. Кроме того, леди Вэйлин, похоже, прониклась симпатией к женщине, которая, несмотря на то, что казалась умной и способной во всех отношениях, совершенно не боялась ситхов.
Малден осторожно спросил Хайона, чувствительна ли она к Силе. Чистокровный ситх пожал плечами и ответил, что почти уверен, что нет, но с ней определенно происходило что-то странное. Он приписал это тому, что ее сына забрали джедаи.
В этот момент Малден решил, что это просто очередные проделки Силы и не его дело — по крайней мере, пока все не взорвется. А когда взорвется, ему и другим оперативникам придется убирать беспорядок. Они к этому привыкли, хотя последователи Владыки Ужаса создавали меньше проблем, чем остальная Империя.
Возвращение корабля в реальность вытряхнуло Малдена из его мыслей. Через иллюминатор мостика был виден медленно вращающийся шар Перлии и силуэт Непобедимого. Менее чем через двадцать секунд после их прибытия с флагмана поступил приветственный сигнал:
— Сын Ужаса, это коммодор Кастин с Непобедимого. Добро пожаловать обратно, леди Вэйлин.
— Приятно вернуться, коммодор, — с улыбкой ответила ученица Владыки Ужаса. Даже спустя столько времени этот ее взгляд все еще вызывал у Малдена дрожь. — Надеюсь, у вас все в порядке?
Коммуникации были отключены в гиперпространстве, так что их последняя проверка с Перлией состоялась еще на Татуине. Малдену хватило беглого взгляда на данные сенсоров Сына Ужаса, которые поступали на его планшет, чтобы убедиться, что ничего серьезного не произошло.
Но лучше перебдеть, чем недобдеть.
— Ситуация остается неизменной, — ответила коммодор Кастин. — Мы по-прежнему принимаем эмиссаров из Республиканского сената и Ордена джедаев.
Это все еще звучало странно. Это был не первый случай, когда Дарт Каин встречался с джедаями без боя, особенно если не считать ситуацию с рыцарем Вейлом. Но мысль о том, что остатки Империи и Республика могут действительно сосуществовать, все еще казалась… неестественной.
Малден понял, что, возможно, провел слишком много времени в Империи, окруженный пропагандой, которая затмевала даже Доминирование. Имперская разведка утверждала, что величайшее желание Республики — завершить геноцид ситхов, который она пыталась осуществить в конце Великой гиперпространственной войны. И он осознал, что начал верить в ложь, которую сам же распространял. А это никогда не было хорошим признаком для оперативника.
— Дарт Каин подготовил церемонию, чтобы поприветствовать вас и отметить вашу великую победу на Татуине, — продолжила коммодор. — Я сейчас же отправлю вам координаты посадки.
— Спасибо, коммодор, — сказала леди Вэйлин. — Увижу ли я вас на планете?
— Вообще-то да, — ответила имперский офицер с легкой улыбкой. — Меня пригласили присутствовать, а мой экипаж сможет обойтись без моего дыхания в затылок день или два.
— Понятно. Я с нетерпением жду этого.
Передача завершилась, и Вэйлин повернулась к Малдену, приподняв бровь.
— Я прослежу, чтобы командир Сулла была готова, — заверил ее Малден, затем развернулся и покинул мостик.
Мандалорцы провели путешествие в одном из пустых грузовых отсеков, которые реквизировали, обслуживая свое снаряжение и занимаясь тем, что они считали тренировочными упражнениями, а большинство других культур — покушением на убийство. Остальная команда благоразумно игнорировала доносящиеся оттуда крики и взрывы, предоставляя отряду заниматься своими делами.
Но Сулла не простила бы им, если бы они не дали ей времени подготовиться.
Тем более, что премьер-министр почти наверняка должен был присутствовать на церемонии. Хотя Дженит Сулла порой могла быть удивительно скрытной (она была не только превосходным воином, но и умелым логистом, а свое лидерство заслужила традиционным мандалорским способом — победив всех соперников), ее зарождающийся роман с Тревельяном был одним из самых плохо охраняемых секретов в руководстве ситхов.
* * *
Несмотря на смену титула, переход от премьер-министра к регенту не сильно изменил рабочую нагрузку Лио Тревелльяна.
Окажется ли это долгосрочной ситуацией или всего лишь временным следствием недавних событий, приведших к резкому увеличению объемов работы для правительства Перлии, — предстояло еще выяснить.
Но Лио, похоже, не жаловался. Воспоминания о пиратском нападении были еще слишком свежи, раны — слишком недавними, чтобы он мог даже подумать о том, чтобы сожалеть о том, как все обернулось. Даже если это стоило ему его прежнего положения.
На протяжении поколений их небольшой оборонительной флотилии было более чем достаточно, чтобы держать на расстоянии оппортунистических бандитов и контролировать гиперлинии системы. И до прибытия коалиции Варана, сокрушившей их оборону, не было никаких признаков того, что это может измениться.
Застигнутые врасплох, силы космической обороны сделали все, что могли, уничтожив несколько пиратских судов, прежде чем неизбежно уступили численному превосходству.
В течение нескольких дней после этого Перлия подвергалась набегам по всей поверхности. Получив орбитальное превосходство, пираты могли безнаказанно атаковать где угодно. Лишь столицу спасли ее щиты и противоорбитальная оборона, но даже этого было недостаточно, чтобы держаться вечно. Пираты начали устраивать набеги с поверхности, высаживаясь вне досягаемости орудий и проезжая на спидерах до самого города — не укрепленного, не окруженного стенами, потому что зачем бы ему быть?
Перлия была современным, цивилизованным миром, пусть и находилась далеко от так называемого источника цивилизации в Ядре.
К счастью, большая часть налетчиков проигнорировала сам город и двинулась прямо через него к Дворцу Регентства — массивному зданию, из которого предшественники Тревельяна правили Перлией на протяжении тысяч лет. В отличие от окружающего города, дворец был укреплен — наследие темных времен неопределенности, в которые он был построен.
Лио мог бы эвакуироваться: во дворце имелись секретные проходы, созданные именно для этого. Но все они вели в город, где он стал бы легкой добычей для бродячих банд пиратов, охотящихся за наживой. А если целью был именно он, то, оставаясь во дворце, он давал им ясную точку для атаки, вместо того чтобы они прочесывали всю планету в его поисках.
Единственным утешением оставалось то, что он успел отправить свою племянницу — последнего оставшегося члена семьи и наследницу после несчастного случая со спидером десять лет назад (который, по результатам всех расследований, не был ничьей виной) — в безопасный бункер, глубоко в дебрях Перлиана. Там ни один пират даже не подумал бы искать.
Но это было слабым утешением для всех, кто потерял близких из-за рейдеров.
В конце концов, Лио был готов взять оружие и присоединиться к последнему рубежу Сил Защиты Перлии. За всю свою жизнь он ни разу не стрелял в бою, а работа регента не оставляла времени поддерживать навыки, которые он развивал в молодости.
Но он все равно был полон решимости сделать это — потому что это было единственное, что он мог сделать.
Конечно, он боялся. Даже ужасался. Но подавил страх, не позволив ему отразиться на лице. Если ему суждено умереть, то, Силой, он умрет как Регент Перлии.
Он подвел свой народ, позволив этому случиться, но, возможно, его смерть в бою могла бы искупить позор, который он навлек на свою должность.
И вот — трансляция, на каждой частоте. Сообщение, предупреждение, приказ — откровение.
Дарт Каин вернулся.
И он привез с собой Непобедимый — великий корабль, занимавший почетное место в каждом мифе Перлии, уступая только своему хозяину.
Владыка Ужаса вернулся, провозгласил голос. И горе глупцам, осмелившимся вторгнуться в его владения.
Сначала Лио не поверил.
Как и каждый перлианец, он вырос на историях о Дарте Каине — древнем короле-военачальнике, спасшем планету от набегов Проклятых, о его многочисленных, казалось бы, невозможных деяниях.
И, как и каждый перлианец (за исключением горстки безобидных простаков), он был уверен, что если рассказы о Дарте Каине правдивы, то лорд ситхов давно мертв.
А обещание его возвращения — не более чем вежливая политическая выдумка, созданная его далеким предшественником, чтобы удержать Перлию от войны с Республикой, в которой она не могла победить.
Сначала он подумал, что какой-то выживший из сил обороны системы отчаянно блефует, пытаясь отпугнуть пиратов.
Но затем небеса озарились взрывами пиратских кораблей, уничтоженных прежде, чем они успели хоть что-то предпринять в ответ. Дворцовые сканеры дальнего действия подтвердили прибытие нового корабля в систему. Его сигнатура соответствовала записям, настолько древним, что никто и не помнил, что они вообще были в базе данных.
С орбиты спустились транспорты, перевозившие солдат в снаряжении, идентичном тем немногим образцам, что сохранились в музеях Перлии. Они вырезали пиратов.
А в пустоте сам Дарт Каин встретился с лидером армады налетчиков. Его ученик стоял рядом, когда он убил ублюдка в поединке.
В тот момент для народа Перлии Дарт Каин стал больше, чем ожившая легенда, больше, чем герой древних преданий, вернувшийся в час величайшей нужды.
В тот момент он стал богом.
После этого Лио ожидал наказания за свою неспособность защитить Перлию. Часть его даже жаждала этого, считая, что это единственный способ искупить вину за то, что он позволил людям, которых поклялся вести и защищать, подвергнуться такому ужасу.
Но Дарт Каин простил его.
Более того — принял его в свой круг, предложив продолжить службу, но уже в новом качестве.
Лио поклялся служить в меру своих возможностей и с головой ушел в работу по восстановлению Перлии в соответствии с видением Владыки Ужаса.
Это было нелегко.
Хотя Дарт Каин был невероятно грозен, он оказался разумным человеком, готовым слушать своего премьер-министра и других советников. Однако быстро стало ясно, что методы старой Империи ситхов — даже той ее части, что находилась под прямым контролем Кейна, — сильно отличались от стандартов современной галактики.
Часто кто-то из офицеров предлагал варианты действий, которые Лио никогда бы не рассматривал — и на то были веские причины.
Например, нет, взрывать вулкан, чтобы пепел охладил климат после длительной орбитальной бомбардировки, было абсолютно неприемлемо.
Дарт Каин быстро отклонил это предложение, но сам факт, что для некоторых лордов ситхов это было приемлемым методом терраформирования, был, мягко говоря, тревожным.
К счастью, не все подчиненные Владыки Ужаса были столь деспотичны.
Особенно приятно было работать с леди Суллой.
По крайней мере, до тех пор, пока ей не пришлось покинуть планету, чтобы присоединиться к леди Вэйлин в экспедиции по спасению пленных перлианцев, что в итоге привело к освобождению Татуина.
Ее мастерство в логистике оказалось неоценимым для координации усилий по оказанию помощи. Хотя Лио так и не понял, почему, во имя Силы, она, казалось, стеснялась собственных талантов. Он мог объяснить это только воинственной культурой мандалорцев, для которых бой был важнее всего.
Но ведь даже самые боевые народы должны понимать значение хороших цепочек снабжения?
В любом случае, Дженит возвращалась домой вместе с остальными командирами экспедиционного корпуса леди Вэйлин.
Три дня назад Дарт Каин вызвал Лио в Храм ситхов и сообщил ему о новом задании.
Премьер-министр напрягся, ожидая какого-то масштабного предприятия.
И он не ошибся.
Просто это было не совсем то, чего он ожидал.
Дарт Каин хотел устроить достойную встречу для своей ученицы и тех, кто помог ей освободить Татуин, и поручил Лио организовать это.
Зная, насколько сильно Владыка Ужаса ценит свою ученицу и насколько важным для будущего Перлии было то, чего она добилась, Лио отнесся к поручению со всей серьезностью, которой оно заслуживало.
Празднования, устроенные сразу после возвращения Дарта Каина, были сдержанными — в тот момент были куда более важные заботы (его собственные слова, а не бывшего регента).
Но теперь у них было больше пространства для маневра.
После всего, через что они прошли, народ Перлии заслуживал праздника.
Лио уже был на полпути к организации торжества, когда понял, что Дарт Каин наверняка все это предусмотрел.
Одним выстрелом Владыка Ужаса убивал двух небесных ящеров:
Церемония приветствия леди Вэйлин становилась еще и возможностью для всей планеты расслабиться и повеселиться.
Воистину, мудрость Владыки Ужаса внушала благоговение.
Шум двигателей Сына Ужаса, когда корабль спускался сквозь атмосферу Перлии, вырвал Лио из его мыслей. Он стоял на почтительном расстоянии позади Владыки Ужаса вместе с другими официальными лицами, собравшимися, чтобы приветствовать леди Вэйлин дома.
Зная, что множество устройств транслируют это событие по всей планете, Лио выпрямился и приготовился стать частью фона, пока Дарт Каин воссоединялся со своей ученицей.
В конце концов, только полный дурак осмелился бы прервать этот момент.
* * *
Энакин изо всех сил старался не показывать, насколько он нервничает. Хотя подозревал, что Оби-Ван, Пло Кун и Эмберли и так прекрасно это осознают. А думать, что Дарт Каин с его странными способностями к страху этого не почувствует, мог только идиот.
Они все находились в космопорту столицы Перлиана, затаив дыхание в самом большом ангаре комплекса. Сегодня прибудет ученица Дарта Каина, вернувшаяся с Татуина триумфатором.
Энакин был взволнован встречей с тем, кто уничтожил Джаббу и возглавил величайшее освобождение рабов в недавней галактической истории. Он знал, что она, вероятно, будет очень занята, но если представится возможность, он хотел бы поблагодарить ее лично.
Пятнадцатилетний падаван провел последнюю неделю, помогая в лагере беженцев возле Храма ситхов.
Поскольку он не мог внести вклад в дипломатическую сторону дела, Оби-Ван позволил ему применить свои механические навыки. Технически он также должен был следить за чем-то подозрительным в лагере, но после первого же дня помощи и беготни он совершенно об этом забыл.
Да и, по его мнению, куда важнее было просто помогать освобожденным рабам.
Энакин устанавливал генераторы энергии, водяные насосы и очистители, общественные освежители и многое другое. Это была простая, но удовлетворяющая работа — использовать навыки, полученные в рабстве, чтобы помочь тем, кто, как и он, был от него избавлен.
Это помогло ему справиться с самоупреками за то, что он не был тем, кто привел их к свободе. Да, он не освободил рабов своего родного мира, но он все же помогал им сейчас.
И никто его за это не винил.
С чего бы?
Джедай-стажер или нет, ему было всего пятнадцать. Даже группе опытных имперских оперативников потребовались недели планирования и координации, чтобы свергнуть правление Джаббы. Людям, обучавшимся этому всю жизнь.
Самым запоминающимся моментом для него стало участие в создании центра по удалению чипов для тех, кому не успели их извлечь до бегства с Татуина. Их было немного, но из-за переполненности импровизированных больниц на планете некоторые предпочли сначала сбежать, а уже потом искать помощь.
К счастью, детонаторы этих устройств уже были уничтожены, как и все подобные адские механизмы на Татуине.
Чип Энакина был удален много лет назад.
Когда он впервые прибыл на Корусант, Квай-Гон отвел его в Залы Исцеления Храма Джедаев еще до встречи с Советом. Там одна из Целительниц извлекла устройство, которое всю его жизнь висело над ним дамокловым мечом. Она даже вручила ему небольшой молоток, которым проверяли рефлексы, чтобы он мог разбить его сам.
Он все еще помнил этот восторг — чистое чувство облегчения, когда опустил молоток и посмотрел на маленькие осколки воротника, которые так долго носил внутри своей плоти.
Видеть, как другие люди проходят через это же, было невероятным.
Как и помогать создавать сканеры, которые находили чипы перед их удалением.
Вот исправленный текст с минимальными правками для улучшения читабельности:
--— Весь город беженцев был покрыт помеховым полем, специально разработанным для блокировки сигнала детонации чипов. Энакин попросил показать ему планы и постарался запомнить их — на всякий случай, если они когда-нибудь ему понадобятся. Во Внешнем Кольце все еще было много рабов.
Эмберли (когда он впервые назвал ее «мисс» или «рыцарем Вейл», она настояла, чтобы он звал ее по имени) тоже проводила много времени в растущем городе. Она не была столь искусна в обращении с машинами, как Энакин, и все еще оправлялась от ран, поэтому не могла помогать с тяжелой работой. Но она прекрасно справлялась с другой задачей — помогала недавно освобожденным рабам справиться с внезапными переменами в их жизни. Успокаивала их, давала совет или просто подставляла плечо, в которое можно было поплакаться, когда эмоции переполняли.
(Энакин не завидовал. Конечно, нет. Джедай должен контролировать свои эмоции.)
Джедаи срочно связались с Корусантом, чтобы проверить историю Эмберли. Мадам Ню пришлось потратить время на поиски в Архивах, но в конце концов она нашла упоминание о рыцаре Эмберли Вейл, относящееся к нужной эпохе.
Само по себе это не доказывало, что она не самозванка, выдающая себя за давно погибшего джедая. Но Энакин был уверен, что Эмберли говорит правду. Он не мог представить себе шпионку, ведущую себя так, а главное — чувствовал правду ее слов через Силу.
Кроме того, многое было утеряно (что явно бесило мадам Ню). Только благодаря дурной славе Дарта Каина его собственная легенда сохранилась до наших дней. Например, список содержимого его хранилища исчез бесследно, и само его существование вызывало в Совете тревогу.
Канцлер даже задал вопрос: стоит ли потребовать от Каина передать содержимое хранилища Ордену джедаев?
Разгорелись споры, но в целом решили не дразнить крайт-дракона. Лучше предположить, что если Каин не использовал эти артефакты раньше, то не станет делать этого и теперь.
Они попросили Эмберли рассказать все, что она помнит о хранилище — на всякий случай.
* * *
Сын Ужаса приземлился.
Энакин рассеянно отметил новые заплатки на корпусе — следы ремонта после его захвата. Посадочный трап опустился, и на свет вышла леди Вэйлин.
Убийца Джаббы Хатта.Освободительница Татуина.Ученица Дарта Каина.
Энакин чувствовал, как Сила пылает внутри нее. Сильнее, чем у кого-либо из тех, кого он когда-либо встречал. Даже Мастер Йода лишь приближался к этому уровню (хотя Энакин был уверен, что Йода скрывает истинную мощь, а Вэйлин, напротив, не стесняется ее демонстрировать).
С тех пор, как Энакин вступил в Орден и научился осознанно использовать свою связь с Силой, он встречал много чувствительных к ней существ. Но лишь немногие из них могли сравниться с ним по силе.
И сейчас он был уверен, что Вэйлин превосходит его.
Что, в общем-то, логично, — рассуждал он. Она была минимум на десять лет старше его (хотя ее лицо казалось странно нестареющим, что затрудняло определение возраста).
И вдруг он ощутил еще одно присутствие.
Слабее, почти заглушенное аурой ученицы Дарта Каина.
Но болезненно знакомое.
Глаза Энакина распахнулись. Он посмотрел за Вэйлин — и увидел ее.
Она была старше, чем он помнил.На ее лице появилось больше морщин.В волосах — седые пряди, которых не было, когда она обнимала его в последний раз и просила не оглядываться.
Но он узнал ее.
Как он мог не узнать?
Он думал о ней почти каждый день с тех пор, как покинул Татуин шесть лет назад.
Слово сорвалось с его губ, прежде чем он успел себя остановить:
— МАМА!
И он побежал, напрочь забыв о приличиях, протоколе и Кодексе джедаев.
Он перепрыгивал через головы ошеломленных солдат и несся по пандусу. Оби-Ван что-то крикнул ему вслед, но Энакин даже не услышал.
Он видел только ее.
Она вышла из Сына Ужаса прямо за Вэйлин.
Он бросился к ней и обнял, сжимая так крепко, словно боялся, что она исчезнет.
Она обняла его в ответ.
— О, Эни… Посмотри, какой ты высокий, — ее голос дрожал от слез.
Энакин замер.
Она была ниже его.
В его воспоминаниях она всегда была высокой.
А теперь…
— Ты здесь, — прошептал он, голос сдавлен эмоциями, тело дрожит. — Ты свободна.
— Да, Эни, я свободна, — прошептала она ему на ухо. — Я же говорила, что мы еще встретимся, помнишь?
— Ты это сделала. Ты это сделала…
Слезы текли по его лицу. Все смотрели, но ему было все равно.
Его мать была здесь.Его мать была свободна.
И в этот момент ничто другое для Энакина Скайуокера не имело значения.
* * *
Как высокопоставленный иностранный гость, Дуку был приглашен стать свидетелем возвращения ученицы Дарта Каина к ее Мастеру.
Нет. Не «Мастеру».
Учителю.
Граф мысленно поправил себя — на случай, если эта невероятно могущественная молодая женщина как-то сможет услышать его мысли.
Он беспокоился, что она почувствует прикосновение Темной стороны в нем, но должен был надеяться, что Дарт Каин не допустил бы этого.
По крайней мере, пока.
Чего он определенно не ожидал, так это того, что падаван Кеноби сделает нечто настолько… настолько монументально глупое.
На несколько мгновений Дуку подумал, что сейчас начнется насилие: солдаты ситхов потянулись за оружием при виде подростка, бегущего к ученице своего лорда. Его собственная рука двинулась к рукояти светового меча на поясе — не настоящего, с красным лезвием, а стандартного зеленого, которым он мог пользоваться, не раскрывая себя перед джедаями.
Он не знал, что именно собирается сделать, но инстинкты, отточенные за десятилетия бесплодных попыток спасти Республику от самой себя, нельзя было так легко проигнорировать.
Но прежде чем кто-либо успел совершить что-то, о чем потом пожалел бы (хотя Дуку не сомневался, что всплеск насилия в этот момент и в этом месте порадовал бы его хозяина), Дарт Каин поднял руку в безмолвном приказе и проявил лишь ничтожную часть своей силы.
По сравнению с ситуацией, когда всё внимание лорда ситхов было сосредоточено на ком-то одном, это было ничто. Но все же этого хватило, чтобы заморозить всех присутствующих на несколько мгновений — ровно настолько, чтобы Скайуокер (который, казалось, даже не заметил всплеска ситхской мощи) пробежал мимо Вэйлин и заключил в объятия маленькую человеческую женщину, стоявшую за ней.
Ученица Дарта Каина смотрела на подростка, озадаченная. Она была удивлена не меньше остальных, но Дуку не видел никаких признаков беспокойства за свою безопасность.
Это было из-за того, что она знала намерения Скайуокера?Или она просто была абсолютно уверена, что падаван не представляет для нее угрозы?
Дуку не был уверен.
— Ну… — Лорд ситхов снисходительно улыбнулся. — Это настоящий сюрприз. Почему бы тебе не представить нас, падаван Скайуокер?
— О! Э-э… Простите, сэр! — Энакин запнулся, прежде чем повернуться к Каину. — Это моя мать, Шми Скайуокер. Мама, это Дарт Каин.
— Привет, господин, — женщина кивнула ситху. — Я Шми Скайуокер-Ларс. Вы — учитель леди Вэйлин, верно? Спасибо вам за то, что отправили ее на Татуин. Мы все в долгу перед ней за наше освобождение от хаттов… какой бы формы ни приняли наши цепи.
— Пожалуйста, миссис Скайуокер-Ларс, — ответил Дарт Каин, прежде чем оглянуться вокруг с притворной задумчивостью. — Сказав это… боюсь, что это не самое подходящее место для столь эмоционального воссоединения. Я позволю вам продолжить его наедине.
Он щелкнул пальцами.
Пара солдат подошла к матери и сыну, осторожно направляя их сквозь толпу.
Дуку не знал, куда именно их ведут.
Но он не думал, что им есть чего бояться — Скайуокер по-прежнему нес на поясе свой световой меч. Если не что-то большее.
— Теперь, когда это неожиданное, но, безусловно, восхитительное отвлечение позади… — провозгласил Дарт Каин, снова собирая на себе всеобщее внимание. Затем он повернулся к Вэйлин, которая весь этот обмен наблюдала молча, с выражением откровенного замешательства. — Я уже говорил тебе об этом, но стоит повторить: ты хорошо постаралась, мой ученик. Я горжусь твоими действиями.
С этого момента остальная часть приветственной церемонии прошла без дальнейших инцидентов.
Каин приветствовал каждого из подчиненных своей ученицы по очереди, восхваляя их подвиги на Татуине. Дуку запомнил каждое лицо. Каждое имя.
Там была Дженит Сулла — мандалорка, возглавлявшая воинов, что сплотились под знаменем Владыки Ужаса.
Командир Броклау — крепкий, покрытый шрамами человек, когда-то служивший в Имперской армии. Он смотрел на присутствовавших джедаев без малейшего страха — ни во взгляде, ни в ауре.
Малден — синекожий, красноглазый инопланетянин почти человеческой расы. Дуку не сразу узнал его вид, но, судя по всему, он координировал операцию с местными повстанцами.
И, наконец, но далеко не в последнюю очередь в глазах Дуку — пара ситхов-аколитов, возглавлявших остальных, прикрепленных к оперативной группе.
Один был тви’леком.
Другой…
Другой, судя по всему, был чистокровным ситхом.
Краснокожая раса, давно считавшаяся вымершей, за исключением нескольких выродившихся потомков, разбросанных по галактике.
Но Искандар Хайон…
Дуку уже видел несколько чистокровных ситхов на Перлии, но ни один из них не горел в Силе так, как этот.
Когда церемония завершилась (после того, как сенатор Донали и премьер-министр Тревельян добавили свои собственные поздравления вернувшимся героям), делегация покинула космопорт.
Они направились обратно в Храм ситхов на группе транспортов.
По пути Дуку снова мысленно вернулся к поступку Скайуокера.
А затем — к тому, что он знал о мальчике.
Привести Скайуокера на Корусант было одним из последних дел, которые Квай-Гон Джинн сделал перед своей смертью.
(И однажды он отомстит Сидиусу за это… как и подобает ситху.)
После этого Дуку провел некоторое время, тайно разыскивая сведения о ребенке.
Он знал, что прежде, чем Квай-Гон устроил его свободу, Скайуокер был рабом на Татуине.
Если бы Дуку знал своего бывшего падавана, он бы понял, что Квай-Гон никогда не оставил бы Шми Скайуокер рабыней на Татуине. Я не сомневался, что он собирался вернуться, когда представится возможность, даже если для этого пришлось бы украсть запчасти из запасов Храма и обменять их. Да, с точки зрения Ордена это было бы финансированием рабства и поощрением привязанности молодого Скайуокера, но Квай-Гон всегда трактовал Кодекс… творчески.
Проблема в том, что он, похоже, никому не рассказал о своих намерениях — ни мальчику, ни своему падавану. А потом он умер, и Кеноби оказался в положении новоиспеченного рыцаря с собственным учеником. Почему он сам не отправился на Татуин? Я не знал, но подозревал, что причина крылась в запретах Ордена на привязанность. Хотя, честно говоря, я не мог сказать, как именно сложилась судьба «Избранного» после встречи с Кеноби.
Дуку выглядел задумчивым, словно его что-то беспокоило. Возможно, он задавался вопросом, не его ли влияние заставило Квай-Гона держать планы при себе. Мысль неприятно кольнула его — и, судя по его выражению, он сам удивился этой вспышке эмоций. Я знал, что после встречи с Каином он изменился. Мысли и чувства, которые он считал давно похороненными, снова преследовали его.
С момента прибытия он не связывался с Дартом Сидиусом. Даже самый защищенный корабельный коммуникатор был ненадежен на территории, контролируемой Каином. Учитель, конечно, знал, что это ожидаемо. А значит, не мог почувствовать эти… колебания. Дуку прекрасно понимал, что, заподозрив сомнения, Сидиус немедленно приговорил бы его. В конце концов, слабость не прощалась.
* * *
После инцидента в космопорте день пошел по плану. Мы проехали через столицу под восторженные возгласы толпы, организованные Тревельяном, а затем отправились в Храм, где Вэйлин встретили еще большими овациями бывшие рабы. Она старалась держаться спокойно, но я видел, что эта благодарность значила для нее больше, чем она хотела показать.
Воевать с хаттами не входило в мои планы, но если уж вышло так — я был не против использовать выгоды ситуации. Поэтому я одарил Вэйлин одним из своих фирменных взглядов: «Ты хорошо поработала, моя ученица». Она жадно впитала его, как дитя — редкое лакомство. Иногда я испытывал неловкость от того, насколько легко ею манипулировать, но затем вспоминал, сколько тысяч людей она убила ради брата. Сейчас она была счастливее и уравновешеннее (пусть и не полностью в своем уме), и чувство вины исчезало так же быстро, как рабы без покровителя на улицах Дромунд Кааса.
В Храме прошел официальный разбор операции. Вэйлин передала управление планетой местным, что я одобрил. Я не стремился наращивать территории, но было очевидно, что новообретенную свободу придется защищать — с учетом того, что «Непобедимый» застрял в системе Перлия, нам придется использовать захваченные корабли.
После деловых обсуждений начался государственный ужин, организованный Тревельяном. Премьер-министр или кто-то из его людей постарались: на столах были лучшие блюда планеты.
Кроме меня, Эмберли, Вэйлин и ее командного состава, я пригласил коммодора Кастина, посланников Республики и графа Дуку. Скайуокер был здесь со своей матерью — по пути я попросил Тревельяна добавить ее в список гостей, чтобы избежать ненужных инцидентов. В главном зале Храма собрались те, кто отличился на Татуине — включая всех ситхов-аколитов, участвовавших в операции. Не пригласить их было бы ошибкой, граничащей с катастрофой. Вместе с ними присутствовала группа перлианских чиновников.
Труппа музыкантов обеспечивала прекрасный саундтрек к трапезе с одного угла. Где именно Тревельян нашел труппу музыкантов, сведущих в традиционной музыке имперских ситхов, за такой короткий срок, я понятия не имел. Джедаи, казалось, были немного встревожены музыкой (правда, это было что-то вроде приобретенного вкуса), но для остальных из нас это было горько-сладкое напоминание о домах, которые мы потеряли.
В конце концов, ужин закончился, и все перешло в более неорганизованную вечеринку (во время которой, как я с немалой долей веселья отметил, Сулла оказался на танцполе с Тревельяном, выглядя одновременно неуютно и очень счастливо), которую, как я знал, копировали и в других местах планеты. Что еще важнее, я наконец смог удалиться в свои покои с Эмберли.
Как только дверь за нами закрылась, и я снял ботинки, я рухнул на экстравагантную кровать и издал долгий, протяжный стон. Не было нужды поддерживать видимость лорда ситхов: JURG-N дежурил по ту сторону двери, так что нас не могли прервать без предупреждения.
— Это было слишком близко, — простонал я. — Я понимаю, что ребенок был рад увидеть свою мать впервые за много лет, но разве он должен был чуть не начать войну?!
— Ты преувеличиваешь, — сказала Эмберли, и на ее губах играла та легкая улыбка, которая всегда появлялась, когда я ей жаловался. — Ты справился с этим без проблем, не так ли?
— Да, но эти идиоты чуть не втянули нас в войну с Республикой прямо там и тогда, — проворчал я, зарываясь головой в подушку, вспоминая, как черт возьми, почти каждый солдат, присутствовавший там, потянулся за оружием. — Что они вообще думали, что произойдет, Скайуокер замахнется на Вэйлин? Парень сильный, но она съест его на завтрак.
— Да, да, твой ученик сильнее пятнадцатилетнего падавана, — успокаивающе сказала Эмберли.
Она села на кровать рядом со мной и положила мою голову к себе на колени. Я не сопротивлялся ей, черпая утешение в ее присутствии, как я это всегда делал.
До сегодняшнего дня я не знал, как мы двое оказались в наших нынешних отношениях. Я прекрасно помнил каждый шаг всего процесса, но не мог понять его смысла. По всем признакам, связывание Лорда Ситха и Джедая было крайне глупо, и мои инстинкты самосохранения должны были удержать меня от этого любой ценой.
И все же, вот мы здесь. Кроме JURG-N, не было никого во всей галактике, кому я доверял бы так, как Эмберли. У меня было много интрижек до встречи с ней, но ни одна из них не сравнится с нашими отношениями. Если бы я не встретил ее много лет назад… нет. Я решительно отвернулся от подобных фантазий.
Некоторое время мы просто оставались там, наслаждаясь обществом друг друга. Затем она сказала мне:
— Мне нужно отправиться на Корусант.
— Я знаю, — ответил я, вздохнув.
Кто-то должен был доставить жертв контроля разума Варана на Корусант для лечения: я бы предпочел, чтобы на Перлии не было больше джедаев, чем необходимо. Хотя вероятность того, что они сделают что-то глупое, была мала, я не мог сказать того же обо всех Darksiders на планете. Достаточно было бы одному идиоту решить, что сражение с джедаем будет приятным способом провести день, и мы все были бы краффлены.
Конечно, я доверял ей заботиться о себе. Она была большой девочкой, и я видел, как она убивала существ в пять раз больше себя и в десятки раз тяжелее, почти не замедляясь. Я был немного лучше ее в технике владения световым мечом, но она совершенствовалась семимильными шагами с тех пор, как мы впервые встретились. Сейчас она выигрывала по крайней мере четыре из десяти наших спаррингов с тренировочным оружием — и я никогда не сдерживался против нее, а она против меня, мы слишком уважали друг друга для этого.
Но хотя я не сомневался, что она сможет постоять за себя в бою, даже она не сможет справиться со всем Орденом джедаев, и я беспокоился, что именно это и произойдет на Корусанте. Посланники джедаев, возможно, были неизменно вежливы (и, соответственно, подавлены поведением своего падавана, хотя я отмахнулся от этого, чтобы не навлечь на себя гнев этого сверхсильного подростка сразу после того, как случайно получил от него много похвал, воссоединившись с его матерью), но это было, когда они были окружены армией, преданной мне. На Корусанте все было бы по-другому, где Эмберли была бы сама по себе (я предложил, ради проформы, дать ей эскорт, на что она просто бросила на меня взгляд, который сказал мне все, что мне нужно было знать о том, насколько плохой была бы эта идея).
Даже если Орден ослабил свою привязанность к традициям в последние тысячелетия (что было большим «если»), у них все еще были вполне веские причины относиться с подозрением к Эмберли. Честно говоря, если бы они не с подозрением отнеслись к джедаю, вернувшемуся в лоно ордена после тысячелетнего отсутствия и появившемуся вместе с кучкой ситхов, я бы очень беспокоился за галактику.
Мне не нужно было ничего говорить вслух — я знал, что она уже пришла к тем же выводам, что и я. Поэтому вместо этого я просто сказал:
— Я буду скучать по тебе.
— Я вернусь, — прошептала она. — Я обещаю.
— Я знаю.
Мы провели следующие несколько часов, наслаждаясь, возможно, нашими последними минутами наедине за несколько месяцев, пока не уснули в объятиях друг друга, а звуки бурной вечеринки все еще раздавались за открытыми окнами.
* * *
Как и подобает дипломатическому судну, в главном конференц-зале «Щита Дамокла» находился современный голопроектор, позволявший джедаям общаться с Корусантом без каких-либо проблем. Оби-Ван мог только надеяться, что шифрование также было на должном уровне: хотя они вряд ли обсуждали что-либо, что могло бы разозлить Дарта Каина, мысль о том, что ситхи могли подслушивать их разговоры по своему усмотрению, не была обнадеживающей.
Над проектором возникли три изображения: мастера Йода и Винду, а также Верховного канцлера Палпатина. Это был не первый раз, когда Оби-Ван и Пло Кун связывались со столицей Республики с момента их прибытия на Перлию, но впервые они делали это без присутствия падавана Оби-Вана — что не осталось незамеченным.
— Я не вижу Энакина с вами. С ним все в порядке? — спросил Палпатин сразу после того, как они завершили официальные приветствия, с обеспокоенным выражением лица.
Ах, так записи о возвращении Вэйлин еще не добрались до Корусанта. Конечно, это был лишь вопрос времени, когда они придут, и тогда у Ордена возникнут к нему некоторые острые вопросы относительно поведения его падавана. Хотя Оби-Ван не мог винить Энакина за его реакцию на встречу с матерью впервые за много лет, это было опасно близко к дипломатическому инциденту.
— С Энакином все в порядке, канцлер, — заверил Оби-Ван. — Просто леди Вэйлин привезла с собой неожиданного гостя с Татуина, и он, так сказать, воссоединяется со своими корнями.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Винду, нахмурившись.
— По-видимому, мать падавана Скайуокера услышала, что он на Перлии, и сопровождала ситха, возвращавшегося сюда, чтобы увидеть его, — объяснил мастер Пло Кун. Он не упомянул, что Оби-Ван был ответственен за это, хотя и косвенно, за что рыцарь-джедай был благодарен. Он не жалел, что попросил Куинлана проверить ее, но знал, что в Ордене есть те, кто не одобрил бы этого.
Мастер Винду нахмурился еще сильнее, но прежде чем он успел что-либо сказать о том, насколько неджедайским было поведение Энакина, вмешался канцлер Палпатин:
— А, тогда это отличные новости. Я знаю, что Энакин всегда беспокоился о ней — увидев, что с ней все в порядке, он облегчит себе жизнь. Он все еще с ней, я так понимаю?
— Да, — ответил Оби-Ван, благодарный за вмешательство Палпатина. — В настоящее время они помогают в лагере беженцев вокруг Храма ситхов.
— Обсудим это позже, — твердо сказал Йода. — А пока ваш отчет нам дайте.
— Как вы знаете, ученик Дарта Каина вернулся с Татуина, — начал мастер Пло Кун. — Мы были приглашены на ее приветственную вечеринку, которая превратилась в общепланетное празднование Освобождения Татуина и объявления войны Картелям Хаттов.
— Уверены ли люди в своей конечной победе над хаттами? — спросил Йода.
— Они не ожидают, что это будет легко, — объяснил Кел Дор, — но в целом я бы сказал, что да. Имперские солдаты уже следовали за Каином в битву за битвой и выходили победителями: их вера в своего лидера достойна восхищения.
— Перлианцы также в подавляющем большинстве поддерживают решение Каина, — сказал Оби-Ван. — Местные СМИ крутили интервью с людьми, привезенными с Татуина, и истории о том, как они пострадали, вызвали большое возмущение. Сейчас они все еще сосредоточены на восстановлении и работе с беженцами, но уже идут разговоры о создании перлианской армии в дополнение к солдатам ситхов.
— И пока литейные цеха «Непобедимого» строят жилье для бывших рабов, они могли бы с таким же успехом начать производить оружие и военную технику, — сказал мастер Винду. — У Каина есть идеальное прикрытие, чтобы доставить сырье на борт своего корабля, и у нас нет возможности узнать, сколько из этого действительно идет на заявленное назначение.
Оби-Ван об этом не подумал. Он не был уверен, что Дарт Кейн планировал это таким образом, но независимо от того, был ли Мастер Винду параноиком или нет, конечный результат был тем же.
— Это вызывает беспокойство, — сказал канцлер. — Я также получил сообщения от Республиканской разведки: их агенты во Внешнем Кольце слышали слухи о массовом сборе пиратов, работорговцев и других неудачников под знаменами кланов хаттов.
— Это тревожно, — размышлял Йода. — Внешнее Кольцо всегда было местом насилия и беззакония, вдали от центров порядка и закона Республики. Но избегало разрушительных последствий открытой войны на протяжении столетий.
— Я не уверен, что альтернатива была лучше, мастер Йода, — сказал Оби-Ван как можно уважительнее. — Определенно не с точки зрения рабов, освобожденных ситхами. Я говорил об этом с Энакином, и восхищение беженцев Вэйлин граничит с поклонением.
— Наша неудача, это, что исходит от ситхов, надежда должна была, — грустно сказал Йода. — Но бдительными мы должны оставаться.
— Вы по-прежнему считаете, что Республике сейчас нечего бояться Дарта Каина? — спросил мастер Винду.
— Я бы не стал заходить так далеко, — сказал Оби-Ван, — но я вполне уверен, что у него нет намерений объявлять войну Республике, по крайней мере, в ближайшем будущем.
— Дарт Каин, возможно, и был достопочтенным в свое время, но слугой Темной стороны он остается, — предупредил Йода. — Окруженный тьмой и злом, которые мы не можем себе представить, он всегда был: извращенный ими, он неизбежно был. Скоро вернуться на Корусант, рыцарь Вейл должен. Чтобы услышать ее мысли по этому вопросу, Совету нужно.
— Я говорил с ней об этом, — сказал Пло Кун. — Она сказала, что хочет дождаться возвращения Вэйлин, на случай, если на Татуине что-то пойдет не так. Вчера она сказала мне, что готова сопровождать жертв контроля разума Варана в Храм джедаев.
— Хорошо. Мы отправим в Перлию медицинский транспорт. А ты? Останешься на планете?
— Я считаю, что это будет в интересах всех, пока, — сказал Оби-Ван. — Ситуация будет продолжать быстро развиваться, и мы сможем лучше отреагировать, если уже здесь.
Не было сказано, что, хотя это был не совсем обмен заложниками, поскольку Совет джедаев не стал бы делать ничего, что могло бы навредить Рыцарю Вейлу, только слепой дурак не заметил бы, что отношения между Рыцарем Старой Республики и Лордом Ситхов были… сложными. То, что они трое остались на Перлии, послужило бы подтверждением того, что Республика не собирается просто бросить планету на произвол судьбы, узнав все, что могла.
— А что с сенатором Донали? — спросил Палпатин.
Оби-Ван сдержал дрожь. Была причина, по которой Донали не был в комнате с ними, хотя это был его корабль и его передатчик.
— Теперь, когда он убедился, что Дарт Кейн не намерен захватывать галактику, сенатор, похоже, доволен ситуацией, — сказал Пло Кун. — Сектор Дамокл страдает от возросшей пиратской активности уже много лет. Он ведет переговоры с администрацией ситхов, чтобы выяснить, можно ли в долгосрочной перспективе внедрить какую-то схему защиты.
— Это значит, что влияние Лорда Ситхов будет распространяться, — отметил Винду. — Это законно? Можем ли мы что-нибудь с этим сделать?
— В то время как Реформации не допускают создания настоящих военных без одобрения всего Сената, отдельным секторам разрешено содержать силы для собственной самообороны, — сказал Палпатин, выглядя обеспокоенным. — Оставив в стороне Непобедимого, я не могу придумать никаких конкретных правил, которые бы помешали Дарту Каину отправлять войска в другие системы, пока у него есть их разрешение.
— Как бы мне ни хотелось об этом думать, возможно, пришло время вынести на рассмотрение Сената идею воссоздания Республиканской армии, — сказал Винду, явно расстроенный собственными словами. — Мы, джедаи, — хранители мира, а не солдаты. Не в течение последней тысячи лет. Если Дарт Каин создаст армию во Внешнем Кольце, мы не сможем остановить его в одиночку.
Это… Винду был прав, но Оби-Ван не мог избавиться от чувства, что это неправильно, когда такие слова исходят от мастера-джедая.
— Поддаваться страху мы не должны, — твердо сказал Йода. — Угроза Республике Дарт Каин может быть, да. Но может и будет — это совсем разные вещи. Каин показал себя другим видом ситха. Осторожнее мы должны быть, не делать поспешных выводов. Иначе та самая война, которой мы боимся, хотя ее можно было бы избежать, мы начнем.
— Полагаю, вы правы, магистр Йода, — кивнул Палпатин. — Пока что я сделаю все возможное, чтобы сохранить спокойствие в Сенате, пока мы наблюдаем за развитием ситуации.
Оби-Ван вздохнул с облегчением. Им всем очень повезло, что Республику в это время возглавлял такой человек, как Палпатин. Верховный канцлер с другим темпераментом вполне мог бы уже начать новую галактическую войну. И хотя часть рыцаря-джедая — та часть, что узнала множество ужасных историй о Темной стороне и ситхах во время обучения в Храме — чувствовала, что такой конфликт может быть неизбежен, нельзя было отрицать, что Республика сейчас не была к нему готова.
* * *
Когда звонок Перлии закончился и джедаи покинули его кабинет, Палпатин снял маску, позволив своему лицу проявить едва заметный намек на ярость, которую он чувствовал. Если бы в комнате был кто-то еще, зрелище того, как добрый старый политик превращается в рычащего, желтоглазого демона, было бы достаточно, чтобы заморозить их от ужаса, хотя он все еще держал завесу, скрывающую его присутствие Темной стороны.
Через несколько секунд Сидиус сделал глубокий вдох. Он не успокоился — таков был путь слабоумных джедаев. Нет, Сидиус не отбросил свою ярость — она была слишком полезна для этого. Вместо этого он позволил ей остыть и замерзнуть, прежде чем похоронить ее глубоко внутри себя, где она могла бы служить топливом для его силы. Затем, когда ему больше не грозила опасность разорвать собственный офис в припадке, он обдумал новую информацию, которую только что получил.
Это… не было идеальным. Он, конечно, не ожидал, что Кеноби и Пло Кун предложат немедленное вторжение в Перлию всеми джедаями, которых удастся привлечь (Каин был слишком хитер, чтобы позволить этому случиться), но осторожное принятие, которое рекомендовали эти двое, было близко к его наихудшему сценарию. Конечно, любая реакция представляла бы свои собственные проблемы. Даже если бы джедаи предупреждали, что Дарт Каин намерен завоевать Республику, как только он сокрушит хаттов и закрепится во Внешнем Кольце, и что Республике нужно немедленно начать подготовку к неизбежной войне, это не дало бы Сидиусу никаких гарантий.
Теоретически милитаризация Республики служила его интересам, поскольку такие вооруженные силы в конечном итоге подчинялись бы Верховному канцлеру, согласно принципам, запечатленным в столь важной Конституции Республики. На практике же была причина, по которой его первоначальный план основывался на использовании каминоанских клонов, чтобы нести на себе всю тяжесть гражданской войны. У обычных солдат не было бы контрольных чипов, позволяющих ему направить их всех на джедаев метафорическим щелчком переключателя. И те, кто вступил бы в армию, чтобы защитить Республику от возрождающейся угрозы ситхов, вряд ли оказались бы наиболее восприимчивыми к поддержке его запланированного преобразования Республики в новую Империю.
Однако он приспособится. Он уже знал, что, если не произойдет нечто неожиданное (а Сидиус, как и любой истинный ситх, не верил в удачу, которую он не создавал сам), этот сценарий был наиболее вероятным.
Нет, источником его гнева было присутствие матери Энакина на Перлии. Палпатин давно планировал использовать эту женщину, чтобы приблизить драгоценного Избранного джедаев к Темной стороне: из их регулярных бесед было ясно, что, несмотря на все попытки Ордена превратить его в очередного бездумного последователя их лицемерного Кодекса, привязанность Энакина к ней оставалась такой же сильной, как и прежде.
Все, что потребовалось бы, — несколько видений ее смерти, посланных через Силу в то время, когда Кеноби был слишком занят, чтобы расследовать, а затем несколько одноразовых пешек убили бы ее, прежде чем быть убитыми Энакином в свою очередь. Ненависть и вина в равной степени подтолкнули бы мальчика ближе к его судьбе — стать учеником Сидиуса, а его потребность скрыть то, что произошло, от остального Ордена еще больше увеличила бы разрыв между ними.
Теперь, когда женщина привлекла внимание Дарта Каина и его последователей, план все еще был осуществим, но риск того, что его манипуляции будут обнаружены, был слишком велик. Если она умрет сейчас, возможно, он мог бы обвинить в ее смерти имперских ситхов и использовать это, чтобы не дать Энакину попасть в лапы Дарта Каина, но он не доверял ни одному из своих агентов, чтобы избежать обнаружения имперцами, а провал, не говоря уже об обнаружении, мог быть катастрофическим. Нет, женщина будет жить… пока что.
Он окинул взглядом свой кабинет и подумал, не пора ли его переделать. С тех пор как он занял пост Верховного канцлера, он медленно приносил в номер все больше и больше предметов из своей коллекции артефактов ситхов, наслаждаясь демонстрацией своих ценных вещей слепому джедаю. Предметы, которые он сюда принес, были тщательно отобраны, чтобы свести к минимуму риск опознания, и у него был шаткий след, доказывающий, что каждый из них был подарком от кого-то одноразового для невинного политика, не понимающего Силу. Выставить Линию Бэйна напоказ из-за выбора в декоре было бы крайне унизительно.
Некоторые из предметов в его кабинете были изготовлены задолго до падения Империи ситхов, но другие, как ваза с благовониями Коррибанита, были еще старше. Единственный артефакт, чья природа была очевидна, — барельеф с Явина IV, изображающий битву между ситхами и джедаями, который, по мнению глупцов Светлой стороны, был свидетельством почтения Палпатина к их ненавистному Ордену. Учитывая, что Палпатину приходилось терпеть присутствие членов Совета джедаев в этой комнате слишком часто, и никто ничего не подозревал, он был уверен, что сможет продолжать наслаждаться этим тайным триумфом до дня окончательного уничтожения Ордена.
Но теперь, после возвращения Дарта Каина, общественный интерес к ситхам рос. Историки, которые до недавнего времени томились в безвестности, теперь стали любимцами Холонета: бесчисленные интервью транслировались по всей галактике бок о бок с изображениями самой Перлии, где показывали отреставрированный Храм ситхов — и растущий город беженцев у его подножия.
Сидиусу пришлось восхититься хитростью Каина, поскольку теперь на пути джедаев и Республики стояли тысячи человеческих и ксенощитных барьеров, если бы они попытались атаковать его крепость, в то время как слабаки были убеждены, что он предоставляет им убежище по доброте душевной. Ха! Как будто такие слабые идеи могли существовать в сердце истинного ситха.
Также до сих пор не было никаких контактов с Дуку, но этого и следовало ожидать. Посланники джедаев подтвердили, что его ученик прибыл на Перлию и в настоящее время ведет дипломатические переговоры с администрацией планеты за закрытыми дверями. Так что, по крайней мере, Каин не убил его на месте, что было вполне реальной возможностью. Потеря Тирануса на этом этапе стала бы ударом по его планам, поскольку граф был удобной подставной фигурой для миров, недовольных Республикой, вокруг которой можно было сплотиться, но его ценность снизилась с прибытием Дарта Каина.
После долгого обдумывания своего следующего шага Палпатин вышел из кабинета и вошел в боковую комнату, дверь которой была заперта за тридцатизначным кодом, сканером сетчатки глаза и системой распознавания голоса — все это было ожидаемо в кабинете Верховного канцлера.
Комната была темной и анонимной, и ничто не указывало на ее местоположение. Внутри было только две вещи: комплект мантий с капюшоном и коммуникационный стол, который был одним из немногих устройств, использовавшихся Дартом Сидиусом для его незаконной деятельности в качестве лорда ситхов. Переодевшись в мантию, Сидиус активировал прибор и ввел определенную частоту, которая нигде не была зарегистрирована (устройство не могло ничего записывать в качестве дополнительной меры безопасности).
Потребовалось несколько минут, чтобы звонок установил соединение. Из-за расстояния звонка и множества слоев шифрования, через которые ему пришлось пройти, качество проекции было довольно плохим, но Сидиус все равно узнал женщину-человека средних лет, появившуюся в голограмме.
— Мисс Ханар, — сказал Дарт Сидиус, больше не беспокоясь о маске, которую он представлял большей части галактики как Шив Палпатин. Передатчик скрыл бы его лицо и голос, оставив его только как зловещую фигуру в капюшоне, которая могла быть кем угодно — только его природа как представителя человеческой расы оставалась четко различимой. — У меня есть для вас работа.
Ханар была одним из многих контактов в криминальных кругах, которые Сидиус культивировал на протяжении многих лет. В отличие от ушедшего Варана, у нее не было таланта в Силе, и она не знала имени Сидиуса как ситха. Она была просто воровкой с некоторым талантом, чьи услуги Сидиус поддерживал сочетанием щедрых выплат и угрозой отправки доказательств ее деятельности Картелям Хаттов, которые с подозрением смотрели на людей, воровавших у них.
— Что тебе нужно? — осторожно спросила она.
— Насколько я понимаю, Марло Хатт собирает силы, чтобы наказать Дарта Каина за убийство Джаббы его учеником, — сказал он. — Недавно я узнал, что «Непобедимый» останется в ловушке в Перлии на несколько месяцев, не имея возможности войти в гиперпространство, пока не будут завершены текущие ремонтные работы. Я хочу, чтобы вы дали Марло знать об этой информации.
В Холонете ходило много слухов о «Непобедимом», но фактической информации было крайне мало.
— Хм. — Она нахмурилась — Сидиус знал, что она не отказывалась от его указаний, просто размышляла, как лучше поступить. — Марло послал сигнал, что хорошо заплатит за любую информацию о Каине. Информация правдива или это ловушка?
— А это имеет значение? — спросил Сидиус, слегка заинтересовавшись ответом своей пешки.
— Я сделаю это в любом случае, — пожала плечами Ханар, — но если это ловушка, в которую ты заманиваешь Марло, мне нужно организовать одного или двух простаков, которые отправят информацию вместо меня, и затаиться на некоторое время, просто на всякий случай. Слизняк относится к этому серьезно: он не одобрит чье-либо вмешательство, и у него в распоряжении полно охотников за головами.
— Информация верна, — уверенно ответил Сидиус. Если и была одна область, в которой он охотно признал бы, что Энакин лучше него, так это его знания в механике и судостроении. — Если сможешь, используй это, чтобы завоевать расположение Марло и получить место при его дворе. Это вторично по сравнению с тем, чтобы он получил информацию, но я заплачу тебе премию, если ты справишься.
Ханар поморщилась, не скрывая своего недовольства при мысли о том, что ей придется иметь дело с хаттами дольше, чем необходимо. Сидиусу было все равно: она сделает то, что он просит, или он уничтожит ее. И она тоже это знала, поэтому и не возражала вслух.
— Я немедленно этим займусь, — заверила она его.
— Хорошо. Не подведи меня, вор, — предупредил Сидиус, прежде чем отключить соединение.
Возможно, опустошение Татуина армиями хаттов настроит Энакина против Каина, особенно если Палпатину удастся убедить мальчика, что это вина другого лорда ситхов. По крайней мере, это разожжет пламя его гнева, одновременно ослабив позиции Каина.