Глава 3 — Сантос
— Пока артефакт на тебе, любые попытки вторгнуться в разум будут пресечены. Это перехватчик. Ментальная магия, даже направленная на тех, кто рядом с тобой, станет обычной жертвой перед клыками медальона, — пояснила она. — Распределяющая шляпа прочитает лишь твою природу, к чему ты стремишься, но никак не память. Точно неизвестно, но обычно шляпа смотрит на стремления к отваге, знаниям, величию или дружбе.
— Плохо, — нахмурился Долохов. — Она сразу отправит его в Когтевран, к пресным заучкам. Чего я допустить не могу, если не хочу вызвать гнев ты-знаешь-кого. А если вызову, это коснётся и тебя, Каролина.
— Ничем не могу помочь, — развела она руками. — Если я вмешаюсь в распределительную церемонию. Ха, даже года не отработаю по контракту. А он мне нужен, чтобы заручиться милостью директора.
— Последнего профессора отправили в Азкабан. Кажется, он не слишком заручился милостью, как считаешь? Или ты особенная? — надавил он.
— Двоюродная сестра вмешается, и меня будут судить на родине. А на ней меня любят и прощают, — злорадно растянула она тёмные, как её душа, губы.
— Переживания излишни, — вмешался в разговор, видя, что у дяди руки начали подрагивать и тянуться к палочке. — Знания — инструмент для достижения величия, а не смысл жизни.
Я вынул палочку и использовал её на медальоне в руке. «Алагард» для проверки магии вокруг артефакта, затем «Компроментус», чтобы убедиться в отсутствии магических сущностей внутри. На всякий случай я использовал «Фининкант» и полностью отключил артефакт. А потом провёл пару диагностических чар и снова запустил шестеренки плетения.
— У него высокое поглощение сил владельца, — заметил я. — Но проклятий, отслеживающих чар или неизвестных особенностей я не обнаружил. Перехват, удержание, стирание и оповещение — всё, что связано с ментальной магией.
Я убрал палочку, надел медальон и спрятал его под одеждой.
— Алагард учат в Хогвартсе, но два других — чары, сугубо связанные с артефакторикой. Они узкоспециализированные, максимум преподаются на старших курсах в индивидуальном порядке, от профессора к личному ученику, — задумчиво проговорила Каролина. — Антонин, это точно твой племянник, а не волшебник под обороткой?
— Моя головная боль, — весело рассмеялся он. — И причина задуматься над продолжением рода. Если в семействе Долоховых вырастет ещё один смышлёный парниша, здорово. А если нет… Просто сброшу разочарование со скалы, как в старые добрые времена.
— Когда ещё сквибов сбрасывали? — закатила она глаза. — Раз он будет в Хогвартсе, ты не против, если я буду его обучать? Запрещённые артефакты моя стихия, а учитывая его подготовку, он вправе помогать мне в свободное время.
— Да? — удивлённо перевёл он взгляд на ведьму. — На молоденьких потянуло, серьёзно? Спешу тебя расстроить: я обещал ему подарок и подумываю подобрать в личные служанки какую-нибудь вейлу. У тебя нет шансов против этих зверушек, пригодных для развлечения.
— Мордред, — использовала она сленговое ругательство. — Ты обещал одиннадцатилетнему племяннику… магическое отребье? Да половина чистокровных даже плюнуть в их сторону побрезгует, что уж говорить о том, чтобы спать с ними.
— Мясо для плотских утех остаётся мясом для плотских утех, вне зависимости от статуса или расы, — рассудил Долохов. — Но ты сегодня нервная, видать, шабаш головного мозга, так что мы пойдём.
— Пожиратели… — процедила она, но вовремя осеклась и отвернулась.
В целом, произвести хорошее впечатление на профессора — успешно провалено благодаря дяде. Но переживать не о чем: проклятие Волан-де-Морта делает так, что ни один профессор защиты от тёмных искусств не отработал больше года. Главное, чтобы Каролина не вылетела по причине связи со мной. Она как бомба замедленного действия, способная забрать с собой окружение в могилу.
Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор — директор Хогвартса и далеко не последний человек в мировом сообществе. Родился в прошлом веке, накапливал знания и маневрировал в кругу змей десятилетиями. Он прекрасно осведомлён, что должность профессора защиты от тёмных искусств, мягко говоря, опорочена. Тёмный Лорд её проклял, и теперь никто не способен продержаться на этом посту больше года, уходя при большой удаче по собственному желанию.
К чему всё идёт? Должность равна электрическому стулу для репутации в руках старого колдуна. Альбус уже мог знать, что Каролина Сантос замешана с Пожирателями Смерти и контрабандой запрещённых артефактов. Арестовать её будет затруднительно, но если она попадёт на проклятую должность, тогда сама магия вмешается и, если повезёт, подведёт женщину под Азкабан. Если нет, какая разница? Кому-то всё равно придётся год обучать детей. Дамблдор от этого ничего не проиграет. А мне, как втянутому в это дело, следует держать в голове риски и аккуратно взаимодействовать с мисс Сантос.
Однако меня гложут подводные камни, под которые вода не пробивается.
— Выглядишь встревоженным, — спустя пять минут тишины Антонин положил ладонь на моё плечо. — Я думал, ты будешь более расслаблен, когда самое сокровенное, твои мысли, будут надёжно заперты от дерзких самоубийц. Что осмелятся влезть в голову моему племяннику.
Его улыбка стала опасно широкой, словно если кто-то кроме Тёмного Лорда осмелился бы это сделать, то Долохов воспринял бы это как оскорбление всего рода.
— Барьер, — попросил я возобновить защиту от подслушивания, почувствовав, как звуки со всего Лютного переулка просачиваются сквозь защиту в мои уши.
В небольшом переулке справа шла драка между волшебниками, подвергшимися проклятию. У кого-то лицо было обезображено, кто-то с тремя горбами и элементами монстрофикации. Я слышал хрипы их жертвы, значит, они могли услышать нас. А чем безобразнее человек, тем больше шансов, что он чей-то шпион. Легко контролировать тех, кого отвергло общество, им много для счастья не нужно.
— Ох, конечно, как я не заметил, — лениво произнёс Долохов, усиливая заклинание магией. Невербальная магия, полностью безмолвная. К его уровню я стремлюсь очень давно.
— Каролина родственница президента Международной конфедерации магов. Сама по себе сошка мелкая, как и её контрабанда. Не знаю, что ей пообещал Альбус в обмен на вступление в преподавательскую должность, которая прославилась тем, что на ней за последние годы никто не проработал больше года. Проклятое место, — размышлял я, наблюдая за микроскопическими подёргиваниями лица Долохова. — Но всё идёт к подставе. И я считаю, что тесная связь с Каролиной — это как попытка выработать сопротивление к ядам.
Долохов задумался, потом приподнял голову и прошептал:
— Ты вырабатывал сопротивление к ядам?
— Верно. Есть пара планов, как это использовать в будущем, — честно ответил я, особо не переживая.
Одно дело говорить с незнакомцем, совсем другое с членом семьи. В магическом обществе семья нечто большее, чем можно себе представить. По всем правилам, если я буду в опасности, за меня вступятся. И наоборот. Такая идеология царила в сибирских землях, где я вырос.
— Яд с ней. Силван, как бы проще тебе объяснить… Ты чертовски прав. Надо доложить Ему о планах директора заполучить должность президента или поставить на неё своего человека. Стоит Альбусу взять в оборот её кузину, установить связь с госпожой Сантос — фактическую или воображаемую, главное — доказать… Виченцию Сантос сместят, а мнение старика ещё больше возведут в абсолют. Беспелюха…
«Беспелюха?»
Что-то знакомое… наверное, что-то вроде «бестолочь».
— Всё очень, очень плохо, — встав как вкопанный, Долохов выглядел неуверенно, словно одновременно взвешивал сотню потенциальных исходов и предвещал убытки от каждого из них. — Как считаешь, с точки зрения выгоды, какой вариант самый оптимальный?
— Контрмеры? — поинтересовался я, получив кивок. — Найти того, кто проклял профессорскую должность в Хогвартсе. В его власти временно снять проклятие или наложить защиту на Каролину. Затем нужно прикрыть её деятельность, найти шпионов и доносчиков из её ближнего окружения — в общем, оборвать концы и замести следы. Когда с первичными вопросами будет всё улажено, можно, собрав доказательства, обратиться к президенту, указав виновного. Желательно подкрепить всё сфабрикованными уликами для пущего эффекта: кому выгодно её смещение, кто копал на её кузину и зачем. Таким образом, мы не понесём убытков. Вместо этого получим слабый рычаг влияния на важную фигуру в магическом сообществе.
— Работы непочатый край, — тяжело выдохнул он, полез в карманы и достал два кисета. — Лови, — передал он мне что-то звонкое. И мягкое, словно муку. — Подойдёшь к любому камину, бросишь летучий порох и сможешь переместиться обратно в моё поместье. Но перед этим, видишь то большое здание с красной крышей? — указал он рукой. — Купи себе слугу на свой выбор, заслужил. На сдачу, если останется, купи конфет. А у меня дела в поместье Лестрейндж.
— Отчёт?
— Угу, перед Темным Лордом. Альбус выглядит простаком. От него ожидаешь маленькую подлянку, но никак не попытки надавить на нас через мировое сообщество путем его возглавления. Если ты хоть немного прав, значит, директор нацелится на Виченцию Сантос через её кузину, — он заскрипел зубами. — Подожди… Ответь на вопрос. Брат говорил мне, что тебя плетками подгоняли к главенству семьи ещё с пеленок… Но неужели он настолько эффективен в воспитании детей? Я помню его слюнтяем, который хорошо огрызался на слабых, но сам забивался в угол, как испуганный щенок, при виде клыков побольше. Чтобы он и вырастил тебя, кто без страха говорит со мной… — Антонин почесал бороду. — В этом я сомневаюсь. Твоя мать — Шарлотта? Дочь из шотландской семьи, разоренной идиотизмом. Ум от неё ты точно не мог унаследовать.
Я перестарался, но притворяться ребенком никогда не входило в мои планы.
Лицемерие — залог выживания в магическом мире, с этим глупо спорить, но попытка вжиться в роль слабого и глупого ребенка излишне опрометчива из-за риска застрять в этом образе. Я всегда отвечал так, как того требовала ситуация или собеседник. Но всегда в пределах собственного мировосприятия: говорить бессвязную чушь, чего ждут от детей моего возраста?
Нет, противно.
Но теперь я столкнулся с последствиями: Долохов подозревает меня в чем-то, только не может определиться, в чем именно. На это есть причина: нет признаков одержимости злым духом. Опытный маг сразу поймет, является ли связь души и разума монолитной, или же в ребенке что-то не так. Если есть фактор одержимости, это невозможно скрыть.
Что касается использования сложных ритуалов для более глубокой проверки, что в теории способно меня выдать, они затратны, к ним прибегают при обнаружении магических аномалий. Я же не обладаю ничем сверхъестественным.
— Отец и мать, Данило и Шарлотта, обучили меня всему, что знали сами и что мой неокрепший ум усваивал. А воспитывали меня шаманы, ренегаты, культисты, шабашисты, звездочеты и ритуалисты. Скорее я продукт их трудов, чем селекции, — объясняю, плавно переходя к закрытию темы. — И это печально. Я задал стандарты нового поколения, теперь моим младшим приходится жить под покрывалом презрения за факт недостаточного старания в раскрытии истинных способностей Долоховых — использовать всех и вся во благо роста себя.
— Допустим, — он покачал головой. — Я хотел тебя познакомить с моим ближайшим другом, но ты меня полностью переубедил. Зная его, в тебе он увидит не самого полезного союзника, каким видит меня. А врага, который имеет шансы его превзойти в будущем. Одна такая мысль — и тебе придется бежать из Англии быстрее звука, — посмеивался Антонин. — Да уж, племянник, нагнал ты мне зрелых проблем до моей старости.
Попрощавшись со мной, он прямо на улице трансгрессировал, забрав с собой и чары, приглушающие звук. Оставил меня в довольно опасном месте, словно бросил на испытание ребенка. Хотя, зная его, Антонин просто проявил доверие.
Да и в чем сложность: дойти до черного рынка с рабами, прикупить одного и вернуться?