• Boosty Shared
• Lasombra

• T

• малефик
• гарри поттер

Пройдясь по улице и войдя в здание, я удивился профессионально наложенным чарам расширения пространства и убранству. Король среди трущоб. Внутри образцовый, можно сказать, аристократический зал для приёма важных гостей.

Недалеко виднелся камин для перемещения, несколько охранников внимательно следили за гостями, в основном за слугами чистокровных семей. Аристократия побрезговала бы совать сюда нос, но не их слуги, — так я считал раньше. Переоценил. Среди гостей были мои ровесники с охраной или родителями, явно чистокровными волшебниками, если судить о высокомерном поведении. На данный момент половина из них уже должна была примкнуть к Тёмному Лорду, а другая готовилась сделать этот судьбоносный шаг в ближайшие годы.

Из-за этого я чувствовал себя белой вороной среди пятой колонны.

Чёрный рынок. Хотя ему больше подошло бы понятие «золотого», где лучшие собираются для покупки худших. Интересно, захочу ли я вложить накопленные за жизнь навыки и связи, чтобы избавить мир от подобных клоповников? Позолоченных, но всё равно заведений для сбора отбросов общества.

Конечно, захочу. Если мне за это предложат достойное вознаграждение. В противном случае, как и сейчас, я просто буду пользоваться теми благами, что мне предоставляют.

Где здесь стойка для заказов? К удивлению, её в этом месте не оказалось — здесь действует схема индивидуального подхода к клиенту. Через несколько минут ко мне подошёл пожилой мужчина в добротной одежде с магическим моноклем на левом глазу. Он представился простым именем, без фамилии, что сразу указывало на его незавидное положение в обществе. В лучшем случае он полукровка, хотя даже полукровки обычно стараются называть фамилию единственного волшебника в семье.

Но это даже к лучшему — не пришлось следить за подбором слов, и можно было спокойно озвучить цель прихода: покупка раба. Этого хватило, чтобы мы спустились на нижние уровни, прямиком в подземелье, где хранился товар: домовые эльфы, гуманоидные существа магического происхождения, оборотни и вампиры. Меня же интересовала вейла, и с этим возникли кое-какие неурядицы.

По-настоящему хорошие лоты можно приобрести на аукционе за весьма солидную сумму, а на рынке рабов были простые полукровки или повреждённый товар. В лучшем случае из чистокровных вейл попадались малоперспективные или посредственные представители этой расы. Как будто зашел на барахолку, где либо товар бывшего употребления, либо дешевая подделка.

Нормальных вейл пока не встретилось.

Их раса во многом уникальна: для поддержания чистоты крови они прибегают к связям с маггловскими мужчинами. Если они вступают в половую связь с волшебниками, то всё становится интереснее: рождаются полукровки, которые наследуют ослабленный ген вейл и полные гены отца. Если же рождается мальчик, то плод полностью отвергает гены фантастической твари и с половинным успехом получает волшебные. Неоправданно высокие шансы на сквиба. Поэтому такие браки почти полностью исключены — для колдунов важна доминантность для продолжения рода. Бывают исключения, но это как связь девушки из высшего общества с конюхом, — так на этот союз будут смотреть со стороны.

Считается, что в качестве секс-рабынь ценятся только чистокровные вейлы: они намного красивее и страстнее в постели. Как говорил мой наставник по рунам… «Вейлы затрахивают до потери рассудка», как-то так. Ещё один важный фактор, больше подходящий конкретно мне, — истинная природа этих тварей.

Обычный волшебник видит в них прекрасных феечек, почти что суккубов, которые покоряют сердца своей божественной внешностью и аурой. Более сильные колдуны, или такие как я, прошедшие через несколько ритуалов усиления магической силы, сразу видят их истинное обличие.

Двадцать шестая камера. В ней находилась полукровка, блондинка с выдающейся грудью и, по заверениям сотрудника торговой площадки, красавица.

— Она лучшая из того, что мы можем вам предложить, — уверял он.

— Вы точно используете подавитель? — спросил я об артефактах, блокирующих их природу. Их аура действует по принципу феромонов: стоит её вдохнуть, как похоть ударяет в голову.

На всех представленных образцах был ошейник, но ни один из них не работал. Обычно это означает, что маг не способен сопротивляться очарованию даже подавленному. Но у меня была несколько иная проблема — можно сказать, противоположная.

— Неужели? — удивился он, и на его лице промелькнула брезгливость, словно он смотрел на сквиба.

— Голова курицы, магический прообраз потрёпанных крыльев, гусиная кожа, — процедил я. — Ваши ошейники либо низкого качества, либо не могут обмануть мои глаза, потому что эта вейла-полукровка не умеет скрывать своё безобразие. Мне нужна чистокровка.

— Ох, вот в чём дело, — он сделал лёгкий поклон в извиняющемся жесте. — Мы закупаем товар напрямую из Франции, лидера в производстве ограничителей. Всего пара волшебников имела те же жалобы, что и вы, юный господин Долохов, — удивительно напыщенная лесть. — Но среди чистокровных… у нас всего один неиспорченный образец. Её возвращали два раза, и оба раза нам пришлось выплатить компенсацию за причинённый ущерб. Но, поскольку она ещё «чиста» и юна, нам сложно решиться на утилизацию.

— Звучит интересно. Могу поговорить тет-а-тет?

— Не можете? Она агрессивна, нахальна и опасна. Мы не хотим ссор с вашей семьей, — категорично отказал он.

— Моя семья контролирует всю территорию Сибири. И единственное, чему она меня научила, так это игнорировать уверения в стиле «не можете». Это почти как объявление войны нашему авторитету в магическом сообществе. Стоит моему дяде Антонину Долохову узнать об этом, как вы сразу столкнётесь с последствиями.

— Но…

— Но вы всё ещё хотите меня переубедить. Понимаю, поэтому предлагаю пари: вы дадите мне возможность поговорить с товаром наедине, столкнуться волшебнику с палочкой с закованной в кандалы «зверушкой». Если после моего разговора с ней вы увидите покладистую вейлу, то дадите мне солидную скидку. В свою очередь, я готов сразу дать вам гарантию наследника Долоховых, что товар не будет возвращён, и вы не получите никаких жалоб от моей семьи, — я внимательно смотрел в его карие глаза. — Это честная сделка. Советую её принять.

Понадобилось немного надавить, чтобы получить редкий экземпляр — свободолюбивую вейлу, которая, при должной компетенции, вполне могла бы стать моей служанкой, что весьма ценно в долгосрочной перспективе. История показала, что рабы лишь опухоль на теле господина. Инстинктивное стремление к свободе, заложенное в каждом разумном существе с рождения, часто становится роковым.

Рабы, они идеальный инструмент для врагов. Их легко запугать, те лишены лояльности. Как только их жизни окажутся под угрозой, они мгновенно предадут, станут шпионами или вонзят нож в спину. Истина. Рабы всегда рядом, они знают о господине больше, чем он знает о себе и своем окружении. Кроме того, сам факт содержания рабов может повредить моей репутации и помешать установить союзы, если информация станет достоянием общественности.

Рабство — это порок в умах магглов, и лишь консерваторы относятся к этому положительно, но их меньшинство. И, конечно, восстания. Куда без них? Даже незначительное угнетение ведёт к бунтам, что создаст мне дополнительные проблемы.

Слуги, как по мне, менее рискованная категория. Иллюзорная свобода выбора повышает их мотивацию и удовлетворённость, что прививает чувство привязанности. Им нужно платить, но даже крошечная оплата делает их более верными.

Свежие рабы этого не понимают, но заинтересовавшая меня вейла дважды побывала в рабстве, поэтому сможет оценить заботу и привяжется ко мне, опасаясь вновь попасть к жестокому рабовладельцу.

Кроме того, слуг защищают законы Министерства магии, а человек в безопасности меньше подвержен страху и больше сосредоточен на выполнении своих обязанностей.

Но это всё детали. Имеют значение лишь два ключевых фактора.

Во-первых, слуги находятся в более приемлемых условиях, чем рабы, что позволяет выстраивать с ними уважительные и конструктивные отношения. Если кто-то из рабов моего дяди захочет мне навредить, то мой слуга первым предупредит меня. А раб, напротив, поддержит своего «товарища по несчастью», промолчит или поможет подсыпать мне яд.

Второй ключевой фактор — перспективность вложений в слугу. Вкладываться в рабов бессмысленно: они расходный материал — одноразовый, и их не стоит развивать, потому что сильный раб представляет собой опасность. Я же буду обучать своих слуг, удовлетворять их базовые потребности в достойной жизни и безопасности, чтобы они становились более полезными для выполнения рискованных поручений, на которые они пойдут не из страха, а из верности.

В итоге я захотел во что бы то ни стало поговорить с вейлой. Моё желание удовлетворили, отведя меня к самой мерзкой из доступных камер. Сюда даже тараканов страшно поселять, того гляди пожаловаться могут на плохие условия. И это я говорю о скромных тараканах. А ведь бывают ещё и наглые, чистокровные.

Крохотное пространство вызывало чувство клаустрофобии. Невозможно было ни пройтись, ни ощутить каплю свободы. Темно, вечный мрак без окон и с плотной дверью без щелей. Вонь, мусор и нечистоты лежали прямо на холодном бетоне, без матраса.

Я не знаю, чем её тут кормили, судя по всему, мизерными порциями и грязной водой.

Придётся после покупки проверить товар на паразитов или болезни. Только за это мне должны были дать солидную скидку без всяких пари. Товар ещё попорчен.

Вейла была закована в железные кандалы на руках и ногах, худых, как засохшие ветки деревьев. Вместо одежды сплошное рваное тряпьё. Единственными «украшениями» её тела были синяки, магический ошейник и красные пятна. Последнее может быть вызвано экземой, псориазом или дерматитом. Но несмотря на всё, эта вейла была лучшим выбором, что я видел сегодня, да и в целом.

Грязные волосы всё ещё отливали золотом на чистых участках. Её худое лицо оставалось идеально правильным, без единого изъяна. Голубые глаза, самое лучшее в ней, были полны злобы и кровожадности. Что касается внешности и фигуры, то ей около пятнадцати лет, но по ощущениям — двадцать; формы успели сформироваться и округлиться в нужных местах. Понятно, почему эту вейлу покупали — она эталон своей расы.

Отмыть, накормить, обследовать, вылечить, и можно использовать.

— Как и обещал, я вас покину, — поклонился старик, выходя из камеры и прикрывая дверь.

— Подожди, — спокойно обращаюсь к вейле, доставая палочку и накладывая несколько заклинаний.

В первую очередь я избавился от грязи и вони, затем проверил камеру на наличие прослушивающих артефактов или магических сканеров. Определено, на них решили сэкономить, но лучше было перестраховаться. Дополнительно я поставил несколько изолирующих барьеров для обеспечения конфиденциальности. А для более продуктивного разговора я трансфигурировал пару камней в два стула — весьма неплохо для начала.

Преображение объектов зависит от их размера. Из камня легко создать иглу, но не наоборот. Мой дядя, куда могущественнее меня, способен невербальными чарами из куска грязи сотворить целый дом.

— Присаживайся, — предложил я, убирая палочку и подавая пример.

Вейла молчала и смотрела на меня с ненавистью, как пленница на приёме у пыточного дел мастера. Я могу понять её недоверие, но оно мешает нашему сотрудничеству. Потребовалась минута ожидания, прежде чем она поднялась, затарахтела цепями и села напротив меня.

— Был старый ублюдок. Был мерзкий ублюдок. Теперь ребёнок. Что дальше? Меня продадут новорождённому? — ядовито спросила она.

— Отвратительно, не правда ли? — бархатным тоном начал я. — Страна рабов. Страна господ. Я прибыл в неё из далёких северных земель, где нет такого варварства, увядания моральных ценностей и человеческой души.

— И-иностранец? — спросила она на ломаном английском. Мой был не лучше: я владею русским, старославянским, немецким, немного кельтским, древнегреческим, латынью и на среднем уровне американским английским. Чистый британский отличается от своего заморского собрата, во всяком случае, при разговоре с носителями языка.

— Как и ты, — акцентировал внимание на нашей схожести. — Дядя настоял на обучении в Англии и покупке слуги для поддержки, но забыл уточнить о подводных камнях, — я попытался выдавить лёгкую брезгливость. — Меня учили, что слуга — тот, о ком господин обязан заботиться как о члене семьи. Учитывать интересы слуги и вкладывать ресурсы в его развитие. Но кого я встретил сегодня? Павших духом рабов, утративших из-за прогнившего общества магов самое дорогое — желание бороться за свободу. Сплошное разочарование, недостойное вложений.

Достав из второго чехла ритуальный нож, я принялся играть на контрастах, указывая остриём на слегка испуганную собеседницу.

— Они потеряли не только свободу, но и право мечтать. Словно овцы, заплутавшие в тёмном лесу, обречённые провести остаток своих дней во мраке, без надежды вырваться из терний, — размеренно объяснял я, переходя к главному. — Но не всё потеряно. Я узнал о тебе, единственной вейле, которая не потеряла веру в себя и боролась за свободу. Услышал об идеале, идущей наперекор угнетателям, пусть и ценой такого содержания, — обвёл ножом камеру. — В чем-то приемлемого, оно тебя не сломило, а только сделало сильнее. Я отчётливо вижу в твоих глазах ненависть и боевой дух, что невозможно вырвать никаким заклинанием.

— И ты думаешь, что я просто поверю тебе на слово, что ты не такой, как все эти уроды?! И что я брошусь к тебе в постель?! — взорвалась она, слегка отстранив голову, словно ожидала, что в следующий миг я заколю её ножом. Но вместо этого я придвинул острие к своему носу.

— Верить — значит ждать и надеяться на будущее. Я же предпочитаю наблюдать в настоящем, делать выводы и говорить прямо, — несколько раз касаюсь ножом кончика носа.

— А ещё резать надеждой не хуже ножа, — остроумно заметила она.

— Позволь раскрыть один секрет, который я узнал от родителей: никогда не доверяй словесным обещаниям, — произнёс я твердо, глядя ей в глаза с непреклонностью, словно был фанатично убеждён в своей правоте. — Слово может быть ножом, что ранит, — я вернул нож в охотничий чехол, скрестив пальцы рук и слегка наклонившись к ней. — Действия — вот что имеет значение. И я хочу действовать по отношению к тебе как к слуге: верному и надёжному, кто отплатит мне добром за добро.