• Boosty Shared
• Lasombra

• T

• малефик
• гарри поттер

— Я тебе не верю…

— В нашем мире нужна не только храбрость, но и умение распознавать тех, кто ищет возможности, а не развлечения. Тех, кто видит в тебе нечто большее, чем товар или способ сбросить стресс, самоутверждаясь над слабым, — слегка нахмурился, словно осознал что-то важное. — Поверь, я веду этот разговор не для того, чтобы ранить тебя надеждой или втянуть в ещё большую грязь. Я пришёл дать тебе шанс реализовать себя через служение мне. Начни с малого, простого наблюдения, в ходе которого ты сможешь сделать окончательный вывод. Является ли каждый мой шаг новой возможностью, которая поможет тебе убедиться в важности не моих слов, а действий по отношению к тебе.

— А если не является? — она оскалилась, как побитый зверь перед финальным броском на охотника. Точнее, перед фатальным для себя.

— Сделаешь выводы, станешь сильнее и умнее, извлечёшь урок, — обрисовал перспективы. — Откажешься, и ничего не потеряешь, но и не приобретешь. Я же теряю, как минимум, единственную в этом прогнившем месте слугу. У кого в глазах и сердце горит огонь.

Было важно упомянуть в конце огонь. Вейлы способны управлять им как родной стихией. Поэтому, подводя итоги, она должна согласиться после всех моих усилий. Если нет, я пересмотрю свои слова, запишу в дневник и проведу анализ для исправления ошибок в будущем. Мне многому предстоит научиться, слишком мало опыта вербовки слуг.

— Хорошо, но я не прыгну к тебе в постель по одному слову и не буду ходить на четвереньках, — вейла поставила вполне выполнимые условия.

Слово — всего лишь слово, его можно расширить в целое предложение. А что касается четверенек, интересно, кому она прислуживала раньше? Господам, желавшим всем сердцем сделать из фантастической твари какую-нибудь собачонку. Какое расточительство: слуги не должны удовлетворять наши порочные потребности. Они должны отрабатывать вложенные в них ресурсы.

— Позволь представиться. Меня зовут Силван Долохов. Как твой новый господин, я обязуюсь присматривать за тобой и направлять. Пока ты рядом со мной, — почти что принял её как своего вассала. — Теперь твоя очередь представиться и высказать свои намерения.

— К-Камилла, — слегка запнулась она. — Ничего не обещаю, пока не буду уверена.

— Разумный подход всегда сопровождается неуверенностью, — улыбнулся я, используя несколько заклинаний для снятия оков, всех, кроме ошейника-подавителя. Мне придётся выводить её отсюда, сквозь множество извращённых волшебников, которые могут положить глаз на мою слугу.

С моим нынешним влиянием и положением будет трудно переубедить всех и каждого в необдуманности данного посягательства. А придется. Всё же волшебников десятки тысяч по всему миру, а по-настоящему способных противостоять чарам вейлы — таких всего сотни. Многие могли бы наделать ошибок под эффектом приворота, привлечь охрану рабовладельческого рынка и привести нас всех к утомительному урегулированию конфликта.

Закончив с этим, я вышел из камеры и приступил к процедуре покупки. Заплатил за товар, подписал контракт отказа от ответственности — третий из предложенных по счёту, ибо первые два имели неприятные формулировки. Типичный мир волшебников, где нет нормальных юристов, способных составить прозрачные договоры купли-продажи.

Следом ещё час ушёл на полировку товара, то есть на мытьё, первичное лечение и выдачу одежды. Больше всего времени заняло лечение через зелья — явно сомнительного качества, но лучшее не предлагают на товары со скидкой.

Прибыль в работорговле всегда на первом месте.

Ещё через десять минут мы добрались до камина и покинули клоповник, успевший засесть, если не в мою память, то уж точно в одежду. Провоняла, как пить дать. Чтобы быстрее избавиться от неудобства, я обратился к двум близняшкам — что-то вроде наложниц Антонина, чтобы они занялись Камиллой, показали ей усадьбу, ввели в круг обязанностей личной служанки и объяснили нормы поведения.

Сам пошел за запасной одеждой, и сразу в купальню, где лишь отмокнув, смог вернуть себе прежний вид. К выбору одежды я всегда подходил с точки зрения практичности и удобства: простые штаны, туфли, рубашка, даффлкот. Обычно я не меняю свой выбор круглый год благодаря чарам утепления, но теперь придётся привыкать к мантиям. Они мне не нравятся, но до пятого курса их придётся носить прилежно.

Регламент Хогвартса я не читал, но вроде как именно перед экзаменом Стандартов Обучения Волшебству студентам дают послабления в выборе одежды, чтобы они могли готовиться к экзаменам в комфорте.

Точно, я совсем забыл про образовательную программу. На первом курсе нам будут преподавать астрономию, заклинания, зельеварение, историю магии, травологию, трансфигурацию, полёты на метлах и защиту от тёмных искусств. Нужно будет выделить время на прогонку материала. Но пока нет учебников первого курса Хогвартса… Хм… Все необходимые материалы купят слуги, поэтому нам с дядей не нужно было сегодня утомляться походами по магазинам. Мы прошли мимо книжных лавок.

Ладно, несложно подождать распоряжений дяди.

Возвращаясь в свою комнату, я использовал палочку, чтобы запереть дверь и ощутить лёгкое умиротворение. Я любил уединение во время исследований — оно позволяет сосредоточиться на задачах.

Сев за рабочий стол, небрежно заваленный записями и книгами, я принялся за работу.

Долго думал, записывал и размышлял, как использовать Хогвартс на сто процентов для самого быстрого совершенствования. Перспективы угодить в рабство меня не радовали: они казались сомнительными и обременительными. Без реальной силы я не смогу собрать ни союзников, ни инструменты для отстаивания своей позиции перед Волан-де-Мортом. Мне не нужно его побеждать, ведь шансы на победу в прямом столкновении слишком малы. Он изучал тёмные искусства по всему миру, вскоре получит доступ ко всем наследиям чистокровных семей Англии, и каждый день он становится всё сильнее. Я отстаю. Но сдаваться невежливо. Просто надо сделать так, чтобы он не смог меня победить. А это гораздо легче, если оптимизировать время.

Что я знаю?

Выручай-комната — волшебное помещение в Хогвартсе. Её расположение и методы использования мне известны. Она не статична: комната формируется на основе потребностей вошедшего, может предоставить безопасное укрытие, инструменты, книги или служить местом для приватных встреч. О ней знает Дамблдор — директор вправе ворваться туда с помощью заклинаний как гром среди ясного неба. Скоро у него окажется один из Даров Смерти — мантия-невидимка, так что есть риск, что он зайдет в комнату вместе со мной.

Вывод?

Место для обучения всему, что разрешено и может понравиться директору. Там можно проводить научные опыты, тренироваться в боевой магии, оттачивать владение палочкой или получать книги из библиотеки без необходимости туда идти. Однако запрещённая литература из Запретной секции под защитными чарами: стоит только одной книге покинуть полки, как об этом тут же узнает Дамблдор, и лавочка прикроется.

Тайная комната Салазара Слизерина? Охраняется василиском, полностью обчищена и исследована Волан-де-Мортом, да и пока он жив, она будет находиться под пристальным присмотром. Попасть в неё можно через Хогвартс с помощью языка змей парселтанга или через Запретный лес, но опять-таки перспективы малозначительны.

Остаётся последний и самый рискованный вариант для проведения опасных экспериментов: Запретный лес. Вход в него для студентов запрещён, потому что там полно полезного материала для опытов — волшебных существ, вампиров, оборотней, троллей, гигантских пауков и других опасных тварей. Его охраняет только лесничий, так что при должных знаниях и умениях можно найти пещеру, надёжно её скрыть и проводить там свои магические изыскания.

— Переменные… — прошептал я, закрывая глаза и массируя веки.

Нужно наладить ночные походы из Слизерина в Запретный лес, тщательно заметать следы, контролировать популяцию пойманных для исследований тварей, учитывать шпионов-пауков на стороне Хагрида, уметь постоять за себя и правильно рассчитать время возвращения обратно.

Чем больше переменных, тем выше риск, что я допущу ошибку; по своей вине или из-за неудачно выпавшего на кубике числа. Жизнь — это бесконечное подбрасывание кубиков, где никогда не знаешь, когда выпадет критический успех, а когда критический провал перечеркнёт все твои достижения и закроет путь к новым.

— Но у меня всего семь лет. Лето под присмотром дяди, а осень, зима и весна — под надзором Хогвартса. Прекрасно, — голос слегка дрожал от злости.

Не получается сложить головоломку для максимизации прибыли. Как умудриться извлечь сведения из Запретной секции и основать свою мастерскую в Запретном лесу? Полагаться на удачу бессмысленно, нужен другой подход, более расчётливый и взвешенный.

Выйти из подземелья Слизерина можно через тоннели, присоединённые к Чёрному озеру, а оттуда до леса рукой подать. Что касается сокрытия личности, нужно придумать ритуалы для маскировки или создать необходимые артефакты. Или купить порт-ключ, найти брешь и использовать её для доступа в места, где пауки Хагрида не обитают. Лес большой, и не единственный. Я уверен, далеко не весь Хогвартс окружён чарами, препятствующими трансгрессии — аналогу телепортации. Либо же есть лазейки в самом Хогвартсе, как минимум директор имеет возможность свободно перемещаться. Надо покопать в этом направлении.

«Алохомора», — почувствовал я, как сработало заклинание отпирания, и тут же обернулся к двери. Ко мне прибыл уважаемый дядя, радостный, словно выиграл миллион галлеонов по чистой случайности.

— Ха! Я уже думал застукать племянника за чем-то непотребным. Помню, в твои одиннадцать я был куда смелее после удачной покупки, — рассмеялся он, подходя ко мне и оглядывая рабочий стол. — Что это, чертежи какого-то артефакта? — Антонин указал на рисунок контейнера с ядом и небольшую схему устройства для его распределения по воздуху.

За основу взят яд пауков-чариветти, магических существ, чей яд идеально подходит для такой процедуры. Он бесцветный, против него нет универсального антидота, действует быстро и крайне летально. Я несколько лет вырабатывал иммунитет, но даже так, уверенности в своей способности пережить «это» у меня почти нет. Для решения этой проблемы я разработал другой артефакт, ромбовидный, он позволит избежать отравления. По сути, это что-то вроде компактного противогаза — достаточно приложить ко рту и вдыхать через него воздух.

— Артефакты в области алхимии. Могут пригодиться на опасных производствах, — спокойно пожал я плечами. — Как прошла встреча, дядя?

— Как будто дерьма поел, — цокнул он. — Пара пожирателей попали под Непростительные заклинания, гора ругани и целый бассейн словесных помоев. Но процесс расследования пошёл, и то хлеб. Было бы неприятно осознать проблему гораздо позже, уже после вступления Каролины в должность и активных действий Альбуса, — Антонин махнул рукой. — Не забивай голову. Разборки старших тебя не касаются. Сейчас самое важное, твоё обучение. Возьми меня за руку, мы трансгрессируем на один удалённый остров, насыщенный магией. Там и начнём индивидуальное обучение. И да, тебе несказанно повезло — в вопросе невербальных чар я лучший.

Я молча взял его за запястье, приготовившись к не самой приятной процедуре «скручивания», чтобы упростить перемещение через пространство. Заклинания телепортации работают так, что для минимизации затрат волшебнику необходимо уменьшить себя до малюсенькой песчинки. И этот процесс звучит так же мерзко, как и ощущается — особенно неприятное послевкусие во рту сразу после прибытия.

Меня свернуло в одном месте и вывернуло в другом, где ледяной ветер и звуки ударов волн о скалы приветствовали нас. Это был не остров, а скорее небольшой клочок горной породы в океане. Но виды отсюда были поистине потрясающими, как и ощущения от окружающей магии. Теперь понятно, почему мы сюда прибыли. Образцовый полигон для оттачивания мастерства, где можно заниматься гораздо дольше и эффективнее.

В то же время, усмешка Долохова не предвещала ничего хорошего. Вероятно, обучение будет болезненным. Скорее всего, тот же метод, что использовали мои родители: за каждую ошибку — удар жалящим заклинанием, от которого место поражения опухает, словно туда вселился рой пчёл.

Это, кстати, одна из причин моего быстрого прогресса. Ничто не далось мне легко, разменной монетой была боль, а топливом служил страх. Я стал меньше бояться, чем в раннем детстве, но инстинкт самосохранения, хоть и притуплённый, всё ещё оставался инстинктом, чем-то, что я с трудом контролировал. И что подгоняло меня становиться лучше.