— Эй, это ты сняла с меня штаны. Кроме того, ты не имеешь права говорить мне такое. Каждое утро я просыпаюсь и вижу, как ты сосешь мой член.
— Я недостаточно хороша для тебя?! — Мей почти кричала. Это был даже не крик, скорее плач.
— Разве я не говорил, что ты самая лучшая задница, которая у меня когда-либо была?
— Это все, чем я для тебя являюсь, не так ли? Просто то, во что можно вставить свой член, — она пыталась вызвать чувство вины у него и удержать ее.
— Если ты хочешь классифицировать меня как серию дырок, — пожала плечами рыжая, — кто я такая, чтобы останавливать тебя? — следующие несколько минут она кричала и орала на него изо всех сил. Араши не обращал на нее внимания. Он просто надевал свою одежду и пристегивал меч, словно это ничего не значило. Боль в груди нарастала. Он действительно покидал ее. Он не мог просто так оставить ее!
— Подождите! Пожалуйста! — Мей Тэруми поняла, что Араши не тот человек, которого можно контролировать. Чем больше она пыталась дёрнуть его за цепь, тем яснее становилось, что никакой цепи нет. — Пожалуйста… не оставляй меня.
— У меня есть дела. Важное дело.
— Подожди! Я могу пойти с тобой!
— Позволь мне перефразировать, — Араши натянул маску, чтобы скрыть нижнюю половину своего прекрасного лица. — У меня есть важные дела. Дела настолько сомнительные, что ты будешь сомневаться, в своем ли я уме или нет.
— Мне все равно, — Мей попыталась встать с кровати, поскользнулась и упала на пол. Его ноги оказались перед ней. Она схватилась за них, не желая отпускать. — Пожалуйста. Мне все равно, что ты сделаешь… просто возьми меня с собой. У меня больше ничего нет. Я не могу быть здесь… я не могу быть без тебя, — Ее плотина прорвалась еще раз, и она начала всхлипывать.
— Хорошо.
— Что? — правильно ли она расслышала?
— Хорошо, ты можешь пойти со мной.
Она пойдет с ним! Конечно, она пошла бы с ним! Она бы везде пошла с ним. Он подтянул ее к себе, заставив сесть на кровать, и огляделся. Это… была не та же самая комната. Кровать была намного мягче, бархатистей и мягче. В комнате горел слабый голубой свет, и запах духов внезапно овладел ее чувствами.
— Где… Что только что произошло?
— Телепортация.
— О, — Араши телепортировал их из зоны поражения, что, как она знала, несомненно, сожрало бы огромное количество чакры. — Где мы?
— В моей комнате.
— Хмммм, — Мей улыбнулась, облизнув губы от услышанного. — Мне нравится.
— Привыкай, Мей-чан, — он назвал ее Мей-чан! Он снова снимал с себя одежду! Его губы были так близко к ее губам! — Ты останешься здесь навсегда.
— Мммммммф, — Мей Теруми поцеловала его, когда он толкнул ее обратно на кровать. — Навсегда, — повторила она. Ей нравилось, как это звучит.
-----------
Стук в дверь раздражал ее. Она знала, кто за ним стоит, и это раздражало ее еще больше. Все в нем раздражало ее.
Ей никогда не нравилось с ним разговаривать, несмотря на то, что за последние несколько месяцев он стал менее предательским. Бог знает, что ее учитель нашел в этом человеке, чтобы держать его рядом так долго; историй, которые она слышала от Какаши и Тензоу, было достаточно, чтобы ей захотелось схватить его за голову, выковырять этот маленький глазик из глазницы, размозжить ему череп, а затем разбить его остатки о каменную стену, окрашенную его кровью.
Но… она была Хокаге. Сдержанность должна была быть одной из ее сильных сторон.
— Войдите, — в тот момент, когда он вошел, раздражение Цунаде возросло с нуля до ста. Конечно, у него было такое выражение лица. Если оно не было пустым, значит, он сурово осуждал ее за мягкость; если он хмурился, значит, он не одобрял ее действий, что могло привести к небольшой словесной войне; на этот раз, ох, на этот раз он выглядел серьезным. Это никогда не было хорошей новостью. Никогда. — Что привело тебя сюда, Шимура?
— Леди Хокаге, — Цунаде задумалась, чувствует ли он, как сжимается его горло от такого обращения к ней. Должно быть, каждый раз это было неприятно. Ей это нравилось. — Нам нужно обсудить кое-что важное. Возможно, будет лучше, если АНБУ уйдут и они, — Его взгляд, конечно же, остановился на ее помощнице Шизуне и ее ученице, Сакуре Харуно.
— Что бы ты ни хотела сказать, — последняя Сенджу почувствовала укор от того, как он к ним обратился, — скажи это перед ними. Всем им. Каждому из них я доверяю больше, чем тебе.
— Глупости, Цунаде, — его глаза встретились с ее, — глупости. Иногда сострадание побеждает разум.
— Ближе к делу.
— Очень хорошо, — он снова посмотрел на ее учеников. — Вы двое не должны произносить ни слова об этом никому, кроме как с санкции самой Хокаге.
— Данзо, у меня впереди очень длинный день, поэтому, — ее кулак очень, очень мягко приземлился на парту, — заканчивай с этим.
— Киригакуре уничтожен.
— Что? — должно быть, она неправильно расслышала. — Что ты только что сказала?
— Киригакуре был уничтожен, — Данзо положил свиток, заполненный деталями, сделанными его шпионами в иностранных государствах. — Как вы знаете, у меня много агентов Листа в иностранных государствах, собирающих информацию. Гражданская война, идущая там, обострилась за последние несколько месяцев. Массовые потери с обеих сторон, широкомасштабные конфликты по всей стране и сопутствующий ущерб. Чуть больше недели назад агент, находившийся в деревне, бежал, когда туда вторглись повстанцы.
Цунаде было в достаточно, чтобы знать, чем это закончилось. Отчаянный и жестокий переворот одним махом. У них был элемент неожиданности, и это повредило бы не только правящей фракции.
— Мизукаге — сильный шиноби. Он стал лидером благодаря своей силе.
— Действительно. Джинчурики, отвечающий за зверя внутри. Это был лишь вопрос времени, когда он сломается. Все Джинчурики такие, — Кулак Цунаде ударился о столешницу, разбив ее. Данзо было все равно, и она ненавидела это еще больше.
— Не отвлекайся и тщательно подбирай слова.
— Я говорю только правду, без прикрас, которыми славился Хирузен. Думаешь, Джинчурики будут любящими и добрыми после того, как с ними всю жизнь обращаются? — не только Цунаде смотрела на него. Шизуне нахмурилась с презрением. Сакура, бедная девочка, едва стояла на месте. — Ягура ничем не отличался от других. Его больше боялись, чем уважали. Он был изгоем, прежде чем обрел власть. Если добавить к этому культуру, которой славится Кири, гражданская война была единственным исходом, который они когда-либо имели.-
— Продолжайте.
— Ягура трансформировался, — Данзо продолжил, свиток лежал в куче сломанных деревянных деталей. — Мизукаге высвободила всю мощь Зверя, и что последовало дальше, в лучшем случае туманно, учитывая, что агент разведки к тому времени сбежал на окраину. Однако он подтвердил следующее. Ягура выпустил бомбу хвостатого зверя на полную мощность.
— Черт, — ее дед рассказывал ей, какой силой обладают эти штуки. В детстве она не слушала истории о призраках, Биджу и их страшная сила — вот что напугало ее однажды. — Но все равно, одной такой штуки не хватит, чтобы сравнять с землей деревню. А мы говорим о Треххвостом.
— Нет, не хватит. Опять же, я не знаю точно, что произошло, но то, что последовало дальше, привело к разрушению Кири. Весь ландшафт взорвался сам по себе, и это вызвало извержение вулкана в центре деревни. Я уверена, что мне не нужно объяснять, как это работает.
Цунаде потерла виски. Если бы люди не погибли от лавы, они бы умерли от вдыхания черных испарений.
— А как же Ягура? Что он сейчас делает? Правит пеплом?
— Ягура мертв. Агент сообщил, что перед испепелением земель видел купол взрывной красной чакры, который потом выстрелил в небо.
— Просто охуенно, — ей нужно было выпить. Нет. Бутылки, чтобы завести ее. К сожалению, Данзо заставил ее помять стол, и ее тайная заначка очень четко испачкала свиток. — Мертвый Каге и исчезнувшая деревня, — Цунаде почувствовала, как нарастает головная боль. Все равновесие между пятью деревнями было нарушено. Четыре, — поправила она себя. Страна Воды была открыта, и, несомненно, старый Сидящий за оградой должен был уже получить известие. Некоторые члены кровной линии должны были быть в той стране, а значит, Кумо пошлет за ними своих людей, предлагая убежище и все такое.
— Могу я предложить кое-что? — Тон Данзо теперь казался гораздо более разумным. Это означало, что он хочет сделать что-то очень сомнительное с ее разрешения, не меньше.
— Ты предлагаешь только то, что мой дед никогда бы не одобрил.
— Лорд Второй одобрил бы, — Цунаде хотела было возразить, но поняла, что это спорно: ее дедушка более или менее отделил целый клан из-за своего недоверия к ним.
— Неважно. Приступай к делу, у меня голова болит.
— Треххвостки пока нет, — обе его руки лежали на черной трости. — Однако, как и любой другой хвостатый зверь, он вернется. Я уверен, что ты уже знаешь, как Камень и Облако отреагируют на эту новость.
— А кто не знает?
— У Ива есть два Джинчурики. Как и в Кумо, в одном из которых, как оказалось, живет Восьмихвостый, — жадность Данзо проявилась в его единственном видимом глазу. — Санби потребуется год, может чуть больше, чтобы реформироваться. Кьюби должны реформироваться примерно в то же время. Я разбросал достаточно наших ресурсов по странам, чтобы следить за их возвращением.
— Девять хвостов и три хвоста для Конохи, — подытожила Цунаде его мысли. Боевой Ястреб молчал, только смотрел на нее в подтверждение. — Ты понимаешь, что говоришь. Если другие деревни узнают об этом, о том, что в Конохе больше одного Джинчурики.
— У нас нет Джинчурики, — его голос был громким и разочарованным. — Или ты забыла?
— Я помню, — сказала Цунаде, изо всех сил стараясь не вспоминать идиота блондина с ехидной ухмылкой. — Если они узнают, то война будет стучаться в наши двери.
— Война всегда стучалась в наши двери, — Данзо встал. — Последний Сенджу. Знаешь ли ты, почему ты последний из них?
— Нет, не знаешь, — его трость грохотала о землю. — Ты уже знаешь об этом, но это просто чтобы напомнить тебе кое о чем. Убийцы охотились за тобой с самого твоего рождения. У каждого, кто носил имя Сенджу, была метка на спине и награда за голову. Их всегда хотели убить, но никогда не оставлять в живых. Такую силу и страх имело твое имя, благодаря твоему деду, твоему дедушке. Мы приложили все усилия, чтобы сохранить потомков Сенджу в тайне. Но даже после этого они становились известными, проклятыми на величие. Вот что такое Сенджу. Таков и ты. Ты вернулся в деревню, твое имя — это то, что пока удерживает их за пределами наших границ. Однажды ты умрешь. Как и я. Все, что у нас останется, чтобы держать их в узде, будут Джинчурики. Если у нас не будет сдерживающих факторов, нам нечем будет остановить их от нападения на нас. Когда это случится, эта деревня станет для них охотничьими угодьями. Все, за что выступает Коноха, исчезнет. Даже наши самые близкие союзники отвернутся от нас в самый темный час. Первыми нас покинут Песок, за ними последуют все остальные.