Океан душ, что покрывал Имматериум, он был лишь пеленой огромного пространства, словно плёнка, что не являлась океаном сама по себе и просто была сверху. Внутри же, под душами, находились уже те места, где обитала Четвёрка и привычный понимаю еретиков Хаос. Мы все поглощали приходящую сюда энергию в форме душ, перерабатывали и затем использовали для реализации своих планов.
А всё то, что было нам непонятно, не подчинялось нашей воли и не могло быть переварено… оно выбрасывалось и уходило дальше, вместе со всем тем, что по каким-то иным причинам не могло быть поглощено сущностями вроде нас. Когда-то всё это было мне непонятно, оно пугало меня, а теперь…
Теперь тоже порой пугает, но понимания стало больше. И тот дар, что дал мне Тзинч, оказался вовсе не таким уж и уникальным. По сути своей это была врождённая особенность каждого демона. Любой мой переродится, порой даже выбрать место и как-то повлиять на то, в ком это произойдёт. Хотя стоит отдать Архитектору Судеб должное, то как он ювелирно превратил меня в демона и своего слугу, сделало меня также куда более искусным в освоении таинств варпа.
Так или иначе, спустя столько времени, я мог переродится сам без ряда условностей, что преследовали меня ранее. Мне не нужно было убивать себя, я просто оставил своё тело, приказав техножрецам улучшить его, а также устроил конкурс по созданию новых тел.
Что же касается конечной точки перерождения, то и тут всё стало проще. Владения моего домена, территории в варпе, открывали мне новые и старые пути. Проще говоря, я мог открыть разлом, взять с собой армию и оказаться на другой планете. Мог помочь пролететь через варп кораблю. Подобно навигаторам, которых у нас не было и скорее всего не будет.
Ведь то как я мог выбирать путь, также мог и любой психически чувствительный псайкер. Это вопрос обучения. С одной стороны эффективность падала, а с другой… навигаторы очень сильно изменили мореплавания, сделали капитанов и экипажи зависимыми от них. Я же выбрал иной подход, тот который использовался во времена когда Человечество ещё не вывело этих мутантов.
Потому экипажи Куама не прятались от проблем, не избегали их, а встречали и учились с ними бороться. Вторжения демонов, схождения с ума… космические перелёты во много стали делом бравых мужей, но на их опыте и опыте других будут созданы ещё более сильные поколения. Как и совершенствование защиты от варпа позволит полагаться не на одного навигатора, который может угробить всё судно, а на более… более совершенную многоступенчатую защиту, которую когда-нибудь мы разработаем путём проб и ошибок.
Такой же логике я придерживался и в совершенствовании себя. И в конечном итоге теперь я покинул своё тело без особых проблем и отправился сквозь варп по принадлежавшим мне путям. Порой мне встречались твари, что постоянно сражались на границах многочисленных доменов, но пролетая меж миров я видел души их населения, изучал их, выбирал место, где бы остановиться.
Конечно, я мог бы просто опять же создать разлом, никакого труда это бы не составило. Мог бы просто прилететь на один из своих миров с помощью флота. В конечном итоге мог бы и сам скрытно явиться туда, но… это было бы слишком просто, банально, неэффективно.
Ведь будучи существом уже иного порядка, я мог разделять сознание, обладал крайне высокой многозадачностью и потому мог прожить одновременно более одной жизни. Как и целью моей было не просто прилететь, решить проблему голода и улететь дальше. Нет, моей целью было понять чем и как живут люди, которых я защищаю. Благодаря этому я смогу закрепить и упрочнить то, что являлось первоосновой и постепенно угасало из-за моего развития и развития осколков, что были также далеки от простого люда.
И первое с чем я столкнулся, облетая таким образом миры и выбирая себе новое тело — количество суицидников. Их было не просто много, их было кошмарно много. Загнанные в угол проблемами, боящимися смерти от болезни или голода, оставленные погибшими на войне родными, вернувшиеся с бойни и не нашедшие себе места… в коронной системе эти проблемы уже давно были решены, но на окраине Куама…
Всё было печально и грустно, ведь время здесь шло с замедлением. И пока процветала столица, где-то умирали из-за невероятно банальных причин целые системы. Это было незаметно для большинства, ведь кому есть дело до других? Тех, кто живёт не просто в другом доме, а на другой планете, в другой системе, в другом секторе.
— Твоя война закончилась… — присев рядом с телом с разорванным затылком, произнёс я.
После чего коснулся плеча и отправил душу в свои владения, где её встретят помогающие мне отголоски. Затем без труда исцелил ужасную рану от выстрела, что разорвала мозг и череп, после чего уже встал будучи в новом теле. Где в этот же я делал тоже самое, на других мирах, делясь частичкой своего сознания. Магическая сила мне не требовалась, какие-то великие мыслительные процессы тоже не будут задействованы. Я просто собирал информацию, будучи в телах тех, о ком никто и никогда не узнает.
Так шли дни и недели. Никто не заметил никаких перемен, а в своих новых телах я никак и не старался выделится. Ходил на смены, где создавал биомассу из растений, затем фасовал по брикетам, что отправятся на другие миры. Приходил домой, тратил часть своего сознания на то, чтобы посчитать не умру ли с голоду на даваемую оплату. Ходил по улицам, что были черны как сама ночь. Посещал пустые столовые, которые были рассчитаны на сотню человек, но занималось в лучшем случае двадцать процентов мест.
Безымянный мир, на нём погибло восьмидесят процентов мужчин в возрасте от шестнадцати до пятидесяти лет. Здесь не прогремело ни одной битвы, просто… просто приходили военные комиссары и забирали население на войну. И медленно, но уверенно планета вымирала. Демография падала. За целый месяц проведённый здесь я не увидел ни одной улыбки.
— Сама Надежда погибла здесь, — произнёс как-то Крысолов, что занимался тем, чем хотел и появлялся когда хотел.
Он сидел прямо на конвейере, что возил удобренную почву. В это страшно поверить, но произведённая здесь еда делалась из грязи. Она была достаточно питательной, чтобы человек не сдох, а также забивала желудок, помогая убить голод. Сколько можно протянуть на такой еде? Если старик, то годик наверное, если не придумать чего-то. Растущему организму вообще такое жрать нельзя. А взрослый и здоровый организм лет через пять станет больным организмом, для которого запор, несварение, заворот и так далее по списку станут нормой.
— Кругом отчаяние и страх. Люди стали злыми, смотрят друг на друга волком. Ты очень работаешь и потому выделяешься. А скоро ведь сокращение… как там гласит первое правило смерда? Если кто-то живёт лучше тебя — сделай так, чтобы он стал жить хуже, как ты. Круговая порука… мерзость…
Я поднял голову на Крысолова, перенося часть своего внимания в это тело. Информация собиралась, но нарастив силу я начал проверять слова. Окинул своей аурой души собравшихся, что не смотрели на меня, но внутри их душ я нашёл ненависть, зависть, желание, чтобы я упал. У этого было много причин начиная опять же с моей результативности и заканчивая отсутствием грустного выражения лица.
Я просто как машина выполнял один и тот же шаблон действий. Не забирал ничего лишнего, стал идеальным винтиком системы. И этого оказалось достаточно, чтобы стать изгоем. Этого и того, что я не имел жены, а также не искал новую, хотя на одного мужчину здесь было девять вдов, что держали промышленность и сами стали подобным мужикам.
— Зачем тратить на них силы? Просто возьми то лучшее, что осталось, убери отходы и позволь прекрасному цветку родится. Только в таком порядке, ведь если сначала посадить цветок… такая почва отравит его.
— Что ты такое говоришь? — вдруг раздался ещё один голос и в облике видимого лишь мне призрака, с другой стороны конвейера встал Аркаций. — Я на секунду отвлёкся, а ты уже начинаешь строить свои козни? Если ты не видишь других вариантов, это не значит что твой — единственный правильный! Я уже решаю эту проблему.
— Решаешь и каким же образом?
— Скоро здесь будет расквартировано одно из Перьев. Туда были набраны те, кто лишился всего и добровольцы со своими семьями. Столица и так ломится от населения, так что помочь другим мирам мы можем.
— Да-да, помочь одному миру, куда пришёл Видар, а то что тысяча в этот момент продолжит гнить и отравлять других — плевать. Да уж, в такой иерархии и системе в уши царя всегда будут ссать его бояре, — скривившись произнёс Крысолов, который даже не скрывал своего отвращения к… в целом ко всем. — Круговая порука, Видар. Хочешь от неё избавится? Надо вырезать весь круг целиком.
И тлетворная чёрная сажа начала стекать по стенам мануфактуры, где я работал. Одним за другим раскрывались глаза, что своей белизной контрастировали с окружающим миром. Они лихорадочно смотрели во все стороны, пронзая взглядами души. Задрожал потолок и в бурой жижи, что напоминала смешанную с испражнениями кровь, начала заполнять наш цех.
Никто и ничего не замечал. Ведь война закончилась, все это знали, всем это рассказали, с радостью объявив о победе. Да вот только бои продолжались и души находились ныне в опасности ещё большей. Ведь война была действием, мир же стал стагнацией и… и медленно они чахли, начиная гнить и превращать в то, что не должно было рождаться.
— Песнь моя… — начал говорить Крысолов, доставая свой флейту и уже прикладывая её к потрескавшимся бледным губам.
Как холод пробил его спину, а на руки оказались скованны покрытыми голубой и розовой чешуёй змеями. Они обвили его, сковали, а затем одно из моих щупалец спокойно и медленно вырвало против воли флейту, передав её мне. Никаких чужих песен здесь не будет и только я задавал ритм. После чего музыка призвала крыс, которым было плевать что поглощать.
Одним за другим пожирались отходы, останавливая то, что неизбежно бы повлекло падения мира в Хаос. Настоящий Хаос, а не то, что путали с ним Куам. Истинный, прогнивший и мерзкий Хаос, где не было ничего хорошего. Нургл или Малал, Тзинч или Слаанеш, да хоть Кхорн — мир был уязвим как никогда.
И колесо крутилось, где каждой спицей был такой же чёрный житель мира. Никто из них не мог поменяться, ведь стоило лишь сделать что-то выбивающееся из общей системы, как сразу же ты покрывался грязью соседям. Одна протянутая рука и восемь ударов кнутом. Одна секунда сострадания и шесть секунд страданий. Один день стабильности и девять дней изматывающих качелей непостоянства.
— Видно вы ещё не до конца понимаете, кто я такой… — произнёс я, обращаясь и к Аркацию, и к Крысолову. — Ведь вы совсем здесь недавно.
— О чём ты? Я понимаю почему ты не согласен с ним, но со мной? — удивился Аркаций, пока чёрная гниль вновь давала место приторному серому цвету безнадёжия, что было лучше смертельной злобы.
— Вы не решаете проблему. Вы решаете симптомы проблемы. Единственный способ спасти Человечество — научит человека защищать себя самого от всех угроз Галактики, Имматериума и того, о чём мы ещё ничего не знаем.
И волею своей я отправил прочь обоих, желая побыть один. Мне всё сложнее становилось общаться хоть с кем-то, особенно если речь заходило о долгих периодах общения. В начале всё ещё могло быть неплохо, но чем больше я узнавал других… тем понятнее они становились и тем ярче сияло зеркало их слабостей, в котором я видел то, что оставалось и во мне.
Но как раньше я победил и более сложные проблемы, так и одолею и эту напасть, вызванную восхождением на новую ступень силы. А что касается этого безымянного мира… спасение будет зависеть не от чуда, что прилетит с другой планеты. И не от длани палача, что возомнил себя Богом. Он будет зависеть от самих людей и тем, смогут ли они победить то, что уже рождается в них и грозит им же уничтожением.
А я… я не буду ломать колесо, менять его направления или делать что-то ещё более глупое и недальновидное. Вед единственный правильный вариант — самому стать спицей. Слиться с ним и сделать так, чтобы круговая порука стала вызывать не отрицательные коннотации, а положительные.
Где коллективная ответственность будет связана не с наказанием, а с прочностью воли и характера, который не сломается даже тогда, когда души всех вокруг станут чернее самой бездны.