Глава 26.
Всё в этом мире имеет конец, исключением не стало и милование с зеленоглазой красавицей, которая умеет мило краснеть. А ещё вить из меня верёвки, да. Ох, надеюсь сама Петра не знает о такой своей «суперспособности»… Хотя, учитывая характер Паркер, мало что в таком случае поменялось бы — всё же она не стерва какая-нибудь.
Как я уже говорил, с мисс-будущая-Паучиха было интересно общаться. И дело тут не в том, что мне льстил её влюблённый взгляд, нет, хоть и не отрицаю, было, без преувеличения, приятно, но дело в другом. Петра была мне интересна как личность. Меня привлекала её непосредственность, её ум, реакции, милое поведение. Меня привлекала сама Петра Паркер. С ней можно было поговорить. Она стала моим спасением в те далекие времена, когда взрослый разум в детском теле едва ли не выл от окружающей его действительности, наполненной маленькими исчадьями ада. На этом фоне Паркер сильно выделялась и, естественно, с ней мне было интересно даже просто говорить, а не только проводить время. С тех пор прошло много времени, дети выросли и мой круг общения тоже, но Петра так и осталась, занимая одно из главенствующих мест в нём.
Вот и сегодня Паркер в очередной раз, сама того не ведая, доказала мне силу собственного интеллекта, натолкнув на решение проблемы с долбанным порталом. Вернее, случайно подсказала направление, в котором стоило бы поискать ответ. А ведь всё началось с того, что она просто спросила, как работают мои способности и как я их, собственно, получил. Если на второй вопрос ответ был прост: пробудил (что в общем-то правда), то вот с первым мне пришлось постараться, подбирая правильную формулировку, которая смогла бы объяснить девушке суть моих сил. И такая нашлась — манипуляции с жизненной энергией. Коротко и ясно? Как бы не так. Подобное объяснение девушку не устроило и пришлось объяснить более подробно. Казалось, вопросы Петры не закончатся никогда, но я и не хотел, ведь где-то после десятого, идущего, словно, по нарастающей сложности, я вдруг заметил, что сам погружаюсь в мысли уже не для того, чтобы дать понятный и простой ответ, не вдаваясь в глубины культиваторской философии, а сам начинаю задумываться и едва ли не переосмыслять то, что знал ранее как нерушимую нефритовую стену. Ладно, не то, чтобы переосмыслять, а, скорее, начал делать попытки взглянуть под иным углом, но даже это уже прогресс, ведь за все те две сотни лет жизни я даже и не думал таким заниматься.
Моё развитие можно было сравнить… с палочками для еды. В самом начале я ел руками. Было горячо и неудобно, так что я взял близлежащую палку и насадил на неё мясо. Есть стало удобнее. Я ел, насаживая еду на палку, но потом нашёл кусок мяса, который оказался слишком маленьким для того, чтобы насадить его на палку, но я пытался. И вот, когда, казалось, мне удалось, и с гордостью и торжеством поднеся его к огню, оказалось, что мясо слишком нежное и попросту отрывается, падая в огонь. Я усовершенствовал конструкция, взяв вторую палку и стал держать их в каждой руке, фиксируя мясо над огнём. Потом я нашёл другой кусок, который оказался ещё меньше, нежнее и вкуснее и две большие палки уже не подходили, так что мне пришлось взять две маленькие. Это повторялось вновь и вновь, вновь и вновь, пока я не пришёл к тому, что держал кусок нежнейшего и сочного мяса, вкус которого затмевал всё, что я испытывал в своей жизни, с помощью двух отполированных, тонких и изящных палочек для еды, которыми виртуозно орудовал одной рукой. А потом приходит Петра и говорит, мол, а почему не вилка? И ты начинаешь объяснять, думая, что сейчас покажешь этой глупышке её глупость, выражая всем лицом покровительственную снисходительность, а потом она серьёзно смотрит на тебя и спрашивает: «Хорошо, а почему не сковородка?», «А почему не ложка?», «А где ножик?», ну а потом ты сидишь, уже без своего этого выражения лица и на полном серьёзе задумываешься, мол, а ведь действительно, почему? Просто, как бы это сказать, я привык есть палочками, готовя еду на костре, зачем мне эти ваши вилки, ложки и сковородки? Но ведь в этом что-то есть…
Я просто вдруг понял, что пытаюсь, если продолжать аналогию, придя в дорогой ресторан, разломать столы и стулья, устроив с помощью получившихся дровишек костёр, а сейчас сижу и с упертостью носорога вытачиваю из вилок и ложек палочки для еды. Аналогия может и грубая, но задуматься меня заставила. И всё благодаря Петре.
Вдоволь наобщавшись и нацеловавшись (как же без этого-то), я проводил девушку домой, а сам стал думу великую думать. И дума эта звучала как ровно половина извечного «вопрошания» с моей первой родины. Ну той «думы», про «кто виноват и что делать». Вот меня сейчас волновала как раз вторая часть.
Что делать — отправится к магам проверить одну идейку, на которую меня сегодня натолкнула Петра, сама того не ведая, либо всё же быть последовательным и, раз дал себе обещание, то всё же стоит узнать, что происходит с Фелицией? Вопрос двоякий. С одной стороны, ответ прост — Фелиция, а то какой из меня брат? С другой стороны, я уже давно понял, что брат из меня отвратительный, так что… Нет, плохой вариант. Всё же Фелиция одна из немногих, кто дорог мне и бросать её на произвол судьбы, даже несмотря на то, что говорил ей два месяца назад, я не буду. Да и, в конце-то концов, хватит этого театрального лицемерия — сам же уже как память минут топаю в том направлении, откуда ощущается Ци сестры…
Ощутить энергию Фелиции было легко. Не потому, что я такой крутой мастер культиватор, или успел прокачаться, нет. Ответ тут на самом деле проще, чем кажется. Эта техника была чем-то вроде производной от той, с помощью которой я искал Петру тогда, пару месяцев назад. Только если та была похожа на эхолокацию, то тут уже было иное. Мне не нужно было десятки и сотни раз испускать волны Ци, в надежде найти искомую цель, пока бреду в неизвестном направлении, наоборот — я чётко знал, куда мне идти. Мало того, я знал не только сторону, в которой была сестра, но и расстояние, на котором она находилась от меня. Прям точного местоположения я не знал, но этих двух параметров вполне хватало.
На самом деле эта техника довольно забавна. Чем? Тем, что она была создана для обнаружения сбежавших детей… Эта техника была чем-то вроде культиваторского трекера для нерадивого ребёнка и работала на близких членах семьи: детях, братьях, сёстрах, родителях. То есть тех, кто состоит с тобой в самом ближайшем родстве. Даже более младшее или старшее поколение обнаружить было нельзя. Её работа строилась на принципах схожести жизненной энергии ближайших родственников и, в общем-то, являлась простой в изучении и использовании. Казалось бы, зачем она сдалась, раз у меня не было ни детей, ни иных родственников, на которых эта техника могла бы сработать? Просто я нашёл… Кхм, ну, пусть будет, скрытую фичу.
Если техника «пеленгует» людей со схожей, родственной, Ци, то… Она идеальна для отслеживания своих партнёров по двойной культивации. И эффективна она как раз из-за того, что Ци постепенно подстраивается под более сильного партнёра во время неё, культивации, так что эта техника помогала найти… меня. Ага, одна упорная фея, носившая гордое имя Мэй Сюянь, решила, что её не устраивает тот факт, что я «сбежал» после того, как провёл с ней пару, кхм, десятков сеансов двойной культивации и она захотела найти «нерадивого» меня и… что-то. То ли наказать, то ли, наоборот. И ведь находила! Долго же я ломал голову над тем, как она это, чёрт возьми, делает, пока не узнал от другой своей любовницы об этой технике. На самом деле противостоять ей довольно легко, но не это сейчас главное, а то, что эту технику я тогда изучил и запомнил, чему был сейчас рад.
Фелиция, как понятно, обладала схожим со мной «отпечатком» Ци, так что «запеленговать» её оказалось не сложно. Сложнее было добраться из Квинса на Манхэттен, но метро наше всё. Нет, конечно, можно было и на такси, да только подземкой быстрее — всего две пересадки и четверть часа времени.
Манхэттен в обычное время напоминал собой большой человейник — толпы людей, машин, громких звуков, где самые частые это водилы, вжимающие кнопку сигнала, едва ли не через пол секунды, как светофор начинает гореть зелёным. Все куда-то торопятся, едут, идут, а некоторые даже бегут, виртуозно лавируя сквозь сплошной поток народа. На часах было без трёх минут шестого после полудня — час-пик, а значит всё это можно было смело помножить на два.
После ещё двадцати минут, сестра ощущалась уже совсем рядом, а если точнее, то во-о-он в том большом здании, где-то на этаже третьем или пятом. Этим зданием был огромный торговый центр. Сестра обнаружилась на втором этаже в одном из отделов, и я было уже хотел её окликнуть, как заметил нечто странное в поведении сестры.
Фелиция стояла рядом с прилавком, на котором были разложены всякого рода бижутерия. В общем-то ничего ценного — побрякушки-безделушки, вокруг прилавка, рассматривая разложенное на витрине «добро» торчали ещё парочка девушек, увлечённо что-то болтающих между собой. Они не обращали внимания, увлечённые умелой «продаванкой», весело щебечущей с доброй и располагающей улыбочкой им что-то в ответ. Не знаю, о чем они там болтали, но могу предположить, что госпожа продавец убеждала, что именно во-о-он та хреновинка с блёстками идеально подойдёт к… чему-то, может глазам или ещё какой части тела — не знаю.
А в это время сестрёнка, пока на неё не обращают внимания, занималась тем, чего я от неё совершенно не ожидал. Она, пока доверчивые соучастницы, даже не подозревающие о своей роли, тихо и стараясь не привлекать внимания (хотя именно это-то и привлекает обычно его), довольно сноровисто стащила одну из побрякушек и сейчас, строя очень увлечённую моську лица, всем своим видом показывала, как она прониклась речами «продавана».
Сказать, что я охренел — ничего не сказать. У меня просто не было слов. Зачем, а главное — нахрена?! Да её «карманных денег» хватит на покупку всего этого прилавка! Да что там прилавка — десяти! А она стоит тут и крадёт, и крадёт не золото там, или ещё что драгоценное, а обычную бутафорию! Это у меня просто не укладывалось в голове. Нет, то, что сестрёнка изменилась за последний месяц я понимал, но чтобы так…
Находясь в пришибленном состоянии, я едва не упустил момент, когда Фелиция отошла от прилавка, сделав вид, что собирается кому-то позвонить. Почему я был уверен, что она именно сделала вид? Да потому что стоило ей отойти на метров десять от толпы щебечущих девиц, как выражение её лица изменилось, словно была снята маска, являя на свет лицо настоящего адреналинового маньяка. Лёгкая эйфория, улыбка и довольство проделанным читалось на лице сестрёнки.
Следить за кем-то (а именно это я и делал), находясь в толпе на самом деле довольно просто и удобно. Фелиция целый час блуждала по заполненному людьми торговому центру, проделывая трюк с мелким воровством ещё два раза. Она не брала много — лишь по одному предмету. Маленькому, не особо ценному, но было прекрасно заметно, что сегодня был далеко не первый её день. Ловкие пальчики Фелиции уже знали, что и как нужно делать, дабы обеспечить себе успех в этом деле.
Воровство… Иронично, не так ли? Я думал, что моё появление изменит судьбу Фелиции Харди, но, кажется, нет. Либо это судьба, которую часто называют «каноном» даёт о себе знать, либо виноват всё же… я.