Хроники Зла: Морград. Глава 24
Хроники Зла_ Морград. Глава 24 - Clumsy Fox.fb2
Сбежавший с фермы Лукка нёсся по ночной дороге в город и запыхавшись, привалился к дереву, проклиная себя за трусость. Он чувствовал молчаливый взгляд богини на себе, или же то было просто наваждение, но думая о произошедшем, он всё больше терзался произошедшим.
— Н-нет, так нельзя, прости меня Матерь, я… я возьму себя в руки… я вернусь… — Он отлип от дерева, и на негнущихся ногах побрёл обратно на ферму, подстёгивая себя. Это заняло сильно больше времени чем путь обратно, и когда он уже прибыл на ферму вновь, свет в доме уже не горел. В расстройстве промелькнула мысль сдаться, но его взгляд зацепился за потушенную лампу у конюшни, с которой вышла к нему госпожа Агнес, двери были приоткрыты. Сглотнув, любопытство толкнуло его проверить, и приближаясь, он услышал странные звуки и ржание лошади.
Приоткрыв ворота конюшни, он вошел внутрь, где в шести стойлах у одного из них была сброшена ночная сорочка, а через забор к нему милая Агнес перекинула свои прекрасные груди, а над ней ржал конь…
— Хаа-А-ААх… — Простанала женщина, дёрнувшись вперёд с такой силой что забор чуть не снесло, и тогда подойдя чуть ближе, Лукка стал свидетелем того, чего не осмеливался представлять. — А-а-ах, Лукка, ты вновь пришел. — Промурлыкала женщина, тогда как жеребец над ней вновь дёрнул бёдрами загоняя почти метровый кусок мяса в её окровавленную промежность.
— Г-госпожа Агнесс… — Голос юноши дрожал, всё его здравомыслие подверглось ужасающей атаке, животное сношало его возлюбленную, а она… её лицо выражало такой восторг, такой экстаз, словно не было в мире лучшего любовника чем этот конь, и сам Лукка лишь наблюдал за сим, с постыдным возбуждением в штанах…
— Унгх!.. А-ах… ИАХ… Тише мальчик…
Тише… Что же ты нгх… стоишь там Лукка… Подойди, АХ!... Подойди… Присоединись к нам… ПозВаАХ… П-позволь тёте Агнес нгх… Распробовать тебя… — Осеменяемая конём, она протянула к нему руки, и словно под гипнозом, он медленно подошёл к ней, позволяя утянуть себя в тёплые объятья и мокрый поцелуй.
Его разум, находящийся под невидимым тяжелым давлением, рухнул, позволив своему нутру вести себя. Ржавший жеребец с пеной у пасти двигал бёдрами изо всех сил выворачивая окровавленную шейку матки и взбивая сливки внутри неё. Два тяжелых словно помидоры яйца животного хлопали по пухлым бёдрам, но увы, уже были пусты и высушены досуха. Обессиленный жеребец слез с замученной женщины и его длинный мясной шланг утащил за собой её нутро зацепившись расширяющейся к концу плоской головкой.
Псфрьют.
Водопад выделений извергся из матки в стойло образовывая целую лужу. Десятисантиметровый вывалившийся кусок опухшей шейки матки пульсировал, и окровавленные надрывы исцелялись прямо на глазах.
Наконец настала очередь Лукки, и он войдя в стойло, помог Агнес опуститься на землю, ноги её уже не держали, но та всё еще могла высоко выпятить толстую задницу, оттягивая рукой в сторону одну ягодицу. — Давай мой сладкий Лукка, выбирай любую, тётя Агнес хочет тебя попробовать. — Промурлыкала женщина, и потерпевший крах и быстро перестраивающийся разум юноши выбрал самую многострадальную, и привлекательную дырочку. Приспустив штаны, он поднёс двенадцатисантиметровый член к разъёбанному влагалищу, к вываленной шейке матки, и поддев её головкой, мягко надавил, вгоняя внутрь.
— А-ах… Вот так мой милый… Вот так…
— Подбадривала его Агнес, когда Лукка широко расставив руки, обхватил толстую задницу Агнес, таз которой был раза в два шире него, а попка и вовсе оказалась необъятной.
Огонь, страсть, и влага, вот что он ощущал своим членом впервые опробовав женщину, каждое движение внутри было лёгким, свободным и обволакивающим. Хлоп. Хлюп. Хлюп. Хлоп. С каждой фрикцией раздавались мокрые хлопки, и волны разносились по толстой попке, и в отличии от жеребца, Лукка едва мог похвастаться и одной десятой размера, но двигался он столь быстро что хлопки стали непрерывны, и Агнесс лишь быстро урывками дышала, валяясь на земле в выделениях. Жаль, что в заполненной в лошадиной спермой матке едва ли ощущались те крохи семени Лукки, что, однако не мешало её кончить от этого милого мальчика.
* * *
Наблюдая за происходящим, Мирай не мог не похвалить себя, он свёл любящие сердца и случайно попутно открыл им прелести животной любви.
Хоть и с некоторыми ухищрениями, ему удалось исполнить желание юноши. С помощью молитвы он спровоцировал Лукку открыть врата Улья, что позволило ему распылить ряд зелий над парнем и женщиной, и снотворных над возможными очевидцами. Да, были некоторые побочные эффекты, особенно для Агнес и Лукки, но нет худа без добра.
Однако, не мог Мирай постоянно полагаться на зелья для сотворения эффектов, нужно было постигать новые божественные пути.
Проследив что рандеву любовников прошло хорошо, и оплодотворённая Агнес вернулась в свой дом подмываться, а обессиленный юноша доковылял до своего особняка, Мирай окончил сеанс, и открыл глаза.
Была еще ночь, тогда как в видении близился рассвет, выходит, действо происходило где-то на Восточном Архипелаге.
Тогда он принял единственно правильное решение — досыпать.
* * *
— Блеск богатства — и благословение и ноша, мой ученик. Из дворца Иштара пришло распоряжение об обложении данью Геррата, Царь требует семь золотых за раба, и пять за каждого свободного ассасина. — Сообщил Мираю “радостную” весть учитель Амуль.
— Прокляни их Белиар, СЕМЬ за раба?
Учитель, Бакареш платит четыре за раба и два за свободного ассасина! Прошу Белиара смилостивиться за мои слова, но сын канавы, подписавший это — никто иной как прихвостень Инноса, ибо только его жадные жрецы могут обирать честных людей!
Старик Амуль даже не осёк его, ведь даже этот старый маразматик охуел от таких выкрутасов дворца. Численность Геррата даже не достигла тысячи душ, а за столь небольшие поселения, еще не ставшие большими городами, требовали не более двух золотых за раба и один за свободного. В понимании ассасинов, покуситься на твое золото — все равно что покуситься на семью.
— Ах, на всё воля Белиара… — Только и мог вздохнуть Амуль. — Но с этим можно что-нибудь придумать, аль мы не ассасины, слуги Его? Ученик, твой болотник — лучший в Варанте, а то и в мире, и только ты устанавливаешь цену на него. Дань дозволено преподносить товарами, поднимешь цену на свой болотник и преподнесёшь в дань меньшим количеством, за сим твой кошелёк не прохудится слишком сильно! — Подал старик идею, в вопросах болотника у него голова действительно работала.
— Благодарю Белиара за сияние вашей мудрости учитель, похоже теперь я знаю как поступить. — Поклонился Мирай. На самом деле всё было не так плохо, и даже такое обложение данью было для него посильным, но он не он, если не сократит убытки.
Геррат сейчас быстро рос, и помимо его рабов и управляющего персонала, туда начали стекаться свободные ассасины в поисках возможностей, и даже ходила молва что Геррат был Варантской Монтелией, областью в Миртане кормящей всё королевство. Пока что это преувеличение, но у Геррата был потенциал превзойти Монтелию и Монтеру, так как имел выход к морю.
Однако в произошедшем были и свои плюсы, ведь обложение данью было, по сути, признанием Иштара Геррата как частью своих подданых земель, и более не был придатком Бакареша, что требовало назначение губернатора, которым по сути являлся он сам, но у него не было времени заниматься градоуправлением и бюрократией. Жаль, что выбора у него особо не было.
Имело бы смысл назначить губернатором Самиру, но она заведовала всеми делами в Бакареше, Эльвира занята учебой и слишком неопытна, и молода для этого, оставался лишь он сам.
— Да будет так, это будет твоей миссией на ближайшие года, создай достойный храм Белиара в Геррате, и это зачтётся в твою службу. — Кивнул учитель Амуль, освободив его от обязанностей в Бакареше.
Вернувшись в свой городской особняк, он проинструктировал Самиру и Эльвиру о предстоящих действиях. Самира оставалась управлять имуществом в Бакареше, тогда как Эльвира отправится с ним в Геррат, и в дали от глаз он будет обучать её помимо алхимии и магии. Как главный верующий во Всеблагую Мать, Самира была проинструктирована о молитвах и ритуалах богине, и технике безопасности, так как могла увидеть то, чего не следовало.
И так, с несколькими десятками воинов и дополнительной сотней рабов, он выдвинулся в Геррат, в этот раз на более долгий срок.
…
Не успел он расположиться в поместье в Геррате, как посыпались проблемы, одной из которых было нашествие гоблинов.
Где-то в горном массиве к югу, расположилось их селение, и те настолько обнаглели что начали тащить из Геррата скотину и даже нескольких женщин.
Причиной почему тех еще не изловили и не перебили, было две других проблемы — кочевники и пираты. Из того же южного ущелья то и дело выходили банды кочевников, пытаясь перехватывать караваны в поселение, но пока без особых успехов, в охране обозов числились бывшие, а то и действующие гладиаторы из его рабов, но были раненные.
Что же до пиратских шаек, то прознавшие о таком селении в джунглях близ берега, те соблазнились и порой высаживали экспедиционные силы. Снова без особых успехов, но это требовало наличие круглосуточного караула стражи и повышенной готовности.
— Что ж, прекрасно, великолепно. Мне как раз не хватало живых жертв. Фархад, за мной.
Выйдя во двор, Мирай выбрал один из портсигаров в складках одежды, открыв который ему предстали несколько камней из магической руды, с начерченной вязью, взяв один из которых, он сжал его меж ладоней напитывая духовностью, и руки омыло свечением. Из-под земли пробилась скелетная рука, а за ней и несколько других. За десяток секунд из-под земли вылезли порядка двух дюжин скелетов с ржавыми мечами.
Они были вызваны прямиком из царства Белиара, и вела их лишь злая воля под контролем Мирая. С приказом вычистить окрестности от пиратов, Фархад возглавил отряд из умертвий и двух десятков воинов-рабов.
— Солнцеликий владыка, вот то, что вы просили. — Сказал коленопреклонный раб, протягивая длинную коробку, открыв которую, глазам Мирая предстало лезвие в форме полумесяца, и хитро сложенная рукоять из костей. Соединив клинок и рукоять, Мирай одним движением разложил устройство в двухметровую костяную косу, покрытую неизвестными мистическими символами.
Познание богохульной скрижали наделило его многими мистическими знаниями, в том числе и методом наделения частью своих силы различных предметов, другими словами, искусство создания мистических артефактов.
Коса Жнеца, наделённая силой Еретического Заклинателя, поглотив кровь жертвы, начинала высасывать из неё жизненные силы, а после более десятка убийств гуманоидов, на девять секунд позволяла проявить Бессмертные Земли. После следующего десятка Бессмертные Земли просуществуют лишь восемь секунд. После третьего использования есть шанс что Коса Жнеца начнёт высасывать жизнь из владельца, но всё еще может проявить Бессмертные Земли дважды по семь и шесть секунд, после чего исчерпает свои мистические свойства. Побочный эффект — после каждого рассеивания Бессмертных Земель, случайное существо в радиусе двенадцати метров будет принесено в жертву.
Он создал этот предмет дабы нивелировать главную слабость Еретического Заклинателя — долгую предварительную подготовку поля боя, ведь вне Бессмертных Земель, Еретик довольно слаб.
И так, вместе с Саидом, двумя гладиаторами и охотником-проводником, они двинулись по следу гоблинов.