Народ. Я никогда в жизни не ловил настолько сильного отравления. Хотя, правильнее сказать, бактериальной инфекции. Три дня всей семьёй мы были способны только лежать, страдать, температурить, лихорадиться, постоянно тошнить, блевать и всё сопутствующее. Даже спать было невозможно. Хорошо хоть знания есть, а то так скорая и в инфекционку. А там жопа.
А знаете, что всему виной? Пельмени. Причём сегодня узнал у знакомых в санэпидемке, что у нас весь город завалили жалобами подобного рода.
Вот, сегодня только действительно смог нормально отредачить кусочек. Там по идее ещё шесть страниц, но я так и не успел их поправить, слёг нахрен напрочь.
Хм, и даже без матов написал.
В общем, я живой, здоровый, настрой боевой и до жути злой, как тысяча чертей, ибо вода, рис и сухари — мой паёк на ближайшие дней пять. Так что сегодня ещё Целителя напишу страниц 6.
Приятного. И покупайте только проверенные пельмени, а варите их подольше. И вообще.
Происшествие на Старк Экспо, несомненно, повлияло на меня. Вопрос лишь в том, в какую сторону — тут я пока не разобрался.
Дело тут не в том, что во мне взыграли какие-то высокоморальные ценности или что-то подобное. Не появилось у меня и всеобъемлющего желания защищать всех вдоль и поперёк, но появилось комплекса героя, нет. Всё намного проще. Когда вокруг творится всякая хрень, когда тут и там стреляют, когда рвутся снаряды, а ты сидишь в условно безопасном месте и не можешь ничего сделать, вот вообще, ровным счётом ничего, появляется жуткое чувство беспомощности.
Подобное чувство возникало пару раз, когда я в прошлом видел картины подобного вот вооруженного насилия. Ты можешь выскочить на защиту кого-то или ради других целей, можешь попытаться сделать что угодно, но жизнь — не кино. Одна пуля, даже вовсе не летальная, останавливает тебя и твои намерения, какими бы хорошими они ни были. Разумеется, если вне зависимости от твоих действий будет один и тот же исход, смерть, то лучше делать что-нибудь, вдруг получится, чем не делать ничего — это очевидно. Но всё же хочется располагать хоть какими-нибудь силами. Собственно, к этому я и стремлюсь. И случай на Экспо лишь укрепил мою целеустремлённость.
Именно эта целеустремлённость вынудила меня не по одному свободному очку вкладывать в интеллект, высвобождая время для занятий с имеющимся, доступным мне холодным оружием, а по два. Два очка в день, пока не наберётся заветная сотка, предел для обычного человека. Что это значит?
Это значит, что просыпаясь утром хочется отрезать себе голову или разбить её о стену, лишь бы не болела. О, да, впечатления просто сказочные. Полчаса адского головной боли, словно шипастый раскалённый шарик перекатывается в черепной коробке, стараясь обратить мозг в фарш. Вот она, цена за «незаслуженный» апгрейд тела.
К концу всех тестирований и прочих мероприятий, к шестнадцатому июня, я полностью добил показатели интеллекта до ста единиц, и немножко прокачал силу и ловкость тренировками с оружием и просто различной статикой. В запасе осталось одно свободное очко.
Сила: 36
Ловкость: 14
Выносливость: 48
Интеллект: 100
Свободные очки: 1
Попытка вложить эту единичку в интеллект ничего не давала — появлялась маленькая табличка «Достигнут Максимум Интеллекта», и всё. Больше не развивается. Я даже естественным путём пытался, но столкнулся с проблемой… Ну, как бы… Проблемой это тоже не назвать. В общем, я не могу себя утомить умственной работой. Нет, во сне и еде я всё так же нуждаюсь, но тут фишка именно в том, что меня не утомляет умственная работа. Более того, когда я только решил поэкспериментировать, открыл тетрадь, учебник по высшей математике и начал искать что-нибудь посложнее…
В общем, через минут пять — у жирафа шея длинная, доходит долго — заметил, что не могу найти должной сложности пример. Но это было не так, как раньше, типа: «А, это фигня, легко, а это я вчера решал». Я просто практически сходу видел путь решения и само решение, прилагая столько же усилий, сколько требовалось бы мне раньше для вытаскивания из памяти таблицы умножения.
Если охарактеризовать моё состояние в тот момент нормальными словами, то я пребывал в крайней степени удивления. В этом состоянии я решил проверить навыки не на математике, а на чём-нибудь связанном с биологией. Ну и первая мысль была расписать цикл Кребса, головную боль начинающего биохимика, неготового к тому, что подробная запись серии химических преобразований может занимать многие страницы — зависит от убористости почерка.
Открыв тетрадь и взяв в руку карандаш, начал работу. Наизусть я его никогда не знал, если не считать знанием просто названия химических соединений и последовательности превращений. А тут вспомнил, как «по классике» начинается цикл, и быстренько нарисовал структурную формулу оксалоацетата. А что там за реакция? Необратимая реакция так называемой «конденсации» этого вот оксалоацетата с ацетилкоферментом А, и в итоге мы получаем… А зачем вспоминать, когда и так всё очевидно? Вот, метильная группа сюда, к карбонильной, очевидно же… Потом вот… И тут…
Чуть ли не закусив язык от усердия и энтузиазма, я вырисовывал схемы преобразования, одну за одной, следующий этап, и следующий, иногда вспоминая, что именно должно участвовать во всех этих преобразованиях.
Окончательный шок для меня наступил, когда я всё закончил, исписав кучу тетрадных листов, причём не восстанавливая по памяти, а именно думая, анализируя. А уж взглянув на часы, так и вообще обомлел — я этой фигнёй страдал часа два, старательно вырисовывая малейшие химические связи, подписывая каждую мелочь. Утро улетело в трубу!
Откинувшись на спинку стула, я просто тихо рассмеялся. Помнится, когда я смотрел фильмы, то не понимал, как там всякие гении, да тот же Старк, могут часами, сутками сидеть и что-то проектировать, делать, создавать, экспериментировать, не обращая внимания ни на что вокруг — ни на время, ни на еду. А дело в результативности. Когда твои мысли и идеи воплощаются в расчётах, имеют очевидный результат, решительно невозможно остановиться.
Сидя на стуле, я аж чуть слезу не пустил от осознания этой разницы между середняком, каким я был когда-то, ещё в прошлой жизни, и текущим своим состоянием. Вспоминая те бесконечные часы попыток что-то запомнить, понять, изучить…
— М-да… Жесть, — выдохнул я.
Физические параметры, уверен, тоже будут иметь мощный эффект, но интеллект. Возможно, я зациклился на этом параметре по простой и очевидной причине — я всегда был середняк?
Звук вибрации телефона на столе отвлёк меня от размышлений. Протянув руку и взяв устройство, я взглянул на экран. Паркер, ну а кто ещё? Ну ладно.
— Хей.
— Хей, Адам. Готов отправляться к Коннорсу? — голос девушки был весел и полон энтузиазма.
— Уже?
— Разумеется! Ни к чему терять время! Кстати, ты видел суд над Хаммером?
— Эм… Нет.
— А ты вообще новости смотрел?
— Нет. Мне как-то не до этого было. Тесты, учебники, физические упражнения, чтобы вообще не расклеиться.
— Хм… Лады, расскажу по дороге. Встречаемся на автобусной?
— Я ещё даже не завтракал.
— Так время-то… — голос Паркер немного отдалился, она явно отняла телефон от уха. — Двенадцать почти.
— Засиделся. Проверял знания. Не тестами — их я считаю непоказательными.
— Ладно… — Паркер выдохнула в трубку. — Тогда я подожду. Позвони, как соберёшься.
— Я взрослый мальчик, я могу и сам добраться до универа, тем более я знаю, куда идти.
— У нас, конечно, не Детройт, но город тоже опасный. Вдруг помощь понадобится?
— Ты смотришь слишком много новостей, — усмехнулся я в трубку. — Не так уж всё и плохо.
— Конечно-конечно. А ты — слишком мало. Пока ты будешь вдумчиво читать криминальные сводки за вчера, уже наступит завтра.
Спорить мне не хотелось, поэтому я просто согласился и отправился вниз.
Дома уже никого не было, а на столе в столовой — хотя отделение от кухни здесь сугубо формальное — лежала записка убористым, но крупным почерком. «Не стали тебя будить. В первые дни каникул можно и поваляться. Завтрак в холодильнике, микроволновку сам найдёшь».
Быстро и плотно позавтракав уже не такой вкусной после охлаждения и повторного разогрева едой, я позвонил Паркер, оделся и вышел к автобусной остановке. Там я, среди многих людей без труда узнал Паркер, что-то активно строчащую в телефоне.
— Привет.
— О, привет, — девушка подняла на меня взгляд, поправив очки. — Ты довольно быстро.
— Поел, собрался, да пришёл, делов-то, — поудобнее опершись о костыль, я встал рядом. — Как поедем?
— Не очевидно?
— Ну, вдруг, автобусная остановка — всего лишь место встречи. А поедем на метро, с пересадками.
— Нет уж, лучше в автобус, сразу занял место, и знай себе сиди да жди, когда доедешь.
Нужный автобус пришёл не сразу, но пришёл, и там даже были свободные места, которые мы поспешили занять.
— Слушай, — улыбнулся я, глядя на Паркер. — А не по костыльной-ли моей причине ты так любишь ездить со мной?
— Хм. Только если чуть-чуть.
— Эх, ни стыда, ни совести.
Во время поездки Паркер мне рассказывала о том, насколько грандиозным было слушанием по делу Хаммера. Всё-таки он не просто нарушил пару законов, а разыграл смерть преступника, тайком ввёз его на территорию США, работал с ним, что окончилось, по сути, террактом в Нью-Йорке — именно так трактовались события на Старк Экспо. Да и вообще, произошедшее мусолилось в СМИ довольно сильно, пройти мимо сложно.
Выйдя практически напротив Колумбийского Университета, я думал, что мы попадём в толпу студентов и прочее, но нет, народа было ощутимо меньше, чем в прошлый наш визит. Хотя всё равно на этих огромных территориях университета тут и там мелькали разномастные люди, куда-то спешащие, либо прогуливающиеся, либо просто сидящие в небольших компаниях на лавочках.
Корпус, где располагались лаборатории Коннорса встретил нас практически полной тишиной. Быстро оформив пропуска — охрана была предупреждена о нашем скором появлении — мы с Паркер поднялись к лабораториям.
Коннорс сидел в своём застеклённом кабинете, за рабочим столом. Он выглядел немного раздражённым, посматривал на мониторы. Белый лабораторный халат на нём выглядел чуть менее опрятно.
— Доктор Коннорс, — первой поздоровалась Паркер, зайдя в это стеклянный кабинет. — Здравствуйте.
— Здравствуйте, — тут же добавил я.
— А, мисс Паркер, мистер Райт, — улыбнулся нам профессор. — Проходите, присаживайтесь.
За разговором Коннорс поинтересовался, хорошо ли прошло наше итоговое тестирование, всё ли у нас вообще нормально, посетовал, что из-за инцидента на Старк Экспо военные усилили контроль за предоставляемыми новинками. Разумеется, в сотрудничестве с другими странами, если они не из НАТО.
— Привлекать внимание военных — всегда не с руки, — пояснил он свои беспокойства. — Вот ты сидишь, занимаешься своими исследованиями, планируя нести их в мир… Ну или заработать денег, куда без этого. А потом появляется какой-нибудь генерал из Вашингтона, и вот ты уже работаешь на правительство — другого варианта нет. Тут, скорее всего, придётся забывать и о привнесении новшеств в мир, и о деньгах за патент. И об известности, к слову, тоже.
С такими словами Коннорс повёл нас с Паркер непосредственно в лаборатории. Часть из них, как и в прошлый раз, занимало огромное количество различного футуристического оборудование, стоящее отдельными комплексами за стеклянными стенами и дверями. Часть же помещений представляла из себя вполне конкретные рабочие места со столами, компьютерами, роботизированными манипуляторами и прочее.
— Как видите, — Коннорс указал единственной своей рукой на все эти площади, — сейчас здесь никого нет. Так что можете занимать любые из этих вот столов.
— А как же работа других лаборантов?
Пусть Паркер и поинтересовалась этим вопросом, она всё равно направилась к одному из столов — они все были одинаково оснащены, без каких-то следов «личного использования».
— Не переживайте, — скупо улыбнулся Коннорс. — У нас не принято хранить личные вещи на рабочем месте. Тут терминалы, так что личной информации и исследований тоже нет. Ну а с образцами в основном приходится работать лишь в закрытых боксах со специализированным оборудованием.
— Терминалы? — я задал важный вопрос, подойдя к столу по соседству с Паркер. — А логины-пароли?
— Отправлю вам на почту, как только закончим с экскурсией.
В прошлый раз профессор лишь крайне бегло, в общих словах обрисовал назначение того или иного оборудования, не заостряя внимания не то что на деталях, а хотя бы общих чертах, но сейчас рассказывал обо всём подробнее.
— Возможно, вам придётся поработать с каждым из устройств здесь, — пояснял он такую свою словоохотливость. — Так что в моих интересах, чтобы вы запомнили, что есть что.
— Кстати, доктор Коннорс…
Паркер задумчиво осматривала всё.
— Да, мисс Паркер?
— Неужели вся эта лаборатория работает только над вашим проектом?
— Разумеется, нет, — улыбался он, когда мы дошли до зала, посреди которого стояло огромная стеклянная капсула от пола до потолка, шириной в метр, с кучей интерфейсов, голопроекция. — Мой проект — один из основных, но вовсе не единственный. Да и каждый лаборант приходит сюда не только чтобы работать над основными проектами, но и над своими собственными. Это, в общем, и является одной из мотиваций для привлечения лаборантов.
— Разумно, — кивнул я.
В этом же зале были шкафы-сервера, было видно тоннели коммуникаций и прочее — чисто компьютерный зал.
— Это была моей инициативой в своё время, — кивнул профессор. — Умные и талантливые люди так или иначе имеют свои интересы и амбиции. Далеко не всегда хочется тратить все свои силы ради чужого исследования взамен на мелкие бонусы от университета или пары слов в личном деле. А вот работа над своими собственными проектами, большими и малыми, да ещё и на таком оборудовании — уже значимая мотивация.
— Но они всё равно разъехались, — Паркер встала перед голографическим прибором устройства.
— Да, — мы с профессором встали рядом. — Ребята может и талантливы, но учёных, так сказать, до мозга костей, среди них нет. Да и не местные почти все, кто числится в штате. Думаю, съездить домой на месяц-другой для них несколько важнее всего этого. Вас что-то заинтересовало?
— Да. А как это всё работает? — Паркер указала на устройство.
— Это голографический проектор, подключенный к нашему симуляционному комплексу и базам данных. Позвольте, я лучше продемонстрирую.
Доктор коснулся одного из материальных интерфейсов — клавиатур, стоящих вкруг вокруг капсулы. Свет вокруг приглушился, внутри капсулы быстро появились различные красочные графики, формулы, схемы и прочая информация. Чистая голограмма, но не дотронуться — оно внутри.
— Конечно, сейчас уже есть более продвинутые голографические интерфейсы, — чуть улыбнулся профессор, вбивая какие-то данные в небольшом голографическом экране перед собой. — Но идти совсем уж в ногу с прогрессом не каждая крупная организация может себе позволить.
Профессор закончил набор данных на клавиатуре и запустил программу.
— Смотрите. Сейчас из базы данных была выбрана одна из версий сыворотки. Неудачная версия.
На голограмме появились данные о способе доставки, химический состав, структурные формулы.
— В качестве объекта симуляции выбран Фредди, компьютерная модель нашей трёхлапой мыши. Довольно иронично, не правда ли? — док кивнул на свою отсутствующую руку.
— А модель, получается, полная? — спросил я, оторвав взгляд от всех разноцветных графиков и формул и взглянув на дока.
— Да. Модель абсолютно полная, вплоть до самого мельчайшего генетического отклонения Фредди. Он, кстати, вполне реальная мышь.
— Это огромный массив данных.
— Да, мистер Райт, вы абсолютно правы. Но в нашем распоряжении есть мощные сервера, нейросети и самый мощный на данный момент квантовый компьютер от IBM. Некоммерческий, экспериментальный. Но, я не силён в подобных технологиях и многого рассказать не могу — лишь в пределах экскурсии. Итак, собственно, сама симуляция. Данная сыворотка содержит в себе один из наших прошлых вариантов попытки переноса некоторых особенностей рептилий конкретного вида в тело Фредди. Запускаю.
Визуализация была сугубо ради демонстрации самого процесса, а реальный прогресс симуляции отображался на специальной шкале.
— Ошибка, — выдал динамик мягким голосом, а голограмма Фредди умерла, появились красные системные сообщения. — Объект мёртв.
— Довольно быстрая симуляция, — удивилась Паркер.
— Это так, — док взглянул на неё. — Технари утверждали, что чем меньше разницы между экземплярами сыворотки, тем быстрее будет протекать симуляция. Работа с полностью новой сыворотки, начиная от метода доставки и заканчивая структурой генов и объёмом изменений, может занять сутки и больше.
— Хм… Правильно ли я понял, — я подошёл к доку, который ради эксперимента запускал уже другую симуляцию с Фредди, с другой сывороткой. — Что данный комплекс может, в теории, буквально симулировать процесс развития существа из полной цепочки ДНК?
— Технически — разумеется, — кивнул док. — Вы, вижу, глядите в суть вещей. Спроси вы меня об этом лет десять назад, я бы поразился вашим фантазиям, мистер Райт. Но сейчас… Далеко не только наша лаборатория занимается генетическими исследованиями, и тем более, процессами в организме. Базы данных наполняются с огромной скоростью, появляются вполне конкретные знания о процессах, их биохимия. Всё-таки, какими бы мистическими свойствами не наделялось всё это в прошлом, процесс развития зародыша из всего одной клетки с ДНК является абсолютно предсказуемым процессом.
Запущенная доком симуляция так же окончилась провалом, но не сразу — патология выявилась несколько позже, когда конечность у мыши начала отращиваться. Если верить данным, вместе с этой способностью изменилась работа гематоэнцефалического барьера, и организм мышки быстренько сам себя убивал — барьер переставал защищать ЦНС от токсинов и прчоей ерунды в крови, и даже иммунная система воспринимала мозг, как чужеродный объект. В общем, жесть.
— Как видите, симуляция позволяет узнать не только результат в моменте, но и в перспективе. Это как раз к теме нашего с вами разговора. Абсолютно все процессы в организме следуют законам химии и физики, совершенно никакого произвола или случайностей. А накопленные знания позволяют моделировать всё с крайне высокой точностью. Так что, отвечая на ваш вопрос — да, можно симулировать жизнь и её развитие с ноля, имя в наличии всю цепочку ДНК организма. Разве что, если в этой ДНК будут экзотические нуклеотиды или вообще, какая-нибудь не природная структура. Однако и эти факторы не отменят законов химии и физики, а значит всё остаётся просчитываемым. Вопрос лишь в времени, которое придётся затратить.
— Очень интересная технология.
— Именно она и вселяет надежду в то, что свой труд я закончу раньше, чем умру от старости, — улыбнулся Коннорс. — Потому что вечности не хватит проверять вживую каждую сыворотку. Даже мыши — очень долго. А уж когда речь дойдёт о клинических испытаниях…
— Ну да, мышь — не горошек. Цикл жизни долгий.
— Именно. К сожалению, все эксперименты на симуляции не проведёшь. Да и расчёты, работа с реактивами… Вот тут-то мне и пригодится ваша помощь. Заодно и сами вы, молодые люди, наберётесь опыта, знаний, и получите представление о реальной научной работе. А то некоторые представляют это совсем не так, как есть на самом деле.
Вот так и началась наша с Паркер работа в виде лаборантов и ассистентов доктора Коннорса.
Реальная научная деятельность мало чем была похожа на то, что можно увидеть в фильмах. Там, в кинематографе, всегда делается упор на картинку и подачу материала, так что с реальностью, как и в случае с хакерской деятельностью, мало общего. Много-много расчётов, статистика, работа с формулами и графиками за компьютером, и лишь десять-пятнадцать процентов времени уходит на непосредственные эксперименты или работу со специализированным оборудованием. Но сказать, что это неинтересно, язык не повернётся. Тем более, когда есть мозги, и мозги работающие.
Коннорсу же помощь была нужна в основном и вправду в виде дополнительных рук, как в прямом, так и переносном смысле. С некоторым оборудованием он просто не мог работать с одной рукой, некоторые эксперименты требовали нескольких человек, неотрывно следящих за всеми процессами — кто-то у монитора, кто-то непосредственно у прибора, а кто-то — визуальное наблюдение за образцами.
Я же набирался реальных знаний, понимания методик работы с генами, узнавал всеразличные способы доставки и внедрения генов в ДНК реципиента, а уж с полными доступом к материалам Коннорса, к электронным библиотекам и базам данных, я чувствовал себя так, словно попал в рай. Пару раз меня даже одёргивали на перерыв, а в конце первого дня вообще принудительно отправляли домой.
— Ваша продуктивность поражает, мистер Райт, — улыбался Коннорс, когда уже затемно мы втроём покидали территорию университета. — Как и энтузиазм. Давно я такого не видел. Даже немного завидно вашему гению и способностям. Всё-таки, мой успех и результаты на поприще науки не столько от гения, сколько от трудолюбия и целеустремлённости.
— И военной дисциплины, — кивнул я.
Паркер шла рядом и просто выглядела слегка морально уставшей, крутя какие-то свои мысли в голове, судя по блуждающему взгляду.
— Вы так считаете?
— Военная выправка. У обывателей такого нет.
— Возможно вы правы. В прошлом я и в самом деле немало времени отдал армии. Собственно, там и руки лишился.
Утром второго дня работы с Коннорсом, доктор выглядел напряжённым более обычного, и я не сдержал любопытства.
— Что-то случилось?
— Что? Нет. Не совсем. Не стоит беспокоиться.
— Это связано с нашей работой?
— Эх… В каком-то роде.
Мы стояли у центрифуги и ждали, когда она закончит работу. Паркер с головой погрузилась в расчёты на своём рабочем месте, и отвлечь её мало что могло.
— Уже пару дней как должны были доставить новый спектрометрический блок для нашего масс-спектрометра. Он уже должен был быть отгружен в универ и доставлен. Мы, конечно, и без него сможем работать, но только с уже исследованными образцами и… В общем, чувствую себя, как без рук.
— А вы любите вставить шуточку, связанную с руками.
— Есть такое, — чуть улыбнулся док, поправив очки. — Стараюсь меньше зацикливаться на своей травме. Юмор помогает не думать об этом постоянно с плохой стороны.
— Так может позвонить в… Куда в универ приходят сначала такие дорогие товары?
— Да не будут они хранить его у себя из прихоти.
— Ну а всё же.
Коннорс посмотрел секунду на бешено вращающиеся колбочки в центрифуге.
— Думаю, хуже от этого не будет. Закончите и мою часть?
— Разумеется.
Коннорс отправился в свой стеклянный офис, а я ждал окончания работы центрифуги. Буквально через минуту док вылетел из своего кабинета так, что мне показалось, разобьётся ударопрочные стекла дверей. Скорым шагом он покинул лабораторию. Пожав плечами, я продолжил ждать.
Через полчаса, когда центрифуга отработала своё, а разделённые составы я разместил в отдельные чашки либо пробирки, вернулся злой Коннорс. Нет, он не кричал «Курт крушить», и даже почти не проявлял этой злости, но всё же всегда спокойный и улыбающийся док был совсем другим сейчас, суровым, злым, и готовым кого-то задушить.
— И кого вы хотите задушить, если не секрет?
— Хм? — док увидел результаты моих трудов, подошёл, выдохнул, принялся за привычную и, судя по всему, успокаивающую работу. — Блок спектрографа нагло стырили.
— Э-э… Неожиданно.
— О, вы даже не представляете, на сколько неожиданно. Есть тут у нас один профессор, как говорят русские, «комбайнёр широкого профиля». Большой любитель заниматься всем, где есть слово «физика».
— Даже интересно, что это за деятель такой.
— Селвиг. Эрик Селвиг, — Коннорс погрузил одну из пробирок в анализатор. — Эх… кого я обманываю? Без масс-спектрографического анализа мы можем смело сворачивать всю нашу деятельность. Только и останется, что со старыми наработками экспериментировать, а они… На то они и старые…
— Вы говорили о Селвиге.
— А, да, отвлёкся. Селвиг довольно… Своеобразный учёный. Своеобразный, и очень ограниченный. А ещё в астрофизику подался последнее время.
— Осуждаете выбор?
— О, нет, ни в коем случае, — улыбнулся Коннорс. — Просто эта наука — не совсем лучший выбор для ограниченных людей, не способных делать допущения за гранью статистически подтверждённых фактов. Хм, то-то он вцепился в работу своей новой коллеги.
— А вы, док, осведомлены о научной деятельности коллег в совсем не смежных областях.
— Простое общение среди людей своего круга. В общем, позавчера, если верить документам, Селвиг, словно поджидал доставку, и как только она оказалась в приёмке на складах универа, тут же выклянчил её, потряхивая какими-то портянками. Просто внаглую увёл уже закреплённый за лабораторией прибор. Жалкий, мерзкий старикашка.
Док явно разозлился, и сильно, но также быстро взял себя в руки.
— Извиняюсь за непрофессиональную вспышку гнева. Просто… Слишком многое стоит на кону с этой выставкой, сроками и прочее.
— А достать новый блок спектрографа?
— Очень дорого, — покачал головой Коннорс, касаясь рукой экрана анализатора и отправляя результаты в базу данных. — Да и подобное устройство — не смартфон. На каждом углу не купишь даже с деньгами.
— Так а прийти к этому Селвигу, чтобы он узнал о себе много нового?
— Идея сама по себе неплохая, вот только где его теперь искать? Он же вместе со своей коллегой последнее время, как охотник за грозами — то тут, то там. Раскатывает забесплатно на чужом фургоне и с радостью ставит своё имя на работах коллег.
— Коллегой?
— Ну да. Девушка, к которой он прилип, как научно-исследовательская пиявка. На личные-то достижения запала больше не хватает. Хотя, стоит признать, в своё время он был хорошим исследователем. Да и девушку эту он вроде бы давно курирует. И фамилия знакомая.
— Так может ему просто девушка понравилась? — ухмыльнулся я.
— Всё может быть, — кивнул Коннорс. — Но там проблема в том, чтобы он понравился девушке. Всё-таки, как ни крути, парням нравятся красивые девушки, девушкам — красивые парни.
— В последнее время набирает актуальность и несколько альтернативные веяния. Типа, где парням нравятся красивые парни.
— Я приверженец классического института брака и отношений, а подобное считаю психическим отклонением.
— С вами бы, док, поспорили некоторые учёные и врачи.
— Вы хотели сказать, — док заменил в пробирку в устройстве и запустил новое исследование, взглянув на меня через очки, — политизированные лицемеры?
— Да кто их знает, — пожал я плечами. — Чем дальше человек от обычного среднего класса, тем в более густых и радужных облаках они летают, в отрыве от реальности.
— Что-то мы не в те дебри полезли, — док проверил ход исследования образца на экране этого комплекса оборудования. — В общем, Селвига теперь не найдёшь, остаётся только ждать.
— А как зовут коллегу Селвига?
— Девушку? Джейк… Джоан… Джейн Фостер. Говорят, увлечённая личность. Хотя, мечтательница та ещё. Изучает физику пространства и кротовые норы.
— На Земле?
— Хорошее уточнение. Да, на Земле. В этом и соль её исследований. Я, к сожалению, далёк от этой грани науки, так что ничего большего сказать не могу.
— Кротовые норы… Мост Эйнштейна-Розена. Но смысл изучать подобное, когда в пределах Земли нет и быть не может естественных пространственных искажений, которые можно было бы рассматривать в метрике Шварцшильда… Или я чего-то не понимаю?
Не понимаю я в данном случае того, как быстро я вспомнил давние свои интересы из области науки, сопоставив с известными мне фактами и теоремами, уже прочитанными здесь, в этом мире. Да, было дело, гулял по местным научным сайтам и всяким Вики-подобным сайтам в минуты отдыха от тренировки мозга. Раньше бы такое за мной можно было бы заметить в редких случаях. Всё-таки повышение интеллекта сказалось на мне ещё до получения максимального значения этой характеристики.
— Боюсь, это вне моей компетенции, — улыбнулся Коннорс. — Хотя ваши познания, мистер Райт, удивляют. Не то что бы они необычны для человека… Но для человека в вашем возрасте — однозначно. А касательно вашей темы… Пара статей мисс Фостер, по словам коллег-физиков, говорят об обратном. Схожие эффекты, частичное их проявление, есть, наблюдаются с завидным постоянством.
— Да, — тоже улыбнулся я, скромно почесав затылок. — Накатывает порою. Значит, этот ваш Сэлвиг вместе с Фостер стырили наш блок для масс-спектрометра и укатили в закат?
— Грубо, но по факту, — усмехнулся Коннорс, погрустнев. Результаты анализа, всплывшие на экране, не прибавили энтузиазма. — Боюсь, это может приостановить наши исследования на неизвестный период времени.
— А в уже опробованных генетических модификациях точно нет смысла? Возможно, нужно внести поправки в методы доставки или другие сопутствующие механизмы? Ну, о методах, глупость, конечно.
— Нет-нет, не глупость, просто… — Коннорс набрал команду через клавиатуру и в очередной раз отправил данные исследований на сервера. — Скажем так — продуктивность такой деятельности стремится к нолю. Есть, конечно, ещё не решённые проблемы общего характера, но для их решения нужно больше данных.
— А симуляция разве не может дать ответ, что за белки получаются там, ферменты, коферменты и прочее?
— Безусловно, — Коннорс развернулся ко мне и опёрся о стол, поправив очки. — Только вот даже результат симуляции требует подтверждения. Её точность гарантирует минимум девяносто три процента, если исходить из статистики. Вот только генетика, межвидовое скрещивание и прочие смежные направления — предельно точные науки. Допустим, разница в геноме между человеком и шимпанзе — один процент.
— И одна пара хромосом.
— Структурно, — вновь по-доброму немного скромно улыбнулся Коннорс. — Вот только эта разница в хромосомах является следствием разницы в геноме. По крайней мере, так считают в нашем сообществе.
Паркер закончила со своей работой и, счастливая, улыбающаяся во все тридцать два, подошла к нам.
— Я всё. Данные отправила.
— Отличная работа, мисс Паркер, — кивнул ей Коннорс и вновь повернулся ко мне. — Вот и скажите сами, мистер Райт, велика ли точность в девяносто три процента в худшем, и девяносто восемь в лучшем случае, если разница в один процент на выходе даёт в одном случае шимпанзе, а в другом — человека?
Паркер, не зная конкретной темы разговора, пока не спешила вливаться в диалог, предпочитая послушать.
— Ужасающе мала, — кивнул я. — В таком случае, так ли велика ценность этого симуляционного комплекса?
— Не стоит недооценивать его. Да, в доскональном анализе, предельно точном, система не так хороша, но для общего, и даже вполне детального понимания результатов и процессов — неоценима. В принципе, решив сейчас всего одну проблему с моей сывороткой, я смог бы добиться поставленного результата. Да… Но это в моменте. А вот что станет с организмом в перспективе — большая тайна. В лучшем случае — стерильный гибрид. В худшем… На усмотрение вашей фантазии.
— Напрашивается некое «но», — таким вот образом Паркер встроилась в наш разговор.
— Но, — кивнул Коннорс, — для полноценного анализа актуальных на данный момент вариантов формул требуется максимально точное исследование. Даже если я сейчас подберу, смоделирую правильный алгоритм скорости распада для сыворотки, остаётся огромный шанс неизвестных, ужасающих изменений в организме реципиента. Влияние вида-донора ДНК может быть сколь угодно большим.
Коннорс вздохнул.
— И главное «но». Селвиг, наглый ограниченный вредитель, просто выкрал блок спектрометра, который я ждал. Который нужен, чтобы закончить исследование. Окончание моих исследований положило бы начало новому миру. Миру без болезней.
Коннорс снял очки, начав протирать стёкла о халат.
— Это ведь моя мечта. Как и многих других, — док подёргал остатком левой руки. — Как больной Паркинсоном, который в ужасе наблюдает, как тело предаёт его… Или человек с дистрофией сетчатки, который с каждым днём теряет зрение. Мир без изъянов. Но если к выставке не будет готов рабочий доклинический образец, проект закроют. И вот именно в этот момент, этот наглый учёный спёр оборудование ради своего имени ещё в парочке статей, а может даже и большой работе?! Вот конкретно сегодня я перестал его уважать, как учёного и человека. А как бывший военный, я в этом вижу вообще саботаж и предательство.
Док явно разошёлся, погрузился в свои мысли.
— Так может быть стоит всё-таки найти этого Сэлвига? — я придвинул стул и сел, довольно нелепо, отставив в сторону левую ногу — костыль я с собой беру в лаборатории только при необходимости далеко идти, и предпочитаю кататься на кресле с колёсиками.
— И как? Я же говорил, у них передвижная лаборатория в фургоне.
— Но не будут же они и спать и жить там, правильно?
Док надел очки и вновь взглянул на меня.
— Предлагаете, мистер Райт, вместо бесполезных от сего момента исследований, вместо топтания на месте, потратить время на поиски Селвига?
Паркер просто стояла рядом, довольно забавно смотрясь в чёрной футболке «Звёздные Войны» и в белом халате поверх. Стояла, и переводила взгляд с меня на дока, явно собирая в голове картину произошедшего по нашим оговоркам.
— Если мы потратим оставшееся время на пустую работу с нулевым результатом, то почему бы не потратить его в более перспективном направлении с большими шансами на успех? Полагаю, команде этого вашего Сэлвига нужно будет где-то ночевать, дневать, устроить этакую базу. По вашим словам, их исследования не привязаны к местности, а значит — аренда или мотель.
— «Не привязаны к местности» — не совсем верно, — задумался Коннорс, отойдя от стола. — Я могу ошибаться… Но если нет… То регион их исследований в Нью-Мехико.
— Это не маленький штат, — Паркер вновь включилась в разговор. — В этой пустыне искать кого-то — такое себе занятие. Так, стоп, мы будем их искать? Прям, сами? То есть, полетим-поедем, и будем носом песок рыть? Звучит интригующе!
— Ты вообще за любую движуху, кроме голодовки, да? — я крутнулся на кресле.
— Почему нет?
— Молодёжь, — как-то покровительственно улыбнулся Коннорс. — Даже если вдруг, то вам-то зачем ехать? Да и отпустят ли вас? Может быть вы и чувствуете себя взрослыми, работая здесь, но это не так.
— Сейчас не об этом, — сменил я тему. — Раз они в Нью-Мексико, значит у них точно должно быть помещение. Оборудование, припасы, гараж, хотя последнее не обязательно. Полагаю, доверху набитый оборудованием фургончик — не лучшее жильё. Тем более, если исследования в одном штате, продолжительное время. Неизбежно есть помещение, и вряд ли купленное. Значит нужно… Не знаю, как в фильмах, по базам пробить? Нет?
— Фильмы на то и фильмы, — хмыкнула Паркер, но, поправив очки на носу, продолжила мысль, — однако сделать это можно. Правда…
Смущение читалось на лице девушки невооруженным взглядом.
— …Это не совсем законно…
— Ты хотела сказать, совсем незаконно?
— Можно и так.
— Молодые люди, вы всерьёз решили «чуть-чуть» нарушить закон?
— Почему бы и нет? — с энтузиазмом откликнулась Паркер. — Сама я делать этого не буду, но у меня есть знакомый в сети. Так, должничок один. Он может отследить оплаты по именным картам. А то всякие аренды и прочее могут быть заключены сугубо на бумаге, без цифрового следа.
— Отличная идея, сам думал в том же направлении, — кивнул я. — Жаль, что не имею должных связей и навыков.
— Ну, есть я, — Паркер гордо вздёрнула нос. — Так-то вот.
Коннорс с лёгким недоумением переводил взгляд с меня на Паркер, но спустя пару секунд, похоже, смирился.
— Как ни странно, но если местоположение Селвига можно будет узнать, то… Это вполне адекватная идея. За исключением некоторой незаконности. Только вы всё равно никуда не поедете.
— Я бы и так не смогла, — пожала плечами Паркер. — Не оставлять же тётушку с дядей на произвол судьбы.
— А я бы поехал… — я вновь крутнулся в кресле. — Если бы я что-то здесь решал. Экскурсия в другой штат, в лабораторию коллеги-астрофизика — звучит неплохо.
— Это точно безопасно для вас, — Коннорс посмотрел на Паркер предельно серьёзно и внимательно. — Меня крайне беспокоит результат моих исследований, но не такой ценой.
— Не переживайте, док, — кивнула Паркер и достала телефон. — Как, говорите, зовут этих людей?
— Эрик Селвиг и Джейн Фостер.
Паркер быстро набрала текст на телефоне и, отправив сообщение, посмотрела на нас с чувством выполненного долга.
— Осталось только подождать.
— Тогда, — я покатился на кресле до своего стола, чтобы взять костыль. — Предлагаю сходить в буфет. Столь решительные меры нужно отметить хорошим перекусом.
Мы и в самом деле отправились в буфет этого корпуса университета. Да, он работал, ведь несмотря на каникулы, многие сотрудники, особенно занятые в науке, продолжали работать. Всё-таки американские университеты это не только образовательные учреждения, но и научно-исследовательские.
За перекусом и отвлечёнными беседами об экспериментах, рассказах Коннорса о различных интересных вариантах генетических аномалий, которые ему доводилось обнаружить и вычленить из генома, мы провели около двадцати минут. А под конец перекуса, из кармана джинсов Паркер раздался звук входящего сообщения. Разумеется, нам с доком сразу стало интересно, аж замерли, сидя за столом.
— Эм… — Паркер прочитала сообщение и замерла в недоумении. — Это где, вообще?
— Есть результат? — самым нетерпеливым оказался я.
— Да… Так, Гугл мне в помощь. Пуэнте Антигуо… Ага, вот. Хм… Нью-Мехико, конечно, то ещё место, но вот этот Пуэнтэ Антгуо — конкретно в жопе мира… Ой, — увлёкшись изучением местности по карте, Паркер не заметила, как сморозила нечто непозволительное в компании доктора наук — я-то переживу как-нибудь. — Простите. Пожалуйста.
— Ничего страшного, — улыбнулся Коннорс. — Я там бывал как-то в молодости — куда только служба не забрасывала. Полностью согласен с вашим высказыванием. Хотя некоторым очень нравятся подобные места.
— Ну не знаю, — приободрилась девушка. — Три дороги, два перекрёстка, церковь, и на сто миль вокруг ни одной живой души, только песок, кусты и холмы.
— Вы утрируете, мисс Паркер. Там есть вся инфраструктура, и больница, и пожарные, и полиция. Всё в домиках и частных территориях, — кивнул Коннорс. — Есть конкретный адрес?
— Нет, — покачала головой Паркер, листая что-то в телефоне. — Но в местных магазинчиках и кафе постоянно, по три раза в день мелькает кредитка Джейн Фостер. Кредитка Селвига — с перерывами. Сегодня засветилась, буквально вот недавно. А до этого — три дня назад.
— Значит, подожду их в кафе. Не думаю, что их там много, — кивнул Коннорс.
Меня же тем временем мучали мысли разного характера, но в основном — я что-то упускаю. Что-то сильно уж знакомо звучат фамилии Фостер и Селвиг. Последний — чёрт с ним. Но вот Джейн Фостер. Кажется, в каком-то фильме была довольно забавная сцена с пузатым обросшим Тором, енотом и этой дамочкой. Звучит как анекдот, но мне вот не смешно. Вот правильно же говорилось у нас, в прошлой жизни — знал бы прикуп, жил бы в Сочи.
Джейн Фостер, Тор, астрофизика, мост Эйнштейна-Розена, пустыня… Гром и молнии мне в бухту!
— Сэр! — я вскочил, насколько позволяли возможности тела, нелепо покачнувшись.
Уже вставший из-за стола док остановился и посмотрел на меня.
— Да?
— Можно мне с вами? С родственниками вопрос решу. Деньги свои есть, обузой не буду.
— Не в деньгах вопрос, — Коннорс был удивительно спокоен. — А в ответственности. Да и вы представляете хотя бы, как иронично звучит, когда один калека говорит другому, что не будет обузой?
— Предпочитаю считать себя временно выведенным из строя, — кивнул я. — Мне ну очень надо туда. Уникальная возможность увидеть что-то кроме Нью-Йорка.
— Мистер Райт, вы умный молодой человек. Поставьте себя на моё место. Я — безрукий и подслеповатый. Самолёты туда не летают — так, для справки. Случись что, я просто не смогу обеспечить вашу безопасность. Тут дело вовсе не в разрешении родителей или родственников, и тем более не в деньгах.
— Вообще-то, — Паркер что-то оперативно искала в телефоне. — Можно долететь до Санта-Фе на самолёте, а там арендовать авто.
Девушка показала нам экран телефона.
— Я всё проверила. Билеты есть сегодня на час ночи. К рассвету можно быть там.
— Вы явно не на моей стороне, мисс Паркер, — покачал головой Коннорс. — Но это не меняет основой причины. Я не могу и не буду брать на себя такую ответственность.
И это логично, правильно. Надежды особой не было, но и не попробовать я не могу. Всё-таки, если Тор ещё не прибыл, а только планирует, то это было бы просто великолепно. Думаю, если бы он и его молот уже упали, то видео с подобным облетели бы все хостинги мгновенно, поселились бы в мессенджерах, и вычистить это было бы сложно даже для спецслужб. По крайней мере, всякая другая неведомая хрень в сети гуляет, и если обычный житель этого мира вполне мог бы счесть что-то за монтаж или иной фейк, то мне известно, какие неведомые чудеса реально существуют здесь, и какие могут существовать.
— Что может заставить вас передумать?
— Переходим к торгам? — Коннорс улыбнулся. — Что же. Не знаю, существует ли что-то подобное.
— Есть ненулевая вероятность, что мы сможем добыть там уникальный генетический материал. Правда, вероятность и не стопроцентная.
— И что же вас, мистер Райт, заставляет так думать?
— Чутьё, — пожал я плечами.
Коннорс смотрел на меня внимательно, явно что-то вспоминая, думая.
— Тебе оно точно надо? — обеспокоилась Паркер.
— Моё чутьё мне подсказывает, что с высокой долей вероятности, там может случиться что-то очень интересное.
— И опасное?
— Опасно тут даже по улицам ходить — не ровен час с небоскрёба прилетит презент, разогнанный с высоты до фатальной скорости. Или пристрелят бандиты. Или роботы. Или сойдёт с ума очередной психопат. Или какие-нибудь банды совершат рейд в наш район. Или ограбят банк, и возьмут в заложники, а так как заложник я медленный — расстреляют нахрен. Или в Озкорпе кто-нибудь поедет кукухой, устроив локальный армагеддон — уверен, там есть чем. Или вот сейчас законсервированные склады Хаммера разграбят и пойдут грабить. Или…
— Мы поняли, поняли, — остановил меня Коннорс.
— Вероятность, что со мной что-то случится в городе в жопе мира намного меньше, чем здесь. В самом деле. Перелёт, полчаса на машине, подождать в кафе, поговорить, забрать девайс и обратно — всё. Что может случиться? Отравлюсь чимичангой?
Хорошо хоть в буфете никого не было — а то знатная была бы сценка.
— Хорошо, — кивнул док. — Но прежде я поговорю с вашими опекунами, мистер Райт.
— Разумеется.
— И если «уникальных образцов» не найдётся, кое кто будет должен мне за билет на самолёт.
— Разумеется. Хотя я могу позволить себе такую роскошь.
Доктор кивнул, мы договорились связаться позже, и он ушёл.
— А че, так можно было? — ухмыльнулась Паркер. — А если серьёзно, зачем тебе это? Не сидится в родном городе?
— Судя по моей биографии — уже досиделся.
— Так может стоить смотреть на это с другой стороны? — её уже давно не смущает моя травма и амнезия. — Если ты тут умудрился вляпаться в какой-то переплёт с такими последствиями, до там и подавно можно помереть?
— Двум смертям не бывать, одной — не миновать. Что мне теперь, построить бункер и там сидеть? Ладно, сегодня рабочий день окончен. Поедешь домой?
— Да куда деваться.
Вернувшись домой к обеду, я никого здесь не застал — родственники возвращаются только к вечеру. В итоге я разогрел себе поесть и, сидя за столом в столовой, выдохнул, достав телефон и набирая номер тёти. Почему-то сложилось такое мнение, что сначала нужно обратиться именно в эту «инстанцию».
Разговор был короткий и предельно конкретный. Куда, зачем, с кем, степень необходимости, сроки, нужно ли что-то — вот, что выясняла тётя Сэм. Убедившись во время разговора, что я говорю столь же конкретно и не увиливаю, она дала своё разрешение, если дядя одобрит. Я же в свою очередь сказал, что в девять вечера заедет док и мы поедем в аэропорт.
С дядей разговор был более абстрактный, но примерно в том же русле. И с тем же итогом.
Освободившееся время я потратил на структурирование изученного в лаборатории материала, думы думал, да выводы делал. Мысли о генетических материалах, возможно пригодных для исследования, натолкнули меня на такую простую, но никогда ранее не приходившую в голову мысль — а можно ли что-то вытащить из данжей? Проверять это сразу мне не захотелось — слаймы убиваются без следа, а до скелетов ещё топать нужно, да и убиваются они сложно и больно. И не факт, что не убиваюсь при этом я, а не они. Но теоретически, если что-то можно вынести из данжа, например образцы, то это было бы интересно.
Ну, то есть, всякий хлам тащить конечно же не стоит, но вдруг когда-нибудь я стану достаточно силён, а противники будут действительно эксклюзивные, и желательно, живые? Хотя не стоит рассчитывать, что там будет что-то превосходящее некоторых обитателей этой вселенной. Да и полученные на данный момент знания заливают огонь энтузиазма мегатоннами воды — даже полного набора ДНК недостаточно. Нет живого организма с демонстрацией чудо-возможностей, для исследования механизма этих возможностей и, как следствие для того, чтобы связать механизмы этих возможностей с определёнными участками генов. Однако, наличие того аппарата для симуляции внушает надежды.
К вечеру я собрался, в рюкзак положил особо нужные вещи, сам рюкзак — в инвентарь. Также в инвентарь ушла рапира. Два свободных слота подразумевали, что можно будет ещё что-то туда положить, в зависимости от ситуации. Вот будет хохма, если по времени событий я окажусь там во время падения молота и, коснувшись его, смогу утащить в инвентарь. Хотя, смешно в таком случае будет только мне. Там, в Асгарде, вроде бы есть человек, который видит всё в девяти мирах. Вот у него глаза на лоб-то вылезут — пришёл калека и спёр молот! Вот потом уже и мне будет не до смеха. Но тут важен сам эксперимент.
А если эти события произойдут в другое время? Ну, тогда я буду должен доку за билет, а заодно мы вернём нужный нам девайс.
В семь с небольшим вернулись родственники, организовали ужин и повторно провели беседу о необходимости мне куда-то лететь.
— Считайте это рабочей командировкой, — с улыбкой пожал я плечом, отвечая на вопрос за столом. — Доктор Коннорс — вполне надёжный человек.
— Ну хорошо, — кивнул дядя. — Гиперопекой делу не поможешь. Ты все вещи собрал?
Небольшая спортивная сумка со сменным бельём и обычными гигиеническими принадлежностями стояла у порога — на неё я и кивнул. Правда, пришлось перечислить, что именно взял.
— Очень хозяйственно, — удивился дядя. — Я в свою первую поездку подобного характера собирался часа два, ломая голову, что взять. В итоге взял много, две трети даже не доставал, только таскать устал. А ты с умом подошёл. Хвалю.
В девять, как и обещал, подъехал доктор Коннорс. Поговорил он только с дядей, довольно быстро, заходить «на чай» отказался, чтобы не стеснять нас. По итогу, они оба оказались довольны знакомством.
Надев приличную лёгкую курточку, я попрощался с родственниками, взял сумку и костыль, и поковылял к припаркованному седану дока. Костыль я положил на заднее сиденье и, опираясь на всякий случай о машину, забрался на переднее.
Всю дорогу до аэропорта мы с доком почти не разговаривали — так, о мелочах. Ну а дальше… Типичная суета, вполне для меня привычная, разве что аэропорт тут громадный как в плане зданий, взлётно-посадочных полос, так и количества самолётов.
Места на рейс док забронировал заранее, так что с этим проблем не было. Единственная мелкая загвоздка произошла на досмотре. У дока был кейс со всем необходимым для забора образцов тканей, в том числе и крови. Но его документы, как доктора наук и ведущего сотрудника университета по биологическим исследованиям, наряду с простым и правдивым объяснением — летим для забора образцов у ящериц для исследований — помогли с решением этого вопроса.
Короткое ожидание — два калеки тратят много времени на разную суету, подшучивая друг над другом — и вот посадка, взлёт, полёт, посадка. Почему я придаю так мало значения этим событиям? Потому что это настолько обыденное и понятное дело, что я просто не замечаю ничего, достойного внимания. Ну вот на что обращать это самое внимание? На относительно небольшой самолёт? Так летим не на другой конец света. На кресло в салоне самолёта? На неизбежную тряску, вибрации, шум, или на презабавнейшее, но привычное ощущение «у-у-ух», при взлёте или маневре?
Вот и получается, что первое достойное внимания событие произошло уже на выходе из крохотного аэропорта Санта-Фе. Событие простое, обыденное для местных, но не для меня. Огромные тёмные просторы от горизонта до горизонта, немного неровные из-за далёких-далёких гор и холмов, а восток стремительно светлеет — скоро восход.
Вдохнув прохладный ночной воздух этого почти-что пустынного региона, я опёрся на костыль, поправил сумку за плечом и высказал мысль, стоявшему рядом доку.
— Однозначно жопа мира. Но что-то в этой жопе есть.
— Подожди, когда солнце выглянет из-за горизонта, — манера разговора стала немного менее формальной. — Самая яркая пора будет за пару минут до восхода и во время него.
Док взглянул в небо — там уже подсвечиваются перьевые облака от горизонта до горизонта.
— Да, рекомендую подождать и посмотреть, а потом такси искать. Хотя, вон они стоят.
Несколько машин и вправду стояли чуть поодаль.
— Ждать?
— Не вы ли, Адам, говорили, что неплохо было бы повидать то да сё? Вот вам отличный пример «того да сего». Мало мест, где можно увидеть подобное. В Нью-Мехико есть места, даже живописнее пресловутого Гранд Каньона.
Мир вокруг и вправду очень быстро окрашивался в яркие цвета красно-желтым отливом, с яркой редкой зеленью, но небо было синим-синим, голубеющим к восходу. Даже облака играли красками.
Первые лучи солнца коснулись вершин далёких невысоких гор и холмов, резко окрасив их в рыжий. Те же, что были на востоке и ещё в тени — лиловые.
— Со всей ответственностью заявляю, — заговорил я, глядя на это всё, — что большего количества природных цветов в одном месте я не видел никогда.
— Дитя урбанизации. Пойдём к такси. Дальше будет только светлеть, но при этом блёкнуть. Днём тут не то-что некрасиво в этом плане — пресно даже.
Таксист за вполне скромную сумму, причём по счётчику, вывез нас на автостраду до города, и буквально через пять минут мы подъезжали к Шелловской заправке, рядом с которой стояла конторка по аренде авто.
Оформление документов прошло довольно быстро, и в не самый новый, но явно надежный и ухоженный пикапчик мы сели уже засветло, хотя солнце буквально висело над горизонтом — светлеет тут совсем не так, как в городах.
От заправки мы поехали обратно в сторону аэропорта. Пара поворотов по широкой дороге, и вот, под колёсами ровное полотно асфальта, прямое, в горизонт, справа и слева практически бескрайние желто-зелёные просторы, через открытое окно обдувает тёплым воздухом — красота.
— Наслаждаешься?
— Есть такое, док.
— По лицу видно.
Магнитола в машине стояла более чем современная, хотя пикапчик и был как минимум моим сверстником в этом мире. К слову, док ловко справлялся с управлением авто одной рукой — например сейчас он подключил телефон к магнитоле, придерживая руль коленом на всякий случай, и включил какую-то атмосферную техасскую тему. Ну, такие, где чувствуется мотивчик на банджо. Включил, и довольный улыбается. Меня почему-то это позабавило.
Дорога до нужного городка, предельно маленького, посёлка, заняла от силы минут тридцать.
Небольшие одно-двухэтажные дома, всё такое милое и приятное, типично американское. На небольшом холмике виднеется крупное сооружение, похоже, больница. Хм, а у меня очень острое зрение. Примерно там же красная пожарная часть, маленькая, на два гаража. Зато хорошее расположение и всё видно ещё до звонка о пожаре.
Мы въехали на центральную улочку, изобилующую магазинчиками и лавочками на первых этажах — тут были и скромные вывески, и типичная придорожная заправка, кафе, типичное… Да что же тут всё такое «типичное».
— Не городок, а стереотип, — сказал я доку, когда мы припарковались у кафешки.
— Это в техасско-мексиканском стиле. В северных штатах есть такие же небольшие городки, но там всё совсем по-другому. С налётом норвежского и канадского стиля. Америка, Адам, большая страна с огромным разбросом культур. Ну что, в кафе, или мотель?
— Паркер сказала, что кредитка мелькает поутру. Так что кафе.
Мы вышли из машины, прихватив с собой вещи, и зашли в кафешку. Стойка, столики, запах готовящегося завтрака, пара посетителей в джинсах, клетчатых рубашках и бейсболках — они сидели за стойкой, с аппетитом поедая какой-то разнообразный и обильный завтрак. Нотки ароматов дешевого кофе клином вписывались среди общих запахов.
— Пойдём туда, — Коннорс кивнул на дальний столик в тени, с шикарным обзором на зал и на всё снаружи — окна кафешки были огромны.
— Отличный выбор, хороший обзор, — я похромал за Коннорсом. — Мы точно приехали к учёному, а не на военную операцию.
— Хм, не обратил внимания.
Мы сели за столик.
— Некоторые привычки неискоренимы ни временем, ни обстоятельствами.
Некоторые из посетителей обратили на нас внимание, заметили, что я с костылём, а док вообще без руки, как-то приуныли, словно сочувствуя и ненароком примеряя это на себя. А в мегаполисе бы тебя не заметили, пока не сбили бы с ног. Ещё и обвинили бы.
К нам подошла официантка в форме, с фартучком, и с усталым видом поинтересовалась:
— Будете заказывать?
— Кофе пожалуйста, — тут же улыбнулся я. — И завтрак посытнее, на ваш выбор, пожалуйста.
— Так же, — кивнул Коннорс.
— Десять минут, — официантка быстро чиркнула в блокнотике и ушла.
Осмотрев бегло кафе ещё раз, я перевёл взгляд на улицу. Пикапчики припаркованы у домиков, люди просыпаются, идут по делам. А вон довольно крупное здание со шпилем, увенчанным моргенштерном. Хм, странно.
— Док.
— Да?
— Здание со шпилем на девять часов.
Док не думая повернулся в нужную сторону, смотря в окно.
— Скажите, нормально в таком городке, когда весь первый этаж заставлен оборудованием, компами, стоит телескоп и подозрительный фургончик?
— У вас, Адам, очень острое зрение. Полагаю, что нет, — док сдвинул очки на кончик носа, взглянув на здание поверх них. — Хм. Даю руку на отсечение, что Селвиг именно там.
— Мне можно иронизировать над этой шуткой, или мы пока ещё не друзья?
— В следующий раз просто удивите меня. С меня доллар, если я уже не слышал подобного.
— Завтракаем, или идём объяснять доктору Селвигу всю глубину степени его неправоты?
— Разумеется, завтракаем, — Коннорс перестал разглядывать детали в обстановки того дома, как и окружения. — Никуда он теперь не денется.
Пока нам готовили завтрак, я решил спросить кое-что у дока.
— Вы же взяли иглы и пробирки для забора крови?
— Разумеется.
— Можете выдать парочку?
— Для того и взял, — док поставил на стол кейс, открыл и передал мне иглы и пробирки, две и четыре соответственно. — Надеюсь, образцы будут.
— Я тоже, док, я тоже.
Вскоре нам принесли завтрак, действительно обильный, сытный, с картошечкой, мясом, яйцами и прочей ерундой — даже про хлеб не забыли. И конечно же кофе. Много кофе. Не самый лучший, но и много хуже видали. Пришлось добавить туда немного сливок и сахара.
— Не благородная горечь, так пусть хоть будет сладость и сливочность, — пожал я плечами на вопросительный взгляд дока.
— Даже горечь плохого кофе является одним из бодрящих факторов. Хотя, тонизирующий эффект кофеина преувеличен. А вот сердечную мышцу он нагружает неслабо, как и сосуды, от того и мнимая бодрость.
— Да главное, что работает.
Пока мы завтракали, солнце всходило всё выше, окончательно превращая утро в день. Посетители сменяли друг друга, а ожидаемая компания в лице Селвига или Фостер так и не появлялись. Зато кто-то суетился в том доме с оборудованием. Суетился, крутился у столов, стендов. Достав телефон, я загуглил Эрика Селвига и Джейн Фостер — нужно же знать их в лицо. Нашёл я их не сразу, не звёзды Голливуда же. Лица действительно выглядят знакомыми, а Джейн Фостер неуловимо похожа на актрису, игравшую в фильме.
Все эти схожести и различия напоминают мне какую-то игру в двойников. Вроде бы и очень похожи, но при этом и чертовски разные все.
Взглянув ещё раз в окна дома, узнал людей с фото. Но там ещё была третья девушка.
— Да, это они.
Док ещё раз взглянул на тот дом, сдвинув очки на кончик носа.
— У вас, Адам, поистине отличное зрение. Похоже, завтракать они не собираются…
Док залез в карман, достав деньги, и в этот момент у меня пиликнул мобильник. Достав его, увидел сообщение от Паркер со ссылкой на видео. Ну-ка…
Пока я смотрел на чудо из чудес, как мужики собираются вокруг кратера посреди пустыни и пытаются по очереди взять молот со дна кратера, док расплатился за завтрак и собирался уже идти к Селвигу. Неужели, я прибыл вовремя? Ну, посмотрим, как оно всё выглядит в реальности. Посмотрим.