Очень тяжело идёт после болезни. Хоть как-то расписался только часов шесть назад. Постараюсь писать больше и больше. Приношу извинения и желаю приятного чтения.
Суббота — прекрасный выходной день. Первая суббота нового учебного года для старосты — просто день.
Как и всегда, после обыденных тренировок, о которых я уже и не думаю, мне пришлось уделить минимум час на экстренное разгребания различных дел, бумаг и прочего, чтобы не искать время на решение проблем в течение дня. На завтрак — вести малышню строем. За завтраком — непринуждённые разговоры с ребятами о жизни. После — возвращение с первокурсниками в гостиную.
— Итак, ваша первая суббота, первый выходной, — я стоял вместе с Ханной перед первокурсниками, а несколько ребят с других курсов, рассевшиеся по углам и занимавшиеся своими делами, поглядывали на меня с любопытством, вдруг что-то интересное скажу. — Правила Хогвартса в этом году особо строгие. Но и вы уже наверняка набрались впечатлений, у вас наверняка появились какие-то свои мнения обо всём вокруг. Кто хочет поделиться?
Мелкие стояли, не совсем понимали, что и зачем я говорю, да ещё и стеснялись немного. Даже присутствие Ханны буквально в двух шагах не спасало ситуацию.
— Смелее. Я не кусаюсь.
— Ну… — несмело начала одна из девочек, — а почему мы всё время ходим только вместе? И только со старостами?
— Разумеется, ответ «Правила», что две недели нужно именно так ходить, не считается? — улыбнулся я, а ребята согласно кивнули, кто-то тоже улыбнулся. — Это нужно, чтобы вы привыкли к замку и основным маршрутам. Тут много различных тайных ходов, путей, коридоров и прочее. Заплутать можно легко, если не знаешь, куда точно идёшь. Вот после первых двух недель вы уже будете сами по себе в этом деле.
— То есть, можно потеряться? — спросил один из мальчишек. — Совсем?
— Нет, конечно. Но множество неприятных часов в каком-нибудь неприятном месте вы можете легко найти. Пока вас не найдут.
— А могут не найти?
— По крайней мере такого ещё не было, — я задумался на миг.
Тут руку поднял другой парнишка и я кивнул ему.
— А когда мы будем нормально колдовать? А то только на трансфигурации… И то не получается.
— Обычно начинают в конце октября, начале ноября.
— Так долго… — приуныл мальчик, вызвав тихие смешки своих однокурсников.
— Профессор Флитвик ведь даёт вам разные упражнения для кистей рук, учит проговаривать сложные слоги, да?
— Да, — закивали дети.
— Это очень важно. Начинающему волшебнику надо привыкать контролировать мысли, волю, жесты, слова. Ошибки в этом могут быть очень опасными. Вот как вы думаете, если волшебник ошибётся в жесте или слове, что произойдёт?
— Ничего, — важно кивнул один из мальчиков, тот, который в обычных маггловских кроссовках. — Он же ошибся.
— Волшебство одновременно точная наука, но вместе с этим и абсолютно нет. Ошибка в заклинании или чарах может как сорвать их, и ничего не произойдёт, так и сработать. Вот только какой будет эффект — совсем другой вопрос. Многое зависит от того, что творится у вас в голове. Например, у меня есть однокурсник на Гриффиндоре. Его ошибки даже в простейших заклинаниях зачастую оканчиваются взрывом разной степени мощности. Так что каждая мелочь очень важна. Как и постоянные тренировки.
— Тренировки? — подала голос ещё одна девочка. — А они тяжелые наверное…
— Любой успех состоит на девяносто пять процентов из усердия и тренировок, и лишь на пять — от таланта. Конечно, в идеале, когда-нибудь, вы сможете колдовать без всяких палочек и слов.
Развернув руку ладонью вверх, я создал огненных бабочек, начавших порхать вокруг. Удивились не только детишки, но и ребята постарше.
— Всё колдовство, — я смотрел на мелких, впечатлённых летающими огненными бабочками, — находится у нас в голове. Точность мыслей, сила воли. Но его оттуда надо научиться вытаскивать. Трансфигурация тренирует силу ума. Зельеварение — усидчивость, внимательность и терпение. Чары — концентрацию и точность ума, слов и движений.
Усилием воли я развеял бабочек в воздухе, превратив их в искры, как от костра.
— А теперь мы все дружно идём в одно из самых, пожалуй, важных мест замка. Не считая кухни. В библиотеку. Да-да, я знаю, мало кто любит проводить время за книжкой, но поверьте, вам просто придётся это делать, если хотите быть успешными. Даже для шалостей нужны знания — вот такая вот мировая несправедливость.
Мы с Ханной повели первокурсников в библиотеку, ребята ещё задавали разные вопросы, а я или Ханна на них ёмко отвечали, но вот практически у главной башни встретили схожую процессию — Драко и Пэнси вели своих первокурсников куда-то. Эх, подземелья, дом родной.
— Утро доброе, коллеги, — улыбнулся я.
Так как сейчас суббота, то школьный дресс-код не работает — занятий нет, это день в основном клубный, для самостоятельной работы, библиотеки и прочей нужной деятельности. Или для отработок. Их, отработки эти, назначают и в обычные дни, но чаще преподаватели стараются «убить» именно субботу. В общем, дресс-код не обязателен, но я всё-таки в школьной форме, и так я буду ходить первые две недели. Мне это кажется правильным.
— Грейнджер, — кивнул Малфой, весь в чёрном, как у него теперь повелось.
— Привет, — улыбнулась Пэнси. — С утра в делах?
— То же и о вас.
Ханна кивнула обоим. Вот так и стоим двумя группами. Со стороны могло бы показаться, что не хватает в этой картине перекати поля между нами и музыки из вестернов, но нет, всё совсем не так.
— Вы ведь в библиотеку, — сказал я, удивив как мелких слизеринцев, так и их старост. — Как и мы. Пойдём.
Два раза говорить не пришлось. Мы, как старшие, пошли впереди, а первокурсники — за нами. Ханна и Пэнси буквально через десяток метров коридоров решили уйти в зад колонны, чтобы и говорить о своём, о девичьем, и следить за перковкурсниками.
— Я уже устал удивляться, — выдохнул Малфой. — Откуда ты всё знаешь?
— Ну ты же умный. Догадайся. Если кто-то знает о том, что происходит в разных частях замка, о чём там говорят и что делают, значит…
— Ему это кто-то докладывает, — тут же ответил Драко.
Мы вышли к лестницам Главной Башни и потихоньку пошли по ним, под взглядами людей на анимированных портретах. Других учеников тут сейчас было пока что немного — после завтрака все уже растеклись по замку в своих интересах.
— Всегда имей в запасе несколько вариантов.
На лестничном пролёте мимо нас буквально пролетели мелким вихрем пара гриффиндорцев-первокурсников, а чуть дальше по коридору шёл жутко важный Рон, за которым в отдалении шла, чуть ли не следила, Лаванда Браун. Мы с Малфоем даже приостановились на лестничном пролёте, провожая этих двоих взглядом, пока те не скрылись в коридоре. Мелким тоже было интересно, на что мы уставились, они смотрели, выглядывали из-за нас, но ничего не поняли.
— М-да, — Малфой высказался ёмко на этот счёт, и мы пошли дальше, на следующий этаж.
Я не видел в подобном ничего криминального или необычного — парень задрал нос, чувствуя внимание девушки, а девушка, и без того приторно-ванильная, несколько растеряла критичность мышления и взвешенность поступков от прилива симпатии к парню.
— Мистер Грейнджер, — один из моих первокурсников явно не утерпел и решил что-то спросить, но такое начало от лица первокурсника было непривычно. — А какое самое сильное заклинание вы знаете?
Малфой, как и слизеринцы, тоже слышал вопрос и взглянул на меня, пародируя Снейпа, при этом добавив:
— Такое обычно не спрашивают, неприлично.
— Забей, — отмахнулся я. — Тайны из этого я не делаю, а у нас сегодня день вопросов и ответов. Да и тебе ведь тоже интересно.
Обернувшись на миг, показывая, что теперь я буду обращаться к первокурснику, я заговорил вновь:
— Что вы имеете в виду конкретно — именно заклинание, или магическое действие вообще?
Наша процессия наконец добралась до нужного этажа, и мы вышли в коридор.
— Эм… — замялся мальчик. — Заклинание.
— Хм, тогда, пожалуй, Адское Пламя, если вам это о чём-то говорит.
— Ты псих? — реально удивился Малфой. — А тот, кто тебя учил, ещё больший псих, да?
— Да нормальное заклинание, — пожал я плечами.
Судя по шепоткам, мало кто даже среди чистокровных знал об этом заклинании, но вот один из мелких слизеринцев фыркнул с лёгким презрением, но высказывать мысль свою не стал.
— Нормальное? — Малфой продолжал удивляться. — Да в каком место оно нормальное?
Ответа он не дождался.
— М-да… А ещё говорят, что на Слизерине учатся тёмные маги.
— Да оно вообще ни разу не Тёмное. Сложное, чертовски опасное, крайне сложно контролировать, может легко убить тебя, но не тёмное. Знаешь, в чём самая большая его опасность?
— Поведай мне, великий Грейнджер, — ехидно осведомился Малфой.
Мы шли по коридору замка, в окна светило утреннее солнце, редкие ученики шли нам на встречу, иногда держа в руках книги — мы почти дошли до библиотеки.
— Оно влияет на сознание. Оно вынуждает тебя вливать больше магии. А само пламя обращает в магию для себя, в топливо, всё, до чего дотянется, и все эти дикие объёмы магии связаны с тобой. Ну, ты понимаешь, какие это вызывает проблемы у неподготовленного волшебника.
— Хм, понимаю, — кивнул Малфой. — И почему же тогда, по-твоему, его считают тёмным?
— Необученные слабосилки не могут его активировать без использования элементов тёмных искусств — это раз. Как и многое в тёмных искусствах, заклинание влияет на сознание, пусть и механизм другой — это два. Оно очень сложное и опасное — три. А у нас принято всех пугать страшной «тёмной магией», министерские нормы и указы, всякое подобное.
— Там просто засилье слабаков и неучей.
— Ну, Малфой, многолетнее перекладывание бумажек из одного угла в другой — не то, благодаря чему можно развивать свои навыки.
— Тебя не беспокоит, что тебя слышат первокурсники? — усмехнулся Малфой практически в дверях библиотеки. — Они могут найти и попробовать это заклинание.
— Я не скрываю знания, если не обязан их скрывать по разным причинам. Я сказал о сложностях. Требования к освоению заклинания — за гранью возможностей практически всех, кто заканчивает седьмой курс. Если мне кто-то не поверит, из гордости или наглости попробует, и если получится, убьёт себя и кого-то ещё вокруг… Ну, глупцам туда и дорога. Если человек — сам себе враг, то тут уже ничем не помочь.
— Жестко.
— Справедливо, — мы остановились у дверей библиотеки, и я развернулся к мелким, и к девушкам, что шли за ними и уже давно слушали нас, а не болтали. — Но нужно чётко понимать одну простую вещь.
Достав палочку, я повертел её в руках.
— Многие говорят, что вот, волшебная палочка, инструмент, что позволяет нам делать великие чудеса, красочные и яркие, достигать невиданных высот в магическом искусстве. Строить, созидать, лечить страшные недуги. Нести добро. Но эти же люди забывают напомнить, что эта самая палочка — инструмент разрушения. Все мыслимые и немыслимые ужасы, которые только приходят в голову, могут быть реализованы с помощью волшебной палочки.
Перваки призадумались, хотя слизеринцы выглядели не столько задумчивыми, сколько гордыми, пусть и не все.
— Вот только суть всего ещё глубже. Это не палочка — оружие или лекарство. Волшебник сам по себе — и оружие, и лекарство. И творец, и убийца. Палочка — лишь средство. Всё волшебство не в палочке, а в наших головах. И чем эта голова умнее, сообразительнее, сдержаннее, тем лучше, качественнее и сильнее волшебство. Знания…
Убрав палочку, я кивнул на двери за моей спиной.
— Здесь. Тренировки дают профессора. Всё остальное зависит от вас.
Мы зашли в библиотеку. Мадам Пинс, как и всегда, была за стойкой. За столами сидело не так уж и много учеников с разных курсов, но все они тихо и спокойно читали книги или делали записи, тихо шурша перьями или ручками.
Когда мы подвели первокурсников к стойке, мадам Пинс подняла на нас взгляд и явно крайне удивилась такому своеобразному паломничеству в свою обитель знаний.
— Первокурсники, — объявил я. — Знакомьтесь, строгая, но справедливая мадам Пинс. Заведует библиотекой. Если вам нужна будет какая-то книга, но вы не знаете, где её искать — вам помогут. Требование — соблюдать тишину, порядок, а с книгами обращаться бережно. В обратном случае возмездие неизбежно.
— Мистер Грейнджер, — библиотекарша перевела взгляд на меня. — Спасибо, конечно, за помощь, но вы хотите лишить меня последней радости лично представиться и дать наставления новичкам?
— Вам ли не знать, — улыбнулся я, — что наставления эти вам всё равно придётся повторять ещё не по одному разу. Тем более, экскурсию по обители знаний вы всё равно проведёте лучше меня.
— Ну-ну, — хмыкнула мадам Пинс и вышла из-за стойки. — Первокурсники — за мной. Слушать внимательно.
Первокурсники тут же пошли за этой строгой дамой, пока она тихим и строгим голосом рассказывала, где тут что, и как всё устроено. Вскоре они скрылись из виду, углубившись в кажущиеся бесконечными ряды шкафов с книгами.
— Значит, — Пэнси подошла к нам, а Ханна направилась к Сьюзен, облюбовавшей один из столов в читальном зале. — Ты знаешь Адское Пламя.
— Я много что знаю.
Малфой хмыкнул, засунув руки в карманы — новая его манера.
— Может быть ты ещё и Непростительные знаешь и применяешь? — он посмотрел на меня с каким-то вызовом даже, хотя и старательно прятал это.
— Не, — отмахнулся я. — Применить-то смогу, но не буду. Не вижу смысла. Да и от их применения магия мерзкая, смерть и боль. Противно и вредно для мозгов. Есть куда более интересные и простые альтернативы. Но знаете…
Опершись о стойку, я взглянул на Пэнси и Драко.
— До меня дошла интересная мысль, почему заклинания непростительные.
— Нам же ещё Грюм говорил, нет? — ухмыльнулась Пэнси, сложив руки под грудью. — Или у тебя вдруг память отшибло?
— Дикие пытки, — кивнул Малфой, причём с явным пониманием смысла. Опробовал на себе, что ли? — Неизбежная смерть и подчинение воли. Думаю, причины очевидны.
— Мне кажется всё несколько глубже. Я ведь в своём роде исследователь. Я пока не встречал ни одного другого заклинания, даже из Тёмных Искусств, которые бы во время применения связывали жертву и волшебника, искажая магию, пропитывая её смертью и страданиями.
— Тебя куда-то в философию потянуло, — пренебрежительно чуть скривился Малфой. — Пошли хоть за стол сядем, а то стоим в проходе, говорим о Тёмной Магии.
Внимательно осмотрев читальный зал, заметил в дальнем углу Дафну, обложившуюся книгами и с энтузиазмом строчащую что-то в блокноте. К ней за стол мы и подсели.
— Привет, — поздоровался я, сев рядом с девушкой, а Пэнси и Драко сели напротив.
Дафна даже не заметила толком нашего появления, и посмотрела даже с лёгким удивлением во взгляде.
— Привет, — и улыбнулась. — Я тут увлеклась немного. Наш проект, оказывается, невероятно интересен.
— Ты работаешь над ним без меня?
— Совсем немного. Я знала, что ты скоро сюда придёшь. Больше-то всё равно идти некуда сегодня.
— Действительно. Мы тут немного поговорим о страшной тёмной магии.
— Конечно. Но потом ты целиком и полностью мой.
— Какая прелесть, — Пэнси скривилась в ехидной усмешке.
Дафна вернулась к своей деятельности, а я посмотрел на собеседников.
— Так вот, возвращаясь к «философии». Это вовсе не философия. Магия в самом деле искажается в таких заклинаниях. Ну, по примеру того, как она становится более агрессивной и мощной под действием отрицательных эмоций. Только тут смерть и боль. Магия становится ещё сильнее и агрессивнее.
— Домыслы, — отмахнулся Малфой.
— Я когда-нибудь утверждал что-то ложное?
— А Гектор прав, — кивнула Пэнси. — Он ведь и вправду всегда прав в вопросах магии.
— Вот, — я взглянул на задумавшегося Драко. — У меня сейчас назрел вопрос — а зачем такие заклинания? Ну, то есть, я уверен, что есть аналоги того же Круцио, которые бы не создавали таких искажений и были бы безопасны для использующего. С Авадой не уверен, но способы есть, и там не будет таких жестких, принудительно вызванных эманаций. Так в чём суть?
На самом деле у меня есть вполне конкретные мысли по этому поводу. Всё-таки тот же эльф, осколки памяти которого довольно объёмны, имел представление об использовании энергии смерти, как и прочих других. Даже, возможно, использовал сам — конкретика не сохранилась, к сожалению, как и знания. Но тем не менее. Один факт того, что эта энергия мощнее и агрессивнее уже находит своё применение. Ну и как очевидное — создание эффектов на основе этой энергии. Боль для боли, смерть для смерти. Ассоциации можно продолжать до бесконечности, и все они будут в той или иной степени правдивы и осуществимы.
— Так может случайно? — пожал плечами Драко. — Создавали заклинание, ну и создали. Не у всего есть какой-то глобальный смысл. Получилось то, что получилось.
— Тоже вариант, — кивнула Пэнси. — Но вдруг смысл есть? Раз магия сильнее и агрессивнее, может и смысл такой же, как в тёмной магии? Я имею в виду ту часть Тёмных Искусств, когда требуются отрицательные эмоции для силы и результата.
— Это важное уточнение. Всё-таки у Тёмных Искусств много граней, и настоящая Тёмная Магия — это несколько иное.
— Сказал великий эксперт и знаток Тёмных Искусств, — Драко в очередной раз не сдержал ухмылки. — Не оскорбляю, но факт — магглорждённый, знания, навыки. Понимаешь, о чём я?
— Сомневаешься в моих навыках? — теперь уже я ухмыльнулся. — Знаешь, разум мне говорит ничего не доказывать и не показывать, но иногда хочется.
— Ещё скажи, что мои сомнения безосновательны.
— Справедливо, — пожал я плечами. — В общем, вопрос-то открыт. На кой ляд кому-то это понадобилось? Может есть какие-то ритуалы, в которых нужна особая магия, или просто очень много магии? В конце концов, такого понятия, как «круг магов» тут нет, а возможности одного волшебника ограничены.
— Круг магов? — удивилась Пэнси. — Что за зверь, и с чем его едят?
— Так, выдумка писателей обычных людей. Они вообще очень любят фантазировать на самые разные темы, в том числе и о магии.
— Так ты опиши, вдруг есть такое?
— Вряд ли, — покачал я головой, прекрасно понимая, что этого не просто нет, а быть не может в реалиях этого мира. — Там волшебники разными способами, у каждого писателя свои выдумки, объединяют свои силы для сотворения одного мощного заклинания.
— Такого точно нет, — качнул головой Драко. — Вот, магглы, выдумщики. Всякий бред несут.
— Ну-ну, — улыбнулся я. — У них нет магии, остаётся только мечтать и выдумывать, как оно могло бы быть.
— Я тоже о таком не слышала. Хотя есть истории о разных древних ритуалах, — Пэнси задумалась на миг. — Всякие пляски у костров, песнопения и прочее. Вроде бы даже эффект есть, но тут, думаю, совсем иной механизм.
— Да, — кивнул я. — Там просто массовые всплески магии вызывают практически случайные эффекты. Правда, массовая воля тоже играет роль. Если, как ты сказала, пляшут в честь предков и их восхваления, есть шанс пробиться туда… знать бы куда. За грань.
Пэнси вздрогнула, словно мурашки по коже пробежали, а Дафна даже писать перестала, взглянув на меня. Неужели вспомнила тот случай у озера? Но вопросов задавать она не стала, вернувшись к своей работе. Наверняка какие-то выводы сделала.
— Это немного пугает, — нахмурилась Пэнси.
— Можно попробовать устроить что-нибудь подобное на Самайн, — улыбка на моём лице становилась шире. — Что-то да точно получится.
— Предков почитать — дело хорошее, — кивнул Малфой. — Только подходить к этому вопросу нужно со знанием. Я бы лишний раз не спешил тревожить мёртвых.
— А я сделаю. Больно уж интересно.
Да и на некоторые старые вопросы пора бы получить ответы. И раз уж зашёл разговор о магии и разных энергиях, пусть и слегка завуалированный, то стоит уже решить, буду я делать грозовой молот смеха ради, или нет. Да и следующую энергию для ритуала сродства нужно будет подобрать. А завтра… Завтра убью весь день на создание артефактов для Уизли. В конце концов, у меня есть ещё ряд невыполненных обязательств.
— Ты псих, — покачал головой Малфой. — Надеюсь, ты там не помрёшь. Хотя горевать не буду.
Драко встал из-за стола. Пэнси, улыбнувшись мне, тоже встала из-за стола. Мадам Пинс вела первокурсников обратно — лишь половина слизеринцев и хаффов решили потратить время на библиотеку и взяли книжки, рассаживаясь за столы. Ханна тоже это заметила, посмотрела на меня, увидела Дафну, улыбнулась и одним взглядом дала понять, что позаботится о первокурсниках, но оставшиеся, когда они дочитают, на мне.
— Будешь делать что-то странное на Самайн? — Дафна прекратила делать рунические расчёты в блокноте и посмотрела на меня.
— Да. Думаю, учитывая прошлый случай на озере, это имеет смысл.
— Ты ведь знаешь, что я хочу сказать?
— Ты со мной?
— Именно.
— Я только «за».
Дафна улыбнулась и придвинулась ближе ко мне, попутно кладя передо мной свой блокнот.
— Смотри, что я просчитала…
Несколько часов мы разбирались с некоторыми новыми для нас рунами из очередной древней книги, добытой Дафной. Такая кооперация оказалась действительно полезной, пусть я на многое от сотрудничества не рассчитывал. Постепенно поближе к нам пересели первокурсники наших факультетов, явно закончив с чтением и ожидая нас.
Достав палочку, я наколдовал Темпус.
— Хм, время обеда.
Дафна немного утомилась от такой усердной работы, и вещи складывала несколько медлительно.
— Давай тогда после обеда решим вопросы с домашними заданиями. Только нужно будет пригласить Пэнси.
— Хорошо. Но потом — гулять. Может в Хогсмид нам пока и нельзя, но даже у меня нет желания сидеть в замке безвылазно. Чувствую себя каким-то министерским работником, который на этой работе живёт, есть, спит, и вообще.
— Согласна, — улыбнулась девушка, вместе со мной вставая из-за стола и перекидывая ремень школьной сумки через плечо. — Да и погода хорошая сегодня.
Вместе с нами встали из-за столов и первокурсники, тут же сбившись в две группы — с зелёными и желтыми подкладками мантий.
— А вас кто поведёт? — посмотрел я на слизеринцев.
— Судя по ситуации, — заговорил один из мальчишек, манерами напомнив мне Малфоя на третьем курсе, когда он мог нос задирать прямо в небо. — Никто.
— В таком случае, следуем за мной.
Дорога до Большого Зала прошла без проблем и проволочек, разве что уже на подходе к нему суетилось слишком много народа, и Дафна ушла в конец нашей маленькой колонны, чтобы какие-нибудь бараны безголовые не растолкали малышню — бывает такое.
Дальнейший день прошёл без каких-либо особых происшествий. Вместе с Дафной мы нашли Пэнси и силком потащили её делать домашку — зеленоглазка сопротивлялась и искала аргументы, но не нашла и подчинилась воле нашей. Ну а после, со словами: «Сами меня захватили, вот теперь и наслаждайтесь», пошла вместе с нами гулять по территории замка, по рощицам, по берегу озера, и в проигрыше она явно не была. Погода действительно стояла отличная, солнечная, с прохладным ветерком.
Перед ужином я решил зайти к директору.
Горгулья в нише стояла на страже покоев главного волшебника этой школы. И что я должен сказать?
— Директор у себя?
Глаза каменной горгульи шевельнулись, уставившись на меня.
— Что смотришь? Пароля я не знаю, но не удивлюсь, если это будет что-то вроде: «Безмозглое стадо баранов».
К моему удивлению, на роже горгульи словно бы ухмылка появилась, и статуя отъехала в сторону, открывая проход на винтовую лестницу вверх. Поднявшись по ней, я прошёл через открытую дверь.
Кабинет изменился лишь тем, что отсюда исчезло бесчисленное множество артефактов и побрякушек сомнительной полезности, слегка переставлена мебель. Вот и все изменения. Ах, да, занавески на огромных окнах теперь были из плотной ткани, а не прозрачные белые.
Снейп, традиционно в чёрном, сидел за столом директора и с явной ненавистью во взгляде, но со спокойным лицом смотрел на кипу пергаментов и бумаг перед собой. Судя по меньшей стопке на столе с боку, с частью бумаг он уже разобрался.
— Не знаю, как вы попали сюда, мистер Грейнджер, — Снейп поднял на меня взгляд. — Но я, в отличие от Дамблдора, не испытываю невероятной радости от незапланированных визитов.
— Как и от визитов вообще, не правда ли? — ухмыльнулся я. — И вам доброго вечера.
— С чем пожаловали? — Снейп откинулся на спинку директорского кресла и сложил руки домиком.
— Хотел уточнить один момент. Мой допуск в Особую Секцию актуален?
— Особую Секцию… — Снейп выдержал небольшую драматическую паузу, а я заметил, что начал скучать по нашим диалогам. — А вы уверены, что вам вообще есть смысл посещать это место?
— Разумеется, директор… — от моих слов он слегка скривился, лишь на миг, но всё же. — Ведь там ещё огромное количество непрочитанных мною книг. Да и сам допуск можно организовать более… свободный.
— И как, по-вашему, я должен это сделать, учитывая, что вы на шестом курсе, а не на седьмом?
— Не нужно с таким скепсисом относиться к своим способностям. Берётся пергамент, перо, и плавным красивым почерком пишется…
— Мне сейчас решительно не до шуток, мистер Грейнджер, — прервал меня Снейп.
— Научное исследование на тему… Рун, например?
— Допустим.
Снейп жестом призвал откуда-то пергамент и быстро начал выводить на нём текст. Так просто? То есть, нужен был озвученный мною предлог? Неужели должность директора завязана на каких-то условностях? Хотя, о чём это я — школа-то магическая, и такой выверт вполне может иметь место быть.
— Возьмите ваш неограниченный допуск в Особую Секцию, мистер Грейнджер, — Снейп протянул мне пергамент, и я поспешил его взять, спрятав во внутренний карман мантии. — Что-то ещё?
— Нет. Спасибо, директор. Не смею больше вас отвлекать.
— Надеюсь на это.
В хорошем настроении я спустился в Большой Зал на ужин. Вкусная еда, разговоры о всяком, всякие слухи как из школьной жизни, так и из министерства — стандартная атмосфера.
После ужина я с лёгким сожалением поведал однокурсникам, что не смогу присоединиться к ним в наших посиделках у камина, ведь мне нужно на практику целительства. Такое положение дел было встречено ребятами с пониманием и полным одобрением, так я с чистой совестью отправился в больничное крыло.
— О, мистер Грейнджер! — первым меня встретил там Сметвик, чем немного удивил. — Вы готовы отправляться на ночное дежурство?
— Какая… приятная неожиданность, мастер, — ухмыльнулся я, приветственно кивнув. — Нет, но разве это имеет значение?
— Разумеется, нет, — радостно кивнул Сметвик. — Отправляемся камином из кабинета Поппи.
Вот и подошёл к концу мой спокойный субботний день, превратившись в неспокойную субботнюю ночь. Ну, тут ничего не поделать.