• Boosty Shared
• Elghi

• T

• ориджинал

Предисловие.

Это моя попытка написать свой собственный оригинальный мир. Выходит когда есть вдохновение его писать, уже пару раз было переписано и не факт, что не будет переписано еще раз. Есть и на фикбуке, и на автор.тудей. Я не собираюсь его делать под подписку или еще как, он будет открытыми для всех.

Благодарю за внимание.

Солнце только-только вышло из-за горизонта, протягивая свои яркие лучи сначала вдоль леса, ласково проходясь по верхушкам плотно стоящих деревьев, потом до пары огороженных и пока еще пустых пастбищ и лишь после этого самым краешком доходя до самой деревни, но с каждым мгновением захватывая все большее и большее пространство.

Тихое, мирное утро в зажиточной деревеньке на границе. Ну… Или не совсем тихое.

— Стой! Стой, негодник! — звонкий, хотя скорее визгливый женский крик огласил всю деревню от края до края раньше самых первых петухов. — Я тебе все руки повыдергиваю!

— Попробуй догони, старуха! — а отвечал ей уже по-настоящему звонкий мальчишеский голосок.

Меж домов, хлюпая по лужам и едва не скользя на мокрой после ночного дождя земле, сломя голову несся худой парнишка лет эдак тринадцати в латанных-перелатанных обносках. Его блондинистые вихры разметались в стороны, руки дрожали, а грудь ходила ходуном, но взгляд его все еще был полон решимости уйти от погони вместе с добычей. Надо ли говорить, что саму добычу, в роли которой выступала ошалевшая от таких поворотов судьбы несушка, не спрашивали?

Убегал же он от женщины, чья громкость могла соперничать лишь с её объемами. В испачканном, некогда белом, фартуке, подбирая слишком неподходящую для бега серую юбку, она неслась не сопоставимо своей комплекции за мальцом и грозилась его догнать, если бы тот постоянно не петлял то влево, то вправо, резво заходя в повороты. Лишь природная ловкость и малая поворотливость женщины пока еще спасали мальчугана от страшной участи — быть затоптанным. В лучшем случае.

В этот раз удача была на стороне мальца. Нехорошо заскользив по луже на очередном повороте, дамочка проехалась на разъезжающихся ногах до стены ближайшего дома и с глухим стуком врезалась в ту. Пришла в себя она, надо сказать, довольно быстро, ибо удар был слаб, а лоб бабы крепок, вот только цель её, стоило той оклематься, скрылась.

— Ну погоди, мелкий твареныш! — зашипев не хуже какой змеи подколодной, проговорила она. — Я ведь знаю, где ты с этим старикашкой живешь, далеко не убежишь!

Но паренек обещаний страшных кар на свою голову не слышал. Пусть даже погоня отстала, но тот и не думал сбавлять ходу, ведь стоило любому человеку выйти из своего дома и узреть парня с курицей в руках, как ту бы попытались отобрать. И отобрали бы наверняка, попутно надавав подзатыльников или отходив ремнем по попе, а в худшем случае отвели бы к старосте — дюже вредному старикашке, — который бы точно всыпал розг по пяткам. Не сам, конечно, сыну бы поручил, но то еще хуже, ибо сынок у того здоровый детина, гнущий подковы одной рукой, в ладони которой оные легко помещаются, и не могущий отличить курицу от куропатки. Сильный идиот, если короче, каковыми, впрочем, по мнению убегающего, являлись все в этой деревне и даже за её пределами. И не сказать, что его мнение было совсем безосновательным, но высказывать его в лица всем не понравившимся людям определенно не стоило, глядишь и отношение было бы полегче.

Остановился бегун лишь когда пастбища вокруг сменились реденьким подлеском, а деревня и вовсе скрылась из виду. Привалившись спиной к молодому деревцу, малец едва удержал себя от падения на мягкую траву — во-первых, та была мокрая, а во-вторых, он вот совсем не был уверен, что сможет в ближайшее время встать на ноги, стоит ему упасть. Да и курица в руках как-то недовольно квохчет, того и гляди клевать начнет. Боли там, может, особо не будет, но его «рабочая» одежда и так сплошные заплатки напополам с дырками, а новой не предвидится.

— Хах-хах, еще… фух, плохо, — наконец-то успокоив дыхание, обронил он. — Ну и чего ты так смотришь? — малец скосил взгляд на вновь застывшую курицу. Ответом ему было квохтанье. — Нет, я в своем уме. Нет, отпускать я тебя не буду. Потому что хочу есть. Да, я тебя зажарю, — после этих слов курица стала пытаться клюнуть мальца и расцарапать того когтями. — Не брыкайся, а то буду жарить живой!

Оглянувшись в поисках кого-либо, мальчик прижал посильнее притихшую курицу и побрел средь молодой поросли в сторону места своего обитания. По-хорошему бы развести костер где-нибудь по дороге и съесть все самому, но даже ему не была чужда благодарность к человеку, давшему приют сироте. Пусть это и не отменяло того факта, что он был отнюдь не лучшего мнения о приютившем его старике, как и о любом другом человеке в округе.

Домом старику и мальцу выступала покосившаяся, но все еще добротная хибара. Лес тут еще не сменил полностью редкий подлесок, но уже был в достаточной силе, чтобы молодые деревца сменились высокими деревьями.

На ступенях крыльца хибары, явно сколоченного уже после постройки самого дома, сидел уже упомянутый старик. Довольно крепкий для своего почтенного возраста, особенно он выделялся ясным взглядом серых глаз и пышной седой бородой, закрывающую собой всё лицо ниже носа. В руках он держал потертый нож и небольшую деревяшку с которой потихоньку, со вкусом процесса, обстругивал все лишнее. И пусть пока нельзя сказать, что в итоге выйдет, но работал дедушка с явным знанием дела.

— Вернулся, — не спросил, а утвердил дед, на секунду оторвав взгляд от заготовки в руках. — И даже с гостьей. Тебе всё-таки оплатили работу, Хин?

Почему Хин? Странное имя странного мальца, но он см его выбрал. Логика проста — это первое слово, которое он вспомнил после пробуждения. Совершенно бессмысленное слово из трёх букв, что это, как ни имя? Так думал он.

— Да, — не моргнув и глазом соврал он, подходя ближе и с интересом рассматривая плавные движения.

— Врешь, — все тем же непринужденным тоном выдал старик.

— Вру, — Хин, всё так же сжимая курицу, примостился рядом со стариком.

— Когда ждать?

— К вечеру.

В своем ответе он исходил из того, что с ежедневных работ людей мужиков и баб сдергивать ради одной него, укравшего одну курицу, не будут. А те, кто в этих ежедневных работах не задействован, просто сами не пойдут сюда, ибо далеко.

— Снова ночевать в лесу будешь?

— Ага.

— Хорошо, — старик со вздохом отложил заготовку с ножом в сторону. — Пошли тогда, приготовим твою ношу.

— Давай, — мальчик поднялся со ступеней. — Только я ей обещал, что убьем её быстро.

— Ну конечно быстро, я же не живодер, — в голосе деда проступило возмущение. — Я вообще удивляюсь тому, как спокойно ты относишься к их убийству при том, что можешь слышать и говорить.

На этот вопрос, ставший за столько времени привычным ворчанием, малец предпочел не отвечать. Как и во всякий раз, когда старик заходил за определенную черту в своем интересе, а заходил он частенько, Хин либо отмалчивался, либо переходил в атаку. Второе чаще, много чаще.

— А мне интересно, почему тебя деревенские боятся до дрожи в коленках, — не смотря на старика, выдал он. — А еще почему ты не называешь своего имени. А еще почему пьешь каждый вечер. А еще…

— Всё-всё, иди давай, — легкий толчок в сторону двери обрывает поток слов.

Единственная комната жилища изнутри выглядела достаточно ухоженно, пусть и несколько бедно, по сравнению с любым домом в деревне. Грубо сколоченная мебель, представленная столом, парой табуретов и кроватей, да шкафом была чуть покошенной, будто делал человек не имеющий опыта в этом деле. Местом для приготовления пищи же являлась печь, стоящая у дальней стены, куда старик сейчас и прошел, перед этим приняв несушку из рук Хина.

Надо сказать, отношения между этими двумя складывались странные. Слишком взрослый мальчик лет эдак тринадцати и слишком необычный старик лет эдак шестидесяти. Знал ли старик, что все так произойдет, когда год назад впускал мальца в дом? А Хин, когда просился переночевать? Скорее всего нет. Едва ли они вообще о чем-то таком задумывались. Мальчик тогда слишком хотел есть и спать, а старик банально слишком много принял на грудь.

Поделившись едой и кровом с ночным гостем, старик на следующее утро обнаружил лишь пустую кровать. И забыл бы он об этом происшествии уже через недельку, подумав, что то привиделось в пьяном бреду, но ночное видение не спешило его отпускать. В полдень в дверь кто-то постучался. Стоит ли говорить, что это был Хин? А о том, что он принес с собой десяток яиц? Или, быть может, надо упомянуть, что взял он эти яйца отнюдь без спроса владельцев? Да, отношения с деревенскими жителями у этого мальца не заладились с самого начала и вина тут лежала как на жителях, относящихся к пришлому с явной неприязнью, так и на самом мальце, который просто не видел ничего зазорного в том, чтобы своровать что-либо.

От полноценной расправы над мелким воришкой деревенских сдерживал лишь два факта: он живет со Стариком, чьё положение до сих пор не понимает, ибо говорят об этом благообразном дедушке с явной опаской. А еще он выполняет свою работу. И тут разговор совсем не о той работе, коей его нагружала та крикливая баба. Тут речь о кое-чем куда как более важном.

— И все же удивительный у тебя дар, — в очередной раз завел разговор старик. — Вполне вероятно, что ты мог бы стать магом.

— Не интересует, — в очередной раз отвечал он.

— Ну, ты бы хоть попробовал, — и вновь старик пытался образумить Хина.

— Я вообще не хочу становиться магом, — и вновь категорично отказывал малец.

— И кем же ты хочешь стать? Вором? — в извечно спокойных глазах мелькнуло неодобрение. — Что ты вообще умеешь, кроме как воровать?

— А почему ты не называешь своего имени? — в ответ такие же серые глаза посмотрели в ответ с неприкрытым вызовом.

— Не нужно оно тебе, — понизив голос, грустно покачал головой старик.

— Вот и тебе не нужно знать, чем я буду заниматься, — отвернувшись, малец отодвинул тарелку с костями. — Пойду я.

— Как всегда, — устало вздохнул старик, смотря грустным взглядом в спину уходящему мальцу. Он знал, что тот вернется лишь под вечер, уставший, в синяках и ссадинах. Зайдет, как обычно, шатаясь и упадет на кровать, где сразу и заснет. А когда проснется, то не ответит ни на один вопрос и вообще будет молчать целый день, как бы показывая «не лезь, это моё дело». — Как всегда.