Джин показывается сразу за вопросом Ороро, когда открывается дверь. Рыжеволосая девушка с мокрыми волосами выходит из ванной, придерживая на груди белое полотенце. И следующей реакция Ороро на видок подруги получается очень бурная.
— Какого черта, Джин?!
— Ой, вы уже здесь? — она поправляет волосы и косится на меня, словно не замечая Ороро. — Как тебе наша комната, Питер?
— Вполне. Спасибо, что меня приютили, так сказать. Во всяком случае я пока пойду, мне тут все-равно не рады.
— Ты куда? — бурчит Ороро, преграждая мне путь.
— Надо предупредить родственников и собрать вещи. «Переезд — это дело не мгновенное», —объясняю я.
* * *
После того как я прихожу домой и объясняю все тете Мэй и дяде Бэну, у них возникает множество вопросов. Они волнуются и не шибко хотят, чтобы я переезжал в какую-то там школу мутантов Ксавьер, к которой у общества предвзятое мнение.
— Они не так плохи, как может показаться. У них есть, конечно, свои особенности, но они есть даже у тебя, тётя Мэй.
— Питер, — тётя Мэй выгибает бровь, делая мне замечание, — я понимаю, что ты умный мальчик, но идти к этим… «мутантам» слишком…
— Слишком опасно?
— Она хотела сказать, что это немного резковато и странно для нас, Питер, — объясняет дядя Бэн, привлекая к себе волнительный взгляд своей жены, — мы бы не хотели, чтобы ты принимал решение поспешно и не посоветовавшись с нами, все-таки мы заботимся о тебе и очень волнуемся.
— Да, я понимаю… Мм, но поверьте, со мной ничего не случится. Я очень сильный парень и способен за себя постоять.
Фактически, меня уже пытались убить несколько раз, и я целехонький. Да и даже если умру… как сын Аида вообще может умереть?
Объяснить это сложно обычным смертным, тем более, когда ты занимаешь тело их внука. Во всяком случае я не хочу отягощать их жизнь неприятной правдой и стараюсь объяснить все окольными путями.
— Я поживу там совсем немного, а потом решу, подходит мне школа Ксавьер или нет. Тем более у них очень хорошая стипендия, почти в два раза больше, чем в наших университетах. Я смогу купить тёте Мэй хорошую сковородку, о которой она так мечтала. На день рождение.
Тетя Мэй вроде и хочет улыбнуться, но все-равно упирается и делает взволнованный вид. Дядя Бэн вздыхает, видно, что этому мудрому человеку нужно время чтобы все переварить.
— Ладно, давай так. Мы обсудим это сегодня и скажем, что об этом думаем.
— Бэн!
— Не нужно превращать это в конфликт, Мэй. Парень уже вырос и вполне может сам решать, что для него важно. Если ты будешь слишком сильно опекать его, из него не вырастет путного мужчины.
Мэй возмущенно молчит, поглядывает то на меня, то на Бэна, и уходит.
Бэн вновь вздыхает, поправляя очки старческим, сухим пальцем.
— Не обижайся на неё, Питер. Твою тётю тоже можно понять. Она очень тебя любит, поэтому переживает так же сильно, как и любит.
— Я понимаю.
Я бы хотел тебе сказать, что на самом деле практически не могу пострадать, дядя Бэн. Но увы, некоторые вещи нельзя обсуждать даже богам.
— Тогда я надеюсь на тебя, дядя. Мне нужно попасть в эту школу. Там… есть кое-что важное для меня.
Моя миссия, которую даровали мне Мойры. От неё может зависеть не только тысячи душ, но и ваши с тётей Мэй жизни. Не хотелось бы доводить до конфликта, но я обязан любой ценой узнать, почему нити судьбы плетутся вокруг этой школы.
* * *
Вот я и переехал. Сижу на удобной постельке и хлопаю по ней рукой в лучах утреннего солнца. Утро — мой самый любимый промежуток с тех пор, как я спокойно живу на поверхности Земли. Дело в том, что каждый раз просыпаясь в глубоких подземельях Подземного мира тебе только приходится мечтать о солнце, но теперь все изменилось.
Меня больше не окружают ночные твари и подземные чудовищ, но…
— Чего пялишься, придурок? — недовольно хмыкает Ороро, сидя на постели и потачивая длинные ноготки. Сидит в коротких джинсовых шортиках на широкие, длинные ноги и сильные бедра. Грудь обхватывает меленькая белая майка, которая с трудом удерживает её пышную грудь.
Рядом с Ороро нежно храпит Джин Грей в пижаме, переваливаясь с бока на бок и сверкая красными стрингами из-за скатившихся штанишек с белыми облаками… Рядом улыбчиво лежит плюшевый мишка.
Таким образом я обзавелся новыми соседями по комнате, которые не сильно отличались от Мегеры, свидания с которой у меня начались после парочки смертей от её руки. В буквальном смысле. Я ведь бессмертный, да? И когда я пытался надрать зад отцу, мне приходилось вначале переходить через зал Мегеры. Кто бы знал, что в итоге мы станем парой и наделаем детишек.
Ороро мне даже чем-то напоминает мою Мегеру. Только Ороро более модельной внешности, по Американским меркам. У неё больно высокий рост, длинные ноги, идеальная фигурка и прямая спина. Мегера также высока, но у неё абсолютно бледная кожа, местами есть опасные клыки и вечно угрюмый видок. Хотя… может не так уж они и не похожи.
— Мне кажется, или ты думаешь о чем-то плохом? — Шторм вскидывает бровь, глядя на меня укоризненно.
— Думаю только о самом хорошем, поверь мне.
Да и что-то в последнее время я больно много думаю о женщинах. Видимо особенности моего нового тела, связанные с уменьшением численности мужчин. Подростковые гормоны и все-такое. Если бы не божественная воля, я бы, наверное, уже напал на девчонок и разделал их прямо на их же постели.
Кхм, кхм… не хотелось бы до этого доводить. Все-таки у бога Подземного мира должно быть достоинство, а не только личные хотелки. Мои подданные меня не поймут.
В меня прилетает подушка, которую я рефлекторно перехватываю рукой. Сжимаю её и бросаю обратно в Ороро, которая не успевает среагировать; её же подушка прилетает ей в лицо, и Ороро падает на постель с раскрытыми руками.
— Извини, вышло чисто рефлекторно, — махаю я, выходя из комнаты с усмешкой, и слышу, как она рычит от злости за спиной.
День начался удачно.
Хотя постой… откуда это злорадство? Я же не бог зла, хе-хе-хе.
— Вижу, ты уже начинаешь пропитываться жизнью в школе.
Замечаю возле себя Ксавьер и её коляску.
— Доброе утро, Профессор. Если честно, да, немного. Тем не менее я и сам до сих пор не понимаю, что забыл в этом месте. Может быть вы мне подскажите?
— Учеба, контроль своих сил, нахождение своего места в мире.
— И, полагаю, помощь вам в становлении мутантов?
— Что ты имеешь в ввиду, Питер?
— У мутантов много проблем. Вас презирают и гонят. Вы вызываете в людях страх. Наверное, вам сейчас нужен тот, кто поможет вам преодолеть этот кризис. Например, какой-нибудь Человек-паук навроде меня, который пользуется симпатией людей.
— Весьма проницательно, но ты не прав. Твоя репутация имеет вес, но есть много людей, которые недолюбливают тебя и желают тебе смерти. Например, Зеленый гоблин или Доктор Октопус, не так ли?
— Вот блин… вспомнили то, что я не хотел бы вспомнить.
Я помню это, помню свои врагов. Но до тех пор, пока Ксавьер не упомянула их, в моей памяти они не затрагивались, а значит я просто не думал о них, словно их никогда не было в моей жизни.
Вот же…
— Надеюсь, они не объявятся здесь только ради того, чтобы испортить мне жизнь. Я то с ними справлюсь, но у вас возникнут проблемы.
— Не беспокойся. Даже если они заявятся сюда, мы сможем постоять за себя. Тем более они не знают, кто ты на самом деле.
— Но вы знаете.
— Только потому, что я телепат. И многие другие здесь тоже телепаты, но они не подставляют своих. Ты теперь один из нас, Питер. Мы не дадим тебя в обиду.
Я киваю. Её же слова подразумевают, что теперь я должен защищать всех их. Справедливо. И «самую малость» навязчиво.
От всей этой болтовни у меня урчит в животе. Мимо нас с Ксавьер пробегает толпа учашихся, среди них как очень молодые парни и девушки, так и ученики постарше. Среди них замечаю уже одевшихся Ороро и Джин; последняя машет мне пальчиками; а другая прожигает взглядом и не трогает, только потому что Ксавьер рядом.
— Идем, у нас завтрак в столовой, а потом тренировка, — говорит Ороро.
— Да, спасибо за беспокойство.
— Ага, пошел нахрен.
— Вижу, вы немного поладили.
— Самую малость. Вы же издеваетесь, да?
— Самую малость.
Ухожу с нелепой улыбкой в сторону столовой вместе с остальной толпой мутантов, пока Ксавьер благосклонно провожает меня взглядом. Я-то чувствую, эта женщина имеет дурное чувство юмора.
И пока я пытаюсь разгадать смысл её улыбки, толпа мутантов вокруг меня весело срывается с места и бежит по коридору, оставляя меня позади.
— А, что?
— Поторопись, неудачник, — кидает Ороро, взлетая в воздух.
Джин хватает меня за руку и бежит следом, дергая меня за собой.
— Скорее! Иначе не успеем.
— Куда, зачем?!
— На ранее собрание! Кто последний тот будет мыть полы!
— Какого…
Смотрю, а Ороро уже почти у входа в столовку, ухмыляется мне, вот же… Я сильно далеко, и Джин уплелась за мной, поэтому мы оба в самой заднице. Другие бегут на полпути, и смеются, как дураки.
Джин старается исправить ситуацию и толкает нас вперед с помощью телекинеза, но у наших соперников тоже есть суперсилы, поэтому ситуация не сильно исправляется.
— Похоже, не успеем.
— Не переживай, мне не раз приходилось убивать монстров наперегонки с Танатосом.
— Убивать монстров…?
— Ага…
Я перехватываю руку Джин, и закидываю её на свои руки. От неожиданности она хлопает глазами и смотрит на меня с легким смущением.
— Я это к тому, что Танатос — воплощение смерти. Когда-нибудь пробовала обогнать саму Смерть в убийстве?
— Нет…
— А я да, — усмехаюсь и делаю легкий шажок, мои ноги охватывает желтая молния, — Скорость Гермеса, да? Олимп, я принимаю это послание!
Второй шаг и… я срываюсь с места, подобно вспышке. Стены по бокам размываются от скорости, когда я в одно мгновение маневрирую между мутантами, пробегаю над летящей Ороро и вижу на её лице бурное удивление. Её пухлые губы раскрываются, чтобы сказать очередную пакость, но прежде, чем она это делает я обхватываю её за руку и тяну с собой, как висящий в небе резиновый шар.
— А…! — выдает моя бедная подруга, и мы рвемся дальше, на уже на моей… Эксклюзивно божественной скорости. То-есть, я хотел сказать, на скорости Гермеса…
Впереди показываются широкие двери столовой, которые я раскрываю плечом, врываюсь внутрь, и тяну за собой плетущуюся Ороро, которая явно в шоке, и похожа на воздушного змея… Я с ней очень аккуратен и даже позволяю не удариться лбом о раму. Джин тем временем крепко держится за меня, обхватив и руками, и ногами.
Мы оказываемся внутри столовой первыми, и я резко торможу, дрифтуя по полу ровно до стульев, на которые сажу и Джин и Ороро. Вот только стул Ороро невовремя падает, и она валится прямо на плитку с широко раскрытыми глазами и длинными… растрёпанными как у колхозницы волосами.
Вслед за нами в столовую вбегают и остальные. Они видят взбаламученную Ороро и смеются. Сейчас им повезло увидеть эксклюзив! Самая старшая и опытная мутантка сидит на попке и не двигается.
— Полагаю, мы победили в этом забеге? У нас будет приз? — задаю скорее риторический вопрос Ороро, на что моя великолепная красавица подруга с рыком взлетает в воздух и кидает в меня молнии.
Чтож… весьма ожидаемо.
— Я убью тебя, Питер Паркер!
В порыве её страсти, я перехватываю руку Ороро, затем вторую, и накрепко прижимаю их к её животу, обхватывая её запястья прочнее чем всякий наручник.
— Успокойся, я ведь просто хотел помочь.
— Что у вас тут за ссора без драки? — из толпы мутантов выходит молодая девушка в желтом костюме, который напоминает какого-то хищного зверя.
— Тебя не спрашивали, Росомаха, — нервно отвечает Ороро, толкая меня в грудь.
Мы расходимся в стороны, как два заклятых врага. Хотя я только рад побыть с такого женщиной поближе.
— А мне спрашивать и не нужно. Я тоже хочу поучаствовать в вашей заварушке. Эй, ты, — Росомаха осиливается, указывая на меня пальцем. — Давай немного разомнемся. Хочу проверить, из какого ты сделан теста.
— У вас тут все такие взлабамоченные?
— Нет… обычно Шторм очень спокойна. А Росомаха у нас особенная, — спокойно отвечает Джин, скромно стоя в сторонке.
— Слышь, ты охренела? Какая я тебе особенная?
— Джин хотела сказать, что ты очень тупая. А теперь иди ешь свои гамбургеры или дерись с Гамбит, как вы это любите. У нас скоро занятия, а мы даже не поели, — отвечает Ороро.
— Я тоже предлагаю разойтись и спокойно перекусить.
Росомаха резко оказывается возле меня, тыкая в грудь пальцем. Её оскал прямо у моего лица, и огромная грудь тоже… через желтый костюм даже видно её соски. Ей это вообще норм? Она даже не замечает, что я все вижу или ей плевать.
— Только не говори мне, что ты трус, новенький? Я слышала, что ты махался с каким-то огромным осьминогом один на один и ссышь размяться со мной?
Дерзкая девчонка продолжает напирать, толкая меня в грудь уже более рьяно. Она отводит свободную руку в сторону, дергает ей, и с тыльной стороны ладони возникают три острейших лезвия.
— Хватит уже, Росомаха, здесь нельзя драться! — говорит Джин.
— А ты меня заставь!
Росомаха бьет. Её лезвия пролетают перед моими глазами серебристой вспышкой. Её движения дикие и исполнены звериной силой, которую она, не стесняясь демонстрирует. Шагает вперед без страха не то что за себя, но и не боится что я могу не уклониться и помру, насаженный на её штыки.
Что за безумная натура?
Пока Росомаха пытается меня достать и явно развлекается, Ороро тихо стоит в сторонке со скрещенными руками на груди и отрешенным видом. Вот же… я не люблю так выражаться, но она сучка.
Джин дрожит на месте и не знает, что ей делать. А остальные радостно наблюдают за представлением. Кто-то даже хлопает!
— Ну давай же!
Под стремительными атаками безумной дуры разлетаются столы и шкафчики с посудой. К чертям лопается плитка, в которую вонзают острейшие лезвие, и разрезаются так же легко, как масло под раскаленным ножом. Попади я под такой удар, штанов не оставлю.
Но Росомаха напирает с хищной усмешкой, пока я размышляю как с ней поступить. Для меня она как очередной взбесившийся монстр. Да, пожалуй, она чем-то напоминает мне зверька. Как мой любимый питомец Цербер. У неё даже такие же густые волосы, которые выглядывают из-под костюма, и этот хищный, нечеловеческий взгляд.
Пора приручить этого зверя.
Но со зверьми надо по-звериному, иначе они ничерта не поймут.
Поэтому я, преисполняюсь мыслью того, как я однажды надирал задницу Церберу, перехватываю движения рук Росомахи и с бычьей силой бью с головы прямо в её лицо. Её голова откидывается назад с возбужденным ревом, и неожиданно бьет меня обратно, словно ей мой удар ничего не сделал.
— Ха-ха-ха! Ты думаешь меня такой мелочью взять?
С этими словами она с животной силой вырывается из моего хвата, и уже обхватывает меня сама. Крепко впивается пальцами в мышцы и бьет меня также, как и я её — с головы и прямо в лицо.
Я встречаю её удар с той же звериной мощью, и мы бьемся лбами как два быка, не поделивших территорию. Кровь со лба разбрызгивается на неё, скатываясь по лицу прямо к её губам, которые она с усмешкой облизывает.
— Ещё мало!
Её хватка крепко держит меня, и выйти из неё практически нереально. Она продолжает бить меня лбом, разбрызгиваясь собственной кровью как чем-то бессмысленным. Вскоре я замечаю, что рана на её лбу, если такая и была, исчезает, и от этого она ухмыляется ещё сильнее. Кровь все это время была только с моего лба.
— Наконец-то заметил?
В этот момент мое тело охватывает желтая молния, и я резким ударом выбиваю Росомаху из колеи. Она отшатывается назад и хватается за подбородок, который хорошенько свело от мощного удара.
— Какого хрена сейчас это было?
— Немного божественного дара, — говорю я, усмехаясь и проводя пальцами по окровавленным волосам, чтобы немного уложить их. — Давненько никто так не отделывал меня. Должен сказать, это неплохо освежает. Я уже и забыл, что такое настоящее веселье в смертельной битве.
— Какого хрена ты несешь… хочешь сдохнуть? Я тебе это дам, сучонок.
— Давай, — махаю ей пальцем.
Внезапно перед над моей головой вспыхивает алое, почти кровавое пламя, которое истекает кровью. В пламенных очертаниях появляются еле заметные очертания лица с красными глазами.
Бог войны, Арес собственной персоной.
— Давненько я не чувствовал этот боевой запал, Загрей. Должен признать, ты сражаешься как истинный воин. Интригующе, но ничего удивительно для того, кто рожден в Преисподней. Без тебя на Олимпе я совсем заскучал, кузен. Примой небольшой подарок в честь твоего возвращения и не забывай радовать меня хорошей битвой.
Силуэт исчезает также быстро, как и появляется. Божественное послание от моего кузена замечаю только я, в то время как другие зависают во времени и не двигаются, как застывшие куклы. Время для нас, богов, течет иначе, нежели для смертных. Жаль только я не властен над ним так же, как моя семья…
— Спасибо, кузен. Я постараюсь немного порадовать тебя хорошей битвой. ОЛИМП! Я принимаю это послание!
Алое пламя что явило себя над моей головой приобрело форму воинственного вихря, который вселился в мое тело и наполнил меня необузданной яростью. Теперь я чувствую это!
— Боевая ярость… что-ж, звучит неплохо.
Когда время возобновляет свой ход, Росомаха мчится на меня, ожидая, что я уйду в сторону или побоюсь столкнуться с ней лицом к лицу из-за её регенерации. Однако я пру прямо на неё, пропуская лезвие в нескольких миллиметрах от того, чтобы лишиться шеи, и ощущаю немыслимую боль, которая бьет меня в возбужденном потоке адреналина. Мой кулак оказывается куда быстрее её самых смелых фантазии; он прилетает ей в лицо и отправляет в стремительныq полет через всю столовую. Росомаха вылетает через двери, пролетает целый коридор длинною в весь особняк, врезается в стену и пробивает её, словно та обычная картонка. Летит дальше и дальше, пока не пропадет где-то там, где мне на неё уже наплевать.
Мое тело буйно дышит от возбуждения, грудь неровно вздымается, дыхание прерывистое, и я еле держу себя в руках, поднимаю руку в верх, сжимая жгущий от боли и чужой крови кулак.
— Узри же ярость богов!