* * *
— Довольно тяжело рассказать о жизни в месте, совсем не похожем на Поверхность мира, — вздохнула Химари, откидываясь на спинку и закидывая ногу на ногу.
Мы отыскали в лаборатории упакованные в пленку новенькие стулья. Судя по всему, ими до нас вообще никто не пользовался.
— Представьте себе… чашу, из которой бьет фонтан. И эта чаша плавает в пруду, — подумав, предложила кошка. — Чаша — это аякаси, а фонтан — его мана. Пока фонтан слабый, удержаться на поверхности легче легкого, наоборот, нырнуть невозможно. Но если дух становится сильнее — фонтан выплескивает все больше и больше воды. Демон не успевает потреблять маны с той же скоростью, что она в нем накапливается, и чаша заполняется, её притапливает вровень с водой пруда. И уже можно нырять, но можно и держаться.
Глаза супер-нэкоманты сверкнули желтым.
— А у существ вроде меня фонтан уже такой сильный, что превращается в реактивный двигатель! С невероятной силой толкающий вниз, все глубже и глубже! Мне есть с чем сравнивать, когда я спасала противную Кагамимори — пришлось как раз реактивным двигателем в ранце воспользоваться. Помните?
Я кивнул. Та сомнительная на первый взгляд идея принадлежала мне. Кемеров при поддержке Охаяси тогда взялся разрабатывать реактивный аварийный парашют для приземления бескрылой гражданской техники. И эту штуку они потом все же допили. Золотое дно: без этой страховки аэротакси так и оставались опасным аттракционом и крайне неохотно допускаемым для применения в городах. Кстати, в Н-инварианте с задачей так и не справились.
— Когда ныряешь, оказываешься в месте, где нет ничего, кроме маны, — тем временем продолжала рассказывать кошка. Не обо что опереться, нет ориентиров, нет опор, вообще нет ничего структурированного. Только другие духи и то, что они смогли утащить с Поверхности и сохранить, переводя из материи в энергию. Ну или сделать сами. Загвоздка в том, что любая структурированная энергия — это еда. Откусить, переварить, проглотить — и стать сильнее! А это важно, ведь тобой тоже хотят закусить с теми же целями.
Каши с Горбоносым и пачи дружно передернуло.
— Как хорошо, что можно сколько угодно оставаться обычно “бэшкой”, — прокомментировал общие телодвижения Синдзи.
— У меня, сам понимаешь, выбора особого не было, — вздохнула Химари. — И у большинства утонувших тоже выбора нет. Когда аякаси умирают на поверхности, их останки тоже “тонут” и погружаются к Сердцу. Это как если разбить миску — на плаву она больше не сможет держаться. Разве что какой осколок попадет в предмет или просто камень, старое дерево. Эти куски и кусочки тоже можно потреблять в пищу — только найти тяжело. Обычно слабые эски этим промышляют. Понимаете, на Поверхности мира были едва ли не королям аякаси — а тут жалкие помойные черви. Но значительная часть опада достигает Сердца — вот почему живущий там дух всегда сыт и всегда силен! И, как правило, постоянно зол — постоянно питаться падалью!
Кошка-демон хихикнула.
— Давайте расскажу про Сердце Мира. Это что-то вроде холма с крутыми стенками посреди голой степи, хотя по физической природе скорее водоворот. Там максимально безопасно и даже сильно потрепанный Хозяин Сердца мира, когда возвращается на свой безопасный холм — из-за “падали” он очень быстро восстанавливается. Кстати, всю халявную еду можно и не есть. Её долго крутит в водовороте, но потом она попадает в его центр и выносится на Поверхность с природными источниками. Причем в моих силах спасти те осколки, что я захочу — и отправить на перерождение. Как прошлый “бог” вытащил паука и лисицу, чтобы натравить на Юто.
— Свихнуться от такой “жизни” можно, — пробормотал Хикари. И, поняв что его услышали, в ноги поклонился проекции. — Простите, Химари-сама!
— Да чего там, — отмахнулась кошкодевушку. — Я бы и свихнулась, если бы не наша связь с Алексом. В глубине многие сходят с ума. Или тратят уйму усилий, чтобы остаться в более-менее трезвом уме. Несколько китайских аякаси несколько тысяч лет назад умудрились не сожрать друг друга, а объединиться. Им вместе вполне по силам было бы захватить Сердце, но они предпочли выстроить из энергии подобие острова с храмами и деревьями. “Девять небес” этот комплекс у них называется. О большую часть своих сил его создатели ежесекундно тратят на существование этого клочка псевдореальности.
— Что-то я такое слышал, — припомнилось мне. — “Небесная канцелярия”?
— Ну или так, — кивнула наша собеседница. — Сам понимаешь, я к ним на экскурсию не ходила и вряд ли меня туда по-хорошему пустят. Кое-что осталось от памяти его памяти у меня, а в ней — частица воспоминаний когда-то съеденного Сузаку. Огенный птиц как раз с Девяти Небес поперся зачем-то Сердце Мира оспаривать…
Моя демоническая жена задумалась, сама себе кивнула.
— Ладно, я пойду, пора уже. Рада была всех видеть! Алекс, ты уж доделай проецирующие амулеты, чтобы касаться друг друга можно было, а не как сейчас, — и она со зловредной улыбочкой указательным пальцем ткнула пачи в плечо. Короткий треск, искры.
— Ауч! — Хикари потер пострадавшее плечо и с опаской посмотрел на место, где только что стояла проекция. — Ушла?
— Ушла, — подтвердил я, прислушиваясь к связи. — Ну что, пойдете вместе со мной и Кагецуке труп иномирянина в полицейском спецхране смотреть?
— Я только сейчас вспомнил, что у меня срочные дела-а… — удивительным хором произнесли Осьминог и Горбоносый и уставились друг на друга, заставив меня хихикнуть.
— Алекс-сама!
— Да идите уже. Без вас разберемся, — отпустил я их. — Каши, ты чего?
— Ненавижу свою природу, — скривился Пожиратель трупов. — Но ради вас, Амакава-сама, я и не такое готов потерпеть.