Драсьте, народ! Таак, я извиняюсь, заранее извиняюсь — было сложное удаление зуба, плюс потом ещё осложнения начались, так что я таблетков пью и невралгией страдаю, в общем. Угашен обезболами и антибиотиками, НО! Фанфик пишу исправно. Потому что не знаю почему, но начал писать как-то впрок. Ну в смысле раньше только написал — сразу с пылу с жару выкладывать, а теперь вот нет. Сначала напишу, потом выкладываю. На данный момент эти главы две — это первая треть от написанного — в течение следующей недели я выложу остальное написанное и напишу ещё. То есть 2-3 проды будет на следующей неделе, немаленьких.
Тут был ТХТ файл, но бусти опять лагает и не грузит его. Потом добавлю, а пока так:
___________________________
Утро встретило меня раньше других — я пошёл и доел остатки того, что вчера не успели схомячить гномы. Тут всё проще некуда — я уезжаю, еду не выкидывать же. Пришло время пойти в мои кладовые, что были глубже подпола — утром гномы собирались, завтракали, и изрядно удивились, когда вместо Бильбо Бэггинса обнаружили эльфа! К тому же смазливого.
Гэндальфу пришлось им меня повторно представлять, что вызвало у гномов шок.
— Впервые вижу, чтобы эльф прикидывался хоббитом, — сказал Балин.
— Второй раз и не увидишь, — улыбнулся я ему, — я уникальный, штучный экземпляр — второго такого нет на всём белом свете. К тому же я не люблю образ жизни эльфов.
— Эльф не любит эльфов? Ты пока ещё молод, — сказал Торин.
— Молод? Ну это вы напрасно. Я, наверное, старейший из эльфов средиземья. А может и не эльфов — не знаю точно. Знаю, вы не любите эльфов, — посмотрел я на него, — что ж, если я приму вид гнома вы вряд ли обрадуетесь этому.
— Ты прав. Колдовство есть колдовство.
— Но сначала, — остановил я его, — мы сходим в мои кладовые и посмотрим, что полезного для похода можно взять. Ступайте за мной.
Мы спустились по лестнице сначала в подвал, а потом ещё раз — к высокой пыльной старой двери. Я отпер её ключом и мы вошли в помещение. Это была не то чтобы сокровищница — но тут было столько всего! Море. И могущественная магия — на стенах в специальных подставках висели мечи, топоры, копья и секиры, луки, на вешалках висели кольчуги — стальные и даже несколько мифриловых. А мифрил — это настолько дорогая вещь, что… поистине, одна такая кольчуга стоила вдвое больше всего Шира.
На полках имелись магические и обычные предметы — накидки, одежды, множество различных предметов. Торин оглядел это.
— Тут всё эльфийское.
— Не всё. Но большинство этих предметов создал я сам, — возразил я ему, — например вот эти накидки. Я старался, делая это всё. Искусство эльфов удивительно по своей природе, — я взял в руки небольшой красивый короткий меч, — зачастую в них нет прямого чародейства или магии — но особое родство эльфов с природой и силами мира, особое понимание природы — позволяет творить удивительные вещи, — я достал кольчугу из мифрила, и одел поверх своей рубахи.
— Откуда у тебя это?
— Конкретно эта кольчуга — её выковал для меня один из самых искусных мастеров гномов, очень, очень давно! На заре второй эпохи, тысячи лет назад. Она верно служила мне и не раз спасала от казалось бы неминуемой смерти, за всё это время наполнилась магией и светом древ от моего посоха, став моей верной спутницей, — я погладил кольчугу, — а вам я советую взять вот эти плащи, господа гномы. Я потратил годы труда на каждый из них — они наполнены могущественной магией и природными силами, в них гораздо легче спрятаться от чьего-либо взора, они не промокают, в них всегда тепло.
Торин посмотрел с прищуром. Гэндальф, который нас вопровождал, взял один и погладил своими костлявыми пальцами.
— Какое удивительное плетение. Я не видел такого уже очень давно.
— Совершенно верно. У вас есть оружие? У меня есть всё необходимое — мечи, копья, топоры, луки, кинжалы… всё выковал я сам, и вложил в них толику своей магии.
Гэндальф посмотрел на Торина — Торин же… был в смятении. Он не любил эльфов — это было сразу видно, но он не хотел отказываться от даров, которые очень помогут. И он колебался.
— Ох, простите, друзья — я же забыл совсем, что вы гномы, вам по руке скорее выкованное для гномов. Когда-то давным давно я учился у одного ремесленника — великолепного кузнеца и металлурга Эола. Он изобрёл металл галворн, непревзойдённый по ковкости и прочности. Он был дружен с гномами из Казад-дума, мы очень хорошо дружили с вашим народом и особенно несколькими великими кузнецами.
— Ты знаешь гномов?
— Торин, не тупи, — посмотрел я ему в глаза, — я помню Дурина, как по твоему, мог я прожить жизнь не зная множества различных гномов? С кем-то мы были лучшими друзьями, с кем-то не очень, конечно же я знаю гномов. И многих. Некоторое время я даже жил в Мории, постигая тайны ковки мифрила. Так, — я потёр руки, — вот это вам подойдёт лучше.
Я достал кольчугу.
— Это кольчуга не из мифрила, но из галворна — прочнее любой стали! Есть топоры и мечи, выкованные в гномьей традиции из него же — оцените мою работу.
Я показал ему меч и топоры, что стояли в подставках. Торин взял у меня меч, взмахнул им пару раз.
— Прекрасный баланс. Добротная ковка — думаю, не приходилось мне держать меча более искусно сработанного, чем этот.
Гэндальф выдохнул. Торин явно расслабился и перестал на меня смотреть как на врага народа гномов.
— Он имеет магические свойства, как и всё оружие, выкованное действительно искусными мастерами эльфов. Этот меч, как и некоторые другие здесь — смертоносен против орков, слуг тьмы и различных призраков.
— В нём эльфийское изящество, но сработано в технике гномов, — заметил Гэндальф, — весьма необычный гибрид различных методов ковки.
— Вы заметили? Что и следовало ожидать от волшебника. Да. Торин, я настаиваю, чтобы вы приоделись и взяли всё необходимое для похода. Поверь, мне хранить сокровища у себя ни к чему — даже золото, лежащее мёртвой кучей — теряет свой блеск и ценность, становясь просто жёлтым металлом — а уж мечи тем более. Здесь вы найдёте всё необходимое — есть и на дворфов — одежда, кольчуги, доспехи, мечи, щиты, луки и копья, экипировка для походов. И конечно, я не я — если здесь нет кучи вещей, которые повергли бы в шок большинство эльфов.
— Например? — спросил Гэндальф.
— Например вот эта штука, — я достал с полки, забравшись на самый верх, коробку с шариками, — я экспериментировал с химией и волшебством — и создал дымовые гранаты. Не смотри, что они маленькие — в них полно магии — стоит бросить их и они начнут дымить так, что вокруг на сотню шагов будет непроглядный дым. Хорошее средство, чтобы уйти от погони. Или вот эта штука, — достал с другой полки ящик с бутылками — уронил, и только силой телекинеза не дал им разбиться. Внутри бутылок была зеленоватая жидкость.
— Ох, чуть не разбил. Это Мирувор, особой выдержки. Я давно учился его готовить — редкое сокровище, кстати.
— Слышал, приходилось пить. Он придаёт пьющему силы и бодрость, эльфы часто его употребляли. К тому же он довольно крепкий.
— Не то слово — я был бы не я, если бы не сделал что-то покрепче обычного мирувора — я его сделал на особой воде энтов, используя не только обычные виды мёда и цветов, но ещё и листья некоторых растений. Этот напиток концентрат — его нужно развести водой в соотношении один к десяти, и только тогда пить — эффект как от обычного Мирувора, во время походов — вещь незаменимая. Советую закусывать лембасами — тогда маленькая передышка как день отдыха покажется.
— У тебя есть лембас?
— Конечно. Я научился его готовить сразу же, как он стал распространён в средиземье. В походе вещь незаменимая. Или вот это, — я полез в нижний ящик и нашёл там… термос.
— Какая-то фляга? — Гэндальф взял её и повертел в руках.
— Будите удивлены, господа, но в этом сосуде нет ни капли магии или чего-то такого — это чистой воды изобретение, которое может повторить, пожалуй кто угодно. Но не повторяют. Это термоизолированный сосуд — он состоит из двух сосудов, внутреннего и внешнего. Между ними находится теплоизоляция — она не даёт теплу выходить наружу. Вода, вскипячённая утром и налитая в такой сосуд — к вечеру будет ещё горячей! Очень удобная вещь для путешествий, именно ей я обязан своему ученичеству у Феанора. Дело было давным-давно, так давно, что никого из эльфов средиземья тогда ещё на свете не было, — я улыбнулся, — сижу я значит вечером, в городе эльфов, на перилах, пью горячий чай, закусываю Лембиками — это такая разновидность лембаса, гораздо проще и вкуснее — вроде печенья. Но тоже сытная, но не настолько как лембас. Пью значит чай, рисую картину — я тогда увлекался живописью — дворец Феанора. На третий день из дворца вышел стражник и попросил меня внутрь — а там Феанор. Говорит, наблюдал за мной из окна во время работы и удивился, что внутри сосуда всегда горячий чай — спрашивал, что это за магия.
— И решил взять тебя в ученики?
— Когда понял, что никакой магии в сосуде нет вообще. Это просто два тонких стальных сосуда, вставленные один в другой и не соединённые друг с другом теплопроводными материалами. Феанор крутил вертел этот термос, потом как понял — и посмотрев на меня как на гения, пригласил в свой дом, в качестве ученика кузнечному делу. Потом, кстати, он не раз называл меня дураком, самодуром, изобретателем, позором эльфийского народа, и так далее — каждый раз, когда я что-то делал не так, как надо было. Особенно если не получалось и всё взрывалось.
— Взрывалось?
— Ну пару раз было, — смущённо потупился я, — подумаешь, всего то две кузницы разнёс в щепки! Я ведь работал над важными изобретениями — наука требует жертв! Но не все это понимают.
Гэндальф захихикал.
— Да, Феанор был строгим эльфом, принципиальным и жёстким.
— Хорошо хоть бил меня только один раз — когда я случайно разбил его палантир. Но я же потом всё починил!
Гэндальф ещё больше захихикал.
— Суровый у тебя учитель.
— Не то слово. Но польза есть — о, вот это мы точно возьмём с собой.
Я достал из шкафа большой кожаный рюкзак.
— Вес этого рюкзака всегда вчетверо меньше, чем вес положенных в него вещей. Он лёгкий и нести его легко. Я хотел сделать рюкзак с магией пространства — чтобы внутри него можно было носить гораздо больше, чем он выглядит снаружи — но не получилось. Есть всё-таки законы природы, которые нельзя нарушить, так что пошли по другому пути. Облегчить путешествие всё-таки возможно.
Гэндальф увидел что-то и достал с полки лук. И был очень удивлён, разглядывая его.
— Какое поразительное оружие.
— Лук блочный. О, это шедевр механики! Ты будешь сильно удивлён, но при полном натяжении — усилие для удержания лука намного снижаются за счёт эксцентриков — и из него намного удобнее целиться. Силу выстрела, правда, трудно регулировать — но по дальности и точности — он вдвое превосходит обычные луки.
— Эта вещь не выглядит эльфийской. В ней нет магии, — сказал Торин, беря лук в руки и натягивая тетиву.
— А я неправильный эльф, и делаю неправильные луки. Но никто не будет спорить, что мой лук мощнее любого другого.
— За счёт чего же он тогда так сильно стреляет? — спросил Гэндальф.
— Это связано с механизмом, — пояснил я, — в обычном луке сила, уходящая в выстрел — накапливается в упругих плечах лука при его натяжении. Данный вид лука вместо деформации плеч лука — использует вращение эксцентриков, но и плечи тоже сжимаются, они сделаны из особого пружинного металла, а не из дерева — и намного лучше деформируются. Эксцентрики позволяют преобразовывать длительность натяжения — в силу натяжения, по принципу рычага. Я как-то сравнивал его с обычными луками — лучшие эльфийские луки позволяют стрелять на дальность в пятьсот метров. Данный агрегат послал стрелу на дистанцию в тысячу пятьсот тридцать два метра.
— Армия, вооружённая таким оружием будет непобедима, — сказал Торин, — расстреляют всех издалека.
— Одними луками победить не получится, но да, польза есть. Точность. Дальность это скорость стрелы, скорость — это настильность траектории и точность стрельбы. И пробивная способность — стрелы с наконечниками из твёрдых сплавов, хорошо закалённых — пробивают доспехи на небольших дистанциях.
Пока я говорил, засовывал в рюкзак посуду — классическая туристическая посуда — из алюминия, ложки, вилки, ножи кухонные, котелки, и взяв воронку — принялся наливать эльфийскую растишку золотистого цвета в стальные поллитровые фляги. Фляги были классические, кстати.
— Оин, Глоин, вас не затруднит помочь? Нужно перелить во фляжки содержимое вот этих вот бутылей.
— Конечно, — гномы поспешили ко мне на помощь, — сейчас всё перельём, и капли не прольём!
— Было бы замечательно, — я закинул рюкзак за плечи, — пора нам выдвигаться, друзья!
* * * * *
Путешествие… Начинались все путешествия всегда одинаково — замечено, что в самом начале, пока ещё живы свежие воспоминания о доме, уютном очаге, тёплой постели, спокойствии и процветании, небольшом оконце с витражным стеклом и большим подоконником под ним, заставленным многочисленными бессмысленными баночками и скляночками, на котором стоит старый походный фонарь, с которым вечером можно выйти из дома на небольшую лужайку, сесть на скамейку около дома и разглядывать звёзды, которые так любили эльфы — путешествие кажется мимолётной отлучкой — как будто просто пошёл на рынок и зашёл слегка дальше, чем планировал. Но скоро всё вернётся на круги своя, скоро снова очаг будет согревать тебя своим теплом, потрескивающие свежевысушенные поленья будут потрескивать и их аромат будет смешиваться с ароматом чая в руках. Вечером, когда медленно засыпаешь у камина, убаюканный потрескиванием поленьев и чувствуешь, как тело расслабляется и засыпает раньше, чем сознание.
Но вот сидишь в седле на пони, которая медленно шагает вперёд, покачиваешься, разглядываешь монументальные виды — долина, залитая сочной зеленью, высокие деревья, могучие стволы которых словно уходят глубоко под землю.
Чтобы не напрягать лошадку — я принял внешность хоббита Бильбо — просто потому что он легче эльфийского обличья. Как это работало с точки зрения законов физики — я понятия не имею, но работало. Полурослик метр с кепкой — метр и пятнадцать сантиметров. Гномы по росту были где-то до полутора метров, чуть выше хоббитов.
Как удобно смотреть кино в кинотеатре — о котором я уже помню более-менее смутно — красивые виды с высоты птичьего полёта, и время летит быстро — две недели пути умещаются в одну минуту экранного времени — всего то и надо что менять кадры.
Мы пока не прикладывались к фляжкам с волшебным самогоном, который я взял для путешествия — а вот эльфийский хлеб оказался вещью очень полезной.
С гномами было о чём поговорить — точнее, я решил рассказать им интереснейшие истории из истории войны во второй эпохе. Это было эпическое сказание, полное интриг, кровопролития, братоубийственных войн. Во вторую эпоху много что происходило — я как раз рассказал гномам о Морготе, о его коварстве и могуществе, о том, какая жизнь была тогда и кто где правил, как люди справлялись со своими несчастьями, а гномы из гномьих королевств со своими.
— Ты многое знаешь, — как-то прервал мою интереснейшую лекцию Гэндальф.
— Да, я записывал эту историю, но старался сам в ней не участвовать, нечасто я брал в руки меч. Моя библиотека написана мной самим, и это самое полное собрание истории средиземья. От пробуждения квенья на озере куивенэн и до сегодняшнего дня. Всё записано из первых уст и сохранено в безопасности — для потомков и будущих поколений.
— Так ты учёный?
— Можно сказать я историк-любитель, — кивнул я, — будучи бессмертным, будучи способным войти в любые двери и сойти за своего — я проникал и смотрел, записывал и сохранял. И даже во вторую эпоху, когда были великие войны — преподносил людям историю в виде красивых песен. Одно время я даже хотел создать коллегию бардов — бродячих певцов, летописцев и артистов — но дело не пошло в гору.
— Мало кто захотел?
— Мало кто имел талант.
— А спой ка нам песню, так будет интересней.
— Правда? Ну тогда готовьтесь.
Я достал гитару. Гэндальф и остальные недоумевали, когда поверх всего я взял инструмент, ещё и необычный — гитара в походе — не всегда благо, хотя она относительно лёгкая. Я прокашлялся и слегка изменил себе голос. Ну как слегка… Сделал его более мелодичным и хриплым, как у Высоцкого, только со своим тембром.
И запел, ударив по струнам небольшой гитары:
В те дни, когда ветер был добрым гонцом,
И звёзды над миром сияли венцом,
Под тёмной горою,
За чёрной стеною
Три пленные эльфа сковали кольцо.
Оно, как огонь, ослепляло и жгло
И страшным проклятьем на землю легло,
Бессмертье и славу
Хранило в оправе ―
И мир разделился на зло и добро.
И девять могучих земных королей
За право владеть им седлали коней,
Но золота сила их воли лишила,
И смерти им нет до скончания дней.
И гордые эльфы с прибрежных равнин,
Где вольные воды влечет Андуин,
Ходили в походы
От тьмы до восхода ―
Да только назад не пришёл ни один.
И дети тумана вступали с ним в спор:
Искусные гномы ― властители гор.
Но алчность металла
Им сердце сковала,
И мир искажённым остался с тех пор.
А власть опьяняет сильней, чем вино,
Нельзя овладеть ей и скрыть не дано,
И в проклятом мире
Нет выше кумира ―
Он золото ценит превыше всего.
Пусть мир изнывает под властью Кольца ―
От западных ветров не прячьте лица.
Нет воли сильнее, нет силы вернее,
Чем гордое сердце и память певца.
У теплого моря, у западных гор
Спешите со Светом скрепить договор,
Спаситесь от бездны,
Пока не исчезли
Последний боец и последний Трувор!