— Что значит — нет? — Хозяин холодно смотрел на Варру. Их глаза были очень похожи. И вопрос даже был не в оттенках синего, который хорошо виднелся в радужках обоих. Нет. Дело было в жесткости. Словно один танк смотрит пушкой в сторону другого. Окажись меж ними обычный человек — и его бы пригвоздило к месту. Хозяин был тем, кто мог остановить любой спор, любой конфликт. Его боялись многие, да, но уважали вообще все.
— То и значит. Нет. Ты слишком много на себя берешь, приказывая мне.
— Меня не зря называют Хозяином, — мужчина встал из-за стола и медленно подошел к “гадалке”. — И ты принадлежишь мне. Так что потрудись объясниться. Почему ты считаешь, что можешь не выполнить мой приказ?
— Отравить город? — Варра скептично посмотрел на собеседника. — Ты рановато назывался Хозяином. Сначала овладей, а уж потом… — Резкой движение выкрутило ей голову. Нет — ей не били, не скручивали… Владелец кабинета просто размашисто схватил двумя пальцами её подбородок и мотнул в сторону. От резкого мельтешения перед глазами и изменения положения головы она покачнулась, сделав шаг назад.
— Потребуется, отравишь. Город, может, пока ещё и не мой. Весь. Но ты будешь выполнять мои указания, — он устало опустился в кресло. — И ты знаешь, почему.
— Ты не посмеешь!
— Я? — Он даже фразу не стал заканчивать. Женщина долго смотрела вперед, силясь что-то отыскать в человеке напротив. Потом опустила голову. — Ты пока куда полезнее. А значит — на крючке.
— Я сделаю… — Женщина кивнула.
— Сделай. И вот ещё что. Когда мельники к тебе придут, а они придут… Не отказывай им в помощи.
— Ты уже пытался три раза. Тебе мало? — Внезапно спросила Варра.
— Каждый раз я все сильнее и все ближе к цели. Корабелов больше нет. Мельница скоро падет. Глупые вопросы задаешь. Годы притупили твой ум?
— Мельница должна молоть, жернова должны крутиться, — Варра внимательно посмотрела на Хозяина.
— Они будут. И молоть, и крутиться. Но под моей рукой и по моему слову.
* * *
Лонд не любил мир, где оказался. Но Город он все же не любил капельку меньше, чем всю остальную его часть. Почему? Потому что, несмотря на убогость места, где он родился, городская среда была кратно более развита, чем вся та огромная полудикая помойка, которая царила за стенами. Проехавшись с несколькими караванами, Лонд знал, что даже уходить из города особо некуда. Просто потому что соседние городишки были кратно более убогими, а иные и городами-то назвать было нельзя.
Что вообще представлял из себя регион, где Лонд находился? Сборище дикарей. В буквально смысле. То есть, несмотря на наличие короля, королевского судьи и каких-никаких законов, этому месту было далеко до средневековых монархий Европы. Скорее вокруг было что-то между ранним средневековьем и варварским королевством. Раньше как оно было? Были поселения. У народов, их создававших, имелись традиции. То есть — просто привычный всем уклад жизни. Как привычно на Земле сейчас для развитых городов наличие везде доступа в теплый крытый туалет. Люди создавали поселение. У поселения должен был быть военный вождь. Человек, командовавший ополчением в случае нападения. И хороший воин. Ну, как один из вариантов. Вариаций организации было множество. Если этот самый вождь получал большую власть и авторитет, а противостояние затягивалось, то он мог что-то от такого богатства сохранить и в мирное время. Или заключить союз с влиятельным родом/семьей. Тогда власть могла концентрироваться в руках одного человека больше, чем было привычно обществу. Если же такой везунчик держал ещё и собственную дружину, то вполне мог попробовать подмять под себя окружающих. Вот и варварское протообразование. не государство ещё, но скорее крупная территория, контролируемая одной бандой.
У викингов вообще были свои фокусы. Лонд читал, что был период, когда ярлом мог стать практически любой успешный воин. А главным символом власти было бухло. В буквальном смысле. То есть, Один на небе, ярл на земле. А легитимность ярла подкреплена его собственной “мини-Вальхаллой”, где можно бесконечно пить и развлекаться. Если в мирное время вождь не может достать выпивки, то какой он тогда вождь. Кстати, система весьма логичная, хоть и примитивная.
Так или иначе, король хоть и был королем и верховным правителем, но до абсолютно власти ему было как до Луны пешком. Лонд вообще подозревал, что, несмотря на всю вольность местных дельцов, Город был одним из самых централизованных в зоне своего влияния монархом доменов. В смысле, власть короля в городе была больше, чем во многих других местах. Потому что в том же Мерине, куда по идее двигалась их цель, караван, королевского судьи не было вовсе. Как и главы. городком напрямую управлял тамошний графский управляющий, а судить могли… Гм… Лонд даже не пытался понять, кто там мог кого судить. Граф точно мог. Король мог бы, если явится лично. Потому что король может судить простолюдинов. Потом — управляющий мог. Ещё мог судить совет старейшин, притом они не были аналогом магистрата, являясь более старой формой управления. Ещё каждый старейшина мог бы судить на своей территории своих родичей и слуг, а также мог их судить на территории чужой, но с разрешения владельца. И это только начало описания тамошней судебной власти. На этом фоне принцип “главного крестного отца района плюс королевский судья” смотрелся вершиной юриспруденции и гениальнейшей правовой моделью. Во всяком случае, решение судьи официально нельзя было оспорить, а в Мерине, Лонд знал, можно было получить несколько решений разных “судей”, после чего по каким-то странным традициям выбрать, кто там прав. Только традиции были для всех, так что все остальные жители в разных местах поселения могли действовать в рамках своего понимания обычаев с таким “гением”. Безобразие? Безобразие. Это ещё что!
Местные города в целом не могли даже городами в большинстве своем называться, так как не все имели ограду. Как же тогда определялся город в море деревень? О, очень просто. Точнее, непросто, но проще, чем большинство местных правил. Было два критерия. Дома должны были быть надземными. То есть, большинство домов должны были иметь хотя бы два нормальных этажа. Это относилось к центру города, многие постройки могли бы быть и одноэтажными или полуэтажными. Что значит полуэтажными? Землянки. Город легко отделялся от деревни тем, что в последней почти все строения представляли из себя даже не низкие избы, а землянки с крышами или невысоким полуэтажом, вход в который откапывался ниже бревен. Именно поэтом крестьян презрительно называли “землеройками”. И поэтому они были крайне бедны — с них содрать можно было все, что угодно. Какой же второй критерий? Укрепленные дома, усадьбы, дворы. Город мог не иметь общей крепостной стены, но должен был иметь укрепленные дворы или усадьбы. небольшие мини-крепости. обычно они как раз и принадлежали старейшинам-ремесленникам или торговцам, создавшим такое стихийное поселение. К ним прибивались разные голодранцы и пришлые люди. Результат — появлялся типичный для этих мест город. Его обирать было уже не так просто, а небольшие местные дружины это делать просто так не могли, из-за чего на таких территориях и действовали иные правила, относительно деревень. Нормальные же огороженные поселения с общей стеной были кратно более развитыми, а старейшины, топишь — главы влиятельных родов, в таких местах уже вынуждены были формировать другие порядки. И именно такой формат Лонд называл магистратом.
В целом, с учетом убогости местной жизни, у Лонда было подозрение, что даже один-единственный родной городишко — это уже большая сила, в немалой степени обеспечивающая власть короля. Просто потому что в городе было населения около десятка тысяч человек. Для сравнения, вся дружина соседнего графского замка вместе с гарнизоном и деревенскими мужиками, которых бы сумели найти по окрестностям, едва ли перевалила бы за несколько сотен. Максимум — тысяча. То есть — одно-единственное поселение могло бы собрать ополчение вдвое больше, а то и втрое. А уж обеспеченность оружием и вовсе была огромная. И отсюда следовало несколько выводов. Во-первых, такую прорву народа не так-то просто было прокормить. Еда в Городе дорогая, а зерно с одних окрестностей не собрать. Именно этот фактор в том числе обеспечивал немалую власть Хозяина. А, во-вторых, сам факт концентрации такого ресурса в одном месте делал его властителей очень влиятельными. Именно вследствие этого городские дельцы иногда могли и с графом пободаться, пусть и не в открытую.
Возвращаясь же к деревням, то там обычно имелось всего две-три приличные постройки. Самое “крутое ноу-хау” здесь было — длинный общинный дом. Жуткое по мнению Лонда место, в котором он бывал всего несколько раз. Не во всех поселениях такой стоял, но, если стоял… Люди жили до одиннадцати-двенадцати десятков человек в одном длиннющем доме, словно в хлеву. Половина вещей была общая, вторая половина… Да какие там вообще вещи? Обноски. одежду носили поколениями, ткани постоянно перешивались, инструмент в основном деревянный, что-то из камня. Металлического было мало и очень дорогой. Иногда скот жил там же. Вокруг несколько построек. Начальствует внутри либо староста, либо кто-то авторитетный. Рядом с домом могут быть несколько нормальных строений, землянки, одна-две важные укрепленные усадьбы, если деревня большая.
Лонд подозревал, что тут вообще имеет место быть смешение культур двух-четырех народов, так как обычаи, становление поселений, имена и названия везде были разные. Например — “Мерин” и “Короткий Приют”. Или короткие имена вроде Роба, лонда, Торма и длинные северные типа Оланура или Хуарела. Но это были слишком сложные материи, а историю ему никто не преподавал. так что черт его знает. Позже нужно было разобраться в окружающем мире, но это — если он доживет до будущего, в котором такие возможности и такая роскошь вообще будут.
Собственно, именно такая вот полуубогая стоянка дикарей, которую местные называли деревней. Лонда и готовилась встретить, ведь от Короткого Приюта они отдалились на два дневных перехода, сделав крюк по лесу. Преследование от Города могло и идти, но куда они пошли — вопрос. Уж точно не по направлению к Мерину. Нет, Лонд свернул слегка под углом на второстепенную дорожку, так как догонять караван с зерном — дело неблагодарное. Зачем заниматься ерундой, если можно заняться делом? Сколачиванием банды и планированием налета. Хозяин сказал, что караван не должен дойти обратно, а не что его нужно перехватить по пути в Мерин. Пусть купят зерно, а вот довести его до города… Этого им никто не обещал.
— Богаче, чем у нас… — Растерянно пробормотала Ирра, когда они вышли на холм.
— Богаче?.. — Роб непонимающе смотрел на убогий пейзаж.
Лонд просто рад был, что очередная фраза этой девушки, вылетевшая из её злобного ротика, была не про то, что он монстр, чудовище, что кто-то там кого-то использует или разрушил чью-то жизнь. Ирра откровенно достала, хотя поначалу и казалось, что справиться и ментально подавить средневековую дикарку будет не слишком сложно. Ага, конечно. Довольно интересно было то, что Лонд вполне привык к имени, пусть и не любил его. И к обстановке привык. Но за шестнадцать лет не утратил земного мировоззрения и не встроился в действительность. Он был словно опасный сумасшедший, мимикрирующий под нормального представителя общества, о при этом не был его, общества, частью, в глубине себя оставаясь землянином. Бытие определяет сознание, а шестнадцать лет — это срок, который должен был определить бытие. Но на каком-то этапе эта схема у Лонда сломалась. И, как человек научного склада ума, он не мог не замечать за собой этой странности.
— Ты не помнишь, Роб, — Ирра покачала головой. — Когда мы были маленькими, мы тоже жили не в городе…
— И что?
— А то, что у нас все было сильно беднее. У этих дома… Вон — даже дворы кое-где огорожены!
— Потому что они не совсем крестьяне, — сказал Лонд. Момент был удачный, чтобы хоть один разговор провести в иной психологической обстановке постоянного давления.
— А кто?
— Тут заправляет всем Рюген. Не слышала о нем? Ясно… Изначально в этом месте он поселился вместе со своей семьей. Дело было больше сорока лет назад. Сейчас он уже глубокий старик, но крепкий и на погребальный костер не торопится. Тут живут его потомки и прибившиеся к ним всякие прочие ребята. Около двухсот человек, наверное. Промышляют в основном охотой. В Город поставляют очень много кожи. Ещё — кости и мясо. Плетеные корзины, ягоды, хорошая древесина… В основном — для копий, луков или ещё для чего такого. Они сушат очень хорошие жерди и древки. Стрелы делают в огромных количествах, вытягивают жилы, варят клей. Ребята интересные.
— Стой! — к ним как раз направлялись двое “интересных ребят”. Общей стены у поселка не было, так что перехватывали всех по дороге. Эта особенность места — охрана и пригляд за дорогой — Лонда восхищала. Исключая Хозяина и ещё пару человек, Рюген был одним из немногих, кто вызывал у Лонда уважение. Во всяком случае, он сумел отстоять очень многое для своих детей. Если дела пойдут так же ещё лет пятьдесят-сто, то в этом месте вырастет классический для региона городок, а то и полноценный город с общей стеной. Хотя это дело дорогое буде, конечно. — Кто такие? — Ребята, точнее — молодой парень и прихрамывающий мужчина, явно чувствовали себя в полной силе. Ситуация была такова, что они без проблем могли справиться с мальчишкой и девчонкой. Единственным опасным тут выглядел Лонд. Но вокруг все равно для местных обитателей были все свои. Так что сразу стоило поставить все точки над “ё”.
— Доброго солнца. Я Лонд. Пришел к Рюгену от Хозяина.
Переглянувшись, мужчины уставились на пришельца. Странно так смотрели.
— Хозяин не знает, что Рюген умер? — Старший был подозрителен, а Лонд мысленно чертыхнулся.
— Видимо, от меня и узнает… Тогда кто у вас теперь здесь главный? И можно ли с ним встретиться? И как умер Рюген?
— Рюгена сожгли уже месяц с небольшим тому назад, — мужчина пожал плечами. — Умер как и все старики. Закрыл глаза и больше не открывал. А главным после его смерти стал Марен, старший сын его. Не знаком с ним?
— Я у вас был года три назад. Не пересекался. Ольдред мог бы меня узнать…
— Он на охоте. Вот что, мил человек. Идите-ка за нами. Встанете где-нибудь на постой, а там и Марена оповестим.
— Да, так будет лучше всего, — Лонд кивнул головой.
— Вы приторговать чем? Или девицу сдать в хорошие руки? — Хохотнул мужчина. — Я Роден, а это Кирик.
— Эй! — До Ирры дошло, что речь шла про неё.
— Бойкая, — хмыкнул мужчина. — Аккуратнее с ней. Парней без жен много, а твоя симпатичная.
— Я буду присматривать за Иррой, — Лонд кивнул. — Это Роб, ну а мое имя ты уже знаешь.
— Я… — Всего раз пересекшись с Лондом глазами, Ирра замолчала. Неизвестно, хотела ли она что-то сказать про замужество или ещё про что. Или вообще — возмутиться. Но голос у неё как-то резко пропал. Землянин знал об этой своей особенности. Он не просто так сравнивал себя с опасным сумасшедшим. Стоило только ему обратиться к самому себе, к настоящему себе, к памяти о нормальном, развитом родном мире, о том, как там жилось, о смерти, о холоде и пустоте, о боли… И с него словно бы спадала маска. Лонд всего несколько раз видел людей с особенными глазами. Ещё в прошлой жизни было несколько человек. которых он встречал, имевших удивительный взгляд. они могли вести себя по-доброму, но вид был такой, словно смотрели на него через прицел винтовки. Это сложно передать словами, если не встретил лично. Такой жесткий колючий взор, холодный и безжалостный, был у Хозяина. И что-то похожее, но более чуждое, даже немного безумное, появлялось и в его, Лонда, зрачках. Что это был ха эффект — он и сам не понимал. Себя в таком виде он видел единственный раз, когда смотрелся в воду. И знатно тогда, что называется, струхнул. Неудивительно, что Ирра быстро заткнулась.
Их провели вглубь поселения и завели в одну из усадеб. Огороженный внутренний двор оставлял, наверное, гектаров восемь внутри. И добрых три из них оставались свободными от построек и всяческих сооружений. наличествовал вкопанный в землю грубый стол, поверхность которого была липкой от покрывавшей его смолы. Еды никто не предлагал, но за небольшую медяшку им вынесли несколько лепешек. Грубые и уже подсохшие, но пожевать было что. Пока глава поселения решал, стоит ли говорить с прибывшими, да и вообще — узнавал про них, Лонд как-то даже незаметно для себя погрузился в воспоминания…
* * *
— Ну, присаживайтесь. Вы рано, вообще говоря… Неважно. Время у меня есть, давайте приму вас, а там и остальные студенты подтянутся. Вас вроде бы сегодня всего человека четыре…
— Не знаю, — он пожал плечами.
— Аспирантура? Удаленно занимались?
— Да, я не ходил на очные занятия, — молодой мужчина спокойно сел напротив преподавателя.
Смысла наличия гуманитарных предметов в технических ВУЗах он не понимал, в конце концов, с его точки зрения, во всяком случае, человек, сумевший стать инженером-исследователем, обладает самым что ни на есть живым умом и точно не может быть не образован или не эрудирован. Современный мир открывал огромное количество для саморазвития. Только руку протяни и смахни все те информационные помои, которые будут брызгать в лицо и замыливать глаза — и вот: достанешь алмазы и бриллианты. Можно обогащать свой ум столько, сколько пожелаешь. Но преподаватель на удивление производил положительное впечатление в отличие от многих своих коллег. Во всяком случае, это был живой и крепкий человек лет пятидесяти, глаза смотрели с уверенностью и не отражали внутреннюю неустойчивость, свойственную многим другим наставникам гуманитарных направлений, понимающих где-то внутри, что та ерунда, которую они несут и принимают у студентов, вообще наличествует в учебной программе только из-за глупых традиций и инерционности общества. Ну и бюрократии, разумеется. Зачем нужна устаревшая донельзя философия, к примеру? И почему её нельзя заменить на куда более прогрессивную логику и какой-нибудь краткий курс, рассказывающий о методах познания и формулировки научных гипотез? Почему нельзя углубить историю в рамках формального полусеместрового курса и рассказывать о методах организации обществ и к чему приводили те или иные решения и социальные процессы, а не гонять по пятидесятому разу знакомые ещё со школы откровенно жалкие и неглубокие смыслом формулы вроде “глупого Павла Первого, отправившего казаков в Индию” или “коварных московских князьях, которые были беспринципнее, за счет чего и побеждали в противостоянии с Тверью”?.. К счастью, им хотя бы не преподавали латынь, которая раньше была обязательна для всех высших учебных заведений. И слава всем богам, что хоть этот анахронизм ушел.
— Вы подгрузили материалы?
— Да, презентацию и эссэ.
— Ага… Да, вижу. Ну что же — начинайте, — мужчина повернул экран большого монитора к студенту, — Тема… Гм…
— Ну, на русский мягкий перевод будет что-то вроде “дурацкие работы”, — аспирант пожал плечами. Разумеется, “bullshit jobs” переводились корректнее именно как “дерьмовые работы”, но это был просто термин, так что… — Это просто термин.
— Хорошо. А как вообще эта тема связана с цифровизацией?
— Я поставил это дальше… — Студент на секунду задумался, потом решил просто махнуть рукой на весь план выступления и начал листать слайды в порядке, котором было удобно. — В целом — термин характеризует ряд бесполезных профессий. Под бесполезными понимаются те, которые замкнуты сами в себе. то есть -либо ничего не производят, либо производят некий формальный продукт, который используется другими бесполезными профессиями, после чего уходит в никуда. Сформулировал идею Девид Грейбер. Речь идет в первую очередь о неэффективном расходовании времени и ресурсов на абсолютно бесполезную деятельность. Это несколько парадоксально, так как автоматизация и цифровизация должны наоборот — выделять ресурс человеко-часов, но с развитием цифровых технологий, как ни странно, этот самый выделяемый из производства товаров и услуг ресурс отправляется именно в бесполезные профессии. Как не совсем корректный пример, можно привести блоггинг, скажем. Но блоггеры все же производят какой-то продукт, который потребляется другими людьми. Как более корректный пример — корпоративная юриспруденция и в целом огромная часть правовой отрасли, торговля с огромным количеством “белых воротничков”, бюрократическая и административная надстройка.
— Ну да, да. А с вашей точки зрения юристы не нужны?
— Речь не об этом, — студент пожал плечами. — Речь о том, что за последние полвека эти область занятости выросли в количестве работников в несколько раз, а кое-где вообще в несколько десятков раз. Если ранее у нас была правильная в смысле геометрии рабочая пирамида, когда производственная цепочка включала большую производственную базу, над которой стояла небольшая административная, не важно даже, идет речь о производстве, армии ли, логистике, медицине или ещё чем-то, то по мере совершенствования средств производства высвобождающийся ресурс человеко-часов уходил не в масштабирование полезного действия или решение глобальных задач, а в увеличение административных операций и бюрократической деятельности.
— Здесь могу согласиться с вами… Более того большая часть этих вопросов бюрократии и административных операций легко автоматизируется. Легче, чем непосредственное физическое производство.
— Да. Если рассматривать именно концепцию Гербера, то цель в том, чтобы контролировать общество. государство, сиречь, элиты стремятся к контролю над индивидуумом, а это проще делать с работающим человеком. Технически рабочее время в текущем объеме не нужно…
— Да, верно. Как минимум возможность четырехчасовой рабочей недели доказана в Дании. Но в целом — даже на простом примере. У меня тут работает ещё две девушки. Всю работу они делают в день за час-два,остальное время тратят, простите, просто на ковыряние в носу.
— Да. В целом — большая часть работ может делаться за несколько часов в неделю, может — за день-два. Остальное время уходит вникуда. Но тут вопрос — современная экономическая и законодательная система просто не может освоить такие принципы. У нас же капитализм. Если человек может делать всю работу за пять часов, то за что ему платить зарплату?...
— Об этом ещё сам Маркс писал, — преподаватель улыбнулся.
— Мне казалось, Маркс немного не об этом?..
— Ну почему же? Основная идея Маркса в том, что средства производства изменились, а рабочие отношения остались прежними. И об отсталости экономической, законодательной и образовательной организационной базы. Правда, воспринимают его все по-разному. То, о чем он писал, должно было бы быть достигнуто эволюционным путем, а не как это пытались сделать у нас. Например, плановая экономика. разве она невозможна? В том виде, в котором у нас пытались её построить, она не так уж эффективна.
— Советский Союз достиг очень значительных успехов как в экономическом плане, так и в технологическом. Некоторые технологии СССР мы и сейчас повторить не можем…
— Я не совсем об этом. Я имею в виду, что плановая экономика имеет очень много преимуществ, которые требуют для своего раскрытия определенной технологической базы.
— Кибернетика?
— Да, информационные технологии. В Союзе кибернетика не была в большом почете. А ведь именно информационные технологии могли бы раскрыть преимущества плановой экономики, автоматизировать расчеты, планы предприятия и всю цепочку управления.
— Ну, здесь я не совсем с вами соглашусь. В плане, что она была не в почете. Был такой человек — академик Китов. он разработал концепцию промышленного интернета ещё в сороковых или пятидесятых. Основные тезисы заключались в том, что необходимо в каждом образовательном, научном, производственном и военном центре, то есть, собственно, в институтах, администрациях, школах, штабах иметь ЭВМ, которые должны быть объединены в единую информационную сеть, чьи возможности следовало использовать в мирное время для решения хозяйственных и научных задач, а в военное — для военных. План по развитию такой системы был одобрен Сталиным. И спущен в утиль в шестидесятых…
— Но реализован так и не был. Так что вопрос сложный. Но я хочу отметить, что вы в чем-то точно правы. Знаете, есть даже теория о том, что бурное развитие прошлого века — это следствие двух мировых войн и смерти большого числа человек. Плюс — эпидемия испанки. Труд стал дорогим, поэтому мы и развивались быстро. И как раз многих бесполезных профессий не было. А позже людей снова становилось больше, им нужны были рабочие места. Похожая ситуация, кстати произошла в Англии после чумы. Многие вообще связывают индустриализацию Англии с последствиями чумы…
— Ну, я бы сказал, что Англия смогла провести индустриализацию скорее за счет треугольной торговли…
— Треугольную торговлю вели ведь и голландцы?..
— Голландцы тоже создали хорошую производственную базу, — студент нахмурился, подумав о чем-то своем. Потом доформулировал мысль: — Кроме того, Нидерланды все же находятся на континенте и находятся под постоянной угрозой вторжения Испании. Ну, в то время. Англия — нет. Ни одна страна на планете не имела таких возможностей, как Англия. Они же, фактически, весь семнадцатый век накапливали огромное количество ресурсов. Это я молчу про развитие ткацкой промышленности, они же фактически вынесли все производства продовольствия на континент, а свою территорию использовали под выпас овец, из шерсти которых потом и ткали. Гораздо проще создавать промышленность, когда у тебя очень много денег и когда имеется множество квалифицированных специалистов. Все-таки ткацкие станки создали целую отрасль. Механика, производство деталей, мастерские, инженеры какие-никакие…
* * *
— Ха, это ты-то — от Хозяина? Хвойного вина принеси мне! — Перед задумавшимся Лондом плюхнулся слегка полноватый мужчина. От него несло потом и перегаром, но не сильно. Глаза сразу кольнули Ирру, но Лонд знал — пока тут не убедятся, что Хозяин за них не вступится, они в безопасности. Фигура Хозяина была такова, что даже в многих днях пути от Города с ним боялись связываться.
— Я. Меня зовут Лонд. А ты, получается, сын Рюгена?
— Да. Да даст ветер его праху покой и свободу. Меня зовут Марен. И ты — мой гость. Вы все мои гости. Так что мы не сдерем с тебя кожу на продажу и на выпустим кишки… Сразу, — он захохотал своей “гениальной” шутке. Лонд скупо улыбнулся, после чего с намеком поставил свой стакан на стол. Для пития и еды они тащили все свое. Деревянные тарелка, стакан, ложка. Марен понял правильно, и, прежде, чем пить, отлил в емкость Лонда часть содержимого своего. — Чего людям Хозяина тут надо? И чем докажешь, что от него?
— Ольдред меня знает. Как вернётся с охоты — покажусь ему. Этого хватит?
— Хватит. Ольдред, значит, — Марин закрыл глаза всего на пару мгновений. Но это точно было не моргание. Лонд научился улавливать такие мелочи. И тут явно было что-то не то. — А что тебе тут нужно. Торговать? Девку продать?
— А купишь? — Лонд спросил на автомате, пытаясь проанализировать свои дальнейшие шаги. Вскинувшаяся было Ирра получила пинок под столом.
— А чего не купить? Себе возьму. или кому из сыновей. Лишняя девка — это хорошо.
— Лишний человек — лишний рот.
— У нас еды хватает. А по сколько отдашь её?
— Её — ни по сколько, — Лонд покачал головой. — Но привести десяток-другой — могу.
— Поразбойничать, значит, хочешь? — Марен нахмурился. — Может быть и возьму я разбойничье, но безобразие чини подальше отсюда. Чтобы ни с Городом, ни с графом, ни с королем, ни ещё с кем у меня проблем не было, ясно?
— А выкупных возьмешь?
— Чтобы не старше семнадцати. Лучше вообще — четырнадцать. Старые рожать не могут нормально, работают, может, и неплохо, но кому они нужны-то? Работать мы клич кинуть можем — к нам вся округа сбежится. Места глухие, а за монетку или кормежку все одно хоть деревья людей народят, — он хмыкнул. — Людей хочешь у меня найти, значит.
— Как понял?
— А чего тут не понять? В Городе затевается что-то. Товара на продажу у тебя нет, девку тоже не отдаешь. И про торг речи не ведёшь. Даже не спросил, собрали ли мы меда, сало там засолили, мыса… Ничего не интересно. Значит — людей хочешь.
— Да. У тебя есть?
— Есть за долги кое-кто, — Марен задумался. — По золотому за парня. Четверых дам. Моего племянника и ещё троих. Эти — выкупные. Родственники, но только моего двоюродного брата, — Лонд задумался.
— Не всё у вас тут спокойно, — он покачал головой.
— А то. Ты все правильно понял.
А чего там не понять было? Рюген помер, Марен — новый глава поселения. Сразу со смертью патриарха деревня разделилась на несколько ветвей. Родственники — да. А кто главным будет и место Рюгена займет — вопрос. Попавшие в долги парни должны отработать. Традиции и законы никто не отменял. но вот отработают они, а дальше что? Родную кровь не продают… обычно. Так что на сторону их Марен не спустит. Ему не простят. Авторитет ещё не тот. Получается, трое парней через год-два освобождать придется. А это трое молодых человек для его конкурентов. А тут — сбагрить можно. Ну и это его “правильно понял” — интересная фраза. Читай, если эти ребята живыми не вернутся, когда долг отработают, то Марен тому только рад будет. Интриги-интриги-интриги…
— А племянник? И какой срок?
— Племянника опыта набраться дам, ты его побереги. выкупные — у кого полгода, у кого и два. Я скажу им про год каждому. А ты их отпустишь потом.
— Золотой — много. Один за всех троих
— И два за племянника. Он — свободный человек.
— Они хоть из лука стрелять умеют?
— Обижаешь. Все с луками будут. А вот стрелы, еду и прочее — сам купи. Пятнадцать, восемнадцать лет. Если бы не закуп, женились бы уже все. Ну и девок мало, конечно, это да.
— Я отсыплю ещё пять десятков чеканных. С тебя по сотне стрел на каждого, салы и солонины на нас всех. На десять дней. И сушняка.
— Может — тебе ещё и лошадь за эти гроши подарить? — Марен сплюнул.
— А есть? — Лонд с любопытством глянул на главу поселения.
— Эм… — Кажется, пришелец заставил охотника смешаться. — Будут стрелы. Но по сотне — это уж очень много…
— Ещё пять чеканных сверху. Но не больше, — Лонд поморщился. Стрелы — да. Очень много попросил. Вопреки историческим фильмам, товар это был дорогой. У тех же “легендарных степных лучников” их обычно было штук восемь-пятнадцать с собой. Здесь, в лесу, конечно с ними куда лучше. Древесина в отличие от степи есть. Но процесс изготовления очень трудоемкий. И все их делали себе сами. Марен будет обдирать всех окружающих, чтобы собрать этот товар для Лонда. И многие будут кривоватыми или ещё какой дрянью. Но зато, раз уж в отряде будут лучники, их нужно вооружить хотя как-то, Лучше сотня дрянных стрел, чем ноль хороших и качественных. Ситуацию можно было бы легко улучшить — конвейер из трех человек, разделение труда на простые операции и создание небольшого ремесленного цеха… Но объяснять даже такие простые вещи местным Лонд не собирался. Знания — сила.