Гарри пришёл домой тоже аппарацией с помощью Грома, а я с помощью Шаха, и мы оказались в главном зале, где бабушка играла с Нейтом.
— Бабуль, доброе утро.
— День уже, привет, солнышко, — бабушка Вал повернулась к нам, — ну как у вас дела?
— Учебный год закончился.
Бабушка положила Нейта на пол, он активно ползал, играя с игрушками.
— Малыш уже подрос.
— Я заметила. Плачет по ночам?
— Не то слово. Зубки.
— Ага, понятно.
Гарри сел рядом с ним.
— Ну, Нейт, иди к папе. У тебя сегодня появился дядя. Леон.
— Леон, — сказал Нейт.
— Бабушка, когда же он заговорил?
— Да он не говорит ещё.
— Он только что сказал «Леон».
— Леон?
Малыш повтори:
— Леон. Дядя.
Бабушка схватилась за сердце, а я была в шоке. Подскочила к мальчику и заглянула в его изумрудные глазёнки, стиснула в объятьях, расцеловав в щёчки.
— Мама так любит тебя, малыш! Надо же, ты уже говоришь.
Малыш посмотрел на меня.
— Ма-ма, — повторила я, ткнув себя в грудь пальцем.
— Мама, — ответил он, задумавшись о чём-то детском.
Пока он конечно неосознанно повторял, но… Три слова сразу выучить — это талант. Определённо мальчик развивается очень хорошо. Я снова его взяла на руки и расцеловала. Ему ещё годика, одиннадцать месяцев.
— Малыш, мама так любит тебя, — прижала малыша к себе, он ручками меня начал по лицу лапать.
Тут выбежали старшенькие.
— Мама, мама, а бабушка…
— Я знаю, — улыбнулась им, — у вас теперь появился дядя Леон Блэк. Маленький дяденька.
Майрос хихикнул. Он тоже подрос — я и не заметила — ему не было пяти, но он и Кора были умными, и хорошо развивались. Майрос и Кора имели уже очень ярко выраженные черты детских лиц, не как раньше — пухленькие щёчки и прочее. Скулы, линия губ, брови, глаза папины, а внешность частично бабушки. Но похожа на мою.
— Нейт заговорил, — поделилась я радостью.
— Да? А что он сказал? — спросила Корина, подойдя к мальчику и обняв брата.
— Он сказал «леон. Дядя. Мама».
— А что это значит?
— Ничего не значит. Он пока не понимает, что говорит. Вы тоже в его возрасте повторяли всё, что услышите.
— Правда? — Корина села рядом на ковёр, — а что я сказала впервые?
— Твоим первым словом было «Май». Мы вас обсуждали и ты повторила за нами имя брата. А первым словом майроса было «мама».
— Вот как, — Корина задумалась, аж палец зажевала.
— Не надо совать пальцы в рот.
— Ой.
— Счастье то какое.
— А почему? — не поняла девочка.
— Ну знаешь, когда родился Нейт он был просто маленьким свёрточком. Ничего не думал и не говорил, а тут — вдруг начал общаться. Это как во второй раз родиться — уже как разумный человек. Пусть ребёнок, пусть глупый, но разумный. Когда недавно он у меня в животике пинался — я ведь ещё помню, как и вы пинались, — хихикнула я, — вот тут, — погладила себя по животу, — а тут вдруг бац — и он уже разговаривает… Это такое ощущение… волшебнейшее.
— Как это прекрасно, — Бабушка слушала нас, — Миона, ты просто тонешь в любви к детям.
— А как не любить? Кстати, а где наша старшенькая?
— Она в школе, придёт часам к трём.
— Хорошо. Лару я люблю ничуть не меньше, чем всех вас. Вы просто чудо! Даже у волшебников, привыкших творить чудеса — может быть настоящее чудо. Например, дети.
— Миона, ну слишком сентиментально, — Гарри хихикал, слушая с Майросом наш разговор.
— Гарри, позволь мне побыть немного мамой и овуляшкой. Я хочу любить детей до одури, прежде чем снова стать строгой дамой.
— Ты хоть мантию то сними.
— Да, сейчас. Бабушка, посмотрите за правнучком, а я переоденусь в домашнее и сразу вернусь.
— Конечно.
Спустилась уже в мягком тканевом спортивном костюме и бегом к малышам.
Нейта укачало и он решил поспать. Его положили под звукозащитные чары в кроватку — а Гарри со старшенькими решил поиграть. Игрушек в доме для детей было полным-полно, слышен был их смех и детям явно было весело. Бабушка отошла в сторонку.
— Гарри сам ещё ребёнок, — хмыкнула она.
— Первые сорок лет детства они все такие, — хихикнула я в ответ, — потом привыкают.
Бабушка рассмеялась:
— Это точно. И Сириус ещё ребёнок. Пойдём к ним, у Сири и остальных там наверное праздник.
— Я хочу побыть с детьми. С остальными встречусь позже, — я покачала Нейта, — кстати, а где Молли?
— Молли у себя дома. Они недавно отстроились до конца и переехали из нашего детсада в свой дом. Но иногда заходят, когда нужно детей оставить.
— Надо будет к ним зайти, посмотреть дом, детишек их проведать.
— Обязательно.
— А сейчас я хочу играть со своими детьми, — уверенно сказала я, — и мужем.
— Какая у тебя счастливая семья — на фоне обычных чистокровных семей! Просто кругом одни дети и любовь.
— А я на этом повёрнута. На любви и детях.
— Как и многие женщины.
— Согласна. Если бы не интеллект и ум — я была бы типичной мамочкой-овуляшкой, которая кроме детей ничего в жизни не видит и не ценит.
— Тогда я во взрослый дом, поздравлю Сириуса. Он ещё не вернулся, кстати.
— Запил?
— На радостях. Первого то сына он прошляпил — его воспитывал Джеймс, а он так, рядом обретался.
* * * * *
Вызов к Дамблдору был внезапен. Прилетел феникс аппарацией и передал письмо. И тут же упорхнул. Дамблдор требовал срочно к нему явиться.
— Вот же… Дамблдор требует к себе.
— Держись, — сказал Геллерт, слегка захмелевший за столом, — этот педик совсем людей не бережёт.
— Ну на меня где сядешь — там и слезешь, но раз дело срочное — надо узнать что такое. Я пошла.
И двинулась к камину. В кабинете Дамблдора были двое — мадам Максим и Игорь Каркаров. Обоих Дамблдор поил чаем.
— А вот и вы. Позвольте представить вам моих коллег — директор Шармбатона мадам Максим, — Дамблдор улыбнулся в сторону огромнейшей женщины, — и директор Дурмстранга, Игорь Каркаров. А это наш декан Слизерина миссис Грейнджер. Она же выдвинула много важных предложений касательно организации турнира.
— Приятно с вами познакомиться — мадам Максим подала руку. Я её слегка пожала:
— И мне, я слышала о вас много хорошего от своей наложницы.
— Наложницы?
— Мисс Делакур, — улыбнулась ей, — а вы…
— Обойдёмся без сантиментов, — ответил он на русском, и на английском — приятно с вами познакомиться. Я пока просто смотрела на мужчину — внешность у него… кащей бессмертный. Только смертный, но на вид… в сказках играть бы ему злодеев — отбоя от ролей не было бы.
— Взаимно. Директор Дамблдор, что стряслось?
— Миссис Грейнджер, мы хотели обсудить турнир, и я решил пригласить вас, так как вы выдали много полезных советов и решений.
— А, какие там полезные. Мелочь, всё как у всех, — махнула я рукой.
— А ещё Игорь хотел предложить нам кое-что.
— Да, — мужчина посмотрел на меня немигающим взглядом, — я хотел предложить вам заранее выбрать чемпионов. Чтобы не было… накладок.
— Ну Игорь, так не принято, — запричитал Дамблдор.
— А я согласна, — ответила Максим, — это было бы логично.
Дамблдор посмотрел на меня — видимо, если я его поддержу — мы пободаемся, а если нет…
— Согласна, лучше заранее выбрать кто будет участвовать, — обломала я директора, — так будет меньше накладок и вообще, у нас тут серьёзное мероприятие, а не лотерея.
— Хорошее решение.
— И вообще, я думала — этот турнир сделан отнюдь не для того, чтобы посмотреть, как школьники бегают по полю и кидаются заклинаниями.
— Ах, вы про это… да.
— Мои девочки нуждаются во внимании, — сказала Максим, — и я надеюсь, что мы не только хорошо проведём время, но и познакомимся с интересными молодыми людьми.
— Примерно то же. Хотя это необязательно, но традиция есть традиция, — сказал Каркаров, — Бал, всё такое…
— Абгемахт! — я потёрла руки, — но мадам Максим, я вынуждена вас разочаровать. Мы конечно работаем над нашими мальчиками — внешне приводим их в порядок, постараемся им придать несколько уверенность в себе, но у нас в Англии с мужчинами просто беда. Дефицит.
— Правда? — Она посмотрела на меня, — странно.
— Представьте себе. Вот такие ряхи отъедят, или ведут себя как хоббиты-переростки. Милые такие домашние, типичные англичане. А потом жалуются, что англичанки некрасивые — было бы для кого стараться! Одно слово — англичане! Я вот тётушке и бабушке мужей искала — шаром покати.
— Бабушке?
— Да, Бабушка Вал. Ей восемьдесят три, она ищет мужа себе, — вздохнула я грустно, — недавно отправилась в большой загул по американским континентам. Любовников штук сто перепробовала, а мужчин приличных — разве что одного нашла, да и тот индеец и никуда из своего племени не уедет.
— Какая… любвеобильная бабушка, — Максим была шокирована.
— Да, у нас бабушка просто огонь, — я хихикнула, — а вот найти хорошего мужчину — ни она не может, ни я своим ученицам. Одного нашла — так за него сразу две моих студентки захотели выйти. Пришлось тащиться в Персию и произносить тамошнюю персидскую клятву, чтобы обе замуж вышли за парня.
— Ох, ну и страсти, — Максим улыбнулась.
— И не говорите. Так что простите — мужиков у самих немного. Я имею в виду действительно хороших, таких, за которыми и девушке не стыдно побегать.
— Таких и во Франции немного, — покачала головой мадам Максим.
— Дамы, — Дамблдор нас слушал, — вы хотели обсудить матримониальные международные отношения?
— А зачем ещё этот турнир нужен? Хлеба и зрелищ? Это как-нибудь организуем, не беспокойтесь.
— Хуйня какая-то, — буркнул Игорь.
— Простите? — я выгнула бровь.
— Нет, ничего.
Я перешла на великий и могучий русский язык:
— Слушай, Игорь, это далеко не хуйня и не пустая бабская болтовня. Каким будет будущее зависит от того, кто с кем сейчас создаст семью. Тот же Крам, ваш звёздный ученик — он может найти себе какую-нибудь тупую пизду и скурвиться где-нибудь на нелюбимой работе, а может найти хорошую жену, расцвести и стать успешным человеком, достичь больших высот. Всё зависит от женщины, которая рядом. Доканает она его или будет ему опорой и поддержкой. Вы, мужики, об этом не думаете — и ладно. Вам всё лишь бы писюнами помериться, у кого палочка длиннее, кто кого по башке больнее лупит. Ваше мужское право. Но вот каким будет будущее и какими будут люди в этом будущем — зависит от нас, женщин. Кто вымрет без наследников, а у кого будет преуспевающая династия. Очевидно, такое тебе в голову не приходило. Если хочешь просто немного спорта — то тут явно речь идёт о чём-то намного большем.
— Согласна, — ответила на французском Максим, — это крайне важный вопрос.
— Да я не…
— Вот и не кипишуй, у нас в Англии женщинам и так тяжело — мужики не сильно мужественные. Домашние тихие хоббиты. Таких как мой муж — днём с огнём не сыщешь, или уже женаты.
— Да не кипишую я, — он смутился, — просто я не думал, что об этом нужно говорить на уровне директоров.
— Почему нет? — выгнула я бровь, — ведь ты по сути своих парней на случку везёшь — с целью международных половых отношений…. И вообще, Игорь, у нас тут всё серьёзно. Невест — хоть отбавляй, а женихов им не хватает. Те, что есть — третий сорт.
— Это уж явно не наши проблемы.
— Это проблемы наших Хогвартских девушек. С парнями тоже беда, — вздохнула я, — пугливые да запуганные строгим воспитанием, — пожаловалась я Максим, — такие как я — вообще экземпляр уникум.
— А вы…
— А у меня жутко запутанные отношения. Есть муж, у муже есть вторая жена, есть любовницы, есть даже наложница, так сказать.
— О, понятно.
— И что дальше? — спросил Каркаров, — сразу найдём им кого выдать?
— Зачем же влезать? Ребята узнают — нас за такой формазон крепко встряхнут, — покачала я головой, — но вот подготовить их, чтобы были красавцами — надо. И ваших, и наших. Простимулировать, так сказать, их уверенность в себе и можно даже шепнуть вашим парням, чтобы они тут наших девочек хорошенько отлюбили и ловили момент, потому что в Хогвартсе девочкам экзотики хочется.
— Кхм, — мадам Максим слегка порозовела, — это бесстыже, но это можно сделать.
— То же касается ваших девочек. Мальчики у нас непуганые, слабохарактерные, можно сказать мягкотелые, за них даже немного стыдно.
— Вы невысокого мнения о своих учениках, — она посмотрела на меня осуждающе.
— Как ученики они может хороши — но как парни… — я покачала головой, — если сравнивать с моим мужем — блеклые и нелепые мальчишки.
— Миссис Грейнджер, по сравнению с вашим мужем много кто блеклый мальчишка, — заметил Дамблдор, — не каждый студент третьего курса имеет двух жён и трёх любовниц…
Я хмыкнула. Какркаров завидовал. Максим смущалась.
— Хорошо, ладно. Поработаем над этим, чтобы они были поактивней немного. А вы, леди и джентльмен, — посмотрела я на директоров, — вам как раз ни о чём особо беспокоиться не придётся. В основном напрягаться придётся нам.
— Хорошо. Вернёмся к чемпионам? — предложил Каркаров, — я хотел бы предложить кандидатуру Виктора Крама.
— Флёр Делакур, — ответила ему Максим.
— Флёр? Мой милый цветочек?
— Вы знакомы?
— Ну разок она была моей любовницей, — уклончиво ответила я, — хорошая девочка.
— Слегка надменная.
— Не любит мальчишек?
— Именно.
— Как и её сестра Эстель. Она же моя наложница-служанка.
— И как она живёт? — спросила Максим, — хорошо кормите?
— Очень прилично. Возится с детьми, иногда по дому помогает, по вечерам в Хогвартсе ведёт небольшой женский кружок на тему красоты и болтают про мальчиков и прочее, ну а что она творит в нашей интимной жизни — уму непостижимо….
— Миссис Грейнджер, — Дамблдор прервал меня, — не надо пересказывать. Последний раз, когда я её видел — она вылизывала вам ноги, пока вы проверяли отчёты.
— И не только ноги, директор. Покорная личная служаночка, очень покорная. Простите, хорошо, не буду. Эстель счастлива и более чем довольна жизнью.
Максим краснела сильнее.
— Как… как она вообще на такое решилась?
— Не все девушки одинаковые, мадам. И не все хотят гордо нести свою девичью честь — некоторые получают удовольствие делая то, что её максимально нарушает. Будь то секс с кем прикажет Хозяйка, ножки ей вылизать или поласкать себя на учительском столе, зачитывая работы студентов…
— Какой… разврат! — она вскочила, — вы тут совсем…
— Ну, сядьте, — нахмурилась я, — Эстель такая от природы. Ей это нравится, я более чем люблю её. И все её странности. А за свою работу наложницей она получает несколько тысяч ежемесячно.
— Она же прост…
— Договорите и вылетите в окно. И не на метле, — нахмурилась я ещё сильнее, — и я не посмотрю, что вы директор Шармбатона — никто не смеет оскорблять мою Эстель!
В кабинете как-то стало темнее, а Максим стушевалась.
— Простите, директор. Иногда я выхожу из себя и возвращаюсь не скоро. Раз уж мадам Максим задевают наши отношения, следовало бы сказать, что она на коленях умоляла меня забрать её из франции и сделать своей рабыней, не бросая там одну.
— У неё есть семья.
— Я имею в виду без Хозяйки, — хмыкнула я, — Эстель по природе мазохистка на эту тему, ей нравится, когда её немножко унижают. Она от этого без ума. А уж как именно и в каких причудливых формах это делается — вам лучше не знать. Все довольны, все счастливы.
— Извращенцы вы все.
— Немножко да. Но это нормально для серьёзных волшебников.
— Я хочу лично поговорить с девочкой.
— Хорошо, ваше право. Хотя нет, не ваше право, но я ничего против не имею. Но не в этом кабинете.
— Раз уж мы определились — пора заканчивать, — Дамблдор встал первым, — мне нужно домой, к жене и сыну. Они и так недовольны, что я на работу ушёл, а обещал им поездку на море.
— Конечно, — Каркаров встал, — как пожелаете.
— Миссис Грейнджер, кабинет в вашем распоряжении.
Я кивнула. Дамблдор поспешил к камину.
— Вонни! Пригласи и перенеси сюда Эстельку.
— Вонни поняла, — раздался голос в моей голове.
Через полминуты в кабинете появилась Эстель Делакур. Девушка была одета в облегающий костюм для фитнеса, то есть почти не одета, и бросив на себя немного очищающих чар, огляделась.
— Мадам Максим?
— Эстель Делакур. Помню-помню, — Максим встала, подошла ближе, — что это на тебе?
— Тренировочный костюм, — ответила Эсти без тени смущения, — а… мы в Хогвартсе?
— Совершенно верно, — Максим улыбнулась ей, — я слышала, ты нанялась работать к миссис Грейнджер? И как тебе новое место работы?
— Ах, вы про это? Великолепно, — ответила Эсти с улыбкой.
— Вот как? Тебе нравится работать служанкой? Почти наложницей?
— Совершенно верно, — Эстель приосанилась, — очень нравится.
— Я всё же хотела бы проверить, не принуждают ли тебя какими-то чарами или контрактами. Ты разрешишь?
Проверка заняла несколько минут и Максим хмурилась. Эсти же веселилась. Зелий, подчиняющих разум, в теле не обнаружилось, как и клятв с контрактами, которые обязали бы её выполнять её работу.
— Странно… Тогда почему?
— Потому что мне это нравится, — ответила Эстель, — не все дамы такие как хотят их видеть в Шармбатоне, директор, — Эстель обошла мой стол, — я понимаю. Всех учат быть девочками, учат быть милыми, скромными, гордыми, всё так, как хочет общество. И для многих это действительно работает — но не все люди такие.
— И чем тебе не понравилось быть скромной?
— Ничем не понравилось, — ответила ей Эстель, — золотая клетка из правил и запретов, выйти из которой — стыд и позор! А что девушка может испытывать иные чувства никто не думает. Например, желание подчиниться властной и красивой хозяйке, — Эсти хихикнула, — или пошалить. Кругом одни правила и запреты — это не делай, неприлично, так не делай — некультурно, и так далее. А нарушила — всё, смотрят косо как на человека второго сорта.
— Вот как… занятное мнение, — Максим была непрошибаема.
— Вижу, вы недовольны? Теперь, правда, это не имеет значения, — гордо заявила Эстель, — я свободна от всех запретов и правил приличия.
— Какая смелая девочка — а что подумают другие?
— Что я верно исполняю приказы своей госпожи. Какими бы они ни были. Разве я плохой лакей?
— Из тебя могло выйти нечто более значимое, чем лакей.
— Бросьте, вы в всех девушках видите что-то значимое. В конце концов из меня должна была выйти жена одного скользкого урода, и ничего более. Домашняя прислуга — лучше служить хозяйке, истинному мастеру наслаждений, чем обслуживать какого-то придурка.
— Печально.
— Но я более чем довольна своей жизнью. Что в этом печального? Или вы хотите из всех девочек сделать одинаковых куколок — красивых, милых, послушных хороших жён и целомудренных невест? — Эсти криво усмехнулась, — хватит с меня этой вашей привычки и ваших взглядов на то, какими должны быть девочки Шармбатона. Прежде всего я свободна от вас и от ваших взглядов. Можете быть недовольны — я живу в хорошей семье, имею море удовольствия и очень приличное жалование. А они постоянно страдают и боятся своих желаний, пыжатся и тужатся, пытаясь стать больше куколками, и всё цепляются за свою гордость и честь, которые, как им внушили с детства, важнее жизни. Этот кукольный мир явно не для меня.
Максим была недовольна отповедью:
— Я же для вас старалась всегда!
— Вас редко интересовало мнение девочек, чего они хотят. Хотят ли они быть смущающимися, обсуждающими мальчиков красотками — или чтобы их отшлёпала по попке красивая девочка?
— Хорошо, что Флёр не пошла в вас.
Эсти с заметной мстительностью сказала:
— Что вы, Флёр нравятся такие вещи, что даже я, уж на что пошлыми вещами занималась, не пошла бы, трижды не подумав. Она та ещё извращеночка.
Я усмехнулась. Максим нахмурилась.
— Вы… извращенцы.
— Немного. Друг с другом в постели, конечно же, вас туда не призываем.
Максим раздражённо походила по кабинету.
— Ладно. Это правда не моё дело. Как сообщить вашей семье?
— Они всё знают и рады за меня, — улыбнулась Эстель.
— Всё?
— Я им скидывала воспоминания в омут памяти, если что. Они там умирали со стыда, но было весело. На этом всё? Допрос окончен?
— Я никого не допрашиваю. Просто хотела убедиться, что тебя тут не держат насильно.
— Спасибо за заботу.
— Не за что, девочка, не за что. Так, — она повернулась ко мне, — почему вы в кабинете директора так заговорили о матримониальных отношениях?
— Больная тема в Англии, — я села на подлокотник кресла, — англичане мягко говоря не очень как мужчины и мужья. Волшебный мир и так традиционен, а в англии это доходит до шизофазии. И если прогресс сделал женщин привлекательнее и раскованнее — то мужчин изменил куда сильнее. Англичане унылые, степенные, им не хватает личных амбиций и силы духа, это тихие домашние люди, из года в год, из поколения в поколение живущие на своей земле и желающие передать дело наследникам. Это накладывает свой отпечаток на образ жизни.
— Прискорбно слышать.
— Мне тоже. Это видеть ещё страшнее — англичанам не хватает немного разнообразия, авантрюризма и амбиций. Шестикурсники — это уже практически взрослые, самый такой возраст, когда пора начинать взрослую жизнь.
Максим кивнула:
— С этим я согласна. И как вы готовитесь?
— Для начала — подготавливаем их физически. Зелья, крема, всё прочее, исправляем недостатки, чтобы у них было больше уверенности в себе и своей пригодности для серьёзных отношений. Внешность далеко не главное, особенно в семейной жизни — но согласитесь, это один из факторов, определяющих симпатию.
— Согласна полностью, — ответила Максим.
— В целом, они понимают, что это за турнир и для чего проводится, подготовка будет муторной. Нам бы годика три на это всё. Плюс у нас тут почти гражданская война на носу — к этому тоже все готовятся. Я искренне надеюсь, что наши девочки найдут себе красивых болгар и свалят из Англии до того, как тут начнётся война. То же касается и наших мужчин. Ну а их любовные перспективы… что ж, надеюсь, любовь будет.
— Хорошо. Тогда делайте как хотите — я своих девочек предупрежу, что надо присмотреться тут к юношам.
Мы поняли друг друга. Я встала.
— Полагаю, мне пора идти. Приятно было познакомиться, — Максим кивнула Эстельке, вызвала домовика и попросила его перенести её к камину Дамблдора.
— Эсти, я пойду в гости к Уизли. Вчера не пошла, сегодня хотела узнать, как они там живут-поживают в новом доме.
— Мне сопровождать вас, госпожа?
— Не знаю. Наверное, нет. Я возьму детей и пойдём поиграем.