Совсем немножко 19+ вроде бы есть. Глава большая. Теперь я переделал многовато и поэтому буду выкладывать главы побольше.
Идея была в том, чтобы показать перспективы, так сказать. Студентам старосты объявили, чтобы они прибыли в один из неиспользуемых залов — дуэльный зал, переоборудованный наспех под спортзал. Я взяла на себя роль секси-тренера — то есть в магловской одежде для фитнес-зала будущего. Сейчас в моде спандекс, облегающий костюм, но я использовала мини-шорты, которые даже попку не закрывают полностью, и спортивный бюстгалтер, куда более целомудренный, чем купальник, например. Зато всё остальное открыто.
Эстель одела такое же — а ещё мы хорошо подготовились с помощью зелий, привели себя в порядок. А именно поработали с кожей кремами и имели одну очень странную, но приятную сценку во время этого.
Эсти была безумно красива. Гарри и Рон сидели на сложенных стопкой матах и болтали ножками, а я подошла к Эстель, та сидела неподалёку.
— Боже, как ты хороша, — я запрыгнула к ней на коленки, — Эстель, ну скажи мне, почему девочки не бисексуальны все?
— Потому что это редкая особенность, — Эстель улыбнулась.
Я положила ладошку на её ногу и провела. Кожа была гладкой, ножка ровной… вверх, выше… и на живот. Эстель хихикнула.
— Гладкая нежная кожа, пальцы скользят словно по шёлку, — прокомментировала я томно, — горячая, упругая, — перевела поглаживания на спину, — стройная… посмотрела в её глаза, — я не понимаю, как можно не хотеть такое. Почему другие девочки, гетеросексуальные, имеют оторопь от женского тела и так снисходительно к нему относятся.
— М… природа такая? — спросила Эстель.
— Природа, — я погладила её упругую грудь сквозь ткань, обняла сильнее, проведя кончиками пальцев от животика до шорт, их даже снимать не нужно — слегка сдвинуть пальчиками и вот он доступ. Но я этого не сделала и снова погладила её ножки. Эстель легла на маты, извиваясь и хихикая.
— Да, природа.
— Я не понимаю. Вот мальчики меня поймут. Нежная кожа, красивое тело — каждым своим изгибом, — провела по её икре, наверх, к бёдрам, и по животику, щекотнув пупочек, — каждой своей линией прекрасна словно древняя статуя богини красоты. Изящество. Нежная и мягкая, — я провела по попке, — круглая попка, а вот это местечко моё любимое — где попка переходит в девичьи прелести, — погладила и там, вызвав томный вздох, — я не понимаю девушек, которые не наслаждаются этим.
— Но для девушки ненормально, — ответила Эстель.
— Я могу понять красоту и привлекательность мужчин. И женщин. Но мужчина чувствуется иначе, совершенно. Ты же прекрасна именно нежностью и красотой. Мы, девочки, любим цветы, — я погладила её бёдра рядом с киской, — потому что они имеют плавные изгибы и яркие цвета. Так почему они… не любят других девушек? Ведь это так красиво, — всё-таки погладила киску, — ничего нигде не болтается, всё стройно и мило. А уж нежность голоса и то, как ты вздрагиваешь под пальцами — это вообще непередаваемо…
Эстель млела. Я же слегка сдвинула край её шортиков и посмотрела на аккуратную щёлочку:
— И здесь тоже. Милая, элегатная складочка, красивая, нежная, чувствительная… это не то что член — который хочется в себя — это словно бутон прекрасного цветочка, — пальчиком оттянула одну губку. Показалась нежная розовая внутри киска и малые губки, — а малые губки похожи на лепесточки этого цветка, — провела по ним пальчиком. Эсти вздрогнула, — а уж вход внутрь, обещающий… — приставила пальчик и слегка надавила. Он оказался в тёплом, скользком и слегка подрагивающем лоне девушки, — такое тепло… и как приятно скользит пальчик внутри, туго проходя глубже, — я надавила сильнее, — это невозможно не любить, не считаешь?
— Да, госпожа, — Эстель размякла.
— Так почему другим не нравится? — её киска под моим пальчиком издала хлюпающий звук, ещё, ещё, ещё звук… — почему они так смотрят на других женщин? Почему не хотят почувствовать эту дрожь внутри, — я прижала её. Эстель слегка подрагивала, когда я её откровенно мастурбировала, — я понимаю, почему парни друг на друга не засматриваются — их природа создала не такими, чтобы их хотели — а такими, чтобы им покорялись. Гомосеки поэтому часто либо не видят разницы кого трахнуть, либо женоподобные пидорочки. Но женщина по природе создана, чтобы её хотели — так почему другие женщины её не хотят?
— Потому что они сами хотят отдаться, — ответила Эстель, — а в женщине не видят такого. И соперничают за право отдаться мужчине. Конкрируют за его внимание.
— Вот как? А почему ты так легко отдалась мне?
— В вашем взгляде огромная сила и желание меня, — Эсти лизнула мою щёку, — сильнее, чем у любого мужчины. Такая властность, что хочется растечься лужицей и отдаться вам полностью, госпожа.
— Правда? Не думала об этом.
— Зря. У любой девушки, чувствительной к этому, от одного вашего взгляда мурашки по коже. Как будто её сейчас разложат на столе и выдерут не дав даже пискнуть. Всё это проносится в голове сразу же. Это совсем не женский взгляд завистливой или оценивающей конкурентки.
— Все бабы дуры, — я поцеловала её в губы, — раз не видят того, сколько наслаждения могут дать друг другу. И как они хороши сами. А некоторые потом ещё мужиков под каблучком держат.
— Они запутались в себе, госпожа.
— Люблю тебя, Эстель, — я снова её поцеловала, — солнышко моё, служаночка покорная, — я при этом ускоряла темп и добавила третий пальчик в её киске, заставив дрожать сильнее. Эстель тяжело дышала. Она вздрогнула всем телом, ахнула, закусила губу и слегка затряслась, после чего упала на спину, раскинув руки.
— Ох, госпожа… вы прекрасны. Каждый день с вами наполнен удовольствиями. Которые стыдно и неприлично иметь обычной девушке, и не хочется. Психика тормозит и делает девушку придирчивой. А я свободна вместе с вами от самой себя.
— Молодчина, — я облизнула пальчики, — какая ты вкусная…
— Закончили? — спросил Гарри, который видимо слышал всё и поэтому мягко говоря… пришёл в возбуждённое состояние. Рональд Уизли тоже. Оба краснели и отворачивались.
— Да, дорогой. Ой, какой конфуз, — я поднялась на коленки и сверху по матам переползла к нему, — иди сюда, зверь мой. Эсти! Помоги с Роном.
— Слушаюсь, — Эстель переползла к Рону, повалила его толкнув в плечо и стянула с него боксёрские шорты, обнажив член. Я повторила её действия с Гарри, увидев его ствол и лизнув, словно леденец, обхватила губами кончик и скользнув по нему языком, опустилась… ещё, ещё, сжать плотнее губки, чтобы было приятнее и языком, языком… Гарри положил руки мне на голову. Посмотрела на него — мы встретились взглядами. Гарри был счастлив, это чувствовалось. Рядом Эстель ублажала член Рона. Я, хихикнув ускорила темп с влажными сосущими звуками. Много не понадобилось — через минуту стрельнул Гарри, а ещё чуть позже и Рон.
— Прелесть, — Эстель облизнулась, Рон кончил ей на лицо, измазав его полностью. Она пальчиком размазала по щекам белёсую жидкость, щёчки и лицо Эсти заблестели. Я облизнулась.
— Мальчики, спрячьте шпиндели, сейчас придут студенты, — я сотворила на себя очищающее заклинание и мятное в рот, чтобы привкус был приятным, — вы нам сегодня очень нужны.
Студенты пришли чуть позже — должна заметить, что я забыла одну деталь. Я забыла заклинание проветривания и сладковатый запах любовных соков и прочего разливался по помещению. Это я поняла, заметив, что вошедшие студенты резко покраснели, глядя на нас, сидящих на сложенных матах.
— Эй, ребята, что такое? Бегом сюда, — махнула рукой, — все сюда, стройсь… ах, да, — сотворила таки заклинание проветривания, и запах исчез, — прошу прощения. Так, — я потянулась, заметив, что взгляды мальчиков стали совсем очарованными. Ну да, ну да, на мне облегающий топ и очень коротенькие шортики. И на Эстель тоже. Девочки смотрели неприязненно. Ну вот о чём я и говорю — что они так смотрят то? Я бы поняла, если бы они меня хотели — но… как будто я буду их мальчикам отдаваться! Да ни в жизнь, у меня есть муж, и всё равно смотрят волком.
— Профессор Грейнджер, в чём дело? — спросила новая староста нашего факультета, девочка по имени Мария, — почему вы так одеты?
— Как? Ах, да, у нас сегодня будет немного физподготовки. Я тут посмотрела на вас, — прошлась перед студентками, — ни кожи ни рожи, ни жопы, просто стыд и срам. Дурнушка на дурнушке — и никто ничего не хочет с этим сделать. Вас всё устраивает, — развела я руками, — скоро начнётся важное международное состязание — в Хогвартс приедут гости из Шармбатона и Дурмстранга. И из всех девочек и мальчиков сравняться с очаровательными француженками и болгарами могут только несколько человек из Хогвартса. Остальные просто ужас.
— Мы вам не нравимся? — спросила староста, помрачнев.
— Нет. Вы совершенно не ведёте себя как ведьмы и волшебники — вы не занимаетесь собой. Англия вообще такая страна, где на свою внешность принято плевать — и эту досадную оплошность мы должны исправить, научив вас быть хорошенькими ведьмочками и привлекательными волшебниками. Посмотрите на Эстель, — кивнула я, — если вы считаете, что ей от природы повезло, а вы просто девушки и вам не светит никогда быть такой же красивой — то поздравляю, вы дуры каких поискать. Итого — мы вводим новые предметы, одной из главных задач будет исправить вселенскую несправедливость — вас никто не учил ухаживать за собой. Корректировать внешность, вы же ведьмы, мать вашу. Вы колдуны, — похлопала мальчика по плечу, — и я хочу, чтобы вы не обосрались перед иностранцами, представ перед ними толпой заморышей и дурнушек. А именно такими на их фоне вы и являетесь — разве что за Гарри и Рона с Невиллом не стыдно. Да и Драко тоже хорош — а вот остальные… — покачала головой, — никакой конкуренции болгарам составить не могут. Там то жёсткая физподготовка. Парней учат быть мужчинами, — крепкими, сильными, плечистыми и брутальными. А вы… — прошлась перед мальчиками, постукивая палочкой по открытой ладони, — а на вас без слёз не взглянешь — хмыри, заморыши, даже спортсмены — и те какие-то хилые или нескладные.
— И что делать? — спросил староста, — выпьем чудо-зелье и станем красавчиками?
— Работать, мистер Оуэн, работать, работать и работать. Над собой. Для вас, я хочу особенно отметить лично — визит целой толпы красоток-француженок и брутальных болгарских самцов — это не только шанс расстаться с невинностью, но и возможно найти себе отличную пару. Которой не нашли в Англии до сих пор.
Ребята были в шоке.
— Что вы на меня так пялитесь? Я не клумба, на мне цветы не растут. Или вы ожидали, что я вам морали про приличное поведение буду читать, как Макгонагалл? Хрен там — для вас это шикарный шанс завести новые отношения с ранее незнакомыми людьми, которые не успели примелькаться в школе. Что характерно — в обоих делегациях будут юноши и девушки без пары — то есть холостяки. Угадайте, почему отбирают именно по этому признаку? — я хихикнула, — правильно, сюда едут искать себе пару незамужние и неженатые ученицы и ученики-иностранцы. Так было во все времена, чуть ли не с основания Хогвартса.
— А… — староста замялся, — а можно?
— Что можно?
— Ну… с иностранцами флиртовать?
— Можно. Но я бы посоветовала всё же иностранок — у иностранцев с этим строго и могут дать в бубен! Значит слушайте сюда, заморыши — взглянув примерно на них и на вас, потом снова на них и снова на вас, мы все поняли, что упустили один момент. Болгарская школа отлично готовит парней — брутальными, мужественными, с крепкими мускулистыми телами и мрачным взглядом — а французкая — элегантных девушек, красивых и их на уроках учат куда большему, чем вы даже по секрету друг другу, девочки, в кулуарах рассказываете на ушко. Насчёт своей внешности и состояния тела. Так что, — я резко повернулась, — если вы хотите привести себя в приличный, привлекательный для противоположного пола вид — то милости прошу. Подтянем вас. А если не хотите и хотите остаться английскими хоббитами-заморышами, домохозяйками и пузатенькими мужичонками — то вон отсюда, я насильно на вас не буду тратить зелья, которые с таким трудом варила. Ну, кто хочет уйти — выйдите вон. Работать придётся всё лето, прошу заметить. Тренироваться и учиться.
Ребята переглянулись.
— Мэм, а что надо будет делать? — спросила девочка с Хафлпаффа… Ханна Аббот. А, а в тот раз она была подружкой.
— Фитнес. То есть гимнастика, плюс зелья, плюс крема, маски, массаж, но больше тренировки физические. Согнать лишние граммы, сделать фигурку идеальной, подкорректировать лицо, — я подошла к ней и заглянула в глаза, посмотрела на щёчки, — так, так… неплохо, неплохо. Личико ничего так, можно исправить кое-какие недостатки, но в целом замечательно.
Девочка смутилась. Я же пошла дальше.
— Фитнес обязателен для всех. Тренировки вам покажут приглашённые студенты — Гарри, Рон, — махнула рукой, — Эсти, бегом сюда. Гарри, покажи леди и джентльменам, как выполняется отжимание, подтягивание, пресс, и прочие стандартные упражнения.
Гарри кивнул. Я взмахнула палочкой и мат из стопки перелетел сюда, лёг рядом.
— Итак, комплекс упражнений для самостоятельной тренировки для мужчин. Смотрите внимательно… Дорогой, ты бы снял этот мешок, — махнула я палочкой, — тебе стыдиться нечего.
Он стянул футболку. Вот тут девочки полыхнули смущением все — так как тело у Гарри… Отличное. Множество зелий и тренировок от Геллерта делали своё дело — и он становился мускулистым, не как бодибилдеры с раздутыми-передутыми мышцами, выглядящими как мешки на теле, но очень складным, крепким, плечи, бицепсы, крепкая мускулистая грудь, пресс кубиками… При этом он высок — и по росту был равен старосте, а староста, на минуточку, на три года старше Гарри. На фоне моего благоверного однокурсники смотрелись откровенно блекло — он не был культуристом-шварцнеггером — но особенно мы работали над рельефом тела, оно было прекрасно. У меня аж сосало под ложечкой и щекотало в трусиках при виде того, как это мускулистое тело двигается — а уж спина… Гарри мог просто оставить без работы всяких стриптизёров, позирующих пухленькими мышцами — он от природы то был хорош! А после моих зелий — у меня просто крышу сносило от его вида. Судя по очарованному виду всех девочек и откровенному возбуждению — девочки не то что оценили — они готовы были коллективно отдаться ему прямо тут, плевав на всех вокруг.
Гарри скромно покраснел и начал показывать упражнения парням, которые нужно выполнять. Отжимания, подтягивания на турнике, пресс… при этом мышцы напрягались и перекатывались под загорелой кожей, отчего я потекла. Ну не могу это контролировать — хорошо, что трусики с самоочисткой. Но не у всех девочек, судя по всему — потому что потекли все. Ещё бы, при виде такого то самца в одних шортах, через которые даже можно разглядеть контуры члена.
Гарри легко встал прыжком, улыбнулся всем:
— Примерно так — сто отжиманий, сто подтягиваний, триста раз пресс — каждый день. Можно меньше, если сил нет. И обязательно пить зелья — хорошо заметный результат будет через месяц-два, если не будете запускать и выполнять каждое утро. Благодаря зельям вам не нужно тренироваться лет пять до появления такого результата — если возьмётесь хорошо — то к осени уже будете ненамного хуже меня.
— Охренеть, — староста-девочка с Гриффиндора зачарованно смотрела на него, — какой секси.
— Ш, — её дёрнула подруга.
— Я старался, — улыбнулся Гарри, — Для любимой жены. И для любимых девушек.
— Ну что встали? — спросила я, — бегом переодеваться в тренировочные одежды — раздевалку тут сделаем, — махнула палочкой, накладывая барьерное заклинание, которое разделило туманной дымкой зал, — мальчики налево, девочки направо. Одежда там на всех есть, всем переодеться и бегом сюда, за зельями. Начнём вас делать людьми!
Они конечно убежали, но вот спортивная форма заставила девочек выйти краснее, и не всех — очень коротенькие шортики и спортивный топ — и всё. Живот, ноги, даже попа — всё открыто. Девочки вышли только маглорождённые, остальные смущались и краснели.
Вместо того чтобы уговаривать их — я сняла барьерное заклинание и они оказались на виду у мальчиков, поднялся визг.
— А ну заткнулись! — усилила голос и направила его на стадо козочек моих, — бегом все сюда, я с вами цацкаться не буду. Фитнес это вам не милая гимнастика — все сюда, быстро. Парни — к Гарри, он вам даст нужные зелья. Девушки, ко мне.
Они смущаясь подошли, прикрывая попы руками. Мальчики же… откровенно посматривали на их ножки.
Девушки тряслись только так.
— Ну и в кого вы такие стеснительные? — раздражённо спросила я, — у вас что, дефекты какие во внешности, что вы их так стыдитесь? Вроде здоровые все.
— Но мы же почти голые! — возмутилась староста.
— Ничего не голые. Ну а что ягодицы чуть-чуть видно… так и должно быть! Как вы вообще жить то собрались, как бабки старые, в балахонах и мантиях? Ну ка, — я обошла её, — ничего так задница, отличная. Но форму ягодиц нужно нарабатывать, да, нарабатывать и нарабатывать. А ты что думала, в сказку попала? Щёлк пальчиками и ты уже красавица и все мальчики по тебе сохнут? Нет, дорогуши, придётся работать над собой. Начнём с зелий — все идите сюда, по очереди.
Я достала свой саквояж, открыла его и по очереди начала искать зелья для дам. Корректировка отдельных моментов — например, одной надо сбросить лишний жирок, другой ноги чуть выпрямить, третьей улучшить форму груди… Последнее, кстати, решалось зельем больших сисек. Потому что оно задавало в зависимости от расчётов форму, размер и вообще, все параметры груди — и фиксировало их новые. Таким зельем пользовались все наши дамы, чтобы грудь не была обвислой, иначе бабушка Вал вообще была бы не комильфо, и мама с тётей тоже.
Я требовала задрать топ, показав сиськи. Девочки смущались, стеснялись, но выполняли. Потом спрашивала, какую грудь хотят — побольше, поменьше, более округлую или более мягкую. И выдавала необходимое зелье. Девушки хотели в основном побольше и более упругую, высокую грудь.
Не отказала себе в удовольствии каждый результат проверить лично наощупь, студентки хихикали и отворачивались, краснея, но не возмущались.
Последней была наша староста, которая больше всех стеснялась — чистокровка.
— Поднимай.
— Может не надо?
— Надо, Мария, надо.
Она задрала топ.
— Ну? — отвернулась, покраснев.
— Что ну?
— Как вам?
— Я бы тебя и такую отласкала, но вопрос как тебе, что будем делать? — взяла её сисечки в ладони и взвесила, пощекотала соски, — будем делать выше, вот так? — подняла чуть-чуть, — или размер убавим немного, чтобы была более плоской и кругленькой?
— Нет, не надо, — староста дрожала, пока я жамкала её грудь, — она хорошая.
— Форма не очень. Сверху более плоская, снизу округлая, сосочки уголком, это нормально, но лично я бы попробовала что-то как у меня. Смотри, — я задрала, показав свою левую грудь. Староста посмотрела.
— А? Как тебе? Отличная круглая форма, ореолы уменьшены, цвет соска более розовый, чем был изначально. Идеальная сисечка, такую просто хочется схватить губами и ласкать, пока не…
— Я поняла, поняла, — она отвернулась.
— Ну что делать будем, староста?
— А можно… побольше?
— Хочешь объёма?
— Да. Мне нравится большая грудь.
— Да тут всем нравится большая. Но учти — большие неудобны. И спать неудобно, и бегать-прыгать неудобно, и вообще жить с большой грудью не в кайф. Я лично предпочитаю маленькие — и мужикам достаточно, и самой не дискомфортно.
— Нет, больше хочу.
— Ну ладно. Увеличим объёмы, сделаем круглее и упругее, — отпустила её сиськи и взяла зелье, — выпей вот это, а потом это. Так, что тут у тебя… — опустилась, проведя пальцами от её ступней до бёдер, ощупав икры и подняв ладошки аж на попку, откровенно изучая её тело, — ножки кривоваты чуть-чуть.
— Профессор!
— Ты ведьма или не ведьма? — я поднялась, — ты ведьма. А значит должна не смиренно принимать, понурив голову свои недостатки, а их исправлять. Чёрт, ты чистокровная девушка, волшебница, ты никогда не должна к себе относиться критично. В духе «да у меня сиськи маленькие», «да у меня фигура плохая» и так далее. Думать надо иначе — «мне надо сиськи увеличить» или «надо фигуру подтянуть», понимаешь? И потом — поверь опытной женщине — мужчинам это приятно для секса и знакомства — но они робеют перед слишком красивыми девушками. Чем красивее девушка — тем меньше любви и больше желания трахнуть. Хотя… бывает и наоборот, что красоток искренне любят. Просто ослепительную красотку вроде Эсти трудно представить себе домохозяйкой.
— Да знаю я.
— А чего ж тогда до шестого курса доучилась, а не исправила недостатки? Кривые ноги, например. Чуть-чуть, мужчинам и так нравится, поверь мне, но исправить можно было, легко. Лень? Или просто относилась к себе плохо? Думай как ведьма! И выпей волшебный эликсир.
Я дала ей эликсир, меняющий и корректирующий форму ног, — это костный корректор. Он корректирует форму мышц и костей так, чтобы сделать ноги идеально ровными. Родственное костеросту зелье.
— Не слышала.
— Очень редкое. Уникальное. Так, теперь кожа — иди вон туда.
— Зачем?
— Будем тебе делать кожу. Ты, и ещё… — посмотрела, — девочки, которых я отобрала — идём за мной.
Завела их за ширму, это были семь девочек от третьего до шестого курсов.
— Раздевайтесь.
— Мы и так раздеты.
— Полностью, чтобы ни ниточки не оставалось. Разделись и ложитесь вот на эти кушетки, — кивнула я на массажные столы, — бегом, не задерживайте попусту.
Они переглянулись. Староста стянула с себя топ и шорты с трусиками, оставшись неглиже. И другие на неё посмотрели вопросительно.
— Ну, ложись. И вы чего ждёте? Мне отработки вам влепить за проволочки? Бегом, и так нужно за лето успеть из вас красоток сделать — не тратьте время преподавателей попусту — ещё всех остальных обрабатывать нужно!
Они, хихикая, разделись и легли на кушетки, стоящие в ряд, сиськами кверху.
Я бухнула свой саквояж на стол и достала большую банку с чёрного цвета кремом.
— Что это, профессор?
— Это одно из моих личных изобретений. Зелье бархатной кожи. Оно сделано в виде крема. Вы, видимо, так и не поняли — почти все недостатки внешности можно исправить. И исправляются они через зельеварение. Сиськи маленькие? Увеличить. Жопка унылая? Подтянуть. Кожа рябая и неровная, с раздражением и прочим? И это можно исправить.
Банка была большая, я выдавила крем на живот лежащей Марии, — конкретно этот крем — при нанесении на кожу вызывает её оздоровление, лечебный эффект плюс корректор цвета и фактуры, — размазала его по телу Марии, заставив ту хихикать — по груди, животику, и даже киску погладила, размазав по ней крем, вызвав совсем уж экстремальное смущение:
— Профессор… не трогайте там, я стесняюсь!
— Никогда не понимала, почему девочки не любят девочек, — повторила я недавний вопрос, — мне лично всегда нравились девушки. Стройные тела, — провела по бочку, — элегантные формы. Пышная грудь, которую приятно касаться. И сама по себе нежная и милая, — погладила её сисечки, перейдя к шее, — девушки прекрасны и природой созданы красивыми — так почему парни вас так возбуждают, а девушки нет?
— Но они же такого же как у меня пола, нет?
— Да. Но это ничего ведь не меняет — какая разница, какой пол? Человек есть человек. Наверное это я ненормальная, если вовсю воспринимаю красоту девушек, а не вижу в них конкуренток. Мне с самого начала хотелось прижать к себе красивую девушку, поцеловать её, поднять на ручки, поласкать пальчиками… а девочки просто хотят, чтобы их ласкали. Отдаться красивому и крепкому самцу-партнёру.
— Ну да, — Староста смутилась, когда я начала её лицо покрывать кремом. Крем угольно-чёрный и похож на нефть, кстати, так что выглядело так, будто она в латексном костюме.
— А я всегда наслаждалась женской красотой и эстетически… но когда менялась с мужем… нет, мужчина хочет женщину совсем не так. Это инстинкт, жажда, голод, ломка, стук возбуждения в груди — а мне хочется девушку так же, как красивый цветок или погладить милого котёнка, это непреодолимое желание дарить ласку прекрасному созданию.
Мария наверное краснела, но так как лицо было чёрным от крема, этого не было видно.
— Вы бисексуалка, да? — спросила одна из них, прикрывая сиськи руками.
— Да. Причём моей первой любовью была девочка. Мне тогда было… в общем, совсем маленькая. Но с мальчиком я целовалась ещё раньше — когда под стол пешком ходила.
— Уже тогда нравились? — хихикнула она.
— Нет, скорее это было просто волнительно и интересно. Не совсем сексуальный интерес, но… да. Первый опыт. А потом я поняла, что девушки прекрасны — мужчинам мы, девушки, отдаёмся — мы таем в их руках, хотим чувствовать крепкое тело и мужественный взгляд, сильные руки, — я облизнулась, — и настойчиво входящий член, но это только одна сторона секса. С другой — прижать к себе красивую нежную девушку, почувствовать её дыхание, её дрожащее тело, плавные изгибы, — я говорила это, намазывая вторую девушку, — стройные ножки, мягкую грудь, — потрогала сисечки, — её элегатную милую киску, упругую круглую попку… разве можно наслаждаться чем-то больше, чем девушкой? Но нет, Эсти считает, — перешла на лицо, — что все девушки-гетеросексуалки могут иметь только подчинённую модель отношений. Проще говоря — тянутся к сильному самцу, чтобы ему покориться. И гомосеки пассивные тоже, кстати.
— А вы нет? — спросила намазанная.
— Я всегда видела в девушках не то, что мужчины. Они похотливы — а я наслаждаюсь природной красотой, грацией и женственностью. Тем, чем одарила нас природа. Каждой линией тела, — провела по её пупочку, — каждым вздохом и нежным голосом… Это больше эстетическая любовь к женщине, а не похоть. Хотя и похоть тоже, наверное, имеется, — перешла к следующей девушке, — Иногда устоять настолько невозможно, что крышу сносит. Это влечение, а не похоть — похоть эгоистична — это жажда удовлетворить себя — а влечение — это жажда удовлетворить другую девушку. Насладиться тем, как даришь удовольствие, а не тем, как его тебе дарят. Это как гладить мурчащего котёнка и кайфовать от того, как ему приятно. Только в виде секса. Такова наша розовая любовь. Мы не конкурируем друг с другом, стараясь привлечь внимание самца. А если нам нравится один и тот же мальчик — мы не дерём друг другу волосы, а целуемся друг с другом и обе подходим к мальчику, наслаждаясь и друг другом, и тем, как он нас обеих ласкает.
— Это же… неприятно. Делить мальчика с кем-то, разве нет?
— Если ты эгоистична — то да, неприятно. Поверь, я с мужем менялась телами и знаю, как мужчина хочет женщину. Мы думаем, что если он обращает внимание на любовницу, то забывает нас, не понимаем главного — он наслаждаться может любой девушкой. Это природный инстинкт, это у него внутри, в мужской крови, так сказать. А любить может далеко не любую. Поэтому я лично ничего не имею против любовниц Гарри — и сама их ласкаю с удовольствием, но если он наслаждается сексом с ними — не значит, что я стала меньше ему подходить. Мы сами строим из своего эгоизма моногамию, показывая мужику, что он должен хотеть только одну. И как результат — если мы ему надоедаем или ему хочется развлечься — он вынужден выбирать.
— Ну зачем тогда такой мужчина?
— Ты не понимаешь смысла. Не он выбирает — это мы задаём ему условие — «или она, или я». И он нередко выбирает не чувства — мужчины к ним очень холодны, а удовольствие, инстинкты. Поэтому может бросить любимую девушку ради любовницы. Особенно если жена приелась и наскучила, и уже не вызывает дикого желания, но сколько угодно любима — нужно считаться так же с мужской природой.
— И как тогда любовь? — не поняла староста.
— О, очень просто. Просто нужно понять одну вещь — мужчина не женщина. Не стоит думать, что они такие же, как мы. Это у нас удовольствие тесно связано с психологией, с чувствами — потому что мы отдаёмся. Мужчина же имеет двойственное восприятие — желание отдельно, а любовь отдельно. Он может любить девушку, но не желать её. Или желать, но не любить совершенно. Это нам важно в постели, чтобы тот, кому мы отдаёмся — был приятен нашей душе, чтобы хотелось ему отдаться. Когда он любит вас, но вы начинаете ему ограничивать его мужской потенциал, его инстинкт, заставляя хотеть только себя и обижаясь, когда он посматривает на других — вы отталкиваете его от себя. Рано или поздно его природа взбунтуется и он вас бросит со скандалом. Поэтому нужно уметь не только прощать любовниц, а лучше самим подготавливать красивых девочек для мужа. Тогда он будет счастлив — поскольку может любить вас до слёз, и при этом чувствовать себя реализованным как мужчина.
— Как сложно. Кобели они все.
— Верно. Но и у нас, девочек, есть свои заморочки, признайте. Мы порой действуем так, что сами себя не понимаем и не понимаем, что творим. На эмоциях без логики. Наша гордость, желание показать себя, намёки, которые не поймёт не то что мужчина — а целый консилиум барышень. Порой мы глупим, тупим, жёстко. Порой мы бываем невыносимы не только для своего мужчины, но и для других девушек. Капризны и некоторые даже становятся стервами и остаются в таком состоянии всегда. Так что мы ничуть не лучше — у нас своя психика. Мужчина хочет иметь жену и любовницу, а лучше двух любовниц. Жену — любить, чувствами, а с любовницами — реализовывать свои инстинкты. Желание интрижки и почувствовать себя мужиком.
— Интересная теория, — сказала последняя, седьмая девушка, — то есть нужно смириться с любовницей и мужчина будет нас любить?
— В идеале да. Но есть ещё такие пары как у нас — где мы любим друг друга. Я имею в виду девочек, и Гарри счастлив, что его жена не только не против — но и сама хочет иметь такую любовницу. Главное тут отношение, — задумалась я, — главное — отношение к девушке не как к конкурентке. Нужно понимать — это мы не можем двух мужчин разом любить. Но мужчины — не такие, как мы — они могут любить нас разной любовью.
— Это как? — спросила староста, — как жену и как любовницу?
— Нет, вообще, — я кивнула, признавая, что её вопрос закономерен, — есть разные виды любви. Психологи выделяют любовь в трёх основных видах — Сторге, Людос, Эрос. Сторге — это любовь семейная. Любовь жены к мужу, мужа к жене, между друзьями, любовь на прочной основе отношений. Тихая, собственническая, глубокая душевная взаимосвязь. Она длится годами. Любовь Людос — это игра. По гречески Людос это «игра». Это весёлые потрахушки, оргии, групповушки, игрушки, витиеватые позы, секс-игры, ролевые игры, это наслаждение удовольствием и игрой с хорошим партнёром. Это не собственническая любовь — игровая любовь допускает обмен партнёрами или оргии. И есть всеми девочками любовь Эрос. Это классика из романов — с шумом в ушах, бьющимся сердцем, болезненная, романтичная, красивая и в то же время очень тревожащая сердце. Такие любящие очень зависимы от внимания партнёра, болезненно переживают критику и отказ, они одурманены чувством и утопают в нём.
— Как в мелодрамах?
— Верно. Вот это вот всё с придыханием — это эрос. Между мной и Гарри никогда не было такой любви. А вот два остальных типа — были. Надо понимать так же, что мужчина может даже не прекращая любить вас семейной, сторгической любовью — влюбиться в другую девушку. Даже. И если вы при этом начинаете проявлять эгоизм, ставить перед ним выбор… фактически вы хотите услышать «ты для меня единственная, прости, я виноват» — а на деле это слышно ему как «я тебя конечно люблю, ты меня тоже, но я не могу мириться с твоей природой». То есть вы просто даёте ему отставку.
— Логично, нет?
— Если ты любишь парня по-настоящему, — вздохнула я, — то не рассуждаешь так. Ты любишь его и любой его выбор и его чувства тоже. И если он помимо вас влюбился в девушку — то это чувство тоже нужно любить и уважать. Таков выбор любимого — таковы его чувства, и нужно эти чувства уважать и любить в нём тоже. Ваша же при этом забота — не оскорбить его и его чувства, отвергнув — а сделать так, чтобы его любовь к другой девушке — не заменила ему любовь к вам.
— Фантастика.
— Да, так бывает.
— Это просто очень странно.
— Это настоящая любовь. Просто парни такие — для них влечение и любовь не одно целое. Он может любить вас до слёз — но всё равно будет видеть в девушках девушек.
— Это потому что кобель?
— Это потому что мужчина. Такова его природа. Все думают, что он почти идеальный мужчина. Смелый, активный, уверенный в себе, красив, сексуален, очень нежный и ласковый зверь в постели… — я облизнулась, — это верно. А всё потому что он не страдает от нереализованных инстинктов, как многие. Без подавленных желаний в сердце.
— Звучит интересно.
— А ты попробуй как-нибудь с девушкой, — я размяла плечи старосте, — попробуй не искать в ней сильного партнёра — а самой стать таким. Насладиться ласками девушки. Это огромное удовольствие.
— Но… — староста замялась, — это стыдно.
— Можешь попробовать с Эстель. Она не будет против, — я хихикнула, — совсем. Я прикажу.
— Нет, стыдно.
— А хочешь меня? — я села на кушетку рядом, — дозволяю. Что не сделаешь, чтобы показать девушкам, что такое любовь с привкусом розового…
— Профессор!
— Ну а что? Мы тут под мощными заклинаниями от подглядывания и прослушивания.
Я решила поиграть немного, сняла с себя топ, стянула шортики, перешагнула через её бёдра, взяла её руки в свои и положила на свою грудь, опустилась ниже, прижавшись телом к её телу, — просто погладь меня немного. Попробуй. Расслабься.
Она потрогала мою грудь, соски, прикусила губу. Выглядела до ужаса странно — так как еремазана вся в креме.
— Хорошо, но…
— Смелее, — перевела её ладошку себе на попу, — моё нежное тело достаточно хорошо.
И она начала. Очень несмело, я же томно дышала, смотря на неё.
— Оу, это так приятно, — когда она начала гладить ноги, я не выдержала, — ещё… хочу ещё… — я задрожала.
Мари продолжила смелее, поднялась и погладила мою спину.
— Это странно, но приятно, — её рука провела по моей попке, и коснулась киски, — такая нежная и милая…
— Да, — я дышала тяжело, не пряча признаки возбуждения, — я вся дрожу от твоих пальчиков… я вся дрожу… смелее, пожалуйста…
Она стала смелее, погладила ножки, грудь, мы поцеловались. Томительным французским поцелуем. Мари коснулась киски ещё раз и провела по ней, начав гладить.
— Внутри уже потоп. Вставь внутрь.
— Конечно.
Её пальчик скользнул в мою киску. Я почувствовала его всеми неровностями своего влагалища каждый её миллиметр пальчика, который погружался глубже. И застонала, сжав её в объятьях, сидя на её коленях.
— Внутри профессора так мило, правда?
— Да… такая горячая и скользкая, — Мари была зачарована.
Её пальчик вошёл до конца, дотронувшись до шейки матки.
— И всё?
— Я очень коротенькая внутри. Да, малыш, это моя маточка, — я прижалась к ней, — обажаю, когда её что-то касается. Словно разряд тока проходит по телу…
— Ого…
— Смелее, как тебе моё тело? Писечка профессора прекрасна, правда?
— Да, — она тоже тяжело дышала.
— Отдаюсь в твои нежные девичьи ручки, староста.
Я тоже была перемазана кремом. И представляю, как это выглядело со стороны! Стройная, фигуристая молоденькая девушка на руках девушки постарше, пальчик уже в моей киске. Я прижалась сильнее, слегка извиваясь:
— Ах… ох… оу… да… да, ещё, вот так… ой… какая я чувствительная… тело словно тает в твоих руках, красавица… пожалуйста… нежнее… грубее… да… вот так!
Я говорила это между постанываниями. Мария же была в крайнем возбуждении. Я стонала как сейю, озвучивающая хентай, нежно и тонко, извиваясь и подрагивая. Хлюпающие звуки из моей киски стали настойчивей и я, прижавшись к ней, испытала оргазм — по телу прошла судорога, я застонала, задрожала в её руках. И обмякла через десять секунд конвульсий, тяжело дыша.
— О мерлин великий, Мария, твои пальчики нечто.
— Профессор, мне стыдно, когда вы так говорите.
— Ничего. А теперь позволь мне немного ответить тебе тем же.
Я очистила её киску от крема, опустилась ниже и впилась в неё губами. Разглядела эту миленькую щёлочку, раздвинула губки, осмотрев скользкую розовую писечку, при этом комментируя увиденное. Облизнула её, коснулась языком её девственной плоти, и начала делать хороший такой кунилингус. Ласкала языком, лизала, покусывала, втягивала губки в себя, и хлюпая при этом соками. Девушка застонала и откинулась на кушетке, раздвинув ножки. Её киска была чудо как хороша!
Скоро она кончила, застонав и выгнувшись.
Другие же смотрели на это шокированно и с таким видом… в общем, они были в полном шоке. И они текли, сильно текли. Я перешла к следующей девушке и погладив её по груди, легла на неё…
Через полчаса последняя девичья киска была только невылизанной — и я её вылизала. Рассмотрела как следует и впилась губами, язычком, поглаживая по талии и бёдрам, заставляя девушку стонать. Мне помогла в этом староста и ещё две девушки, лаская эту красавицу-третьекурсницу. Это была Ханна Аббот, милашка каких поискать. Мы любили её все вместе и наслаждались её телом. Другие девушки не участвовали в таком разврате — а Ханна закончила очень бурно, оргазмируя только так.
Она обмякла, прижимая к себе девушек.
— О чёрт, как же вы хороши… как приятно вам отдаться, девочки.
— А вам было приятно? — спросила я у старосты, — ласкать Ханну, я имею в виду.
— О, да.
— Девушки великолепны, правда? Главное видеть в них просто других, а не конкуренток. И если мужчина отворачивается от вас в пользу другой — это проблема вас, а не заслуга другой — потому что он может любить и вас обеих. И хотеть вас обеих.
— Я поняла.
— А если ты сама будешь её ласкать и наслаждаться любовницей мужа — то тем лучше. Для него и для тебя. Тогда твой парень будет надолго. Главное дать понять, что ты не против, что ты даже за — но девочками делиться надо, — улыбнулась я, — как и мальчиками.
— Можно мне попробовать? — спросила Ханна.
— Что?
— Ну… языком…
— Оу, конечно. А тебе интересно?
— Немного стало. А…
— Например, ты, — я хихикнула, — сядь сюда, чтобы было удобнее.
Вскоре шестикурсница с Равенкло села на кушетку, а хихикающая и смущающаяся Ханна коснулась её киски кончиком языка. Обе очень смущались.
— Делай смелее. Лизни смачно снизу вверх, слегка разведи губки — внутри самое вкусное. Пощекочи кончиком языка клитор, вход внутрь, поводи по малым губкам, — пояснила я, — можно чуть-чуть зубками прикусить или втянуть губами половые губки. Как это я делаю.
— Я попробую…
Равенкловка вскоре застонала — потому что Ханна была прилежной ученицей, и через пять минут девушка уже извивалась, её взгляд вновь наполнился желанием. Я же подвела других и попросила поласкать её грудь губами.
Мини-оргия студенток закончилась её шикарным оргазмом.
Девушка развалилась, тяжело дыша.
— Ох, как же это приятно!
— Девичьи язычки могут доставить столько удовольствия, — погладила её по голове, — ну что, девочки? Закончим процедуры? Очистимся от крема.
Очистила их всех — они при этом смущались. Перемазанными было не так стыдно, а полностью голым… но после всего пережитого.
— И девочки, если вы можете пошалить с другой девушкой — не значит, что вы стали бисексуалками или лесбиянками. Много девушек среди моих любовниц оказались самыми натуральными натуралками. А вот если вас будет тянуть повторить опыт — то это уже признак би. И это значит, вы сможете иметь хорошую семью — если ваша любовница и любовница мужа будет одной и той же леди.
Девушки захихикали.
— Ну нет… хотя кто знает, — ответила Ханна, — может быть.
— А сейчас… дайте посмотреть на вас. Ну, это уже совсем другой разговор! — я похлопала в ладоши, — вы только посмотрите друг на друга. Кожа бархатная, белая, мягкая, приятная, без грубостей, неровностей. Крем ещё меняет жировой баланс и вытягивает лишний жир из тела. Вот вы и стали стройнее и складнее.
— Отлично, — ответила Ханна, — ох, — она положила ладошки на плечи нашей старости Марии, — у тебя такая приятная кожа, — провела по плечам, спине, потрогала попку, — боже, я влюблюсь, это так приятно касаться.
— Эй, — Мария засмущалась.
— Да шучу я, шучу, — она шлёпнула девушку по попе, увернувшись от ответных мер.
Пришлось разыгравшихся дурочек остановить и заставить одеться. Они оделись, улыбаясь хитрыми и коварными улыбками.
— Ну что… обещайте, что не будете действовать опрометчиво и продолжите заниматься. Ваши тела и правда отличные — я исправила грудь, ножки, жирок, но осталось ещё нарастить мышцы — именно они формируют вашу фигуру. Служат основой основ — фитнес поэтому очень важен.
— Конечно будем.
— Вот и отлично. Тогда пойдём.
Очевидно, мальчиков намазывала Эстель Делакур. Более того, она им подрочила — это было заметно по их взгляду. И ещё мы с ней договорились, что она это сделает, если возникнет эрекция. Мальчики были ужасно смущены и взволнованы. А девочки, вышедшие со мной — удостоились пристальных и подозрительных взглядов. Мальчики смутились того, какими игривыми и весёлыми они вышли из-за ширмы. Наверное, поняли, что было что-то… волнующее. Как и у них.
Гарри же уже инструктировал на тренажёрах студентов.
— Ну что, приступаем к упражнениям. Идите к Гарри и Эстель, и не смейте филонить!
↓
После первого занятия — они стали ежедневными. С утра я собирала всех со своего и других факультетов, отводила в зал для групповых тренировок — заодно прохаживалась между ними и следила, как они выполняют предписанные упражнения. Эстель и Гарри по полной программе взялись за тренировки.
Причём я их не жалела абсолютно — так же, как присоединившийся к нам Геллерт. Мальчику было скучно — хотя сейчас он был в теле семнадцатилетнего юноши, не суть важно. Он веселился от души, заодно откровенно глазел на девушек и парней в неглиже почти. И это ему нравилось, извращенцу старому.
Месяц подходил к концу — а две недели тренировок дали… сносный результат. Потому что они стали всеобщими, и курс зелий на лето я выписала, необходимые к приёму. Главное же — мы исправили откровенные недостатки во внешности студентов и студенток. Кривые ноги, лишний вес, формы, все стали очень симпатичными. Ножки ровненькие, кожа бархатистая и гладкая, у парней начал появляться пресс после регулярной тренировки Гарри, а у девушек округлились попки. Надо сказать — что сейчас они были хороши — но к концу лета должны стать великолепны, если не забьют на тренировки.
Это привлекло внимание многих — и на спортивные занятия начали проситься студенты других курсов — от первого и особенно семикурсники — ещё бы, когда средненькая девушка становится стройнее, попка круглее, личико белым и приятным, грудь пышнее — неудивительно, что девушки почувствовали, что их обделили и тоже полезли. Как и мальчики — эти вообще всегда рады своими пипирками похвастаться и прессом друг перед другом — поэтому вскоре на моём попечении уже были несколько групп по сто студентов в каждой — и со всеми нужно было проводить занятия. Зал расширили, купили новые тренажёры, магловские, открыли к ним доступ для всех занимающихся — и хогвартский фитнес-зал заработал в полную силу.
Правда, английским волшебникам это было не нужно — многие уходили после первых двух-трёх тренировок с ответом «да нафиг оно мине надо такое вот…».
Поэтому отсеялись многие — осталось около двухсот тридцати человек, которые занимались постоянно и неистово. И я с Гарри им в этом помогала, и Эстель, изучив пособия, проводила занятия с девочками.
За две недели, оставшихся до конца каникул — им приходилось и к экзаменам готовиться, и заниматься на тренажёрах, времени почти не оставалось. Стало меньше нарушений.
Дамблдор заглядывал несколько раз, но встретившись с лыбящимся Геллертом, уходил, делая вид, что ничего такого и не хотел. Видимо, хотел на наших парней поглазеть. Ага, как же — нам самим нужны! Дефицит хороших парней можно было исправить для начала поправив им внешность и уверенность в себе немножко.
И вот, настал день прощанья — торжественный пир. В большом зале Хогвартса — реально большом, а не как в кино — просто зал с сотней студентов от силы — тут сидело больше тысячи студентов за огромными столами на четыре больших зоны, разделённые по курсам и факультетам. Дамблдор восседал на своём троне, я же получила от родителей сообщение — сидя рядом с Дамблдором по левую руку.
Дамблдор встал со своего места, вальяжно, поправил мантию и зычно проговорил:
— Позвольте поздравить вас с окончанием учебного года. Многие из вас сегодня здесь в последний раз. Я знаю, что школа могла вам до чёртиков надоесть за столько лет, но поверьте — вы будете вспоминать этот день и свою учёбу всю вашу жизнь! — с улыбкой сказал он, — Господа семикурсники, позвольте поздравить вас со сдачей экзаменов и тем, что скоро начнётся ваша настоящая, взрослая жизнь. Детство осталось позади, учёба тоже. То же относится и к покидающим нас после сдачи СОВ волшебницам и волшебникам. Я желаю вам искренне счастья и процветания в новой для вас взрослой жизни!
Зал разразился апплодисментами.
— Это такой важный момент в вашей жизни… — Дамблдор улыбнулся, — тем же, кто в следующем году приедет в школу вновь, я хочу сообщить радостную новость. В новом учебном году не будет чемпионата по квиддичу.
В зале поднялся шум. Дамблдор переждал. И продолжил:
— Потому что решено было провести в Хогвартсе крупный международный турнир — турнир трёх волшебников. Издавна, на протяжении веков, три школы — Дурмстранг, Шармбатон и Хогвартс проводили этот турнир каждые четыре года. Но эта традиция была приостановлена после гибели чемпионов в тысяча восемьсот… — Дамблдор задумался, — тридцать шестом году. Министерство решило, что негоже такому хорошему мероприятию прекращаться. Конечно же, на этот раз решили предусмотреть разные варианты и усилить меры безопасности, а так же серьёзно ограничить круг участников — хотя любой желающий, подходящий по требованиям — сможет претендовать на звание чемпиона от Хогвартса!
Зал заметно оживился.
— К нам приедут делегации от Шармбатона и Дурмстранга, — старик сверкнул очками, — и мы должны достойно их встретить, проявить вежливость, внимание, не ударить в грязь лицом, помните об этом. Мне тут недвусмысленно намекнули, что некоторые из вас уже готовятся встретить очаровательных француженок и мужественных славян, я всецело это одобряю. Должен так же сказать одну вещь… — он покосился на меня, — с древних времён турнир так же служил способом познакомиться юношам и девушкам из разных стран. Так, например, английские волшебные семьи нередко породнились с французскими и болгарскими, благодаря знакомству их родственников-учеников на турнире. Поэтому приедут юноши и девушки не имеющие пары. Это тоже часть… кхм… международной политики.
Дамблдор это сказал по моему настоянию. В зале появилось оживление.
— А сейчас — пора объявить результаты борьбы за кубок школы! Равенкло — четыреста тридцать баллов. Хафлпафф — пятьсот пять баллов. Слизерин — пятьсот пятнадцать баллов. И Гриффиндор — пятьсот тридцать баллов! Кубок школы достаётся Гриффиндору! — Дамблдор хлопнул в ладоши.
В зале раздались апплодисменты, а многочисленные полотнища, висящие над столами, окрасились в цвета Гриффиндора. Дамблдор сел, а некоторые студенты тыкали пальцами в флаги над головой.
— Что такое? — Дамблдор повернулся к Минерве.
— Альбус, что это такое? — словно рассерженная кошка прошипела она, — что написано на флагах?
На всех флагах был изображён лев, и под ним девиз: «СЛАБОУМИЕ И ОТВАГА!»
В зале раздались смешки. Дамблдор поправил очки и нахмурился.
Смех в зале нарастал. Флитвик уже уссывался со смеху, стуча кулачком по столу. Да, вороны больше всех презирали гриффиндорцев за их характер. Даже Дамблдор улыбнулся, а профессора похохатывали.
Смех нарастал. Дамблдор попробовал убрать краску, но не получилось — девиз остался. Стал ещё более заметен.
Студенты в зале уже ржали, поднялся такой гвалт, что ничего не расслышать. Дамблдор потёр переносицу.
— Это ваших рук дело, профессор Грейнджер?
— Что вы, почти нет.
— Почти?
— Ну да. Надо же было мне ответить за все те розыгрыши, которыми гриффиндорцы смело одаривают моих змеек?
— У вас получилось.
Тут хлопнул рядом домовичок, Вонни. И протянула мне конверт. Я его быстро открыла и прочитала записку.
— Что-то срочное? — спросил Дамблдор.
— Это от отца. Нет, не от этого, от Сириуса. Ого…
— Да-да?
— У нас родился брат. Мама в Мунго, экстренно доставлена, мальчика назвали Леон. Леон Блэк.
— Какая хорошая новость, — Дамблдор улыбнулся, — господа, поздравим же миссис Грейнджер с рождением брата!
— Ну, — я смутилась, — вообще, в первую очередь он родной брат Гарри, а мне условно. Как бы то, что я удочерена мамой и папой уже стало условностью — когда вышла замуж.
— Всё равно. Мистер Поттер-Блэк?! — Дамблдор наложил Сонорус, — мы тут получили письмо. У вас родился брат, маленький мистер Леон Блэк! Поздравляю!
Ах он хулиган старый — за столом Слизерина поднялся шум, к Гарри устремились наши друзья с других факультетов — Алекс, Драко, Невилл, Рон, и их спутницы. Гарри тут же обступили и начали поздравлять.
— Какая хорошая новость, какое хорошее завершение этого учебного года, — сказал Флитвик, — для студентов есть о чём поболтать.
— Не то слово, — я хихикнула, — поразительно. Ещё один маленький ребёнок. Молли выглядит как ребёнок, объевшийся сладостями и мороженым — у неё на попечении… — я начала загибать пальцы, — трое внуков, двое своих девочек, Адам от мамы и Альберт от тётушки, мой Нейт, и теперь ещё в доме будет Леон…
— Девять? — удивился Дамблдор.
— Это я учла только младенцев. А Майрос, Корина, Лара? Итого Молли окружена целой дюжиной детишек.
— Думаю, её любовь к детям не выдержит такой нервотрёпки, — сказала сидящая рядом Минерва, — ведь наш Ари тоже с ней.
— Чёртова дюжина?
Кстати, да. Забыла совсем про один нюанс — всех детей же звали, я совсем запамятовала их имена — надо бы записать. Сына Альбуса и Минервы звали Аарон Дамблдор. Отсылка ли это к Ариадне, или нет — не знаю. Но на букву «А», да. У Лафорж были на двоих две девочки и один мальчик — девочек звали Аделин и Изабель, а мальчика, близнеца Аделин — Мишель. Девочек Молли — звали Фиона и Шона. Наконец, сын Снейпа и Нарциссы, выписавшись из Мунго, окреп и получил имя Георг.
Детей было так много, что мы поначалу путались. Но прошёл год — теперь Нейт уже не сможет быть без мамы — и мне придётся намного чаще с ним сидеть. Это проблема.
— Знаете, директор, — я отвлекла его от пудинга, — хотя у нас много планов и работы — но мне придётся таскаться много где с детьми. Они и так редко видят маму — а Нейту сейчас скоро год исполнится. Теперь мама должна быть с ним намного чаще.
— Разве это нельзя доверить няням?
— Увы. Пока нужно просто писать-какать — проблем нет, а когда надо играть — мама должна быть рядом чаще.