Выгнав трёх подружек, Майрос Грейнджер тяжело вздохнул и прилёг на кровать рядом с Габби Делакур. Потянулся.
— Что? Ты передумал?
— Нет. Габриэль, верно? — спросил он на отличном французском, — прости их. Мама и твои сёстры оборотни. Как, впрочем, и мы с тобой — но у них шарики за ролики заехали давно и надёжно.
— А, ну да, — Габриэль прикрылась поплотнее одеялом, она была разочарована и чувствовала облегчение. И ещё поглядывала на фигуру мальчика — фигура у того была что надо. Крепыш, жилистый, спортсмен.
— Меня они раздражают, — Майрос посмотрел в потолок, — а как ты дошла до жизни такой? Ну, что тебя привели сюда?
Габриэль задумалась.
— Не знаю точно. У нас, вейл, особые отношения с любовью.
— У Фениксов ничуть не менее особые, — парень хохотнул, — но я не о твоей природе. Это то понятно, как ты решилась? Тебе же неудобно. И я вижу, ты не такая девочка, как моя мама — чтобы с визгом и улыбкой прыгнуть в кровать с мужчиной.
Габриэль вздрогнула.
— Я… я наверное поспешила.
— Давай я тебе расскажу свою историю. В общем, — Майрос задумался, — сколько себя помню — вокруг всегда было много людей. Мама, папа, бабушка с дедушкой… я никогда не придавал особого значения тому, что мама например целуется с подружками — с той же Лавандой, Джинни, Эстелькой, и Дафной, и другими… — он вздохнул, — не жалуюсь — у них были очень тесные любовные отношения.
— Ого.
— Ага.
— И так со всеми?
— Примерно. Правда, я совсем не сразу понял, что за отношения между ними. Да и меня это совершенно не интересовало, если честно — я играл с сестрой всё сопливое детство. Пока я не произнёс клятву — обещание жениться на Нимфадоре.
— Клятву? Но…
— Я сам не знаю, как она сработала. Но сработала — и так я стал женихом. А потом у Нимфи поехала крыша, через год примерно. Детей в нашем доме стало к тому моменту уже полным-полно — целый детсад. Нимфадора, так зовут мою жену, в один день просто взбесилась и чуть меня не поимела. Мне тогда четыре годика было.
— Ой.
— Вот тебе и ой. Мама схватила меня и перешла… в другой мир. Мы прожили семь лет только вдвоём с ней — у неё там не было мужчин, я долгое время не интересовался ничем таким, мама научила меня колдовать, летать на метле, устроила в магловскую школу, два года я поучился вместе с магловскими детьми.
Габриэль кивнула согласно:
— Поняла.
— А потом я встретил его. Соседского мальчишку. Это была первая любовь.
— Маль… — Габби порозовела.
— Да, — Майрос хихикнул, — прости, людям всегда это неудобно слышать. В общем, мы с ним подружились и даже больше, чем подружились. Мы целовались иногда, и даже… даже трогали друг друга за наши мужские достоинства.
Габби была красной как помидорка, представляя двух красивых мальчиков. Она то была девочкой, и у неё тяга к подобным вещам была неостановимой.
— Я даже сделал ему минет. И он мне. Это когда член берут в рот и делают вот так, — он показал, после чего вздохнул, — ну а потом пришла пора возвращаться. И сходу же надо было засадить Нимфадоре, потому что она была не в себе как дикий зверь. Что мы с мамой и проделали. А потом с Нимфи уже не раз в спальне. Это немного неудобно — она взрослая женщина, а я ещё подросток, даже почти мальчик.
Габриэль потупилась.
— А у меня… — она вздохнула тяжко, — простое детство простой девочки. Ничего такого особо оригинального — заботливая старшая сестра, мама с папой, бабушка. Бабушка, кстати, агитировала, как и мама, что меня нужно лишить девственности сразу, как только закончится детство. Мол, так с головой будет порядок. У нас, вейл, чем больше тянешь — тем больше вейла внутри начинает неконтролируемо ворожить мужчин вокруг и давит на мозги.
— И ты решила сделать так?
— Да. Природа. Я конечно против, но против природы не попрёшь. Эстель вот смогла долго быть девочкой, Флёр нет, ну а мне они посоветовали просто потерпеть немножко. Чуть-чуть больно, немного ощущений члена внутри, и всё. Ничего страшного или постыдного для нас, вейл.
— Понятно, — Майрос вздохнул, — но ты не хочешь делать это с тем, кто тебе не нравится? Можешь не отвечать — я же вижу. Я тоже не хочу делать это с тем, кому я не нравлюсь. Ты замечательная девочка — внешне, по крайней мере, очень. Но я бы хотел узнать тебя получше, прежде чем мы сделаем такое.
Габриэль расслабилась. Улыбнулась.
— Ты странный, знаешь? Ни один нормальный мальчик бы не устоял перед вейлой. Особенно мальчик-подросток.
— Положим, на меня, как на оборотня-феникса магия вейл в принципе не действует. И потом — я женат. Более того, у меня есть сын.
Габриэль вздрогнула:
— С… сын? Ты же даже младше меня!
— Ну, когда папа и мама меня сделали в кроватке — я они были такого же возраста, как и я сейчас. Фениксы обладают удивительной репродуктивной силой. Нет, Габби, — Майрос поднялся, сел на кровати, — Я видел тебя всю снаружи, ты уж прости за прямоту. Тело великолепное, притягательное, очень хочется. Очень. Но это ничего не говорит о том, кто ты и какая ты. А я не хочу заниматься этим с неизвестно кем, как будто я просто живая игрушка для девочки. И ты тоже не хочешь, верно?
— Да, но… я решилась.
— А я не отказался. Но давай просто познакомимся для начала? — он улыбнулся, отчего у юной вейлы сердце слегка зашлось стуком, а щёки словно налились кипятком, настолько они были горячие и розовые, — я понимаю. Наша семья шокирует на первый взгляд — тут все немного с прибабахом. Каждый со своим. Для многих из нас постельные игрища так же просты, как допустим обед в кругу семьи или игра в карты. Но я не совсем такой, как они. Габби, ты очень милая девочка. Я вижу это. Но пока что только милая — я хочу узнать тебя лучше, и чтобы ты разрешила это сделать. И решилась на это сама — не потому что Флёр и Эсти так решили. И не потому что бабушка и мама агитируют, — он подполз к девочке, взял её за плечи, слегка нависнув.
Габриэль отметила крепкие мышцы на руках и очень красивые зелёные глаза. Майрос посмотрел на неё очень серьёзно, — Габби… я хочу этого — не стану скрывать. Как мужчина. Но как человек — я хочу, чтобы это было только твоё решение. Не просто добровольное — такое, которое ты приняла бы даже если бы этой «проблемки» у тебя уже не было. Понимаешь? Только взаправду, и никак иначе.
— Я понимаю, — Габриэль сильно смутилась — её очень тронула реакция Майроса. Мальчишки к ней относились однозначно — её хотели. Очень. Пускали слюни, смотрели на её зад, отпускали неловкие или даже ловкие комплименты и флирт, но… чтобы он отказался от секса, когда она уже лежит с раздвинутыми ногами? Потому что хочет настоящих отношений — в её картине мира такие мужчины не могли бы существовать. Потому что таких она не встречала никогда. Майрос же смотрел на неё полным серьёзности взглядом. Габби отпустила край одеяла, оно упало, обнажив её упругие и небольшие круглые грудки с уже возбуждёнными сосками. Майрос продолжал смотреть на её лицо и в глаза, но никак не на грудь.
Габриэль сглотнула.
— Тебе… правда интересна я сама?
— Да. Заниматься любовью с тобой, должно быть, невероятно приятно — но я не хочу делать это с тобой просто потому что так надо. Габби, у тебя много поклонников, наверное. Выбирай любого — зачем именно я? Возможно, я слишком сентиментально говорю, я хотел бы, чтобы между нами были такие отношения. Но пока их нет — я отказываюсь заниматься с тобой любовью. Пока… это мама с твоими сёстрами всё решили — я отказываюсь. Только искреннее желание и выбор имеют значение.
Габриэль была поражена до глубины души — от мамы и бабушки, и от Флёр, она наслушалась про парней очень многого — что они хотят секса, что они коварны, что они обманывают, что они бесхребетны, что они не уважают чувств девушек, и вообще, в абсолютном своём большинстве, кроме папы, конечно. Некое отторжение к ним она заработала определённо — и сопливые слюнявые взгляды мальчишек на неё, от которых её передёргивало — только подтверждали данные слова. Габриэль, как и её сёстры, стала смотреть на парней как самодовольная девочка, которая знала себе цену, могла ими манипулировать, и ничуть этого не стыдилась — так как они были… такими как все.
Однако, представить, чтобы она лежала расставив ноги, выставив свою щёлочку, и мальчик стоял перед ней с членом наизготовку — и вдруг отказал ей — она не могла. Мысль, что он испугался — аннулировалась тем, что на голую Эстель и Флёр он отреагировал спокойно, даже погладил их по попкам, выпроваживая прочь. Он точно не боялся девочек.
А вот то, что он сказал дальше — задело все больные струны в её душе, которая уже почти полностью забыла, что такое симпатия к парню и искреннее влечение. С её стороны, не с его. Майрос надел бельё, штаны.
— Тебе помочь одеться? — он поднял кружевные синие трусики, которые Флёр вместе со всем остальным купила ей для первой ночи с мужчиной. Девочка встала с кровати и убрав руки от своего тела, решила полностью опробовать весь арсенал соблазнения — и продемонстрировав себя со всех сторон — оделась. Она ожидала увидеть похоть — но Майрос, казалось, просто был удовлетворён зрелищем, но и только.
— Я тебя совсем не завожу, — пожаловалась она.
— Ошибаешься. Очень, очень заводишь. Но… я сказал. Габриэль, давай сходим на свидание? Небольшая прогулка по городу только вдвоём. Поговорим о жизни своей нелёгкой. То, что я к своим годам уже отец и знаю, что моя семья у себя в спальнях дикий секс устраивает — ничуть не менее странно, чем твоя вейловская природа, требующая заняться любовью. Давай что ли пожалуемся друг другу на жизнь. И я не прочь перекусить.
* * * * *
Габриэль попросила оставить её тут ещё на недельку. Флёр была недовольна, но она и все остальные решили, что Майрос уже с ней переспал и Флёр решила, что ей просто нужно отдохнуть или ещё и ещё это сделать захотелось. И она не стала спешить.
Майрос же сводил Габриэль на замечательное первое свидание — прогулки по парку, обнимашки, ужин вдвоём в пиццерии — Габриэль не ела такой вредной пищи, но тут решила себе позволить.
Первое свидание закончилось обниманиями. Второе — проходившее на следующий день — подарило им первый поцелуй. Она чувствовала и огромную благодарность Майросу, и сильное к нему притяжение — он казался совершенным на фоне других парней в её девичьих глазах — более милым, более красивым, более честным и не таким похотливым. Она поцеловала его и они углубили поцелуй, продолжив целоваться и на следующих свиданиях.
И на седьмой день, когда Габриэль готовилась заснуть — хотя сна не было ни в одном глазу — Майрос зашёл к ней в комнату. Сел на кровать.
— Габби… знаешь, я очень сильно к тебе привязался. Мне кажется, мне очень приятно быть рядом.
— Правда?
— Да. Мы несмело болтали об этих темах — но мне кажется, что-то внутри меня начинает разгораться сильнее. Возможно, это даже любовь. Прошла неделя — и скоро тебе нужно будет возвращаться…
— Май… — Габриэль была на чувствах, они её захлестнули, — я тоже должна тебе кое-что сказать. Ко мне клеились мальчики, и даже ходила на свидания с ними, но… всё всегда сводилось к тому, что им нужна красотка. Ты первый, кто меня продинамил. И кто захотел узнать больше, чем просто красивую девочку. Даже больше, чем заняться любовью — сделать это по-настоящему личным. Я не могу, я хочу этого, — она вздохнула, — Майрос, я очень тебя люблю.
— Любишь?
— Ой… ну… — она зарделась, так как призналась мальчику в любви, — ну…
Майрос обнял её и прижал к себе. Габриэль, которая динамила мальчиков — явно не та Габриэль, которая первая могла признаться в любви. Майрос поглаживал её по волосам.
— Габби… я тоже полюбил тебя. Пока это чувство ещё не встало на ноги, но оно уже есть. И оно не такое романтическое. Ты стала для меня очень важна.
— Май… — Габриэль обняла его крепче, — Я… Я хочу этого. Правда. Только и только с тобой — ни с кем больше. Я была дурой — нельзя взять и отдаться мальчику просто так, я бы жалела об этом всю жизнь. Но теперь я уверена, только ты, хочу этого.
Майрос кивнул:
— Я тоже, очень. Давай станем близкими людьми, Габби. Любовниками, парнем и девушкой, женихом и невестой — это уже вопрос формулировки. Близкими людьми. Точнее близкими оборотнями. Я наконец-то чувствую это.
— Что — это?
— Что я тоже очень хочу стать твоим близким человеком. Позволь я сделаю процесс сам.
Майрос несмело расстегнул её пижаму, обнажив грудь, и аккуратно потрогал её, проведя пальцами по упругой мягкой грудке, дотронулся до соска и слегка пощекотал его, а потом перешёл на нежные поглаживания. Повалил девочку на кровать и взялся за дело всерьёз — языком. Долго её штанишки на ней не продержались и Габриэль уже не стесняясь почти, позволила ему не только потрогать себя, но и разглядеть во всех подробностях. Майрос же не спешил, пока девушка не стала особенно рьяно извиваться, и не намокла хорошо так. Они ещё болтали в процессе, хихикали, комментировали действия друг друга.
Казалось, словно играющие ребята. Майрос поцеловал её, нежно, и коснулся её половых губ своим членом.
Габриэль вздрогнула, но поняла, что хочет его. И мысленно уже не просто смирилась с потерей невинности — именно Майросу она хотела отдать её. И он её взял, тут же начав успокаивать её и гладить. Габриэль начала таять в его руках словно шоколадка. Не в первый раз, кстати.
— Габби, — Майрос неожиданно отстранился, — знаешь, ты мне больше чем понравилась, — он сел рядом, улыбнувшись.
— А? — Габриэль снова почувствовала что-то. Это было разочарование, что он прекратил ласкать её — на этот раз без облегчения и без радости, что не будет ничего — на этот раз она чувствовала только разочарование и неприятное ощущение, будто ей дают отставку, — что значит больше? — она засмущалась.
— Я думаю, это любовь, — Май улыбнулся, — настоящая. Но я не уверен — Нимфи я… — задумался он, — любил с раннего детства. Сначала как друга, потом хотел её внимания и любви так же, как маминого, а потом как жену. Но о том, что она будет ею, я не сомневался — всё было решено заранее. А вот с тобой нет. Я очень волновался всю эту неделю. Помнишь в парке? Я места себе не находил. И когда увидел твои щёчки, — он потрогал щёки Габриэль, — я был очень счастлив. И сейчас счастлив.
— Ой, да ладно тебе, — зарделась Габриэль, вспоминая, как она упала в бассейн и выплыла не сразу, — Майрос… девочка задумалась, — Ты за неделю умудрился сделать то, на что другим нужны месяцы и годы. Я узнала тебя очень хорошо. В общем… — Она бросилась, — Майрос, будь моим мужем!
Майрос округлил глаза.
— Му… мужем? — щёки мальчика немедленно порозовели.
— Да, — Она глубоко вздохнула, кивнула решительно и продолжила, — я никогда не встречала таких как ты. И все мальчишки совершенно другие. Я поняла тут, что девственности лишиться мало — я не хочу жить дальше без тебя. Ну вот не хочу и всё тут — мне спокойно, когда ты рядом — я могу чувствовать себя девушкой и забыть про гордость и честь, и прочее. И просто быть собой.
— В смысле забыть про гордость?
— Ну перед другими мальчиками я не могу быть такой — перед другими хочется показать себя, — ответила Габриэль, — и держать марку, так сказать. Я не могу перед ними быть самой собой, ведь всё, что я делаю и говорю — они оценивают. Перед всеми нужно держать себя под контролем и быть милой и недоступной мадмуазель. А ты знаешь, какая я. Тем более при нашем первом знакомстве я лежала перед тобой с раздвинутыми ногами и без одежды.
Майрос хихикнул:
— Это было впечатляющее зрелище.
— Май, — она стукнула мальчика по плечу, — я ему тут душу изливаю.
— Прости, — он потёр плечо, — я понял тебя. Но…
— Я смелая девочка, Майрос. В любви тебе сама призналась и попросила быть моим мужем. В этом моё отличие от моих сестёр — те будут до конца рыдать и биться, лишь бы мальчик обратил на них внимание, но никогда гордость не позволит ему сказать, что они от него хотят. И всех вокруг держать в состоянии лёгкой влюблённости в себя. Ну, Флёр так точно от этого кайф получает. А я не такая.
— Вот это черта, которую я люблю в тебе больше всего, — сказал серьёзно Майрос, — и не наговаривай на Эстель.
— Да, она любит извращаться с твоей мамой. Я украдкой смотрела в омуте памяти, который они забыли, их воспоминания. Они там весело играют, у твоей мамы богатая фантазия. Но речь не о них.
— Да, да, прости, — Майрос задумался, — Я согласен.
— А?
— Быть твоим мужем. Ха, — он улыбнулся, — другая девочка на твоём месте бы начала игру в глазки и прочее, и ещё с огромной натяжкой бы могла добиться успеха. А ты в лоб взяла и сказала. И добилась мгновенного успеха. Вот это в тебе я обажаю, дорогая моя.
Он обнял Габриэль и не успела она обрадоваться — его язык скользнул по её, начав страстный поцелуй. Габриэль расслабилась, почувствовав, как крепкие руки мальчика её обняли и притянули к себе, она обмякла, осознавая, что только что наделала — сама в любви призналась и сама предложила брак. Первая, не так, как учили все и всё — просто потому что ей было плевать. Упускать единственного человека, которого она любила — она не хотела и не могла. И с гордостью говорить, что он её хочет и бегает вокруг, и просил её руки и в любви признавался — ну использовать мальчика для такого самоутверждения казалось нелепым и даже оскорбительным. Она сама жаждала быть его женой, а у него уже была жена.
Габриэль успокоилась, обнимая Майроса.
— Тинни, — он позвал домовичка, — принеси мне фамильные обручальные кольца, и никому ничего не говори.
— Слушаюсь, господин.
На кровати появилась коробка. Деревянная шкатулка с гербом семьи, внутри которой были два кольца. Оба были простыми железными колечками с выгравированным на них гербом семьи Блэк. И несколькими сотнями микрорун, выгравированным лазером — что противоречило не только знаниям о магии, но и духу магического мира. Сверху на кольцах были дешёвые чёрные бриллианты — алмазы с большим количеством углерода, такие камни почти ничего не стоили и продавались как технические. Однако, соответствовали духу семьи Блэк.
— Раз ты предложила — то ты и надень на меня кольцо первая.
— Хорошо, — Габби взяла одно из колец, и надела его на палец Майроса. Потом он взял второе и надел на её пальчик. Кольца сжались на пальцах, подгоняясь под размер. Майрос достал свою палочку, точнее призвал её простым заклинанием. Палочка Габриэль была около кровати на тумбочке. Майрос поднял палочку:
— Я, Майрос Регулус Грейнджер, клянусь, что буду мужем Габриэль Делакур, клянусь никогда не навредить ей, никогда не предать, разделить отныне и навеки с ней кров, клянусь отныне и навсегда быть ей верным мужем и одной семьёй, пока мы оба не решим иное. Клянусь.
— Я, Габриэль…
Габби слово в слово повторила клятву Майроса. И нить клятвы опоясала их палочки. А потом впиталась в кольца, которые из серебристых стали золотыми. Майрос улыбнулся.
— Золотое… всё-таки золотое!
— А что?
— Это семейный артефакт. Его мама создала. Если нет любви — симпатия, и прочее — то оно медное. Если есть чувства — то серебряное. А если настоящая и сильная любовь, всерьёз и надолго — то оно становится золотым.
Габриэль посмотрела на свою ручку, потом на руку Майроса.
— Любовь.
— Я не лгал тебе, дорогая.
— Май, — Габби прыгнула к нему и они поцеловались, ещё раз. Майрос приподнял девочку, закружив, — Знаешь, я кое-что подправил.
— Что?
— Ты не могла стать моей невестой обычной клятвой. Это противоречит клятве — этот вариант… ну, он разработан специально мамой. И позволяет иметь несколько брачных связей одновременно. Она создала клятву для Нимфадоры, и кольца тоже — но колец четыре. Одно для меня, второе для Нимфи, и ещё два для возможно моих жён.
Габриэль кивнула:
— То есть ты заранее мог жениться дважды?
— И даже трижды. Теперь ты моя вторая жена, Габриэль Грейнджер, — он хихикнул, — Или, если захочешь — Блэк.
— Лучше Блэк. Я слашала историю вашей семьи от Эстельки — Грейнджер ведь фамилия магла, который был первым мужем твоей бабушки. Так что лучше Блэк.
— Быть посему, — Майрос взялся за кольцо на пальце девочки и произнёс: — Габриэль Грейнджер отныне и навсегда будет Габриэль Блэк, сменяя фамилию и свой род.
Колько слегка завибрировало и сработало.
— Всё.
— Как это?
— Это же кольцо клятвы. Артефакт. Он понимает, что ему говорят — теперь оно магически изменило клятву и твоя фамилия по документам и магически будет Блэк. Габриэль Блэк. И мне, наверное, следует, — он взялся за своё и повторил то же самое.
— Ну вот и всё, — Габби посмотрела в глаза Майросу, — Теперь я Мадам Блэк.
— Или миссис, если по английски.
— Верно.
— А теперь, — Май внезапно подхватил её под попку, — твой муж желает исполнить свой первый супружеский долг. И наша первая брачная ночь не будет откладываться далеко.
Тут то он и снял с неё одежду, оставив неглиже, и с себя тоже. Габриэль почувствовала облегчение. На этот раз ей не было стыдно, что на её голое тело смотрят — она чувствовала спокойствие — и когда он ласкал её, и особенно когда он вошёл в неё, аккуратно приподняв за попку и очень медленно и нежно втиснулся в её нежную дырочку. Габби пискнула от боли немного, но потом расслабилась.
В прошлый раз ею владел целый коктейль из противоречивых эмоций, ей было стыдно, она чувствовала решительность и в то же время хотелось сбежать от волнений — но на этот раз Габриэль чувствовала только удовольствие от того, что всё произошло — и ни капли стыда или смущения перед парнем. Скорее наоборот — его член вызывал в ней только улыбку, а не волнение и страх перед грядущим. А уж чувство их соединения заставило Габриэль забыть обо всём — она почувствовала любимого парня, который крепко обнимал её, и как его член входит, почувствовала, что они стали гораздо ближе, чем были раньше — последний дюйм между ними был пройден и он дошёл до самых интимных глубин.
Габби отдалась этому чувству и Майросу целиком. А потом начала постанывать — Майрос же поглаживал сосочки на её груди, стройную спину, округлую попку и нежную кожу её ножек, постепенно переходя от лёгкой ласки к более тяжёлому варианту. Габби закончила первой — так бурно, что расцарапала всю спину Майроса своими ноготками и стонами наслаждения, которые давила в себе, заставила его чуть оглохнуть. Он был в экстазе не меньшем, она почувствовала много тёплоты, разливавшейся по её животику. Майрос очень обильно в неё закончил. Габриэль обмякла, обняв Мая.
— Это было великолепно, — тяжело дыша, сказала она, — я не знала, насколько секс прекрасен. Боже, это было в тысячу раз лучше всего, что я о нём слышала. Майрос, — она притянула его к себе, — или дело в тебе? Я хочу отдаваться тебе ещё и ещё. Хочу, чтобы мы стали одним целым и остались так навсегда.
— Останемся, любовь моя, останемся. Я тоже… с Нимфадорой получилось сумбурно — грубо, по-звериному, вбежал и тут же вставил, а ты… с тобой по-настоящему. Это было так прекрасно, — он обнял девушку, — я люблю тебя. Я не думал, что сделать это впервые может быть настолько прекрасно. Габби…
— Май… я понимаю твои чувства.
— Мы похоже чувствуем одинаково. Габби, мне кажется, ты стала главной женой. Нимфадора хоть и стала в результате казуса первой — но тебя я полюбил по-настоящему. Сам, выгнав всех этих развратных шаболд.
— Май, это так прекрасно, — она повалила его на себя, — Майрос, я люблю тебя.
— Останься со мной здесь. В этом доме. В этой спальне. Навсегда.
— Но… я учусь в Шармбатоне.
— Пойдём в Хогвартс? Ты в этом году приедешь в Хогвартс вместе с сестрой, я знаю. Но… давай переведём тебя к нам в школу? Так мы сможем быть вместе всё время.
— Хорошо, я согласна.
— А теперь… давай спустимся вниз и позовём родных. Вонни. Позови маму, папу, Эстель, бабушку с дедушкой, прабабушку… позови Нимфадору. Да, мне жаль, но позови её. Она должна первой узнать об этом.
— Слушаюсь. Ещё что-то?
— Принеси нам приличную одежду.
Вскоре Майрос и Габриэль спустились из спальни, был вечер — восемь часов. В гостиной домовичка передала просьбу собраться всем — Миона к этому времени уже была в Хогвартсе и занималась спорами по поводу длинны юбки школьной формы. Гарри — вместе с мамой и папой ездил за покупками в магловский мир, бабушка Вал — вместе с Нимфадорой сидела в детском доме и помогала ей справляться с малышом. Маленький Альфард только-только заснул в своей кроватке, недалеко от малышей Нейта, Георга и Леона. Они росли быстро, и скоро из ясельной комнаты должны были переехать в собственную. Флигонт пока жил в одной комнате с Кориной. И спорили по поводу игрушек, приходя к выводу, что железного человека нужно женить на барби.
Эстель и Миона прибыли первыми — они весело хихикали.
— Ох, я сегодня просто задолбалась, — Миона размяла плечи, — Эсти, солнышко…
— Сделать вам массаж, госпожа? Или… сделать массаж где-нибудь в другом месте?
— Обязательно, и с большим удовольствием, — хихикнула Миона, — но сейчас достаточно дать свою сисечку помять и отдохнуть.
Эсти села рядом и позволила госпоже положить руки на свою грудь. Ей очень нравилось это — когда Миона ложит-кладёт руки на её грудь и начинает медленно её сжимать, словно кайфующий котёнок, который разжимает и сжимает лапки. Она получала огромное удовольствие от того, что госпожа использовала её грудь как пожелает.
Миона положила голову ей на плечо и продолжала даже когда пришли все остальные. Бабушка Вал, мама с папой и Гарри.
— Миона, может прекратишь? — спросила мама.
— Нет, я хочу помять ещё немножко. Тем более сама посмотри, какая она упругая, успокаивает. Попробуй так же.
— Ну нет.
— Попробуй. Это правда очень успокаивает.
Эмилия хихикнула и попробовала, сев рядом с дочерью, положила ладошку на грудь Эстель и начала её жамкать, поглаживая. Эсти закусила губу и блаженно улыбалась.
— Ну… есть что-то такое, — пробормотала Эмилия.
— Это инстинкты, оставшиеся с детства. Мамину грудь жамкают дети, когда сосут молочко, и это успокаивает душу. Значит, всё в порядке и всё хорошо, сися рядом. Свою так не потрогаешь.
Эмилия увлеклась, не заметив, как вниз спустились Майрос и Габби.
Габриэль застала любопытную картину — её старшая сестра блаженно улыбается, пока мама Майроса и его бабушка жамкают грудь Эсти. Габби стало стыдно и кровь прилила к лицу — Эсти так… семейная игрушка? Но она так была довольна. Габби подумала, понравится ли Майросу её грудь? Он её трогал, так же, и полизывал и покусывал и посасывал, но… сиськи маленькие пока что. Не отросли достаточно.
Майрос об этом не думал.
— Мам, Ба, отвлекитесь. Я понимаю, сложно, но постарайтесь.
Эмилия отскочила и залилась краской. Миона погладила грудь Эсти и запахнула её одежду.
— Прости, дорогой. Сам понимаешь — мама устала и хочет расслабиться.
— Да ради бога, сколько угодно, — ответил мальчик, — мы пришли, чтобы что-то вам сказать.
— Да, я уже поняла, — Миона кивнула, — Прости за тот раз. И ты, Габби, прости — мы заигрались и не учли, что ты не такая же, как мы. Шебутная и взрослая. Не подумали о ваших чувствах, и в итоге вас немного шокировали. Потом поняли, что перегнули палку, и очень сильно. Май, ты решил «проблемку» Габриэль?
— Да, мам.
— Ну вот и славненько, — она потёрла ладошки, — Вижу, вы наладили контакт, ребята. И судя по тому, как не стесняется этого Габриэль — ей очень понравилось?
— Дело не в этом, — ответила ей Габриэль, — а в том, что это было естественно и правильно. Настолько, что даже абсолютно не стыдно, — Она обняла Майроса за талию, — Нимфадора, прости, пожалуйста нас обоих…
— Ничего, — Нимфадора смотрела на шпану, мужа и его любовницу, и думала — она особенно не ревновала, потому что… потому что Майрос явно не смог бы на ней одной остановиться, и наличие у него любовниц было логичным — в конце концов, они не жёны, а Майрос явно не тот лопух, что развесив уши, позволит женщине собой манипулировать — к тому же у него на страже стоял монстр в лице Мионы Грейнджер, которая могла любую девушку в бараний рог завернуть, попробуй она хоть как-то окручивать Майроса…
Впрочем, Нимфадора была уверена, абсолютно, что любая опытная соблазнительница, попробуй она так сделать — в итоге станет игрушкой, не может щука охотиться на акулу, особенно когда из глубин наблюдает ктулху, в лице Мионы.
— Нет, Нимфи, всё серьёзно — я правда налажал, — сказал Майрос, — я должен был с тобой намного раньше поговорить по этому поводу и спросить твоего разрешения. Но в итоге сделал всё сам, без твоего согласия.
— Дорогой, то, что ты и Габби сделали сегодня — это нормально, я изначально не была настолько собственницей. Так что я одобряю.
— Вот как? Не думал, что ты так легко согласишься на вторую жену. Спасибо, Нимфи, — Майрос поцеловал её в щёку.
— Жену? — у Мионы из рук выпал стакан с виски, — Жену? Май, дорогой, ты ничего маме не хочешь сказать?
— Ну в общем да, — Майрос вздохнул, — прости, мам, мы с Габби уже неделю встречались и поняли, что всё очень серьёзно. Да, неделя это не время — но мы как-то уж очень легко друг с другом погрузились во всё это. Нет, мы не занимались этим до того, как надели кольца, — он поднял палец с золотым колечком. Габриэль тоже показала своё.
— Кхм… золотые. Значит, у вас серьёзная любовь?
— Да, мам. Нимфадора, прости, мне неловко, но… Познакомься с Габриэль Блэк, моей женой. И она будет жить у нас!
Миона в который раз охнула.
— Так, я категорически и абсолютно, своим вердиктом, запрещаю вам заводить ребёнка раньше чем через пять лет. Поняли? — прищурилась она, — это моё мамино условие! Я тут посчитала — у нас в доме девять детей появилось с момента, когда мы с Гарри познакомились. Девять, включая тебя, Майрос — и это только внутри нашей семьи. Последний, Альфард, твой сын. И я настаиваю — сначала оба закончите Хогвартс, и только потом — дети!
Майрос улыбнулся:
— Мам, я никуда не спешу и тем более — не спешу детей делать. Габби сама решит, когда захочет.
— Ну я не особенно хотела бы рожать, — ответила Габриэль, — а что такое? Почему вы заговорили про детей?
— Да просто тут у нас что ни семейная пара — то дети. Следующее поколение будет многочисленным. Сами смотрите — Георг Блэк, Нейт Блэк, Майрос и Корина Грейнджеры…
— Я Блэк, — сказал Майрос, — мы решили сменить фамилию, мам. Просто извини, но у нас нет ни капли крови Грейнджера, это просто ширма.
— Ладно, ладно, Георг — сын Нарциссы и Северуса. Нейт, Майрос, Корина, — мои с Гарри, — загибала пальцы Миона, — Флигонт и Лили Поттеры, — от Гарри и Розы с Ириской. Адам — от мамы и Артура, и Леон — мамы и папы-сири, и наконец — Альфард, от тебя, Май, и Нимфадоры. И это я не учла Лару — которая…
— Ну дорогая, — Мама погладила её по голове, — давай начистоту — хоть вы с Ларой и зовёте друг друга мамой и дочерью — разница в возрасте так невелика была, что ты ей скорее как старшая сестра.
— Ладно, я тоже это понимаю, но…
— Не обращай внимания — ей нужна семья, а не только мама. И она у неё есть.
— Кстати, а где Лара? — прищурилась Миона, — я давно её не видела.
— Лара гостит у Луны и Алексии в Оттери Сент-Кетчпоул, и там же они с Уизли регулярно видятся. Роза с Ириской — занялись делами семьи Поттер, особенно Роза, как старшая — она сейчас занимается восстановлением семейного гнёздышка.
— Это того, который в годриковой впадине?
— Нет, под восстановлением я имела в виду новый дом. Они обе решили построить в Блэк-лейк себе особняк. Это же земля семьи, как-никак. Нашли большой участок, занялись строительством — там красивый особнячок в духе века восемнадцатого-девятнадцатого, три этажа, по размерам как наш Блэкхаус.
— Ого. Планируют большую семью?
— Не знаю, но домовиков уже купили, — покачала головой Эмилия, — я была у них пару раз — адрес камина «Поттер-хаус».
— Понятно, — Миона задумалась.
— Они изначально не хотели жить с нами под одной крышей. Не то чтобы они были сильно против — но им комфортнее иметь собственную территорию. И я их понимаю.
— Верно, — поддакнула Нимфадора, — нельзя устраивать из семейного гнёздышка — общежитие для всех, кто хочет и не хочет тут жить. У Поттеров есть собственный домик, у Эмилии и Сириуса, как я слышала, тоже.
— Да, в Италии, — кивнула ей Эмили, — Миона подарила.
— У нашей семьи тоже есть отдельный дом. У мамы с папой. А я… пока бездомная.
— Как ты можешь такое говорить? — возмутилась Миона, — Дорогая, наш дом — твой дом, это даже не обсуждается — ты здесь не гостья, ты такая же хозяйка этого дома, как и я.
— Я не об этом, а об отдельном жилье. Знаешь, Миона, иногда хочется побыть с мужем отдельно, или просто иметь свой дом — не общий, а именно свой. Чувство личного пространства.
— Дорогая, — Майрос задумался, — Мам, а может нам тоже свой домик построить? Нимфадора, ты не будешь против, если Габби…
— Ох, — Нимфи встала, — совсем забыла, с чего разговор то начался. Габриэль, иди сюда.
Габби подошла. Нимфадора оценивающе её осмотрела.
— Ох, хороша собой… ревновать ко мне будешь?
— Нет. Я же знаю, что у вас семья, дети…
— Один пока. И второго я если и буду рожать — то не раньше тебя, дорогая. Иди ко мне.
Нимфадора поцеловала Габриэль. Крепким и французским поцелуем, обняв и посадив к себе на колени. Габби не стала сопротивляться и позволила первой жене Майроса себя целовать. И постепенно начала заводиться.
— Ох, Габби… знаешь, мы с тобой мало знакомы — но как минимум враждовать точно не будем. Ты же чувствуешь это к Майросу. Какой он…
— Да.
— И он вряд ли даже на тебе остановится. Я его знаю — он весь в папу. Или даже превзойдёт его!
— Я знаю. Меня устраивает любой расклад, если в нём будет Майрос и я. Хочет гарем — пусть будет гарем. Тем более, он уже есть — ты и я.
Нимфи хихикнула:
— Ах ты султан… но ладно. Слушай, Габби, — Нимфадора погладила её по ножке, — Мы тут как раз обсуждали свой домик, отдельно от основной семьи. Ты не хотела бы такой?
— Свой? Свой собственный дом?
— Вот именно. Хотя меня и тут всё устраивает, если честно — так что речь идёт не о своём доме, а о загородном домике, что-то вроде коттеджа в деревне, где мы могли бы уединяться и проводить время в тишине и покое, играть с детьми, держать каких-нибудь волшебных тварюшек, в общем — отдыхать от других, если хочется побыть только в кругу своей семьи — муж-жена-дети…
Майрос краснел, пока его жёны друг с другом объяснялись.
— А это выглядит привлекательней, чем уходить из семьи, — сказала Габриэль, — тогда это должен быть очень старый английский дом. Всегда любила старинные английские домики. И там должно быть много цветов.
— Ну вот цветы ты можешь вырастить сама, — улыбнулась Нимфадора, — не имею ничего против. Майрос?
— А? Конечно, конечно, девочки, я с радостью, — улыбнулся он, — Мам?
— Найдём и купим в трёхдневный срок.
— Я сам, если ты не против. Найду и куплю, на наше содержание.
— Ну нет, дорогой, позволь маме подарить тебе этот дом — в связи с обоими свадьбами, как свадебный подарок вашей семье.
— Тогда ладно.
— Вот и хорошо… Что ж, — Миона оглядела всех, — Кто-нибудь против? Тогда решим ещё один матримониальный вопрос, который должен, по идее, решить скорее техническую задачу.
— Да? — Эмилия заинтересовалась, — ты решила заняться проблемой тётушки?
— Нет, — покачала головой Миона, — тётушка Цисси… не хочет, чтобы я и семья вмешивались в поиски ей мужа. Как я понимаю — у неё сейчас есть любовник, — Миона посмотрела на Сириуса, — неужели вы думали, что от моего взгляда что-то ускользнёт? Наивный чукотский мальчик.
— Ну… это… — Сириус зарделся, — я…
— Да ладно, как будто кто-то тебя тут осудит. В нашей семье инцест иногда бывает, причём серьёзный такой. Понятное дело, что тётушка не железная, а ты, Сириус, оборотень и одна только мама тебе уже маловато будет. А тебе, мам?
— Слишком много.
— Ну вот. Женщины конечно это дело любят, но не настолько, чтобы хотеть всегда и везде, — пояснила она удивлённому Майросу, — так что если мужчина настолько ненасытен как оборотень — то две жены это минимум. Считай, что оборотень — это тройное либидо — одно человеческое, плюс одно звериное, которое вдвое мощнее человеческого. Так, о чём это я? Ах, да, Сириус, ты явно не хочешь брать тётушку Цисси в жёны?
— Нет, — покачал головой Сириус, раздосадованный, что его любовницу раскрыли при всём народе, так сказать, — Нарциссе нужен муж. Настоящий и любящий, а у меня к ней нет таких чувств. Хотя она, не скрою, очень и очень хороша как женщина.
— Значит, пусть ищет, а пока перебивается семейной помощью, так сказать, — хихикнула Миона, — нет, я хотела закрыть самый животрепещущий вопрос, который остался. А именно — Эстель Делакур.
— Но госпожа, я ваша служанка!
— Эсти, ты в первую очередь моя девушка. Причём уже очень, очень много лет — для меня прошло больше двадцати лет, как мы с тобой встретились. Это слишком много, Эсти. Есть два способа решить этот вопрос — мы с мужем разводимся. Прекращаем нашу клятву, а потом снова произносим — но уже новую, модернизированную — и я смогу официально просить твоей руки, Эстель. Но есть нюанс — это то, что общество… Вряд ли поймёт такое. Или сделать тебя женой Гарри — формально его женой, по факту — частью нашей с ним семьи. И есть ещё один вариант — ты могла бы стать женой Георга.
— Георга?
— Он это я, мужская версия, альтернативная. Мы не похожи ни по характеру, ни по поведению — но тоже есть нюанс — Георг по факту мой второй муж. И если многожёнство общество ещё поймёт — то вот двое мужчин у одной женщины… — Миона покачала головой, — общество на это посмотрит не просто косо, а как на долбанутое извращение. Хотя, как по мне — самое то. Гарри никуда не делся, и наши отношения с ним не изменились с появлением Георга Грейнджера.
— И… хорошо?
— Таким образом ты, я, Георг, Гарри, и Панси с Розой и Ириской — становимся единой семьёй. Точнее Роза с Ириской и Панси — не основная часть Семьи.
— Это как?
— Ну ты ведь понимаешь — Роза с Ириской — Поттеры, и они и их дети — наследуют семью Поттер. Которая фактически не часть семьи Блэк — они восстанавливают семью. Кровно Гарри — не имеет ничего общего с Поттерами, он консорт для них. Супруг, но не они часть его семьи, а он — часть их семьи. Так ведь, дорогой?
— Да, есть такое. Они хотят быть Поттерами и фамилию не меняли.
— Вот-вот. Поэтому я решила, что пора узаконить наши отношения — все. Эстель и Георг тоже. Но Георг не хочет жениться на Эстель и мне.
— Это как это? — удивился Гарри.
— Гарри, он не хочет быть вторым мужем — это ударит по репутации и его, и моей. Более того — ему хочется остаться нашим любовником, частью семьи, но… Георг умён, он сам предложил, чтобы семья Блэк его усыновила официально, то есть стать нашим приёмным братом.
Гарри кивнул:
— Понятно.
— Остался животрепещущий вопрос. Эстель, — Миона достала из кармана коробочку, — Выбирай сама как хочешь.
— А что хочешь ты?
— Пересобрать семью между мной и всеми остальными. Клятва, которую я разработала и продавила в министерстве — позволяет супругам иметь других партнёров, официально. То есть иметь любую конфигурацию семьи, на которую согласны другие члены семьи. Так что, — Миона улыбнулась, — Эстель Делакур, я предлагаю тебе стать моей женой. Прошу стать моей женой. Официально и фактически.
Эстель вздрогнула. Она давно не испытывала настолько сильных эмоций — у неё аж руки задрожали. Жена. Она не видела себя в семье как жена — и слова про то, что она девушка — грели её душу, но… Она понимала, что никогда не выйдет замуж, особенно после всего, что творила здесь. Ни один мужчина не посмотрит на настолько раскрепощённую девушку, которая занималась такими половыми безумствами. Эстель не думала, что услышит это когда-то и когда-то наденет кольцо на палец. Она была в шоке, в ступоре. Миона же не спешила.
— Эсти, наши отношения очень крепки. И они уже переросли в такую крепкую связь, что кольцо — это уже формальность. Мы не можем друг без друга — мы в восторге друг от друга. Больше двадцати лет прошло для меня, и больше трёх лет для тебя — но ничего не изменилось — я стала только больше любить тебя. И все твои безумства и все твои странности и всю твою любовь к подчинению. Эстель, будь моей женой.
— Я… я согласна, — она подняла взгляд, — Гермиона. Миона… Хозяйка! — и обняла её, — Боги, неужели я стану женой?
— Да, — Миона была удивлена, — тебя это так удивляет?
— Я… я недостойна. Порочна, развратна, кто возьмёт меня?
— Я возьму. И запомни, Эсти, любой разврат, всё, чем мы занимались, это занятие любовью с любимым человеком. А как оно происходит — это уже не дело чужих, нет ничего более правильного, чем заниматься этим любящим людям.
Эстель крепче сжала Миону.
— Я жена.
— Ну, Эсти, дай ручку.
Она надела палец, Эстель сделала то же самое. Кольца мгновенно уменьшились и приобрели золотой блеск — цвет настоящей любви. Эстель просияла.
— Да, госпожа, мы любим друг друга. Вы гений, раз придумали эти чары и кольца.
— Свидетельство нашей любви, солнышко. Настоящей и искренней. Гарри, сначала мы должны освободить друг друга от клятвы — а потом произнести её заново, но уже новую формулировку.
Гарри и Миона произнесли формулу для развода, кивнули друг другу и тут же произнесли новую клятву брака. А потом Миона повернулась к Эстель и подняла палочку к груди.
— Эсти, начнём.
Так они стали супругами. Эстель обняла.
— Теперь я миссис… Грейнджер?
— Нет, моя фамилия по документам Блэк. А Грейнджер… эта фамилия теперь принадлежит только Георгу и Корине.
— А, понятно. Значит, мы вторая женская пара в семье? Первая Луна и Алексия.
— Да. Но это вообще… — Миона задумалась, — Знаешь, Луна не девочка-волшебница. Луна — это природное явление. Так что я до сих пор не знаю, как к ней относиться, считать частью семьи или… не знаю.
Эстель хихикнула:
— Это идеальное объяснение. Она природное явление любви. Дорогая.
— Любимая, — Миона взяла Эсти за руку.
— Ну вот все всё и решили, — Майрос потёр руки, — Самое время отпраздновать! И…
— И сообщить нашим родителям, — севшим голосом сказала Эстель, решившая, что маме с папой лучше прибыть сюда, чтобы узнать, что их младшенькая первой выскочила замуж, а старшая — женилась. И теперь останется тут всегда.
— Флёр Обзавидуется, — Мечтательно сказала Габби, — Она последняя из нас трёх, кто не нашёл себе пары. Всё скачет от парня к парню, а найти никого не может. Давайте что ли улыбнёмся, что все такие кислые? Я тут мужа себе нашла, любимого! Эстель, ты то хоть порадуйся.
— Да я вообще в шоке, — ответила Эсти.