• Bandileros

• фанфик
• 18+

5.txt

В школе директорша снова приняла нас в кабинете — Алекс ушла учиться, а я и мама вошли в кабинет директора. Та на меня смотрела с любопытством и старалась делать это незаметно.

— Миссис Грейнджер, вы пришли поговорить о поведении Гермионы?

— Нет, в её поведении нет отклонений, по крайней мере так считает психолог.

— Нет? — Директорша насупилась.

— Точнее паталогий. Быть ненормальной, имея её интеллект — вполне нормально. А он один из лучших в мире. Двести десять айкью.

— Ого, но это ничего не меняет.

— Я пришла не за тем, чтобы вспоминать целующихся девочек, — мама обрубила концы, — Гермиона хочет закончить школу.

— Уйти?

— Закончить экстерном, — поправила мама, — я вижу, вы не очень хотите видеть Гермиону в школе. Вам она неприятна, — констатировала она, — и раз уж она хочет сдать экзамены и выпуститься, и готова к этому — пусть будет всё как вы хотите.

— Это можно организовать, экстернат это хороший признак в школе. Юная мисс, вы подготовитесь до весны?

— Я уже готова сдать экзамены, хоть сейчас, — ответила я спокойно, — не вижу смысла тянуть кошку за хвост, когда организуете экзамен — тогда и сдам.

— Экзамен дело сложное, вы уверены в своих силах?

— Конечно.

Литературы и истории англии в списке предметов не было — химия, физика, математика, биология и один из иностранных языков на выбор. Это, кстати, отмечалось в журнале. Директор позвала учителя по телефону из учительской, и пожилой мужчина увёл меня за собой, получив задание проверить мои знания.

Тест, большой тест, без всяких там егэ и прочего — учитель привёл меня в пустой кабинет, выдал листочки с заданиями и сел за стол. Я разместилась за первой партой, на то, чтобы решить все задачи по основным дисциплинам ушло чуть больше часа. Преподаватель внимательно следил, чтобы я не пользовалась шпорами.

— Готово, — я положила листы на стол учителя.

— Так, так, мисс Грейнджер, — он водрузил на нос очки, поправил на себе старомодный галстук и погрузился в чтение, — недурно, весьма недурно… посмотрим.

Сверяясь с правильными ответами, он проверил всё, и ни разу не отметил неправильных ответов — к счастью, данные предметы на данном уровне я знала идеально. Память у меня была… отличной. Идеальной. Это помогало в учёбе и было нормально для такого человека, как я. Что-то помнила со школьной скамьи, что-то узнала в институте, что-то после защиты диссертации.

— Блестящий результат, — преподаватель поставил мне высший балл, — блестяще, как и всегда, мисс Грейнджер, — он тепло улыбнулся.

Вот чьего одобрения так жаждала Гермиона. Старичок располагает к себе и можно поддаться его харизме и желанию угодить старшему, стать консервативной и строгой, как он хочет.

— Когда я смогу сдать экзамены?

— Мы поговорим с госпожой директором на этот счёт. Пойдёмте.

* * * * *

Директор выслушала мистера Сметвика, который не поскупился на комплименты моему уму и сообразительнеости. Не гиппократ, а Арчибальд Сметвик, наш любимый преподаватель по математике. Директорша просмотрела все листки, и уточнила у него, не мухлевала ли я.

— Ваше мнение, мистер Сметвик? Можем мы принять у мисс Грейнджер итоговый экзамен?

— Полагаю, что мисс Грейнджер уже переросла школьный уровень образования, и экзамен будет формальностью, — ответил он, — конечно же можем. Я буду рад сделать это.

— Нет необходимости, — она скрепила листки степлером, — этих документов вполне достаточно, если вы оставите свою подпись.

Ого. Частные школы — круты. Никакой бюрократии — Сметвик подписался под каждым листком, директор поставила синюю круглую печать на каждый лист, и выправила итоговую ведомость, достав бланк откуда-то из своего стола.

— Мисс Грейнджер, поздравляю с окончанием школы, — она протянула мне листки, — надеюсь больше вас здесь не увидеть.

— Конечно, обещаю не заходить.

— Вот и хорошо. Нравственное воспитание наших учениц не стоит портить. Желаю успехов вам в будущем, — она улыбнулась, — кстати, остаток денег за обучение не возвращаем.

— Как так? — мама возмутилась.

— Ну вот так, — директор развела руками, — правила школы.

То есть я уйду, а деньги уже оплаченные они не вернут? Логично что она захотела меня выпереть поскорее!

— Хорошо, это справедливо, за такое быстрое решение нашей проблемы, — я остановила маму, и расшаркалась с директором, — разрешите идти, мэм?

Мы вышли из школы на мороз, сели в машину. Мама завела двигатель и постучала по рулю пальцами. Я села слева-сзади, и привалившись к двери, думала.

— Поехали домой. Хватит на сегодня.

— Не будем наведываться в университет?

— А ты хочешь сразу в университете побывать? Куда ты хочешь поступить, девочка?

— Оксфорд. Там учат фармакологии и есть хорошие специалисты. Я бы хотела с ними поговорить, по крайней мере, о предмете.

— Ну если только поговорить, то давай съездим в Оксфорд.

* * * * *

Смеркалось.

— Мистер Мортимер, здесь же дети.

— Простите.

— Ничего, я не против, — отмахнулась я, так как мистер Джонатан Мортимер закурил старую обкуренную трубку и дымил приятным запахом хорошего табака с ароматизаторами.

— Если удвоить количество… — начал было мистер Флемминг, однофамилец известного автора, — нет, тогда у нас не получится ничего.

— Избирательное подавление белка NS5B невозможно без применения данной химической формулы, интерфероны не помогут, — я начертила на доске, исчерченной крошечным почерком огромными количествами символов и химических формул, ещё одну, — метод синтеза молекулы несложен, кстати, мы можем изготовить действующее вещество довольно просто. Вашего лабораторного оборудования вполне хватит, а тест на мышах должен дать результат в течение двух-трёх часов.

— Тогда за дело! — воскликнул Мортимер, и поставил ногу на стул, словно капитан корабля, — попробуем!

Мы пошли всей толпой, но лаборатория оказалась закрыта — пока нашли ключ — Мортимер ещё одну трубку выкурил и ворвавшись в лабораторию, приступили к работе. А работа была собственно говоря несложной и полчаса потребовалось мне, чтобы провести на этом, сносном, оборудовании, химические реакции, позволяющие выделить необходимое вещество. Разбавить его, получив инъекцию. Двое докторов притащили клетки с мышами. Инъекцию одной ввела я, вторую взял на себя мистер Грегори.

— Осталось только ждать.

— Я отсюда не уйду, пусть даже небо упадёт нам на головы, — сказала единственная леди в этой компании. Похожа на Макгонагалл, кстати, сухая, пожилая, строгая, но очень безумная как учёный. Ей было безразлично что на дворе уже ночь.

Она решила устроить мне стресс-тест по знанию фармакологии, и тут же, присев за стол, задавать вопросы. Потом вопросы задали и другие джентльмены — но они больше обсуждали то, что мы тут делали. Я отговорилась тем, что фармакология моё хобби, а имея интеллект больше двухсот — не так сложно всё запомнить и понять.

Дама была очень строгой, но очень доброй на самом деле. И стресс-тест по фармакологии продолжался два часа, пока не пришла пора проверить мышек. Мне пришлось ответить по действующим препаратам, вопросы по анатомии, по отдельным тканям и органам, действию тех или иных веществ, их синтезу, по биохимическим веществам, причём развёрнуто и красиво. Эти вопросы явно намного сложнее, чем в Российских учебных заведениях — и учёные — а точнее колледж и его преподаватели, были очень требовательны, но очень рады ответам и задавали новые и новые, зайдя в область, которая в будущем была учебниках, а в данное время — в лабораториях и ещё в исследованиях — но я без труда ответила и на эти вопросы, многие из которых требовали знаний далеко за пределами учебной программы — не теоретические по учебникам, а лабораторные, которые публикуются в монографиях и профильных журналах, диссертациях.

Мне было неловко, но меня мурыжили так, будто отправлять в космос решили.

Наконец, мне дали листок, записать всё, что я им тут озвучила, синтез вещества, его действие, его последствия, его в развёрнутом виде.

Пока я писала — они брали у мышей анализы и проводили вскрытие, под микроскопами изучали последствия введения препарата. Он был быстродействующий и подавлял белки, которые вызывают одну из форм гепатита, действовал так же быстро как антибиотик на того, кто никогда не принимал антибиотики — то есть час-два и симптомы исчезали, эффект излечение процентов на восемьдесят. Для полного нужен был курс.

— Поразительно. Нам нужно испытать это на человеке, — сказал Морган.

— Хотя бы на примате, — ответила ему сухая мисс Фолсом.

— На человеке он испытан, — я решила соврать, — или вы думали я его изобрела просто забавы ради? — выгнула я бровь.

— Мисс Грейнджер, — Фолсом аж ноздри раздула, — вы поступили крайне, крайне неосмотрительно!

— Поскольку лекарств не существовало, и болезнь считалась неизлечимой, и летальной — терять мне особенно было нечего. Как видите — я жива, здорова, долгосрочных, как и краткосрочных последствий не выявлено. Препарат действует очень сильно, но избирательно, в отличие от многих других, рассчётно.

— Хорошо, — Фолсом посмотрела на меня, — да вы прямо безумная учёная!

— Эх, знали бы вы, как вы правы… — я грустно вздохнула, — бремя интеллекта тяжело и порой невыносимо хочется побыть глупой.

— Глупости совершать это вам не мешает, — ответил Морган, — мисс Грейнджер, если ваш препарат и не является итоговой версией лекарства, то по крайней мере, огромный шаг на пути к полной победе над гепатитом разных типов. Приезжайте к нам послезавтра, на открытую лекцию, мы переговорим с учёным советом и примем решение относительно вас.

— Хорошо. Ого, уже стемнело.

— Уже три часа утра, что вы хотели? — спросила Фолсом, — вы вообще потерялись во времени.

— То то я смотрю меня так спать тянет, — сказал один из людей в белых халатах, — домой и спать.

— Мисс Грейнджер, я могу проводить вас до общежития студентов. Там вы можете остаться, подготовившись к докладу.

— Хорошо.

* * * * *

Мама пришла ко мне на следующий день. Она оставила меня вечером — ей позвонила в четыре утра домой Фолсом, и сообщила, что я остаюсь пока в общежитии и буду заниматься работой. Койку мне дали, в буфете тоже — шведский стол, так что проблем не было. Проблемы начались с доклада.

Дело в том, что я собственно презентовала им собственную работу из прошлой жизни. Если бы я попыталась украсть чужие исследования — то это было бы на раз раскушено учёными — как искусствовед легко отличит школьную мазню под рембрандта от настоящего. Но в данном случае ни у кого из них не возникло ни малейших вопросов — потому что я знала о препарате и его создании всё — столько, сколько может знать только тот, кто его создал. Методом проб, ошибок, расчётов, исследований, неудач и успехов.

Оксфордский колледж располагался в городе Оксфорде — сам университет не был как в России — единый — это комплекс университетов, именуемые колледжи. По самым разным дисциплинам — от английской истории и литературы — до фармакологии или например астрономии. Студенты здесь состоятельные и часто элитные, преподаватели тоже разные, но люди хорошие, как мне показалось — увлечённые и это «старая гвардия». Не испорченная маркетингом, талантливые старомодные учёные-консерваторы, которые увлечены своей наукой. Всё-таки это не какой-то Томский Техникум, а Оксфордский колледж фармакологии и медицинской техники.

Меня поселили в отдельной комнате, в соседней жили две девушки, общежитие мужское было через дорогу в другом здании. Я же целиком погрузилась в доклад и раз уж попросили подготовить речь и научную презентацию — то надо не сплоховать.

Пока я писала за столом текст доклада, тезисы и прочее, ко мне пришла мама. Она постучала в дверь и вошла, приглашённая.

— Гермиона, — Мама была одета ещё более привлекательно, чем обычно. Юбка чуть короче, пиджачок, декольте с большущей грудью, строгая причёска — настоящая обольстительница в деловом стиле, — доброе утро, дочь.

— Привет, мам.

— Меня отправили к тебе. Ты чем здесь занята? Знаешь как я волновалась, когда ты ушла на целый день с этими…

— С людьми своего, так сказать, окружения. Такие же прекрасные и слегка ненормальные исследователи и учёные, — я улыбнулась, — мне даже здесь нравится. Чувствую себя на своём месте.

— Вот как? И чем ты занята?

— Я занята докладом. Директор колледжа попросила меня подготовить доклад по одной молекуле, которую мы синтезировали — и я занимаюсь.

— Можно посмотреть?

Мама прошла и села на кровать, взяв у меня листочки. Почитала терминологию, и у неё слегка глаза разъехались в стороны, образно выражаясь.

— Это серьёзно. Ты тут хоть что-то понимаешь?

— Я это и написала.

— Хорошо. Когда моя девочка будет читать доклад?

— Я не думаю, что мне позволят его читать. Только подготовить. Но завтра, с утра, в самой большой аудитории.

— Хорошо, я хочу прийти. Может быть меня, как действующего доктора медицины пропустят послушать.

— Конечно. Кстати, я хочу узнать как там наши мышки. Спасибо что напомнила.

— Какие мышки?

— Контрольные.

— Ах, да. Дочь, я всё же подумала, пока тебя рядом не было, и я тобой горжусь, — она внезапно обняла меня, — ты полностью оправдываешь все наши с папой ожидания.

— Э… — я была сбита с мысли таким проявлением чувств от неё. Точнее именно от неё — мама такой не была. Раньше. Она отпустила меня от своей необъятной груди и улыбнулась.

— Ладно, ничего не говори. Я тобой горжусь. И я привезла тебе одежду.

— Какую?

— К нам утром заехал посыльный из ателье — тот гомосексуалист пошил одежду, которую ты хотела, по твоей мерке.

Мама достала пакет, который принесла и поставила около входа, и вынула из него платья, брючный костюм в современном стиле — то есть двадцать первого века.

Я упирала на то, что подойдёт именно мне — то есть не слишком сексуально, так как это немного нелепо. Строгий костюм подойдёт лучше всего — он одновременно необычно выглядит для этого года, и очень стильный.

— Тебе нужно сходить к стилисту и привести причёску в порядок. Какую ты любишь?

— Хм… эти волосы трудно уложить, но пускай будет до плеч. Не люблю длинные волосы на спине носить.

— Хорошо. Ну что, пойдём приоденем тебя?

Мама не дала мне дописать доклад и утащила прочь — в город, где меня стригли, пудрили, лакировали, делали маникюр и педикюр, массажировали, парили в баньке, и наконец я переоделась, став похожа на… ну, должна признать — очень привлекательную юную леди. И косметика в норме, и костюм, и причёска. Аж снова засвербело в животике, хотелось так и облапить эту красотку в зеркале. С чем проблем, собственно, не было.

Мама осталась со мной до вечера, и ночью. Она позвонила отцу, сказала, что задержится, и заночевала в моей комнате. Более того — в моей кровати.

Проснулась я меж необъятных грудей, мама была само очарование, пока спала. Такая… так, стоп. Ещё не хватало влечения к маме! Сестры хватит. Я пошла под прохладный душ и остыла немного, и пошла продолжать подготовку.