• Адмирер

Есть ли вообще смысл в знаниях, которые не имеют никакой ценности для дальнейшей жизни? Не являются ли они очередной порцией бесполезного груза, отягощающего и без того забитое всякой ерундой сознание? Зачем знать, что солнце является звездой или чему равняется скорость света? Хотя, если так подумать, благодаря последнему удалось, вроде бы, доказать, что перемещение во времени невозможно… Только что эта информация даёт полезного?

Скрестив руки на груди, Наото изо всех сил боролся с накатывающими волнами сонливости, вызванной крайне “интересной” лекцией преподавателя, монотонно рассказывающего про очередные математические изыски, к которым пришло человечество за время своего существования.

Возможно, во всём было виновато гуманитарное мышление, возможно — учитель не обладал той особенной харизмой, способной вызвать у любого слушателя интерес, несмотря на тему, или, самый достоверный вариант — главную роль в текущем состоянии подростка играл недостаток ночного отдыха. Решение дочитать томик недавно выпущенной манги явно было опрометчивым.

— Таким образом, мы приходим к выводу, что… — тихое бурчание сенсея, иногда нарушаемое шелестом страниц, действительно работало, как неплохая колыбельная. Невольно у Хачиоджи промелькнула мысль записать любую из его лекций на диктофон и включать в наушниках, прежде чем ложиться в кровать. Порция здорового сна точно будет обеспечена.

Самое же прискорбное в текущей ситуации — это всего лишь послеобеденное занятие, после которого придётся ещё несколько часов изображать из себя примерного школьника. Отогнав крамольное желание поднять руку и, сославшись на больной желудок, свалить в медпункт, чтобы полчасика подремать, Наото мотнул головой, пытаясь придумать решение, способное поддерживать его в относительной бодрости до окончания учебного дня.

Благо, долго раздумывать не пришлось — у старшеклассника имелось не то чтобы множество вариантов — поэтому, незаметно вытащив из портфеля пустой лист и подложив его под тетрадь, он, вооружившись карандашом, пристально уставился на пустое белое пространство в предварительно очерченной квадратной области.

Дальше, окончательно отрешившись от голоса преподавателя, Хачиоджи полностью переключился на собственные инстинкты.

Провести линию из одного угла в другой. Добавить параллельную ей и аккуратно заштриховать внутри, придавая объём, тем самым разделяя эскиз на две части… Вывести окружность, левый край которой будто бы "съеден" границей, внутри накинуть тонкими штрихами пальцы, тянущиеся к получившемуся поручню. Вместо ногтей изобразить глаза, обрамлённые ресницами в виде зубов. Исказить границы кисти, делая их дрожащими, похожими на показатели рваного пульса, попутно накидывая по всей поверхности кожи множество трещин, из которых выглядывают кончики щупалец.

На другой стороне нарисовать фигуру ребёнка, стоящего на коленях и запрокинувшего голову вверх. Толстыми тёмными линиями обозначить следы слёз, вытекающих из пустых глазниц.

Ненадолго замерев, Наото склонил голову, стеклянным взглядом изучая созданного им мальчика, словно ища детали, которые способны придать его образу некое значение, смысл коих он и сам не понимал, беспрекословно подчиняясь внутреннему порыву.

Вместе с небольшой улыбкой, возникшей на губах парня, детское тело украсили бутоны цветов, прорастающие напрямую из его плоти, корнями вздымаясь из тонких линий вен на руках.

Прозвучавший звонок оборвал преподавателя на полуслове. Взглянув на наручные часы, мужчина с крупной залысиной вздохнул, поправив рукав затасканного пиджака, сухо попрощался с классом и, дождавшись, пока все встанут, быстрым шагом покинул класс. Наото напоследок успел заметить откровенное чувство усталости на лице учителя, после чего, игнорируя приказ старосты убрать с доски — не его очередь дежурства — вернулся на место, вновь всматриваясь в полученный рисунок.

— Забавно, — пробормотал Хачиоджи, на автомате стирая одну из линий, вышедших за пределы границ.

Порой, подросток сам не понимал, почему рисует нечто подобное, одновременно лишённое смысла и, при этом, всё равно обладающие каким-то неуловимым значением.

Если верить словам Суномии-семпай, однажды решившей изучить его альбомы, то таким образом выражается сущность неосознанных переживаний или мыслей. То есть, он через творчество, через внешне абсолютно несочетающиеся образы, выплёскивает накопившиеся в душе в эмоции.

Звучало, конечно, эпатажно и даже отдавало духом "научного" подхода, из того, что обожают использовать ценители символизма и арт-терапии. Однако для Наото это была просто рука, мальчик и поручень. А то, что их финальное изображение приобрело именно такой вид — обычное желание придать объектам новый облик, условное разнообразие.

Вот что интересного в пальцах? Или в сидящем ребёнке? Почему ему вообще нужно себя как-то ограничивать в способах интерпретации? Это как с тату, получается. Вроде бы — какое кому дело до того, что человек делает со своей кожей, да? Но при этом столько проблем, бесполезных разговоров и обсуждений.

Или, наиболее яркий пример — художественный текст.

Написал автор в прошлом повесть о том, как маленькая девочка бегает по полю и собирает цветы. А потом, спустя сто-двести лет находится исследователь, который умудряется увидеть в этом "зашифрованное послание", в котором раскрывается страх творца перед тяготами надвигающегося тоталитарного режима, смешанный с переживанием личного кризиса, возникшего на основе гибели любимого хомячка. Потом данную мысль подхватывают остальные ценители поиска глубинного смысла, благодаря чему милая история превращается в психологический триллер с открытой концовкой.

И ведь не придёт в голову, что писатель просто хотел написать историю про ребёнка, собирающего цветы. Без какого-либо подтекста или ещё чего-нибудь хитро замудрённого!

Недовольно нахмурившись, Хачиоджи убрал лист обратно в папку, вновь приходя к неутешительному выводу.

Люди слишком много думают.

---

— Хорошо постарались, можете быть свободны!

— Хай! — дружно выкрикнула вся команда плавательного клуба, не скрывая облегчения в голосах.

Почти каждый пришёл сюда добровольно: кто-то, преследуя мечту о спортивных достижениях, кому-то просто нравился процесс, некоторые и вовсе в поисках "того самого" увлечения, которое пронесут до конца жизни.

Однако, несмотря на различные причины, все были свято уверены в одном: семпай, возглавляющий клуб, чрезмерно ответственно относился к тренировкам.

Нагаторо, в числе первых забежав в раздевалку, запрыгнула в первую попавшуюся кабинку, желая смыть с кожи пропитанную хлором воду. Подставив лицо под душ, девушка по-детски приоткрыла рот, ловя языком капли. По телу растекалась приятная усталость, игриво намекающая, что на следующее утро кое-кого будет ждать боль в мышцах, особенно — в области груди и плечах, поскольку именно сегодня тренер решил потретировать своих будущих протеже кролем.

Честно говоря, сейчас Хаясе хотелось по-быстрому высушить волосы, переодеться в привычную форму и на всех порах полететь в сторону дома, чтобы пластом рухнуть на кровать и, наконец-то, подремать. По какой-то причине прошлой ночью сон не шёл ни в какую, вследствие чего первогодка ворочалась почти до трёх ночи, утром порадовав себя тёмными кругами под глазами. Хорошо, у старшей сестры имелся подходящий тональник, скрывший неуместные следы бессонницы.

Только возможности вернуться в родные пенаты пораньше она сама себя лишила, поспорив вчера с семпаем. И теперь ей предстоит плестить до арт-клуба, где, как минимум, дополнительно проведёт пару часов, выступая в качестве модели. Не то чтобы Нагаторо не нравился подобный расклад.

Наоборот, в компании Хачиоджи было интересно, пускай, порой девушка недоумевала: что вообще творится в голове у парня, причёской напоминающего барашка?

В один момент старшеклассник похож на сонную муху, безразличным взглядом смотрящей куда-то в пустоту, в другой — буквально плещет энергией через край, превращаясь в абсолютно другого человека. А иногда и вовсе начинает слегка пугать, в частности, когда сосредоточен на рисовании.

Сморгнув капли влаги, Хаясе мотнула головой, пытаясь избавиться от мыслей о Наото, преследовавших её все утро по дороге домой. Конечно, понятное дело — хочется разобраться в истинных причинах такого поведения, но, продолжив в таком темпе, девушка может свернуть не в том направлении. Чего-чего, а звания "сталкера" ей получить точно не хотелось. Тем более, когда целью выступает тщедушный старшеклассник, без намёка на стиль.

Или не такой тщедушный…

Перед глазами первогодки невольно всплыли воспоминания о жилистых предплечьях семпая с заметно набухшими венами.

С силой приложившись головой об стенку кабинки, Нагаторо шумно выдохнула.

— У тебя всё в порядке? — раздался женский голос.

— Ничего такого, поскользнулась, — отозвалась брюнетка, выключая воду и выбираясь из душа, перед этим замотавшись в полотенце.

Встретившая её снаружи девушка внимательно оглядела Хаясе, особое внимание уделив покрасневшему лбу.

— Что? — вскинула бровь первогодка, неосознанно скосив взгляд на достаточно крупный бюст светловолосой собеседницы.

— Да так… — заметив вектор интереса, та, не скрывая ухмылки, наполненной превосходством, посмотрела на достаточно скромные "данные" Нагаторо. — Кстати, сегодня ты как-то меньше старалась. Обычно вперёд пытаешься вырваться…

В ответ на неприкрытую насмешку, школьница фыркнула.

— Надоело смотреть, как все вы плетётесь позади. Решила узнать, каково это. Как оказалось, сложновато держать такой медленный темп, — пройдя мимо одноклассницы, она на мгновение остановилась и по-лисьи улыбнулась. — Сказывается отсутствие жирка, тянущего ко дну.

И, пропустив мимо ушей разгневанную реплику блондинки, направилась к своему шкафчику, насвистывая незатейливый мотив себе под нос. В принципе, ничего не мешало продолжить пикировку с этой “коровой”, однако на подобное у Хаясе не имелось ни желания, ни лишних сил, которые стоило сохранить на грядущее позирование.

Накинув рубашку, Нагаторо застегнула пуговицы, оставив две верхних нетронутыми, и посмотрела в зеркало в поисках малейших изъянов во внешности. Конечно, их точно не существовало, ибо она определённо идеальна во всех смыслах. Жаль, что кое-кто из окружения не способен осознать данный факт.

Вновь мысленно вернувшись к особо "деревянным" личностям, Хаясе прищурилась.

Интересно, а, может, у неё получится раздобыть у семпая какое-нибудь удобное кресло или даже диван? В конце концов, выступать в качестве модели лёжа куда удобнее, чем сидя на успевшем надоесть за время учёбы стуле.

Постучав ноготками по подбородку, первогодка довольна усмехнулась.

План есть, осталось его исполнить.

---

— Ты умеешь читать мысли? — именно таким вопросом огорошила Нагаторо парня, только-только отдохнувшего от интенсивных и не слишком-то запланированных нагрузок.

Вытерев остатки пота со лба, Хачиоджи вопросительно вскинул бровь, смотря на девушку, полностью забывшую про его присутствие и вовсю обнюхивающую выставленный посреди класса диван. Причём, буквально обнюхивающую — по непонятной для старшеклассника причине, Хаясе несколько раз чуть ли не поводила носом по обивке, словно пытаясь обнаружить какой-то определённый запах.

— Ну, ты вроде бы вчера жаловалась, что было неудобно, — с привычным налётом повседневного флегматизма отозвался подросток, разминая плечи. — Поэтому решил исправить данное упущение.

— Стащив откуда-то диван? — фыркнула первогодка, удостоверившись в приемлемом качестве мебели, после чего, не теряя ни секунды, пластом рухнула на мягкую поверхность.

— Не стащив, а позаимствовав, — поправил собеседницу старшеклассник, принимаясь раскладывать рабочее оборудование. Сегодня, следуя велению беспокойной души, он решил воспользоваться старым запасом масляных красок, уже с полгода пылящихся в одном из шкафов. Правда, чтобы до него добраться, пришлось немного разгрести бардак, устроенный в задней части помещения.

— Ещё скажи, что с кем-то договорился, — усмехнулась Хаясе, найдя удобную для себя позу, в которой одну ногу нагло уложила на подлокотнике, а вторую свесила с краю, покачивая ей из стороны в сторону. Факт того, что у неё между делом задралась юбка, обнажая верхнюю область бедра, девушка игнорировала.

Наото задумчиво замер, пытаясь восстановить в голове события, произошедшие лишь полчаса назад. Только вот для его осоловевшего от недосыпа сознания подобное время уже успело стать вечностью.

— Там никого не было, да и класс всегда открыт, — пробормотал подросток, потирая виски.

— И? Ты просто зашёл и забрал диван? — ехидная улыбка Нагаторо стала ещё шире.

— Нет, — Хачиоджи встретился с ней спокойным взглядом. — Я оставил записку.

После его слов в помещении повисло недолгое молчание, которое разорвал искренний смех первогодки, чудом не свалившейся с удобного лежбища.

— Записку? Реально? Надеюсь, хотя бы от руки, а не использовав вырезанные из газет буквы?

Наото вздохнул и, подойдя к мольберту, намеренно громко опустил футляр с красками на подставку.

— Если тебя не устраивает, то я всегда могу его вернуть, — хмуро бросил старшеклассник.

— Эй-эй, без скоропалительных решений! — моментально вскинулась Хаясе, почувствовав угрозу собственному комфорту.

— Тогда прекращай, — то ли усталость, то ли странная обида, возникшая в глубине сердца, но Хачиоджи не нашёл в себе желания на шутливый ответ, что Нагаторо прекрасно подметила.

— Бу-у, какие мы мрачные, — первогодка резко приняла сидячее положение. — Я тебе благодарна, понятно? Не стоит всё так остро воспринимать.

— Нормально я воспринимаю, — по-детски пробурчал Наото, едва морщась от очередного укола головной боли.

Со стороны его модели раздалось тихое хихиканье. Девушка, прикрыв ладонью рот, с непонятным блеском в глазах посмотрела на семпая.

— Слу-у-ушай, а не хочешь вместо своего рисования посидеть рядом со столь ослепительной красавицей? — в подтверждение своих слов, Нагаторо провела пальцами по линии талии. — Легендарный шанс, выпадающий раз в жизни. Глубоко сомневаюсь, что хоть какая-нибудь девушка в будущем предложит тебе подобную возможность.

Хачиоджи, успев подобрать подходящую кисточку и вооружившись палитрой, замер, после чего прищурился.

— Я чувствую подвох.

— Что? Нет! — чрезмерно энергично отозвалась школьница. — Обычное предложение!

— Секунду назад ты говорила, что оно — "легендарное".

— Ками-сама, обязательно придираться к мелочам? — с лёгким раздражением всплеснула руками девушка, чем добилась едва заметной улыбки семпая. — Обычное или легендарное, разве это важно? Давай уже, садись!

Несмотря на однозначные сомнения, касаемых правдивости её высказываний, Наото всё-таки отложил кисть в сторону. Не то чтобы его как-то смущало сидеть рядом с представительницей противоположного пола, тем более, являющейся моделью.

Проблема скрывалась в другом.

Хачиоджи боялся, что стоит занять удобное положение, как он моментально уснёт, проиграв в схватке с продолжающей напирать сонливостью. Или, может быть, именно на это надеется Нагаторо, норовая подобным образом выиграть их своеобразный спор?

— Сразу оговорюсь, — подойдя ближе, художник постарался сохранить уверенный вид. — Победитель в нашем соревновании будет определён лишь после завершения картины, вне зависимости от затраченного времени.

Услышав его слова, Хаясе наклонила голову, не пряча удивления, однако, быстро сообразив, к чему всё было сказано, по-лисьи улыбнулась.

— Хемпай, если тебе хочется провести больше времени со мной, то достаточно просто сказать, — в очередной раз Наото подметил, что у Нагаторо действительно заметные выпирающие клыки, по-своему придающе ей особенный шарм.

— Учту, — кивнул старшеклассник. — Как только возникнет такое желание, сразу же сообщу.

Довольное выражение лица первогодки моментально сменилось на кислую мину.

— Смутиться не пробовал? — словно в воздух спросила девушка и ойкнула, стоило парню рухнуть в десятке сантиметров от неё.

— А я и смущён, — откинувшись головой на спинку дивана, Наото зевнул. — Беспринципностью твоей попытки слинять от обязанностей модели.

— Да ну? — хмыкнула Нагаторо, без промедления тыкая пальцем под рёбра семпая, но не смогла этим добиться яркой реакции. Парень лишь скосил на неё усталый взгляд и затем, шумно выдохнув, прикрыл глаза. — Вообще-то, чтобы ты знал, я бы могла вовсе не приходить, учитывая, насколько нас сегодня загонял тренер!

— Так и не приходила бы, — повёл плечами Наото.

— В смысле? — придвинулась ближе Хаясе, чуть-чуть приподнимаясь, чтобы взглянуть на лицо старшеклассника.

— В прямом, — отозвался Хачиоджи, игнорируя её испытующий взор, от которого почему-то припекало щёки. — Телефон есть. Написала бы, что вымоталась, всегда можно перенести на другой день.

— И ты бы не расстроился? — вскинула бровь Нагаторо, изучая едва заметные складки на лбу семпая.

Художник, ненадолго задумавшись, тихо фыркнул, приоткрыв один глаз, тем самым вступая в зрительный контакт с Хаясе.

— Расстроился бы, конечно.

Неловко прокашлявшись, первогодка вернулась на своё место, правда, придвинувшись на пару сантиметров ближе к подростку, искренне пытаясь понять, как стоит интерпретировать его ответ.

Потратив на это добрых пять минут, однако, так и не найдя ничего подходящего, девушка было попыталась вернуться к разговору, чтобы допытаться до истины, но быстро передумала, услышав тихое и размеренное посапывание семпая, умудрившегося уснуть за столь короткий промежуток времени в той же позе.

Значит, мало того, что оставил гадать над "неразрешимым" вопросом, так ещё и вовсе подремать решил?

Цокнув языком, Нагаторо вновь приподнялась, прикидывая возможные способы того, как можно было бы подшутить над семпаем. Только, некоторое время поизучав его расслабленное лицо, с удивлением для себя поняла, что беспокоить его толком и не хочется.

Вместо этого девушка аккуратно, стараясь на разбудить, протянула ладонь, касаясь пушистых волос старшеклассника, слегка надавив на них, отчего те забавно отпружинили обратно.

— Действительно, барашек, — пропустив пару локонов между пальцев, Хаясе задумчиво прищурилась, ловя себя на мысли, что ей действительно хочется проверить: не прячется ли в глубине данных лох парочки милых изогнутых рожек.

Отогнав из головы достаточно странный образ семпая, скрещенного с бараном, Нагаторо опустила взгляд ниже, рассматривая шею парня и чуть выступающие ключицы, выглядывающие из-за плохо застёгнутой рубашки.

— И ведь даже не замечает, — тихо фыркнув, первогодка продолжила исследование, пользуясь предоставленным шансом, тем не менее, сдерживаясь, дабы случайно не разбудить утомившегося художника.

Правда, в процессе девушка сама не заметила, как, подчиняясь ритмичному дыханию подростка, у неё самой начали слипаться веки.

Как и не успела зарегистрировать тот момент, когда, уткнувшись Наото лбом в плечо, закрыла глаза, погружаясь в сон.