Веди-нас_-предводитель_-Глава-52.epub
Веди-нас_-предводитель_-Глава-52.docx
Веди-нас_-предводитель_-Глава-52.fb2
Скачать все главы одним файлом можно тут
Глава 52. Падение небожителей
Ульфрик вздохнул, покосился на трон, рядом с которым ранее стояли советники, коих уже увёл Галмар (интересно, на допрос или куда-то ещё?), а потом торжественно произнёс:
— У нас, нордов, есть легенда о человеке, который без всякого обучения способен говорить на языке дова — языке драконов. Это сила Голоса. Та же, которой владею я. Но мне для этого пришлось долго учиться и… я не познал и десятой части настоящих умений. Довакин же способен творить Голосом невозможное.
— Довакин… — саркастично повторил я. — Говорящий на языке драконов? Ха! Люди любят сказки. Особенно, если в них кто-то орёт и разбрасывает врагов, как навоз.
Без году неделя проживая в Виндхельме, я уже успел услышать бардов с их песнями, прославляющими «великих героев древности». Тьфу, какая же глупость!
— Что если это правда? — холодные голубые глаза Буревестника смотрели на меня не отрываясь.
Неохотно пожав плечами, я поскрёб затылок.
— Этот Довакин, он что, как архимаг?
— Можно сказать и так, — в голосе Ульфрика читалось сомнение. То ли он не был уверен в силе этого «Довакина», то ли никак не мог сравнить с архимагом.
— Так и что? — развёл я руками. — У имперцев есть архимаги. В Скайриме, как я слышал, тоже. Не такие уж и редкие существа.
— Довакин поглощает души драконов, — выдал мне ярл новую информацию. — И с каждой — становится сильнее.
О, как. Ещё один чело… разумный, который обладает потенциалом встать вровень с богами.
— Вот это уже звучит интересно, — подался я вперёд. — Что ещё говорят?
— Что она сильна, — по лицу Ульфрика пробежала тень. — Победила драугров в одном из старых нордских курганов. Все восставшие мертвецы повержены.
— Кто-то развлекается, пока я торчу здесь, — раздражённо бросил я, скрестив руки на груди.
— Я серьёзно, Драгар!
— Если боишься — я вырежу ей глотку и посмотрю, как сучка захлебнётся кровью, — оскалился я. — Голос без горла не особо поможет.
Ульфрик задумался. Хорошо задумался. Пока он шевелил мозгами, я вернулся за стол, продолжив есть. В голове крутились разные мысли. Магия… Голос… Наверное бывает полезно, но никто не может одновременно совершенствоваться во всех областях сразу. Я — воин. Причём тот, который может игнорировать вред магии. Не стоит распыляться на всё сразу. Может, когда-нибудь, я и попробую освоить что-то из неё.
А может нет.
Смысл тужиться десять лет, если максимумом будет создание долбаной искры?
— Нет, — наконец сказал ярл, сбивая мои мысли. — Пока я не желаю её трогать. Довакин — не просто женщина, не просто норд. Это… легенда. К тому же, она может встать на нашу сторону. Сторону Братьев Бури и мятежа. Мой народ любит предания. Вставший на правую сторону Довакин даст нам очень много поддержки от простого люда, для кого Довакин — почти святыня, величайший миф. Имея такое на своей стороне, мы сможем рассчитывать на лёгкую победу. Как минимум — в Скайриме.
— Древние байки стариков, — презрительно сплюнул я прямо на пол, туда же бросил и обглоданные кости.
— В отличие от орков, мы гордимся своей историей, — смерил он меня хмурым взглядом.
— А мне срать на историю, Ульфрик Буревестник, — с ухмылкой сжал я кулак. — Я делаю её сам, вот этими руками. И мне всё равно, что когда-то и кто-то мог делать также. Лучше, хуже — какая разница? Я живу сейчас, а не в прошлом.
Какое-то время он смотрел на меня, а потом серьёзно кивнул:
— Именно поэтому я и приблизил тебя, Драгар Геснер.
— Ха. А я пошёл за тобой. Ты не трус, я чую в тебе… потенциал. Хотя временами твоему внутреннему волку не хватает прямолинейности.
— Рубить с плеча нужно тогда, когда знаешь, кого рубишь, — строго заметил Ульфрик.
Я отмахнулся.
— Ладно, ярл, разговор свернул не в ту сторону. Мне неинтересно слушать наставления, — ворчливо высказал я. — Когда решишь приучить эту девку-Довакина, зови. Это, хотя бы, обещает вызов. Обожаю, когда зверь кусается в ответ.
— О, я бы посмотрел на вашу схватку, — рассмеялся Буревестник, убирая письмо. — Но пóлно обсуждать слухи. Довакин — дело будущего. Сейчас меня интересует иное. Порт. Пора тебе выйти в свет, Драгар. Точнее — во тьму. Убрав управляющую верхушку Виндхельма, я не восстановил контроль над городом. Увы, здесь слишком много людей, которые замешаны в дела знати. Нужно вычищать всех. Кого-то грубо, кого-то мягко, но работы ожидается выше крыши. Порт же… в нём сформировалась своя система, которую нужно сломать. Жёстко и решительно. Кто, кроме тебя, идеально для такого подходит?
Хрипло хохотнув, я подобрался.
— Наконец-то! Даже отсюда чую запах ожидаемой крови.
— Надеюсь, это будет кровь врагов… — вздохнул Ульфрик, всматриваясь в факел и игру огня. — Подготовку я провёл заранее. Тебе, как ты любишь, нужно будет нанести удар…
— Просто скажи, кого резать.
Буревестник на мгновение замолчал, давая вес словам, что вот-вот прозвучат:
— Всех, кто забыл, кому принадлежит Виндхельм.
* * *
На выходе из дворца я застал Галмора, который успешно закончил с троицей советников Ульфрика — на миг мне даже захотелось узнать у него, что с ними случилось, — и теперь наводил порядок, отдавая распоряжения гвардии.
Стоя на улице, воины силой заставили всех пленённых аристократов выстроиться в ряд и теперь занимались их обыском. Под угрозой насилия и клинков, дворяне сбрасывали свою одежду, взамен получая тюремную робу. Переодевшихся конвоировали в казематы.
Некогда самые могущественные представители севера, сейчас они выглядели жалкими и потерянными. Некоторые несли следы травм — то ли от Крика Ульфрика, то ли от кулаков стражи. Лишь немногие демонстрировали присутствие духа. Возмущения уже не было, они безропотно подчинялись, лишь изредка вполголоса бормоча ругательства.
Скоро страх поселится в их телах и душах.
— Сейчас пройдём по нескольким имениям, — увидев меня, радостно оскалился Галмар. — Некоторым ублюдкам даже допрос не нужно устраивать, мы знали об их деятельности уже очень давно. Как и о том, что в особняках остались родичи, преданные воины, наёмники, контрабанда и куча иного дерьма. Пока эти мрази, — кивнул он на аристократов, — ещё не успели предупредить семьи о дерьме, которое здесь заварилось, мы можем взять их тёпленькими. Впрочем, — Галмар почесал затылок, — противодействие всё равно ожидается. Составишь компанию, орк?
— Немного времени у меня есть, но до ночи нужно закончить. Намечается новое дело, — прикинул я. План Ульфрика был прост и достаточно понятен. Подготовки не требовалось.
— А, так это тебя ярл в порт привлёк? — ухмыльнулся Галмар. — Стоило догадаться, раз я буду занят…
Я промолчал, скрестив руки на груди. И так сегодня болтал не меньше Гуньяра.
Пару мгновений норд смотрел на меня, но осознав, что я не планирую отвечать, пожал плечами.
— До ночи закончим, — сообщил Галмар. — Тянуть с захватом имений в любом случае нельзя. Слухи распространяются слишком быстро. Завтра уже некого будет ловить, все родичи арестованных, у кого рыльце в пушку, успешно сбегут. Самые умные, небось, уже это сделали. Но я не думаю, что умных среди них было достаточно много, иначе не натворили бы такой херни!
Я коротко хмыкнул.
— Будут пытаться собрать все деньги, артефакты, камни, побрякушки и иную дрянь, — пояснил он. — Иные, наверное, вообще понадеются на Талоса и ничего не станут делать.
— Что же, я всегда готов размяться, — стукнул я себя по груди.
Даже некоторый интерес появился, вдруг удастся столкнуться с наёмниками дворян, решивших защитить своих хозяев? Надеюсь они будут достаточно сильны!
— У тебя есть время приодеться, — Галмар оглядел меня с ног до головы. — Подходящую по размеру кольчугу, скорее всего…
— Я сказал, что готов, — рыкнул я. — Кольчугу оставь себе.
Он зло раздул крылья носа, но всё же кивнул.
— Тогда жди, сейчас мои ребята закончат, — Галмар указал на тяжёлых пехотинцев, которые как раз уводили последних представителей знати. Остался только один, со сломанной ногой. Бледный, как снег, он опирался о ледяную каменную стену. — Думаю, полчаса найдётся. Хочешь, сходи на кухни. Вряд ли тебя отравят. А если найдётся сторонник дворян, который попытается, — норд ухмыльнулся, — знай, что твоя смерть не будет напрасной!
— Предпочту остаться и посмотреть, — насмешливо отверг я его предложение. — Зрелище здесь интересное, а живот я набил в зале, пока общался с ярлом.
— Действительно, когда ещё выдастся возможность понаблюдать, как знатного дворянина тащат за цепь, словно напакостившего пса? — философски спросил Галмар.
— Зачем ему ногу сломали? — поинтересовался я. — Или это Ульфрик Криком сделал?
— Не, это Свенрик Дроммон. Тот ещё кретин. Пытался бежать, вот и получил. Почему, думаешь, последний в очереди?
Невысокий норд с плешивой головой громко вопил, подволакивая ногу, пока стражники тащили его (уже переодетого в тюремное тряпьё) за цепи по двору — в сторону казематов. Сломанная нога оставляла на плитах кровавый след.
Несмотря на случившееся, он был «говорлив»: исходил криками, обвинениями, яростно высказывая недовольство формами, которые принял его новый мир.
— Послушайте его. Что за наивность, — буркнул Галмар. — Не хер было воровать, пока Ульфрика не было в Виндхельме, и всё было бы отлично.
— Неужто вся знать замарана? — спросил я. — Там их человек двадцать было. И все дружно принялись набивать карманы?
— Все? Да как будто бы нет, но… — посмотрев на меня, норд на миг задумался. Где-то над головами закричала чайка. — Скажи, Драгар Геснер, кто представляет наивысшую угрозу для Скайрима?
— Талмор? — подумав, ответил я.
— Неверно, — отрезал он. — Не будь Талмора, на его месте был бы кто-то ещё. О, нет. Внутренние угрозы — вот что самое опасное для любой страны, города или даже дома. Но что представляют из себя эти «внутренние угрозы»? Слишком размыто, не так ли?
— Предатели, такие как этот, — молча кивнул я.
Галмар хмыкнул.
— Уже ближе, только… Вслушайся в речи этого человека. Свенрик одержим уверенностью в своей правоте и нашей неправоте. Он держится за чёткий, безопасный взгляд на мир; у него есть простые ответы. Он думает, что ответы на некоторые, основные вопросы известны всем и заранее. Уверенных людей можно поколебать, Драгар Геснер, их можно обратить в преданных союзников. Всё, что тебе нужно — найти то, что пугает их больше всего. Распалить страхи, сжечь до углей основания их уверенности — и потом предложить другой, но тоже «несомненный» образ мысли и видения мира. Они перепрыгнут пропасть, какой бы широкой она ни была, и со всей силой схватят то, что предложил ты. Нет, такие как он — лишь дутая угроза. Уверенные — не враги нам. Сейчас этот кретин заблуждается, но страстно желает прилепиться к чему-то ещё. Сделай теперешние убеждения неудобными, обмани его по видимости стройными и логичными убеждениями твоей выделки. Вечная преданность гарантирована.
— А ты не так глуп, как кажешься, Галмар, — открыто произнёс я. — Последние мозги ещё не выбили из этой башки.
Он громко расхохотался.
— Ох, орк, твоя непосредственность поражает меня! Впрочем, именно поэтому Ульфрик и приблизил тебя. Одного меня мало. Нужен кто-то ещё, кто будет говорить, что ярл, в своих хитромудрых планах, зашёл слишком далеко.
— Так что с внутренними угрозами?
Галмар облизнул губы.
— Наши главные противники — те, кто лишены уверенности. Задающие вопросы, встречающие наши прилизанные ответы с неистребимым скепсисом. Их вопросы ударяют по нам, лишают нас опоры. Они… возмутители спокойствия. Пойми, эти опасные люди понимают, что всё непросто, они занимают позицию, несовместимую с наивностью. Неоднозначность окружающего смущает их умы, но они отвергают наши уверения в удобстве простых объяснений, нашу идею чёрно-белого мира. Если желаешь нанести такому великое оскорбление, Драгар Геснер, назови его наивным. Тогда он воистину воспылает, даже потеряет дар речи… а потом ты заметишь, как его разум идёт по следам, распутывает наши доводы. Они спрашивают себя: «Да кто он таков, чтобы звать меня наивным?» И приходит ответ: он человек, черпающий выгоды, даваемые полной уверенностью. Уверенность позволяет ему суждения непродуманные, исполненные наглого презрения к нижестоящим. После этого в его глазах вспыхнет свет понимания: в тебе он встретил настоящего врага. Он познает страх. Нет, ужас!
— Среди знати появились такие люди, — кивнул я, скрестив руки на груди. — Сомнения от них пошли к остальным, заражая, будто чума.
Галмах усмехнулся.
— Всё так. Вот только…
— Возникает вопрос, обладает ли должной уверенностью сам Ульфрик, — хмыкнул я. — И ты, Галмар.
— И я… — повторил он. — Про тебя, Драгар, речи нет. Я вижу, что ты никогда не сомневался в себе.
— Лишь я сам — тот орк, кому я могу действительно доверять, — хрипло подтвердил я.
— Что же, разумно. Так обладаю ли уверенностью я сам? Или на самом деле меня осаждают вопросы, сомнения, я тону в необузданных потоках сложностей? — Галмар помолчал, потом продолжил: — Я придерживаюсь всего одной уверенности. Сила формирует лик мира. Сама по себе она ни плоха, ни хороша — это лишь инструмент, которым владелец переделывает всё вокруг, чтобы оно служило его личным… прихотям. Разумеется, применять силу — значит рождать тиранию, будет ли она тонкой и мягкой или грубой, жестокой. Показывать силу — политическую, семейную, любую — означает угрожать её применением. Против всех, кто дерзает сопротивляться. Пусть они знают: когда сила потребуется, её применят. — Он махнул рукой: — Слушай того дворянина. Свенрик делает мою работу за меня. В темницах сокамерники услышат его бредни, и некоторые присоединятся, образуя хор — надзиратели заметят одного или двух, запишут — я перечитаю эти списки, ибо в нём те, на ком можно сыграть. А вот те, что молчат и отворачиваются — они попадут в список на казнь, вне зависимости от того, сколь много наворовали за время отсутствия Ульфрика.
— Интересно… Значит, пусть себе пищит. — Откровения Галмара заставили задуматься.
— Да. Ирония в том, что он наивный глупец, хотя считает себя совершенно иным — умным и хитрым. Попавшимся случайно и сугубо по вине других! Его полная уверенность выражает полное невежество. — Галмар широко улыбнулся. — Подумай только, ещё бóльшая ирония состоит в том, что края политического спектра являют полное совпадение в целях и методах, даже в привычках последователей. Злоба по отношению к отрицателям, готовность проливать чужую кровь ради своих целей, готовность до последнего защищать свою точку зрения. Ненависть ко всем, кто выказывает сомнения. Ведь скептицизм маскирует презрение — а быть презираемым теми, кто ни во что не верит, значит получить самую глубокую и болезненную рану. Итак, мы держимся за уверенность, и потому нам придётся искоренить всех, задающих вопросы. Увы и ах, но я получу такое удовольствие…
— Тебе это нравится? — удивился я. — Больно разговорчив и велеречив.
— То, что я предпочитаю лёгкие и простые пути не делает меня глупцом, Драгар Геснер. Кроме того, ты слишком быстро судишь. Считаешь, что уже знаешь меня? Я вижу это в тебе, не отрицай. Быстрые замечания, скоротечность суждений. Наивность, орк. Ты показал очень многое одним пренебрежительным высказыванием. Признаю, моя инстинктивная реакция позабавила меня самого. Обливион тебя побери, хотел бы я сорвать с плеч твою голову, как вшивому злокрысу. Хотел бы я показать тебе настоящее презрение. Моё. К тебе, к такому вот сорту людей и нелюдей. Хотелось бы содрать с твоей рожи пренебрежительную гримасу и пропустить через мясорубку. Думаешь, тебе известны все ответы? Наверное, думаешь — если верить словам. Что же, жалкая мелкая тварь, однажды неуверенность постучится к тебе в дверь, заползёт в горло. Поглядим тогда, кто придёт к финишу первым — смерть или смирение. В любом случае ты заслужишь у меня миг сочувствия и именно в этом наша разница, не так ли?
Оглянувшись, он заметил выстроившихся солдат и тут же сменил выражение лица, заставив меня считать, что всё только что слышимое было лишь сном.
— Идём, орк, время убивать, — и подмигнул мне.
— Знаешь что, старик? — оскалился я. — Вечером, когда ты сядешь отдохнуть после очередного успешно выполненного поручения Ульфрика, то можешь почувствовать лёгкое жжение пониже спины. Это тебя будет ебать твоё самомнение.
Галмар расхохотался.
— Идём, — кивнул я. — И спасибо.
— За что?
— За то, что напомнил: здесь у меня нет союзников.
* * *
Примечание автора: понравилась глава? Не забудь поставить лайк вот здесь и конечно же буду ждать твой комментарий :))