• Bandileros

• фанфик
• гарри поттер
• прода

По просьбам трудящихся, выкладываю проду! прошу заметить, господа — в этой проде 13 страниц. Когда я работал на фикбуке — у меня был стандарт в 5 страниц, редко прода была больше. Могла быть по 4 странички — то есть в этой проде 2.5 стандартных фикбуковских. Дело в том, что здесь я не так ограничен и стараюсь не просто дать поскорее проду, но и ещё сделать из неё что-то полноценное, не ограничивая себя работой на время и дедлайнами. Поэтому темп работы и темп выкладки — это две большие разницы. Да, вот файлы:

6.txt

1-6Сэлем.txt

__________6__________

Я приближался к макгонагалл практически бесшумно, но всё равно не сумел улизнуть — она обернулась и заметила меня, сощурившись.

— Мистер Сейлем, — профессор посмотрела на меня вопросительно, — вы что-то хотели?

Я поднял лапку:

«Профессор, я хотел бы спросить вас, не поможете ли вы мне освоить звуковые чары».

— Звуковые? — Профессор макгонагалл удивилась, — я так понимаю, вас не устраивает каждый раз писать в воздухе?

«Совершенно верно. Это ограничивает возможности общения. К тому же детишки не слишком любят читать».

— Ну хорошо, макгонагалл кивнула, взяла лист и что-то на нём начеркала, — берите эту записку и отправляйтесь к профессору Флитвику. Он специалист в такого рода чарах, меня это мало касается.

«Благодарю»

Я взял в зубы клочок бумаги, запрыгнув на её стол и вежливо поклонившись, удалился. И припустил по коридору — кабинет профессора Флитвика был на пятом этаже главного крыла Хогвартса — Старого Замка. Все кабинеты здесь были необычны и нетипичны — они веками обустраивались, напоминали роскошные по средневековым меркам интерьеры.

.

Я добрался до кабинета Флитвика не сразу — пришлось дать знатный крюк из-за лестниц, и когда дошёл — уже порядком устал. До сих пор я не встречался с Флитвиком. К моему немалому удивлению — профессор Флитвик вёл урок, причём урок у первокурсников. Я приоткрыл лапкой дверь и протёк внутрь, глянув на миниатюрного профессора.

.

Он рассказывал какую-то историю из чар, попутно говоря о том, как ловко волшебники умудрялись приемнять магию. Флитвик был маленьким, таким как в первых фильмах — а не таким как впоследствии. Это седоволосый профессор, довольно забавной наружности. Полугоблин, вроде, или просто карлик.

Флитвик показывал студентам чары, водя в воздухе палочкой. Спаренный урок слизерина и Гриффиндора — и я кажется понял, почему Уизли при первой попытке начал трясти палочку, он просто имбецил. То есть — он тупо сидит и дремлет около окна, скрывшись за старшими товарищами — с моего места прекрасно видно, что он дрыхнет.

.

Я вообще не понимаю, как дети волшебников, наблюдавших за магией всегда, умудряются тупо не повторить за взрослыми простейшие заклинания — и тем более таким как Уизли, который всю жизнь видел как колдовали другие и в итоге выдаёт ну вы все понимаете что. Возможно дело ещё и в ментальной природе волшебников — они все как маленькие дети, то есть дураки. Поголовно. Некоторые хитрые, некоторые умные, но дураки — то есть ребятёнок-волшебник по природе своей живёт в чудесатом и волшебном мире, и ничто не окунает его головой в лужу, он может поверить в любую херню, и совершенно не способен осознать что магия это нечто совершенно не похожее на взмахи палочкой и бубнение заклинаний.

.

Я сел около парты, профессор Флитвик как раз с задором закончил поучительный рассказ о том, как опасно применять заклинание вечного приклеивания. Он конечно продемонстрировал это заклинание — оно мне понравилось. Это скорее аналог молекулярной сварки материалов друг с другом, чем приклеивание.

.

Профессор удалился за стол, и заметив меня, улыбнулся:

— Ой, кажется у нас гость. Доброе утро, джентльмен. Вы ко мне по делу?

Я кивнул.

— Вот как? Давайте, что у вас там.

Мало кого в волшебном мире слишком смущало что я кот. Это мне нравилось! Я телекинезом перенёс к нему бумажку от Макгонагалл и сел на хвост, склонив голову набок. Флитвик поймал бумажку и прочитав её, рассмеялся:

— Вы хотите освоить такие сложные чары?

Я кивнул.

— Я слышал, что впервые в истории в Хогвартсе помимо человека учится кот-волшебник, но не думал, что ваши интересы такие оригинальные, — сказал Флитвик, — у вас же нет палочки! Как я научу вас?

Я поднял лапку и ответил:

«Простите мою бестактность, профессор. Я полагал, что соединение материума с миром снов через куски тела тварей из мира снов, требуется в первую очередь тем, кто не обладает достаточным граничным резонансом».

Глаза флитвика не расширились — они сразу стали квадратными, хоть линейкой мерь. Он чуть не навернулся со своего стула, потом вскочил, волосы его казалось всё больше встопорщились:

— Что? Что ты сказал? — взволнованность профессора заставила многих студентов быстро притихнуть.

«Профессор, я хочу научиться чарам звуковой иллюзии. Мне надоело писать эти надписи — я конечно ценю эпистолярный жанр, но не настолько!».

Флитвик вскочил и посеменил ко мне:

— Про тварей, что ты сказал про тварей!?

«Куски тела тварей из имматериума требуются тем, кто не обладает пограничным резонансом выше уровня «хет». Я удивлён, что мне нужно объяснять вам, как работает магия».

— Объясни подробнее, — с придыханием попросил профессор, — что это за твари? И что делают эти куски?

Судя по его виду, у него подскочило давление и лицо заалело от возбуждения. Я только пожал плечами. Теорию в мою мохнатую головку вложила книжка и я ответил как было:

«Волшебные твари, то есть твари существующие в мире снов, обладают естественным природным резонансом разного уровня — от уровня «тес» до уровня «алеф». Использование их фрагментов в качестве резонатора-проводника между мирами широко распространено теми, кто не обладает собственным резонансом уровня выше хет. Волшебные, или иначе говоря существа из мира снов, соединяют мир снов и мир материальный, и их фрагменты, если их правильно обработать магией, становятся постоянными резонаторами, через которые существа, не обладающие достаточно высоким резонансом, могут воздействовать на реальный мир. По-моему — странно, что кот должен объяснять вам фундаментальные основы магии».

Флитвик дочитал это и глаза его ещё больше оквадратились, он сел на стул, задумался.

— Я всё никак не мог понять… спасибо! — он улыбнулся, — откуда вы это знаете?

«Секрет».

Он важно кивнул:

— Научить вас звуковым чарам в обмен на такую ценную информацию — это совсем пустяк.

«Почему?».

— Что почему? — переспросил Флитвик.

«Почему это такая ценная информация»?

Флитвик расплылся в улыбке:

— Да будет вам известно, что единственным открывателем и исследователем мира снов — являлся сам Мерлин! — с придыханием сказал он, — однако, Мерлин ни с кем не поделился своими открытиями — по крайней мере, самой важной их частью. Говорят, что именно открыв существование того, что он назвал миром снов, он стал таким великим волшебником и научился творить немыслимо сложную и сильную магию… Однако, с тех пор многие тратили много сил и средств, чтобы заново открыть, но безуспешно. Малоизвестный и почти мифический «мир снов» Мерлина — остался похоронен вместе с ним безвозвратно.

.

Я задумчиво склонил голову набок.

— Поэтому очень интересно что вы знаете об этом.

«Практически ничего, кроме того, что я вам уже сказал».

— Ах, как жаль, как жаль. Тем не менее, я с радостью научу вас, — флитвик достал палочку, — смотрите и запоминайте. Если это вам конечно чем-то поможет…

Я повторил за ним мысленно заклинание, оно очень простое. И в качестве звука представил себе свист соловья. Получилось далеко не с первого раза, но постаравшись, я сумел добиться подходящего эффекта.

«Спасибо. Пойду тренироваться».

Написал я и покинул кабинет Флитвика. А маленький профессор вслед порекомендовал мне чаще приходить на его уроки. Я кивнул и убежал.

.

* * * * *

Голос! Боже, у меня появился нормальный голос и можно разговаривать! Меня теперь хрен заткнёшь!

Всё, главная цель в жизни котика — это стать человеком, потому что секс-бомба Пинс тихонько чахнет в библиотеке, а у меня — лапки. Я разучивал заклинание звуковой иллюзии целый день и это было не так то просто — проблема в том, чтобы транслировать звуковую иллюзию потоком, а так же делать это оперативно и быстро — то есть мастерски освоить чары звуковой иллюзии и научиться делать это непринуждённо. Пока что я мог только отдельную фразу транслировать, но это мне мало чем помогало.

Котики любят поспать — это всем известно. Вот и я, дрых в гостиной слизерина на диванчике, и меня никто не трогал — все знали, что это опасно. Может что-то случиться, если тронуть котейку. Лежу себе, пытаюсь заснуть — а сон не идёт. Начало раздражать — я никак не мог заснуть! Ворочался на диване, пытался свернуться в более удобную позу — ничего не помогает. Тогда я решил развлечь себя и встав, пошёл в библиотеку — отбой уже был и студенты рассосались по своим спаленкам, а мне осталось только уныло искать себе занятие.

Библиотека Хогвартса не закрывалась — у неё вообще не было дверей — было отдельно книгохранилище, отдельно запретная секция, и отдельно — читальный зал, в котором властвовала Мадам Пинс. Моя красотулечка, с такой талией и таким лицом, что кинозвезда, не меньше. Её глубокое декольте и грудь размера эдак под четвёртый, упругая и высокая, заставляли котика обливаться слюной.

Идя по коридору, я заметил кошачий запах. И через пару мгновений после этого — натолкнулся на кошку, которая развернулась и уставилась на меня. Я прошёл мимо, кошка уставилась ещё пристальней.

.

Транслировал звуковую иллюзию:

— Что, котов никогда не видела? — спросил я у неё.

Миссис Норрис удивлённо округлила глаза. Я фыркнул и побежал дальше. Аргус Филч появился вскоре передо мной и попытался поймать — но куда там ему, старику.

— Эй, мужик, отвали, — я отпрыгнул, — хватит приставать к котикам!

— Что? — старик уставился на меня как на восьмое чудо света, — что ты сказал?

— А что ты руки тянешь? — возмутился я, — я тебе что, студент какой, чтобы ты меня тут вылавливал по ночам? Я кот, коты ночные хищники. Не мешай. У меня есть важные дела.

Старик только хмуро на меня посмотрел.

— Иди уже.

Вот так бы всегда. Кивнув ему, я попёр дальше в библиотеку.

.

* * * *

Хотел почитать что-нибудь интересное, художественно-волшебное, и о странность — в библиотеке не было ничего. То есть вообще ничего волшебно-художественного! То есть совсем ничего — волшебники, как я понял, не приемлют художественную литературу. Точнее им даже неизвестен принцип создания вымышленных историй — у волшебников у всех проблема с восприятием фантазии — они лишены её. И принимают любую чушь за чистую монету. Я побродил по библиотеке, но так и не нашёл ни одной художественной книжки — волшебники даже в сказки барда биддля верят как в реально происходившие события!

.

Закрыв мордочку лапкой, я посидел немного между стеллажами. Эти волшебники меня утомили отсутствием адекватных развлечений! Неужели так сложно написать пару романов? Нет, за это дело нужно взяться самому. Я огляделся, принюхался и решил — если волшебники в принципе не способны художественную литературу писать — то это должен сделать я!

Перебежав в читальный зал, я спешно достал с полки большую стопку чистых листов бумаги, перо с чернильницей, и решил начать написание своего собственного волшебного романа. Ну или какой-нибудь беллетристики. Чтобы проняло до печёнок. Вот только… решить и сделать — две большие разницы. У меня не было в загашниках ни одной внятной мыслишки — что бы такое написать. Хмф… Пожалуй, лучше сделать волшебный аналог какой-нибудь магловской истории. Да, точно. Скопирую почти один в один — что-то вроде Игры Престолов, переложив её на волшебный лад! Я всегда увлекался разными историями — так что знаю не совсем наизусть, но близко к тому, очень немало интереснейших магловских историй. Пожалуй, да, стоит начать с самого простенького. Я уселся за стол и попробовал телекинезом перо — это довольно неудобно. Пожалуй, лучше будет воспользоваться карандашом. А ещё лучше — писать магией с высокой скоростью… чары для этого существуют — так что поехали!

.

* * * *

.

Написание романов — это оказывается очень, очень тяжёлый труд, даже если тебе вкратце известен сюжет — нужно очень многое придумывать от себя. Ну и конечно, я не хотел просто писать роман — я решил сделать его более-менее воспитательным по отношению к обществу — добавил в него несправедливо осуждённого героя, которого обвинили в предательстве своих друзей по полному беспределу, добавил ещё несколько элементов с намёком на реальность и приправил это всё приключенческой тематикой. Мне нужно было одно — чтобы это продавалось, и чтобы это хорошо продавалось, а для этого мало написать — нужно чтобы людям зашло.

Почёсывая коготками за ухом, я накалякал целых десятка полтора страниц, после чего только успокоился — вроде пошло потихоньку. И отправил их Ксенофилиусу Лавгуду в журнал «Придира», предложив сотрудничество — я пишу, он публикует, прибыль пополам. Всё по честному!

Когда закончил, вернулся в библиотеку и улёгся спать прямо на кресле библиотекарши. Устал как не знаю кто.

Разбудила меня наша очаровательная Ирма Пинс, она выглядела ещё лучше, чем раньше. Грудь колесом, едва не вываливается из декольте, стройные ножки, накинутая поверх мантия, личико — ммм… Эротическая фантазия маленького котика. Пинс обнаружила меня утром и разбудила, подняла и положила к себе на колени. Я свернулся у неё на коленках в клубочек и продолжил спать — на этот раз в раю… Выспался как следует.

— Котик, — Пинс погладила меня за ушком, — котик, просыпайся, пора кушать.

— Мяу? — я учуял запах рыбки, — мяу, — и встал, набросившись на хорошую жареную рыбку. Пинс положила её на маленькую тарелку, и не мешала мне кушать, сидя у неё на коленях. Только умилялась. Я закончил с едой. Кивнул ей.

— Ну раз всё, то давай слезай, меня ссадили на стол с коленок, — у меня много работы. А ты я вижу всё ненасытней день ото дня.

— Мряв, — ответил я, заурчав.

— Маленький шалунишка, — подмигнула она. Я улыбнулся, склонив голову набок. Меня тут же начали гладить.

.

Женщина моей мечты.

Однако, разлёживаться тут было дальше нельзя. Это только в книжках хорошо в хогвартсе учиться было — приехал бац-распределение, бац— сразу же урок у Снейпа, бац, сразу же урок полётов, бац-бац и уже волдеморту рога обломали. Даже на мой взгляд очень и очень затянутая книжка, которая изобилует совершенно никак не относящимися к сюжету деталями, очень резво всё описывает. И то только самые запоминающиеся моменты — при этом совершенно игнорируя остальную жизнь в Хогвартсе. А жизнь в школе была не только по праздникам и во время знаковых занятий — тут время не искривлялось, шло относительно ровно и вроде бы даже не сворачивало куда-то не туда. Поначалу мне сложно акклиматизироваться в хогвартсе, особенно в свете того, что я тут уже натворил. Я же поставил себе цель — изучать магию.

Со стороны места библиотекарши потянуло свежим кофе, ну а я — решил всецело посвятить своё совершенно свободное от работы время — учёбе. Мне нужно было осваивать магию. Причём простенькие бытовые чары меня мало интересовали — хотя как раз в программе Хогвартса были не разного рода мощные заклинания, которые могут превратить заклинателя в лужу, если он ошибётся, а обычная бытовуха.

Несомненно, бытовые чары были интересной темой, но природа магии означает, что между бытовыми и любыми другими чарами нет большой разницы — это материализация мира снов — умственное воздействие на мир снов, соединение его с реальностью и тем самым — воплощение эффекта. Поэтому неправильное произнесение заклинания могло дать хаотический и непредсказуемый эффект. Для того, чтобы воплотить частицу грёз в реальности — нужно было только волевое усилие и резонанс между мирами, который создаёт любой волшебник. Поэтому я считаю бесполезным для себя заучивать движения палочкой и формулы заклинаний.

.

Взаимодействие с гримуаром сломало мне весь естественный ход развития — и теперь с одной стороны — эти книжки, в которых всерьёз говорится о том, что заклинания это весёлая абракадабра и происходят от движения палочкой — кажутся мне идиотизмом, с другой — а альтернативных методик не существует.

Я подумал об этом довольно долго. Волшебники, похоже, сами не особо стремились к изучению всей магии и довольствовались тем, чему их учили учебники — и то по большей части, как и все школьники, пропускали мимо ушей. А потом ушами же хлопали. Был ещё вариант вернуться в секретную каморку и посмотреть другие книги — но мне хватило вложения в мою буйную голову одного гримуара — остальные вообще сведут меня с ума.

.

* * * *

Замок был огромен и безумен. Он мне напоминал страну чудес, в которую попала алиса, или кошмар наркомана, обсмотревшегося мультфильмов про волшебные замки. Шёрстка у меня сама по себе встала дыбом, по коридору пролетело большое странное существо.

Хогвартс выглядел совершенно, абсолютно не похожим на известный мне замок — это был замок целиком состоящий из волшебства — я перебежал по коридору в сторону лестниц. Портреты на стенах были ещё более живыми, чем обычно — и в отличие от уже привычных мне — это были настоящие живые портреты. Похожие не на намалёванного ходящего двухмерного персонажа, а окно в мир портрета, полностью трёхмерный. Я принюхался.

.

По спине у меня пробежал холодок ещё раз — колодец с лестницами выглядел дичайше — лестницы постоянно меняли своё направление, даже более того — они постоянно двигались, а не по расписанию хогвартских лестниц. Они извивались как змеи и переходили от одного этажа к другому.

Всё здесь казалось слишком волшебным — даже стены были сделаны из слегка светящегося камня, огонь факелов не походил на естественный, обычный, он был синеватого оттенка, и светил необычайно ярко — лучше чем любая лампа. Под сводом потолка щебетали странного вида птицы, невиданные мною раньше и невообразимые. В углах слегка дрожали тени, которые иногда никто не отбрасывал — по коридору прошла тень человека. А самого человека как не было так и нет.

.

Здесь не просто всё было пропитано магией — всё состояло из неё, всё сущее, и магия была так естественна, что не напоминала мне заклинания и обычные взмахи палочкой — она была так же естественна как гравитация — она была везде, пронизывала всё.

Странного вида существа пролетали по коридору, роясь как мошки, и похожи они были на помесь летучей мыши и какого-нибудь зверька вроде суслика. Я запрыгнул на ближайшую лестницу и она начала под моими лапками изгибаться ещё сильнее. Здесь не работала обычная человеческая логика и обычный здравый смысл — здесь целиком всё зависело от сознания и желания. Оно было похоже на сон, который мы осознаём и сознательно можем вызвать желаемый образ в этом сне, прекрасно понимая, что это всего лишь фантазия. Однако здесь сказки становятся реальностью, мифы — фактами, а желания — обретают плоть и кровь. Так же как обычные портреты оживают по воле и фантазии создавшего их художника и человека, изображённого на них.

Я слегка покачнулся, здесь можно было сделать всё. Абсолютно всё. К чёрту сверхсложную магию, тут можно было творить немыслимую магию, с такими необычными эффектами, что голова шла кругом. Например можно было создать силой собственной фантазии себе комнату — которая принимала бы тот вид, который нужен, потому что здесь совершенно другие понятия и нет слова невозможно.

Котик есть котик — я подумал о большой вкусной рыбке — и на меня сверху упала рыбина, килограмм тридцать тунец, чуть не раздавило насмерть — на силу успел отпрыгнуть! Тунец пучил глаз и бился, пытаясь найти воду. Брысь из головы мысли о еде! Это же не то место, где можно себе позволить подобное легкомыслие.

.

Мир снов.

Мир снов, открытый Мерлином — магическая изнанка мира, изнанка Хогвартса. Он сильно отличался от того, что я думал — мир снов создан мыслями людей — поэтому мысли здесь обретают и дают какую-никакую стабильность грёзам — громадина Хогвартса здесь не такая как в реальности — а такая, какой она кажется людям, в нём обитающим — он стократ больше и величественней. Хороший вопрос — на плане Хогвартса нет так называемой выручай-комнаты. А так же нет комнаты с василиском — может быть потому что они находились здесь? В мире снов? Или по крайней мере — очень сильно с ним связаны — по поводу выручай-комнаты я уверен — она определённо по своим свойствам напоминает нечто, что может быть создано только с глубоким пониманием мира грёз.

Спокойствие, котик, только спокойствие. Здесь было очень необычно — я решил прежде чем эвакуироваться в реальность — попробовать немного изучить Хогвартс. В подземелья даже заходить не хочу — мало ли каких чудовищ породит страх перед Снейпом. А вот по знакомым коридорам я не прочь был прошвырнуться — и пошёл, оглядывая круглыми от удивления глазами, какой же всё-таки здесь прекрасный мир. И как легко кажется воплощается магия — нужно лишь подумать и всё готово, вот оно, получается на раз. Даже не надо прилагать никаких усилий. Я хотел было пожелать себе обратно человеческое тело, но задумался и пока не придя к однозначному выводу, как я должен выглядеть будучи человеком — решил ничего не менять. Зато летать мне тут удалось легко.

Существа мира грёз были в основном неагрессивны, мне редко встречались такие — разного рода мелочь, вроде волшебных мышей. О, а вот и кабинет директора — его охраняла большая и злобная горгулья — причём настоящая, а не каменная — существо дышало, фыркало, оглядывалось по сторонам. Но на меня не бросилось. Я тоже не стал убегать и проскользнул мимо этой гадины — она вообще на меня посмотрела флегматичным взглядом, проигнорировав полностью мои передвижения.

Изнутри кабинет директора Хогвартса напоминал музей — десятка четыре стеллажей, заставленных самыми разными мелкими вещицами, совсем не похожими на те, что стояли в реальном мире. И главное — на жёрдочке около директорского стола сидел феникс, который лениво поднял голову и посмотрел на меня, и вдруг как раскудахтался! Я приложил лапку к губам, но феникс не понял и решил во что бы то ни стало на меня наброситься. Я тоже не был слабым и чуть увеличился в размерах, приобретя вид большой кошки, вроде пантеры, и отбил лапой попытку нападения на меня. Феникс, когти которого прошли мимо, недоумённо посмотрел на своего противника. Птичка умная, но рано или поздно я его сожру к чёртовой матери.

.

— Что, выкусил? — спросил я человеческим языком, — нечего было лапы тянуть. Сами с усами.

— Курлы, — он обиженно курлыкнул и отвернулся, по всей видимости, не желая вступать в дальнейшую дискуссию.

По кабинету гуляли тени, похожие на тени людей, я пригляделся — если хорошо присмотреться то можно было заметить, что тени отбрасывают практически невидимые, очень блёклые и прозрачные фигуры людей, похожие на ну очень прозрачных призраков. И люди эти — Дамблдор, Макгонагалл, Флитвик и Спраут, Снейпа не было. Причём фигура Дамблдора чуть менее белёсая, чем у других — он чуть больше проявляется в мире снов. Но всё равно многократно прозрачней любого призрака, едва можно угадать общие черты.

Похоже, у них сегодня какой-то педсовет или что-то в этом роде, а я нарушил спокойное течение их беседы — поднялся шухер, Дамблдор водил вокруг палочкой — вот она в мире снов была проявлена очень сильно — это чёрная, изогнутая, большая палочка, похожая на зазубренную кость, с рукоятью из человеческих зубов, мерзость самая страшная. Но… Это в мире снов. В реальном мире — это просто миленькая бузинная палочка, ничего более.

Я отпрыгнул от его заклинания и решил ретироваться — посредством аппарации. Аппарация — это перемещение через мир снов, волшебник просто входит в него в одном месте и тут же оказывается в другом, желаемом им месте, потому что здесь, в мире снов, всё подчиняется воле волшебника — и пожелав где-нибудь оказаться — можно правда там оказаться.

.

Вход в мир грёз в Хогвартсе был осложнён и заблокирован — но это не касалось волшебных существ, уже проявленных в нём — феникса, домовиков, ну и у Дамблдора было исключение. Точно так же, как вода не является препятствием для рыбы, волшебные существа могли спокойно входить и выходить из мира снов — и Фоукс не исключение.

Я аппарировал прямо в гостиную слизерина и постарался выйти из мира снов — для этого нужно было применить соответствующую магию пробуждения. Я оказался через мгновение на коленках у девушки, материализовавшись в материальном мире и свалившись с высоты прямо на неё. Это была шестикурсница, на которую я, взъерошенный и ещё пахнущий миром грёз, выпал.

.

Спонтанное приключение после прочтения книги о сноходчестве — заставило меня по совершенно новому взглянуть на весь этот мир и на всю магию в корне, в принципе. Поэтому с очумевшим взглядом я сидел и думал — а ведь всё тогда становится логично. Закрываются те сюжетные дыры, которые не объясняются в каноне и более того, находится объяснение тому, что вызывало такой диссонанс у меня. Волшебники не идиоты — это мир снов выходит так далеко за пределы понимания простых смертных и простой логики и здравого смысла материального мира — что они весьма ему соответствуют. Их странности и чудачества, их глупости и их часто тупости, вполне идут в ногу с использованием магии и мира снов, ведь для них не действуют законы простой логики. В магии два плюс два может оказаться пять, или три — а не только в бухгалтерии, нет ничего абсолютно постоянного, чувства и мысли имеют больше силы, чем логика.

.

Я почувствовал магическую изнанку мира намного лучше, чем обычно — она была везде и нигде, всё это что я видел — и был Хогвартс. Но как бы его исходный код, или его принципиальная схема, а то, что мы видели в материальном мире — только продукт наложения магического исходника на реальный замок. И не было тут здравого смысла ни одной капли — чтобы быть настоящим волшебником, нужно погрузиться глубже в мир снов, начать видеть мозгошмыгов везде и стать немного долбанутым на голову. Иначе никак — человека, подошедшего к магии как к науке — магия сведёт с ума, разрушив все логические основы. Здесь нет даже причинно-следственных связей — достаточно вспомнить пророков и то, что пророчество провоцирует исполнение самого себя, следствие становится причиной.

.

С гудящей головой и разъезжающимися ушами я не сразу заметил, что девочка меня гладит по голове и зовёт. Я посмотрел на неё. Она ойкнула.

Мир магии предстал передо мной слишком сильно — и от этого легко тронуться умом — он не оказался детской сказкой, скорее чем-то совершенно безумным, лишающим логики и ломающим здравый смысл, абсолютно непонятным и нечеловеческим, сводящим с ума не хуже вархаммерского варпа. Я покачнувшись упал на коленки к девушке и пытался изгнать из мыслей проклятый мир снов, который всё больше корёжил мой разум подобно кривому зеркалу, размывая, растягивая понятия и нарушая логику восприятия.

.

— Котик, ты голоден?

— Не особо, — отмахнулся я хвостом.

— Ой, — она ещё раз ойкнула, — ты говорящий!

— Ну а что такое? Тебя удивляет говорящий кот?

Девочка пожала плечами:

— Пожалуй, ты прав.

— Сэйлем! — раздался голос Снейпа, прямо надо мной. Я неспешно поднял взгляд, встретившись взглядом с Снейпом, который стоял, сложив руки на груди.

— О, привет, декан. Давно не виделись.

— Извольте говорить уважительно.

— Ну не знаю, ты конечно мужик крутой, но не в моём вкусе, — подмигнул я ему, — что такое, человек?

Снейп убрал руки и прошипел:

— К директору. К вам прибыл посетитель.

— Ко мне? — удивился я, — кто может приехать к котику?

— Не знаю, отправляйтесь в кабинет Дамблдора. Немедленно.

— Ну раз вы настаиваете…

Я использовал аппарацию через мир снов и мгновенно исчез здесь и появился в кабинете Дамблдора. Тут весь фокус был в обхождении и концентрации на точке выхода — то есть нужно дать миру грёз импульс в виде того, где ты хочешь оказаться. Довольно интересно, но сложного ничего нет — это людям сложно, а вот я вошёл в мир снов несколько иначе чем при аппарации.

В кабинете директора Хогвартса уже не было деканов и только Дамблдор, а так же ещё один странный человек, который сидел на диване по-турецки подогнув под себя ноги, и пил чай из непропорционально большой чашки, увеличенной раза в два минимум. Вид у него был взъерошенный, взгляд странный, а ещё в мире грёз он был менее прозрачным, чем Дамблдор — у него была очень высокая связь с потусторонним. Я появился на столе директора.

Дамблдор, сидевший за столом, чуть было не свалился.

— Сэйлем! — воскликнул он, — зачем так пугать! Я уже не маленький мальчик, побереги сердце старика!

— Прошу прощения, директор, — склонил я голову, — учту на будущее.

— Ах, вот и вы, — странный мужчина убрал чашку, которая истаяла в воздухе и вскочил на пол с грацией мальчика-акробата, — это вы написали мне? — он достал из складок канареечно-жёлтой мантии письмо, в котором я узнал написанное недавно.

— А вы Ксенофилиус Лавгуд? — спросил я.

— Прошу простить мои манеры, — он ахнул, вычурно поклонился, — Ксенофилиус Лавгуд, к вашим услугам, сэр.

— Сэйлем Сэйберхаген, — кивнул ему я, — какая радость с вами познакомиться.

— А я как рад! Господин Сэйлем, вы прекрасно пишете. Я уже опубликовал ваш рассказ в нашем журнале и он привлёк очень много новых читателей.

— А? А разве был уже тираж?

— Сегодня утром выпустили в продажу, — улыбнулся Лавгуд, — признаться, очень затягивает. Где вы могли быть свидетелем таких необыкновенных вещей?

— На бескрайних тропинках мироздания, — буркнул я, — не обращайте внимания, сэр.

.

— Ну почему же, вопросы уже посыпались. Я лично приехал, чтобы обсудить с вами кое-какие деловые вопросы, — он широко улыбнулся, — не будет ли нам удобнее за чашечкой чая?

— Директор, — обернулся я, — у вас часом нет чашечки валерьянки?

— Найдётся, — ответил Дамблдор, он сидел за столом и не вмешивался.

Я погрузил лапку в мир грёз и извлёк из него натуральный самовар, с кривым кожаным сапогом сверху, самовар пыхтел, пускал пар. Мистер Лавгуд создал взмахом палочки, как я заметил — без конкретизирующей формулы, временной материализацией, чайный сервиз, с изображением диснеевских мультяшек — разных микки-маусов, чипидейлов и прочего, только фарфор был прекрасного качества. Вскоре я сел за стол и взяв в лапку чашку, отпил чаю с валерьянкой. Ух! Вот это вштыривает — хочется ещё и ещё, пряный запах пьянит и похож на всё вкусное одновременно.

.

Мистер Лавгуд снова подогнул под себя ноги как буддист и причмокивая отпил чаю.

— Процент с выручки это конечно многое объясняет, — сказал он, — но нам нужна прода. И желательно как можно больше!

— Эй, качество может упасть, если я буду торопиться.

— Ну хоть немножечко, — начал канючить преданный читатель, — у вас такая увлекательная история!

— Ну хорошо, хорошо, засяду сегодня же. Как только высплюсь и покушаю — вы отвлекли меня от обеда. Между прочим, котикам нужно много спать и регулярно есть.

— Учтём! — тут же обрадовался Лавгуд, — когда ждать?

Я только закрыл мордочку лапкой. Придётся начинать писать всерьёз. Иначе мне этот поц житья не даст, вцепится зубами и не отпустит.

— На этой неделе. Обещаю, на этой неделе сделаю свежачок, — у меня слегка помутилось в глазах от валерьянки, — ик… — я отмахнулся хвостом от маленькой твари из мира снов, которая нагло прицепилась как назойливая муха. Удар хвоста заставил её влететь в стенку. Ксенофилиус Лавгуд удивлённо округлил глаза:

— Как вы это сделали?

— Что?

— Вы прогнали мозгошмыга!

— О, так это был мозгошмыг? — удивился я, — назойливая муха какая-то.

— Мозгошмыги не мухи, — наставительно сказал Ксенофилиус Лавгуд, — их притягивают страдания и мучения людей. Их нужно избегать.

— Вот как. А то я думаю что в этом кабинете нет ни одного мозгошмыга, один залез и того прогнали, — мурлыкнул я.

— Что вы знаете о морщерогих кизляках? — спросил Лавгуд, глаза его озорно заблестели.

— Вы про граббер-снарков? — спросил я, — у них сморщенный такой рожик, но они вовсе не кизляки. Обитают в местах скопления пункового фиолетового мха. Редкая гадость, между нами говоря.

.

Лавгуд просиял от радости:

— По-моему они в последнее время стали наглеть, вы не находите?

— Не наблюдал за ними особо. А в чём это выражается?

.

* * * * *

Альбус Дамблдор трясущейся рукой поднёс к губам чашку чая с лошадиной дозой валерьянки. У него мутилось в голове, а картина перед его глазами и вовсе заставляла сойти с ума — громадный самовар, Лавгуд в его жёлтой мантии, чтоб ему её съесть без соли, кот, пьют чай из блюдечек и рассуждают о кизляках, мозгошмыгах, каких-то перепончатокрылых серпнях и тупозубых бонках, у Дамблдора уже тряслись руки а сознание начало плыть, поскольку попытка вникнуть в разговор этих двух сумасшедших сводила его с ума.

— А кизляки всё-таки более гигроскопичны чем тупоносые бибики, — сказал Лавгуд, — кинь кизляка в воду и он выпьет её всю.

— А если в вино? Опьянеет ли он?

— Определённо, — Лавгуд почесал щёку.

И вот в таком духе уже два часа. Два! Часа! Дамблдору было дурно.

— Мозгошмыгов хорошо отгоняют спиритлы, — сказал кот, — они естественные враги мозгошмыгов, потому что у них нет мозгов и спиритлы лакомятся мозгошмыгами, как только увидят такого.

Дамблдор встал, покачнувшись. Ему показалось, что кончик его бороды от всего этого завился в спиральку, а очки стали тёмными сами по себе.

— Прошу прощения… мне нужно… покинуть вас…

И аппарировал прочь — прочь, прочь, подальше от этого кошмара! Дамблдор появился в подземельях Хогвартса, ворвался в кабинет зельеварения, где в этот момент Северус Снейп распекал Лонгботтома. Старик шарахнулся от Поттеров, вспомнив, что это их кот, и схватив за шкирку Снейпа, потащил прочь.

— Северус, мальчик мой, мне нужно срочно покушать мороженого!

— Я зельевар! — возмущался Снейп.

— Это безразлично! Фисташковое можешь сделать?

Когда дверь за ними захлопнулась, студенты переглядывались. Гарри только повертел пальцем у виска, мол, совсем спятил старик…