• Bandileros

• фанфик
• прода

Дратути! Вот собственно наша воскресная прода! Да, эта прода написана ранее и она немного нудновата, на мой взгляд. Вообще, весь фанфик — политика, экономика, технота, немного движухи, ещё политика, ещё экономика… Ну блин, как идёт! Я понимаю что общечитательно, так сказать, это не совсем то лёгкое ненапряжное чтиво о крутых приключениях. Тут их нет. Сейнен уже, а не сёнен. :( Старею. Ладно, вотЬ!

Х12.txt

______________

— Вот не пойму я, почему у тебя так хорошо получилось, — Александр Степанович сидел в кресле напротив меня. А я — впервые здесь, в кремле, так сказать. Большой такой зал, пафос из всех щелей, три десятка высокопоставленных чиновников в пиджаках и я такой, в курточке и с пачкой эмемдемса, сижу и точу конфетки. Они на меня посматривали несколько снисходительно.

— Руки не из жопы потому что.

— Это всё объясняет, — хмыкнул он, — а если серьёзно — в чём секрет?

— Секрет на то и секрет, — поднял я палец, — а вообще, товарищ мудрин, посмотрите на то, как работает любое российское производство. Это же пиздец галактических масштабов, — видимо мой недовольный тон заставил других ко мне повернуться, — вот скажем нужны какому-нибудь заводику пять тысяч — маленькая партия, ну скажем, каких-нибудь пластиковых фигулин, ну или одноразовых тапочек для отеля. С российским обычным предприятием свяжешься — у них флешбеки по советским временам начинаются.

— Это как? — спросил другой чиновник.

— Да очень просто — связываешься, тебе неделю не отвечают или отвечают ждите, а через неделю какая-нибудь хамоватая баба, Нина Никифоровна, звонит и сообщает что поставить могут только от ста тысяч штук, и как им удобно, прайс ещё неделю надо выклянчивать, и ещё месяц будут мурыжить со всеми деталями. Но и тогда пришлют половину партии бракованную. Оплата — это отдельный цирк с пидарасами — через кучу разных юрилиц, счетов, и прочего — это настоящий кошмар. Сто раз пожалеешь что связался с отечественным производством. У китайцев всё сделано стократ лучше — позвонишь — тут же и менеджер найдётся, и нет проблем с производством, и нет проблем с заказом по своим чертежам, и качество нормальное, и оплата напрямую через вичат скинешь — скоро позвонят и спросят куда отгружать удобнее. И всё.

— Но не всё же так ужасно, — ответил мне чиновник, между прочим, очень высокого ранга.

— Всё ещё хуже. Для создания сколь угодно могущественного бизнеса — нужна хорошо отлаженная юридическая инфраструктура, которая в наших условиях превращает производство в настоящий цирк с клоунами и пидарасами. Бюрократия, коррупция, всё это просто кошмар. Добавьте сюда вечные проблемы с инфраструктурой — доставка кое-как и кое-где, и с самими рабочими, девиз которых часто «и так сойдёт», — я покачал головой, — в России экономика и производство сейчас — это производное от советской, но переставленные на коммерческие рельсы. Но экономику нужно по сути создавать с нуля, иначе она не будет работать.

— Нда…

— Проблемы вечно с налогами, а про коррупцию вообще молчу — воруют и берут мзду все вообще. Моя компания очень жёстко работает с такими людьми — абсолютно все контакты с чиновниками и любыми лицами — должны записываться на скрытые камеры. Едва кто-то шелестнёт с просьбой дать на лапу — его тут же с рук на руки передают.

— А проверками не замучают? — спросил он же, между прочим, министр торговли.

— Я сам кого хочешь замучаю. Тут нюанс в том, что любая информация, передающаяся через мою инфраструктуру — может быть мной использована в том случае, если она свидетельствует о нарушении правил, пользовательских соглашений или закона. Это пункт соглашения — а сейчас благодаря геонету — я контролирую практически весь интернет, геонет, телефонную связь. Грубо говоря — любой чиновник у меня под колпаком, и очень плотным. А люди никогда не умели хранить тайны. Сейчас моя компания активно и агрессивно монополизирует рынок платёжных систем, и уже заняла больше семидесяти процентов в России и двадцати процентов по миру.

— О, и получается…

— Что они не могут скрыть от меня ничего. Вообще ничего. Достаточно чтобы их дальние родственники купили золотые часики на рубль, эмитированный и потраченный на госбюджет, или кто-то брякнул что-то не то… Сложные алгоритмы искуственного интеллекта анализируют всё, что они делают, и всё, что делает, говорит, тратит их окружение…

— А это не является нарушением закона? Это всё-таки слежка.

— Нет, пользовательское соглашение с абстерго позволяет мне это делать. Но смысл я думаю понятен — земля будет гореть под ногами того, кто попытается устроить вокруг нас пидорский цирк коррупции, халатности и пофигизма. Пары-тройки показательных порок местечковых чиновников хватило, чтобы другие поняли — имея такие ресурсы и информационные возможности как у меня — я априори стою выше чиновника и могу как поддержать его, так и разрушить его карьеру в мгновение ока.

— Я вам не помешал? — недалеко оказался и президент, который сидел тут. И ещё несколько политиков.

— Нет, что вы.

— У вас конечно очень агрессивные взгляды, прямо Владимир Вольфович, даже серьёзнее.

— Агрессивнее в отношении того, что мешает моему бизнесу. На данный момент — беспорядок в юридической сфере, коррупция и недостатки транспортной инфраструктуры мне мешают.

— Я слышал, — он сел за стол, остальные чиновники малость выдохнули, — что вы начали агрессивно продвигать свои товары по миру?

— Более чем. Пока не ввели санкции и запреты — нужно создать валютные запасы. Снять пенку, так сказать. Вот уже три месяца Абстерго фонтанирует товарами для иностранных потребителей — ресурсы, электроника, продовольствие, всё что только можно. Золото продаём стабильно, другие драгметаллы, инструментарий, даже на рынок нефти и газа вошли.

— Навели там беспорядок, а нам теперь расхлёбывать.

— Не беспокойтесь, пусть привыкнут к низким и стабильным ценам. Тем больнее будет им их потерять.

Президент посмотрел в свои бумаги. Огляделся — ища взглядом помощников.

Вообще, большие официальные приёмы в правительстве — у меня на них аллергия. Меня и пригласили то только как главного промышленника России.

— Начнём с вас как раз. Я не буду спрашивать вас о закрытых проектах, что вы можете сказать о годовых результатах своей деятельности?

— Они очень и очень обширные, вы это знаете. Перечислять тут вообще всё я не намерен, об этом вы можете узнать на официальном сайте — там есть раздел, где приводится годовой отчёт о проделанной работе.

— Я видел.

— Тогда коротко о том, чего там пока ещё нет. Аэрофлот заключил контракт на полное импортозамещение и постпродажное обслуживание самолётов МС-21А1, они в количестве четыреста штук — поступили в Аэрофлот, и заменили импортные самолёты отечественными. Качество отечественных выше, и что немаловажно — они полностью независимы от курсов валют — цены номинированы во внутренней валюте Абстерго, которая жёстко привязана к рублю. Новости местных авиалиний — благодаря применению электромоторов, мы создали квадрокоптер — с четырьмя мощными электродвигателями и фюзеляжем, который позаимствовали у вертолёта В-2, производства ОКБ Миля. Данный «вертолёт» оснащается крайне ёмкими аккумуляторами, электритовыми, имеет дальность полёта двенадцать тысяч километров, и крайне устойчив в воздухе, прост в управлении. Благодаря применению прочных материалов в конструкции — из него уже сделали летающий кран.

— Я слышал об этом.

— Да, испытания пока проходили на площадке Миля в подмосковной Малаховке. Тестовый образец поднял в воздух семьдесят девять тонн нагрузки. И это мы ещё не до конца грузили.

— Не до конца?

— Да, это штатная стопроцентная нагрузка. Можно её превысить немного, но нежелательно. В любом случае — результат есть результат. Серийное производство уже запущено — нам ввиду масштабных программ строительства в Липецке и области, и в рамках масштабных инфраструктурных проектов — нужны такие вертолёты для транспортных нужд.

— Он дорогой?

— Довольно таки. И плавно перетечём на монетарную ситуацию в стране и у меня конкретно — так получилось, что я всеми силами стараюсь заработать денег и всеми силами перевожу их в золото. В огромное количество золота.

— И?

— У меня скопилось очень немало. И его хотелось бы пустить в ход — поэтому я просчитал модель и предлагаю следующее — начать чеканку и продажу в свободное обращение золотых монет. Номиналом в сто тысяч рублей, весом в тридцать грамм металла. Экономике в целом — это позволит стать более стабильной и надёжной, мне — реализовать валюту в менее подконтрольной МВФ форме, а стране — увеличить содержание золота в рубле. Причём довольно существенно увеличить.

— Это приемлемо. Сколько у вас сейчас золота?

— Двадцать две тысячи тонн.

— Сколько? — он округлил глаза, — двадцать две?

— Двадцать две. Или чуть больше одного триллиона долларов в золоте. В рублях это будет семьсот тридцать миллионов монет, или семьдесят три триллиона.

Президент тяжело и нервно вздохнул. Я думаю вздрогнули многие присутствующие.

— Эта сумма порвёт экономику. Я не могу позволить чеканить столько.

— Конечно же, мои банкиры следят за ситуацией с валютой и будут сдерживаться. Просто за уходящий год мы удвоили ВВП страны — двадцать семь процентов всей экономики — всей промышленности, принадлежит Абстерго. Но при этом — примерно ВВП в полтора раза больше чем у всей остальной экономики. Стремительный диспропорциональный рост экономики — привёл к дефляции рубля, нехотя, но я вынудил игроков на рынке снижать цены, курс доллара тоже начал скакать, но он не рухнул, потому что в основном всё абстерго работает на потребительский сектор внутри страны, а не на перекупов-экспортёров. У нас своя система продаж. В результате этого — в стране просто стало не хватать денег. Я много раз предлагал присутствующему здесь товарищу Весину снизить ключевую ставку ЦБ до одного процента — на данный момент это возможно сделать. Но похоже дорогие кредиты — это прямо таки фетиш.

— Так, — президент хлопнул папкой по столу, — Весин!? Какого чёрта?

Чиновник, белея всё больше и больше, потряхиваясь немного, встал.

— Я… это… — мямлил он.

— Говорите нормально. Я тоже в курсе, какая сейчас ситуация в экономике. У вас есть существенный рост экономики — в чём проблема понизить ключевую ставку? Денег нет?

— Деньги есть.

— Чего нет?

Он замялся.

— Мозгов не хватает, — хмыкнул я, — в общем — я вынужден просить уже у вас — давайте снизим ставку до одного процента. Доходы бюджета довольно высокие, перспектива позитивная, а за прошедший год экспорт только моей компании превысил полтора триллиона в долларовом эквиваленте. И это половина всего ВВП Абстерго — ещё столько же было пущено внутри страны в ход и на хранение. Доходы от экспорта надёжные и дают очень хорошие прибыли — себестоимость многих товаров низкая, триллион — это мои доходы только от экспорта.

— То есть наценка в пятьдесят процентов? И куда ты дел столько денег? — успокоился всё-таки президент.

— Это общая цифра, частность — это после уплаты всех налогов, всех расходов, пожертвований на социальные и иные программы — а это почти шестьдесят миллиардов, чистая прибыль составила триста семьдесят миллиардов. Тарапарапам, я за год стал самым богатым человеком в мире. И без фиктивных акций. Меня беспокоит другое — в стране нужны деньги, очень много денег.

— Предлагаю рассмотреть вариант с обращением золота и дополнительными эмиссиями, — сказал президент, — нам есть чем их обеспечить — и бога ради, понизьте уже ключевую ставку, хватит этим синдромом пяти процентов страдать. Мир не рухнет, если вы сумеете вбросить деньги в экономику.

Собравшиеся засуетились, делая вид, что записывают. По сути он прав, и я прав — чтобы выпустить новые деньги — нужно чтобы они были обеспечены. Иначе инфляция. В современной системе — чтобы выпустить свою валюту — нужно купить доллары, то есть по сути — пустить её на усиление и обеспечение долларов. Однако, нам нужно отходить от этой порочной системы. Ну например… обеспечивать часть рублей — золотом.

— Насчёт валютного обеспечения — мы очень хорошо поработали, и сейчас можно понижать ставку.

Ключевая ставка ЦБ. Фактически — главный индикатор экономики — это процент, под который центробанк выдаёт деньги частным банкам. Если ставка высокая — полученные частными банками кредиты дороги, и чтобы платить по ним и ещё получать какую-нибудь прибыль — им нужно делать грабительские проценты. Чем больше в стране средств для обеспечения валюты — тем больше центробанк может эмитировать, то есть выпустить в обращение, рублей, и выдать их частным банкам в кредит. Низкая ставка — дешёвые кредиты, не только у цб, но и у частных банков — люди берут в кредит деньги, машины, квартиры, предприятия покупают оборудование, экономика растёт и развивается стремительными темпами через вливание денег. Баблищща.

Поэтому я предложил кое-что новое:

— Товарищи, у меня есть охренительное предложение.

— Какое?

— Сделать ключевую ставку нулевой.

Все посмотрели на меня как на идиота. Я улыбнулся.

— Вы что-то сказали, я плохо расслышал.

— Нулевой, я говорю. Отменить плату за кредиты цб. Не, ну а что — если задействовать мои золотые запасы, предприятия, и учесть сколько мы ещё будем качать денег с мировой экономики в предстоящем году — то я думаю можно вообще отменить процент и выдавать банкам деньги в рассрочку.

— Это вызовет мгновенное увеличение средств в банках, — сказал министр финансов, — они наберут кредитов, ведь им не нужно будет по сути их обязательно размещать — они могут отдавать то, что взяли.

— Ну да. Именно.

— Это приведёт к инфляции.

— Не думаю. Это приведёт к стабильности и даже дефляции некоторой.

— Это бред.

— Вы чего-то не понимаете. Сейчас экономика находится в активном перестроении, мы строим огромные инфраструктурные объекты — железные дороги обновляем, авиацию уже обновили, внедряем электромобили, строим новые заводы, причём сразу несколько десятков, переоборудуем. Мы реанимируем труп некогда могучей внутренней экономики, который в условиях свободного рынка впал в кому и изредка только шевелился. За этот год, даже если не учесть моего предприятия — экономическая система в стране серьёзно поменялась. Очевидно, что в предстоящем году можно ожидать продолжения роста экономики. Причём я прошу акцентировать внимание — персонально моя компания не оккупирует всю российскую экономику. Просто та инфраструктура, которая построена мною — дороги, энергоинфраструктура, информационная и правовая — повлияет на всю экономику, это делает бизнес в России намного привлекательней, чем раньше.

— Вы говорите про иностранные инвестиции?

— И их тоже. По моим наблюдениям, многие компании из России, которые не оказались прямыми конкурентами моей, серьёзно поднялись в цене, возникло много новых — и это благодаря перестроению экономики. Чем-то это похоже на процесс «китайского экономического чуда». Развитие технологий, заводов и инфраструктуры, а за ним последовало появление множества новых компаний. Но не забывайте, что китайцы дают кредиты своим бизнесменам на очень привлекательных условиях. По политическим и экономическим мотивам — я думаю, нам нужно так же увеличить кредитование национального отечественного бизнеса, импортонезависимого. И прежде всего размещённого в регионах экспансии — Ижевск-Екатеринбург. Доходы, которые мы получим от роста экономики — с лихвой перекроют любые убытки от раздачи денег в рассрочку. Стране нужно много денег и дешёвые кредиты, чтобы экономика логически развивалась. Следом за строительством инфраструктуры для бизнеса — пора приступать к строительству собственно самого бизнеса. По новым лекалам и моделям развития. То есть выдавать желающим деньги.

Президент кивнул:

— Если вы способны это сделать — то сделайте. Я думаю, вы правы — если что-то пойдёт не так — можно всегда отменить, а сейчас нам важно оседлать ту волну, которую вы подняли. Есть только одна проблема — внутренний корпоративный спрос концентрируется у вас, и ещё как вариант — это существенное увеличение импорта и импортозависимости.

— Вы не оставляете надежду на развитие собственного бизнеса?

— Оставляю, но это маловероятно. Нужны колоссальные объёмы работы в юридическом плане, в плане управления, в плане законодательства, и особенно — в правоохранительной системе. Я не вижу из этого тупика лёгкого выхода.

— Я зато его вижу. У меня всё учтено, всё предусмотрено и всё идёт по плану. Существует способ решить эти проблемы — есть множество предложений от моих аналитиков по внесению изменений в законодательство, и особенно — по контролю за чиновниками. Как вы знаете — я могу выпотрошить любую организацию и службу — жить все хотят, а долго жить — тем более. Поэтому можно начать с выведения всех, вообще всех средств наших бизнесменов, олигархов и чиновников из оффшорных счетов — в Россию.

— Вы думаете это вообще реализуемо? — скепсис был огромен.

— Легко. Одна мааааленькая угроза оффшорной компании слить все их данные и все их банковские дела — и они сразу же делают то, что мне нужно. А у меня есть все их данные и все их делишки. Так что начать следует с этого. Потом, ряд протекционистских законов и поправок — если хотите — могу предоставить вам весь пакет.

— Предоставляйте.

— Он очень большой, — предупредил я.

— Ничего, юристы разберутся.

— Хорошо. Мой помощник перешлёт его сразу же как только закончим совещание. Но я должен предупредить — что принимать подобное нужно всё чохом, там всё рассчитано на одновременную реформацию, и необходимо сформировать серьёзную борьбу с коррупцией, которая несомненно отправит за решётку тысячи чиновников, которые ранее считались «неприкасаемыми».

— Это тоже возможно, — хмыкнул президент, — а из присутствующих?

— Да все кроме Воронина, — я ухмыльнулся, — слышали? — спросил у них, — всех в кутузку. Ну или работать начнёте честно, или голова в кустах.

— Ладно, попугал и хватит. Ещё что? Из того, что не написано в официальных источниках.

— И наконец мы подобрались к боль моя дырка задница — мои люди по моему поручению провели тотальную инспекцию вооружённых сил. И боюсь, что многих придётся прямо с кресел в камеры перемещать. Обнаружилось, что военные просто лбом упёрлись в то, что дроны нафиг не нужны, и это всё «детские игрушки» — сделал я кавычки пальцами, — расстрельный список теоретиков-консерваторов уже составлен, почти триста фамилий. Но смысл один и тот же — они создали в армии дыру, большую дыру.

— Чем?

— Они борются против дронов. Опыт современных войн показывает, что дроны нужны везде, и много — я убеждал, я предлагал, я создал несколько моделей — но дальше разговоров дело особо не сдвинулось. Дегенеративное лобби, отрицающее реальность, меня достало. Всё. Они тупо упёрлись лобом в консерватизм и в эмоциональную составляющую — им нужно что-то огромное, тяжёлое, и чтобы шумело громче — иначе не обратят внимание. Дроны отсутствуют в разведке, на ротном и взводном звене отсутствуют вообще, только очень немного, да и те преимущественно прямолетящие. Мало нам было сталина, который пока американцы не начали применять вертолёты в Корее — лбом упёрся и считал вертолёты игрушкой — так на те же грабли прыгают с разбега, ожидая другой результат…

— Они обосновывают это наличием РЭБ.

— Тогда где это чёртово РЭБ? — возмутился я, — мало того что мои дроны невосприимчивы к РЭБ, даже обычные как-то незаметно чтобы РЭБ сильно мешало им. И опыт войн показывает, что их применяют постоянно. Солдатам приходится покупать, собирать деньги и заказывать из китая! Консерватизм и нежелание признавать реальность, вместе с туполобым нежеланием что-то менять, потому что им так легче и проще. Случись сейчас война — многими жизнями придётся пожертвовать за их глупость.

— Предлагаете закупить у вас дроны?

— И в большом количестве. Армия должна быть снабжена ими щедро, на всех уровнях. Недовольных предлагаю выслать в Воркуту на вечное боевое дежурство — город от их собратьев оленей охранять.

— Ну зачем же так жёстко…

— Это самое мягкое. У нас имеются вредители. Откровенные, целенаправленные, вредители. Просто потому что идиоты, если не больше — и этих вредителей нужно чистить. В общем так — осталось только напрямую к вам обратиться и серьёзно придушить тех, кто начнёт возмущаться. Блин, у нас есть ДНР, и их армия — активно воюющая, пошлите их туда, пусть поговорят с тамошним контингентом — им быстро мозги вобьют в нужное место из того, на котором они сидят.

— А вот это предложение не лишено смысла.

— Несмотря на то, что армия не закупила необходимое количество дронов — я не прекращал их производство ни на минуту. Скопились большие запасы, я их продаю в разные армии потихоньку, и гражданским лицам — но это скорее обычные.

— И вас не смущает это?

— А что такого?

— Например что они могут оказаться у наших потенциальных противников?

— Товарищ президент, за кого вы меня держите то? — даже удивился я, — всё управление и вся информация идёт через мой центральный сервер. Более того, нон-стоп, даже если разбить беспилотник, работает маяк спутниковой навигации — я в курсе, где находится каждый из них, и вся информация идёт через мою компанию. Если потенциальный противник купит их и будет использовать — это замечательно. Он выдаст не только своё местоположение, но и сам снимет тем самым свои позиции. Естественно, ни о какой конфиденциальности речи не идёт и в любой момент я могу задействовать устройства самоуничтожения электронной начинки.

— Тогда хорошо, кстати, как вы это делаете? Ведь в дронах нельзя использовать взрывные устройства, особенно в гражданских.

— Аккумулятор. Аккумулятор это и есть взрывчатка. В нём накоплено много энергии, если определённым образом воздействовать на него токами — то он взорвётся, причём с приличным тепловыделением. Сгорит всё наглухо.

— Надёжно, — кивнул президент, — я услышал, и как вы думаете нам следует поступать?

— Резко и решительно. Хватит мямлить — опыт уже показал, что в этой области мы сильно отстали от мировой военной науки. И ведь не впервой же, когда внезапно оказывалось что консерватизм привёл к отсталости, а отсталость к поражению. Генералы мирного времени, которые боятся не врага, а проверок, и к ним как к главной напасти адаптированы — это бич любой армии. Я вообще считаю, что армию нужно гонять по горячим точкам, иначе это не армия, а чёрт знает что. Дежурные вооружённые люди, которые никогда ни в кого даже не стреляли, а всё туда же — поучать других военной науке лезут.

— А вы стреляли?

— Я… участвовал в нескольких конфликтах. Приходилось. Тем отвратнее для меня эти кабинетные крысы, которые едва начнётся война — впадут в административный паралич и наломают дров. Смысл я думаю вам понятен — эту огромную часть современной военной науки — просто проигнорировали. Из-за тупости и косности. Моё предложение — посылать их по обмену опытом в ДНР, на передовую. Пока не прозреют.

— Это пока излишне, но я понял, нужно уделить этому особое внимание. Поручу.

— Тащ президент, а что у нас там с Сирией сейчас? Ещё дымится?

— Там уже не так много задач. А что?

— Я недавно договорился с тремя правительствами о создании у них предприятий, а так же установке военных баз и военной инфраструктуры. Это ЛДНР, они же новороссия, Приднестровье и Сирия.

— Ох, и влетите вы под санкции.

— Это будет печально для штатов, — хмыкнул я, — я не политик и не нуждаюсь в них, а вот они во мне — очень сильно, поэтому могу их катать на известных органах до морковкина заговенья. Позвольте объяснить немножко мои текущие действия…

— Ладно, тогда… — президент посмотрел на остальных, — господа, вы можете идти.

Когда они вышли, я вопросительно на него посмотрел. Президент же встал, размял плечи, спину, выпил минералки из бутылки.

— Ох, как я устал. Эта официальная встреча — чисто дань протоколу. Положено прийти, выслушать от них добрые вести под новый год, чтобы официально доложились…

— Ещё одна бесполезная процедура?

— Она самая.

— Нечто подобное у меня тоже есть. Чуть поинтересней, но суть та же — я упразднил этот момент. Он зря отбирает время.

— Но надо напоминать подчинённым, кто тут главный — а не то от рук отобьются.

— Мне кажется, что такими методами вряд ли их удастся приструнить.

— Ты уже запугал их до инфаркта, — хмыкнул президент, — если бы ты продолжил рассказывать про то, как наблюдаешь за чиновниками — то у половины из них тут же случился бы приступ. Незачем дальше пугать несчастных. А вот ты — расскажи мне, что у тебя с турками?

— Турками?

— Ты же собирался с ними что-то сделать. А потом бац — и в космосе оказываешься.

— В космосе — это так, для отвлечения внимания. Я думаю ещё запустить новую космическую программу компании. Но это к делу не относится. С турецким чёртом вышло интересно, — кивнул я, так же вставая и разминая ноги, — он на крючке.

— Насколько на крючке?

— Общество раскачивается, накачивается деньгами, оружием, и воинственными настроениями турок против курдов, я хочу поставить его на информационную вилку и заставить начать вторжение в Сирию. Это уже практически сделано — турки много раз увеличивали военное присутствие, их генералы у меня под контролем — не все, но некоторые подконтрольны.

— И что дальше?

— А вот дальше… Давайте я разверну голограмму, чтобы было нагляднее. С вашего позволения — моя маленькая слабость, люблю сопровождать свои слова визуальным рядом — это существенно упрощает процесс. Боевые действия начнутся где-то через четыре-пять месяцев. Турция вторгнется в Сирию, как страна НАТО, она несомненно не получит на это разрешение альянса. Но поскольку в Сирии уже располагаются мои заводы, фабрики, производства, работающие на ближний восток и тамошние страны — то в дело вступит ЧВК «Мьёльнир».

— А, ваш «подавитель»?

— Нет, Подавитель — появится очень много позже и в другом конфликте. ЧВК Мьёльнир, молот бога грома в скандинавской мифологии. В Сирии, Приднестровье и Донецке — я занимаюсь созданием грандиозных оборонительных укреплений и позиций. С применением сверхпрочных материалов — таких как дюрабетон, например. Окопы выглядят примерно так… — я открыл чертёж.

— Бетонированы?

— Да, позиции хорошо забетонированы, снабжены системой подземных ходов, а главное — мой подземный проходческий щит соединяет три точки — Приднестровье, Сирию и ДНР. Это позволит тайно перебросить большие ресурсы и силы в эти места. Или наоборот покинуть их. Я взял в аренду, за хорошие деньги, участки земли для размещения там войск и техники. В Приднестровье моя военная база занимает приличную площадь, строится башня ПРО с электромагнитным орудием — оно может сбивать самолёты и гиперзвуковые ракеты, не говоря уж про обычные, на дальности до восьмидесяти километров. Строятся шахтные установки для обычных крылатых и баллистических ракет, под прикрытием башенной системы ПВО-ПРО. Устанавливаются артиллерийские установки. На базе имеющихся самоходок были разработаны артиллерийские самоходки-роботы. Они по сути представляют из себя полностью автоматизированную артсистему, которая умеет передвигаться с помощью оператора или по программе, и заняв позиции — управляется оператором. Основную массу залпа обеспечивают артиллерийские установки типа «Голиаф», калибра восемь дюймов.

— Так. Хорошо. А смысл?

— Смысл в том, что я создал огневую крепость. Такую, которая не имеет стен. Но преодолеть «зону смерти» вокруг неё — где простреливает артиллерия, крайне плотная, нереально. Ни ракеты, ни авиация, ни обстрелы — не помогут. В этих военных базах есть траншеи, сеть подземных ходов, хорошо укреплённых, где роботы-транспортировщики перемещают снаряды и прочее к позициям — это кстати унаследовано от моих промышленных предприятий.

— Понятно. А зачем это всё?

— Война. Война в европе — Приднестровье — это большой и очень сильный, протяжённый укрепрайон, через который теперь не пройти танкам, самолётам, ничему. Расположенные там под прикрытием башни ПВО контролируют всю территорию Молдавии и западную границу украины. Сконцентрирована роботизированная артиллерия, способная наносить очень мощное огневое поражение. НАТО там не пройдёт, а если пройдёт — ракеты ударят им в спину.

— Пройдут в другом месте.

— И встретятся с целым роем ракет себе в тыл, — хмыкнул я, — нет, пройти мимо и не задержаться они не смогут, а вот задержаться… нападение на базу Абстерго может закончиться для них чем угодно. В любом случае — приднестровье — это стратегически важный район. На данный момент я продолжаю строить и комплектовать эти базы. Это место важно ещё тем, что именно оттуда в случае чего — должна будет работать моя авиация по Украине. Можно сказать — что вся граница Молдовы и ниже, вплоть до чёрного моря, находится уже под нашим огневым контролем. С Сирией сложнее, но ситуация там похожая. Только в Сирии — я строю натуральную многоуровневую оборону. С расчётом на штурм турецкой армией.

— И думаешь выдержишь?

— Выдержу.

— Почему тебя вообще так сильно ведёт из экономики, из своей области, в военную?

— Хороший вопрос, — я задумался, — потому что Абстерго это не коммерческое предприятие. Это государство в государстве. Моя личная, персональная империя, концентрат технологической и финансовой мощи, не обременённый необходимостью заботиться о территориях, и не обременённый никакими государственными обязательствами. У меня свой золотой запас, своя экономика, со своими, внутренними правилами и законами, свои суды, своя армия. Есть государства с огромными территориями, но очень маленькие, слабенькие, вроде монголии. Абстерго — их антипод — у меня нет территории вообще. Это государство параллельной реальности, накладывающееся на текущую политическую картину мира.

— Понятно. И всё же…

— Не стоит рассматривать мир как какое-то бизнес-пространство. Коммерция часто служит государству, это всего лишь купцы. Я не барыга. Я администратор, полководец, в мирное и военное время руководящий своими людьми, своими предприятиями. Войну я рассматриваю как разновидность отношений в политике и экономике, их неразрывную, неотъемлемую часть. Я милитаристский пацифист — я за то, чтобы выдавать регулярно пиздюлины всем, кто плохо понимает, что лучше подчиняться правилам и жить в мире, потому что без регулярных пиздюлей — они быстро скатываются в буффонаду, клоунаду и начинают дуреть. Так устроено общество, к сожалению.

— Занятное определение, но ладно, принимается. Итак, разверни подробно, что ты будешь делать с Турцией? Мои источники говорят, что ты вцепился в турков по-жёсткому.

— Не лично я, а подчинённые по моему приказу. Впрочем… я думаю, вы вскоре всё увидите.

* * * * * *

Пыльный воздух ударил в ноздри. Солнце не палило, но здесь было тепло, особенно на фоне Москвы.

Стуча подошвами ботинок тяжёлых бронекостюмов, по аппарели спускались тридцать солдат — а я вместе с ними покидал тяжёлый квадрокоптер-вертолёт, квадролёт. И первое впечатление — хреновато тут у них. Вдали в высь уходила серо-сталистая сталебетонная башня, высотой в четыреста метров — она была толще и шире любого небоскрёба, и многократно тяжелее. На вершине башни установлен генератор массива щитов экранирования — зонтик, закрывающий нашу военную базу, и под этим зонтиком расположились сотни построек — из такого же прочного сталебетона. Поверхность была забетонирована целиком, плац, здания, кое-где виднелись турели обороны — которые в принципе особого значения в военном деле не имели, но всё же, тормозили штурм, если до него дойдёт.

Грохот ботинок людей в тяжёлой штурмовой броне «Апокриф» — ужасал. Броня была толстой, большой, очень прочной, солдаты в глухих шлемах, на наплечниках красный треугольник Абстерго — символ нашей военной компании.

Натужно гудя репульсорами, прямо над нашими головами пролетел штурмовик — тот самый, утыканный пушками, который я когда-то показывал президенту. Он полетел куда-то на посадочную площадку, на которой сразу же спустился вниз, под землю, под прикрытие толстых сталебетонных плит.

Дул сильный пыльный ветер, гигантский силуэт башни практически нависал над нами и выглядел очень устрашающе в такую погоду, пыль и песок всюду — нашей технике они не навредят, учтено, и мне в глаза не било — я тоже был в шлеме. Старая солдатская броня, с которой я не расставался вот уже больше десяти лет. Надёжная, прочная, хорошо оснащённая, имперская броня. Солдаты, рядом с которыми я вышел, поспешили на построение около квадрокоптера — командир созывал их.

Я же пошёл дальше по военной базе — здесь кишмя кишели транспортные роботы, люди в масках — чтобы не наглотаться пыли, указывали выезжающей из десантных барж технике — куда ехать. Мехводы вели свои танки «А-1» в нужное место, колонной, которая лязгала и шумела, угрожающе торчали их крупнокалиберные шестидюймовые пушки. И на фоне громадного танка «Бегемот» они казались крошечными. Четырёхгусеничный танк ехал неспешно, направив башню назад.

Где-то рядом — в километре, может, грохнула артиллерия — не узнать этот звук было нереально — грохот очень характерный. Пушки «Сотрясатель». Батарея из шестидесяти штук, вела огонь на подавление, разделяющимися боеприпасами. Тонна — слишком большой базовый урон — поэтому в этот боеприпас помещались кластеры — размером с трёхдюймовые снаряды, шестьдесят штук. Взрываясь над позициями противника и разбрасывая эти кластерные заряды — они накрывали огромную площадь. Шрапнель.

Я получил свежие донесения прямо на ходу — турецкая армия пошла в атаку бронетехникой — их скоро начнёт накрывать артиллерия.

— Берси, — впервые за последние два часа заговорил я, — отправь дронов-минёров наперерез их атаке.

— Уже заминировал, шеф.

— Тогда подождём когда они влетят на наше минное поле. Мой личный штурмовик готов?

— Готов, шеф.