• Bandileros

• фанфик
• прода

Дратути! Я продолжаю продолжать! Заранее извиняюсь, что у меня разные сложности с продой. Но сегодня 1е мая — день весны и труда — и сегодня сам бог велел потрудиться. Собственно, прошу любить и жаловать! Продолжаем продолжать. Нда, Хьярти сильно изменился, и не за одно лето — за прошедшие годы он стал менее динамичным и весёлым, но в каждой его скучной новинке целый ураган изменений и технических революций. Больше ударился в политэкономику, чем в весёлый технопрон, хотя и тот никуда не делся. Времена меняются, мы меняемся вместе с ними. ___________14_____________

Каждый человек развлекается как может. И сегодня всё складывалось так, что Абстерго находилось под постоянным давлением — но только вне страны. В России — моя компания богатела. Принцип прост — сделать Россию богатой, и уже на этом богатстве — зарабатывать. Россия, Китай и Индия — это совокупно — бОльшая часть территорий, природных богатств и населения планеты — то есть этот пояс — для меня приоритетен.

До окончания «Византийской Войны», которая послужила отправной точкой того, что Абстерго вообще начали воспринимать всерьёз во всём мире — ничего существенного не происходило — я работал, наблюдал за заводиками, строил их, и это моё хобби было. Следил за тем, как строятся заводы и огромный штаб абстерго в Липецке, а заодно — за моим сельским хозяйством. Оно вышло на штатную мощность — то есть на стопроцентный уровень производства. И подсчитав цифры, я признал, что таки да, кризиса в России можно миновать при любом раскладе. И вот тут мне приходит очень официозное приглашение от правительства Китая.

Я подумал, что нужно отнестись серьёзно — Абстерго-Китай — важное направление деятельности. Вообще, в новом миропорядке, который идёт на смену нефтегегемонии америки — Китай — один из главных центров силы. В регионе так точно — и у Китайцев с Абстерго свои счёты — мои производства потеснили их производителей на многих направлениях. Тем не менее, с китайцами я имел сносные отношения — они нередко покупали мои станки и промышленное оборудование и автоматику, и то, с чего мне башляли роялти производители оной.

Поэтому на следующий день после получения предложения я уже выхожу из самолёта, приземлившегося в Гонконге, где бьыла назначена встреча. Самолёт был личным, бронированным, гиперзвуковым и прилетел за двадцать минут из Липецка в Гонконг, попутно распугав наверное местное ПВО.

Дверь открылась, я поправил костюм — не деловой, а обычную куртку, джинсы, свитер, и пошёл на выход. Зимой в поднебесной было прохладно, но не холодно — в гонконге, который на югах — тем более. Около трапа меня уже ожидала местная правительственная делегация — комитет по встрече — два молодых человека, девушка-переводчик, китаянка, и с ними пожилой. Как нетрудно догадаться, тоже китаец, а описывать китайца в стандартном костюме — дело неблагодарное — и костюмы и китайцы всегда мало отличимы друг от друга. Хотя профессиональные портные и сами китайцы всегда найдут различия, но на мой взгляд…

— Добрый день, — поклонилась девушка, сказав с очень-очень лёгким китайским акцентом, — Господин Хьярти, мы рады приветствовать вас.

Сказал это пожилой китаец, через неё.

— Девушка, вы переводчик?

— Да, — она запнулась и моргнула, как будто я сказал что-то странное.

— Тогда не стоит утруждать себя, я достаточно знаю китайский, — и повернувшись к пожилому господину, — Спасибо что встретили, — я вежливо поклонился.

— Я Вань И, — представился он, — это мои помощники, нам поручено встретить вас и с почётом проводить на торжественные мероприятия по встрече.

— Следую за вами. Подождите немного, мои помощники принесут пару подарков, которые я хотел бы вручить так любезно пригласившим меня.

Пожилой китаец едва заметно поднял бровь. Берси же, в лице пилота, вытащил из самолёта два небольших чемоданчика и передал их мне.

— Мы можем выдвигаться? — спросил Ваня.

— Конечно. Могу ли я у вас узнать — намечается какая-то официальная встреча или неофициальная? Из приглашения не было понятно, какого рода мероприятие меня приглашают посетить.

— Наш лидер очень хотел бы с вами переговорить, — сказал он в ответ, махнув рукой водителю лимузина. Ох, любят же они это. Лимузин, встречи, всё такое.

— Я не при параде.

— О, мы знаем, что вы не любите официоз, поэтому никаких репортёров.

— Это замечательно. У меня за последние несколько недель на них развивается стойкая аллергия.

На машине мы поехали в один из роскошных отелей. Надо отдать должное китайцам — они умеют пускать пыль в глаза — я имею в виду что отель был мягко говоря, слишком пафосен и пропах гордыней и снобизмом, который просто витал в воздухе. Причём местных тут было предостаточно — разного рода люди, которых не выгнали из отеля, потому что приехал ажно целый лидер компартии китая. Насколько я понял из записей на компьютере в ресепшене — этот визит инкогнито, и всем было приказано молчать. Взломать же компьютер не составило труда — берси помог, а я воспользовался промежуточными звеньями, созданными на технологиях моей компании и получил доступ. Хм.

Вышел из лифта, комитет по встрече склонился перед местным «биг боссом», китайским генеральным секретарём, дядюшкой Си. Впечатление он оставлял человека неглупого, опрятного и китаец. Пожалуй, лучше всего эти слова его характеризовали по первому впечатлению.

— А где переводчик? — спросил он у помощника.

— Переводчик не понадобится, я предпочитаю обсуждать серьёзные дела без посторонних лиц, — сказал я, — Добрый день.

Судя по удивлённым глазам китайского лидера, последнее, что он ожидал — так это то, что я бегло говорю на пекинском диалекте.

— Вы говорите по китайски!

— Конечно. Я знаю много языков, — улыбнулся я.

— Оставьте нас, — он повернулся к своим людям.

Те спешно ушли, тогда он вежливо, но сдержанно поклонился:

— Рад приветствовать вас в поднебесной. Я не думал, что вы так быстро откликнетесь на моё приглашение.

— Надеюсь, не нарушил этим ваши планы?

— Что вы, я всегда найду время для такого важного человека, как вы. Пройдёмте. Чаю?

На столе стоял большой чайный сервиз в китайском стиле. Очередная, мать её, китайская проверка на прочность — разбираюсь ли я в их чайной церемонии. Довольно сложной, запутанной, трактуемой по разному и прочая и прочая. Что ж, меня этим он не возьмёт.

К разговору мы приступили минут через десять необходимых китайских чайных протокольных действий. Видимо, времени у него на это было достаточно.

— Господин Хьярти, я хотел у вас спросить, где вы взяли столько различных технологий?

— Это разработки Абстерго. Целиком и полностью. У меня есть подразделение, которое занимается этим.

— Правда? Не слышал.

— Они засекречены. Слишком велика ценность их технологий — и слишком много тех, кто хотел бы их убить. Мне приходится с одной стороны — создавать им райские условия для жизни и работы, с другой — держать их личности в строгом секрете.

— Вот как… благодарю за разъяснение. Мне вы их не покажете?

— Я их никому не покажу. Даже наши российские спецслужбы и президент могут получить по носу… если сунут его туда, куда не следует.

— Вы с ним в хороших отношениях? — мне подлили чаю. Я вежливо поблагодарил кивком головы.

— Мы плодотворно работаем по многим направлениям. Но не находимся в служебных отношениях. Я не считаю его выше себя, а он в ответ не считает что может решить что-то особо важное в масштабах всей страны — не согласовав это со мной.

— Интересно.

— Мне кажется, что за вашими вопросами стоит желание задать более конкретный.

— Хорошо, давайте поговорим конкретно, — он отставил чашку, я тоже, — ваша компания имеет огромную силу в Китае и Индии. И обладает невероятно развитыми технологиями. Как вы знаете, наша промышленность сильно зависит от американских компаний и американских технологий. Если случится так, что Америка заберёт свои производства из Китая — мы можем рассчитывать на возможность купить их у вас?

— У меня есть проект передачи технологий. Точнее не передачи, а лицензирования, и не всех, а некоторых. В целом да, можете рассчитывать, что если американцы заберут у вас те или иные производства — я смогу вам дать их близкие аналоги. И с гораздо более лояльными условиями.

— Насколько более лояльными?

* * * *

Китай — важнейший пункт в моих стратегических планах, поэтому к переговорам я подошёл со всей серьёзностью. Необходимо было это сделать — потому что просрать Китай и отношения с ними было неприемлемо, то же касается и Индии. Но у китайцев свои интересы — они в целом довольно хитрые ребята, руководствующиеся в первую очередь своими интересами, но не такие мудаки как англосаксы — просто никогда не нужно распускать сопли и считать что китаец тебе большой друг. В политике друзей нет — есть партнёры и есть враги. Китай был важным партнёром, по множеству причин, одна из них — они фактически были на континенте первой силой евразии. А все остальные страны шли в кильватере китая. Не по уровню жизни, но у них были реальные ценности, экономика строилась сравнительно здоровой, были хорошие тоталитарно-диктаторские замашки — которые намного лучше сопливых сказок о популизме в стиле демократии. А от диктатора-националиста точно знаешь чего ожидать и население ему лояльнее чем в мире демократии в стиле розовых пони и трансгендеров.

С одной стороны — если так подумать — я для них был жутким конкурентом — потому что выпускал много того, что экспортировали они, с другой… С другой — я для китайцев был источником технологий. Альтернативным источником, лучше, чем америка — например на моих процессорах работали смартфоны хуавей и ксяоми. И я решил строить с ними свою стратегию отношений — не продавать китайцам свой продукт, а продавать им технологии — получая роялти. Тем не менее, роялти мои, а китайцы при деле — их фабрики работают, заводы работают, всё работает и приносит доход. Производить многие товары в России попросту не умели или не хотели, не было тех или иных производств, поэтому сейчас я сидел с длинным списком различных производств, напротив Си, местный лидер компартии, и мы просматривали отчёт, который составил Берси.

— В целом, меня всё устраивает, — я отложил бумагу, — Тут довольно обширные списки, но большинство этих товаров в низком и среднем ценовом сегменте вовсе необязательно производить в России.

— А высокий ценовой сегмент вы хотите заполучить себе, верно?

— Верно. Я не хочу обваливать собственными технологиями и наукой — экономику Китая. И меньше всего мне нужно избавившись от одного гегемона — создать нового. Поэтому разделим сферы коммерческих интересов, если вы не против.

— Почему же, не против.

— По флоту мы договорились?

— Да, все ваши предложения допустимы и даже вполне реализуемы и желательны.

— В таком случае — будем считать, что мы нашли консенсус, — кивнул я, — приятно с вами сотрудничать.

— С вами тоже.

Мы обменялись рукопожатием.

— Вы останетесь в Китае?

Я посмотрел на часы — было уже поздно, просидели мы тут почти весь день, ведя тяжёлые переговоры о том, как абстерго должно соседствовать и сотрудничать с Китаем. Я пообещал Си попросту платить налоги с производств — стабильный и надёжный поток налогов. Ну а так же — использовать свой судостроительный завод, который есть в Византии — на благо Китая. Договорились мы неожиданно легко.

— Думаю сегодня улетать обратно уже поздно, скоро ночь.

* * * * * *

На чём вообще строилась идея монитора «Подавитель»? Это летающий линкор с функциями авианосца и летающего штаба, с особо тяжёлым артиллерийским вооружением. При этом базировался он скорее на крупных грузовых космических челноках, нежели на технологиях космических кораблей. Теоретически он мог даже в космос выходить — но по факту нет. Однако, строительство Подавителя — стало важной вехой в истории компании — потому что мне нужен был флот, торговый флот, способный перемещать крупные объёмы груза. Реально крупные — в отличие от морского флота, летающие на антигравитации челноки — кушали энергию из соларитового термоядерного ядра, которое снабжалось материалами, добываемыми в космосе не без помощи Берси. Построить гигантский летающий корабль — это просто. Я имею в виду корпус построить просто — производительность строительства ограничивалась только созданием антигравитационных двигателей — моих гравицап, и соларитовыми реакторами, которые изготавливались на кузнице, а не нанитами. Увы и ах, такой уровень наниты уже не тянули ну никак.

Я уже показывал президенту проект Подавителя, но я не показывал ему то, что собственно и послужило базой для его создания — это проект «Галеон». Галеон… строился проще, и не требовал таких сложных механизмов и затрат, потому что был сухогрузом — универсальным грузовым челноком-кораблём. Гораздо проще было установить свои тяговые двигатели и реактор на обычный сухогруз, но морское сообщение слишком ограничено портами, штормами, проливами, географией морей, и тому подобными заморочками, которые чисто физически усложняют инфраструктуру, причём многократно — ведь нужны порты, перевалочные базы, сухопутный транспорт и так далее — а это стократ большие затраты — при таком формазоне гораздо дешевле построить «Галеон». И вот сегодня он впервые поднялся в воздух — я стоял на мостике, строился галеон под землёй, в специальном подземном доке. И выглядел мягко говоря — немного не похожим на подавитель. А откровенно говоря… совершенно не похожим.

Галеон был ещё приоритетней, чем Подавитель — «Подавитель» не был достроен, когда кузница создала второй реактор, и поэтому ресурсы были с него сняты и переброшены на галеон, подавитель закончат в паузах. И он был создан — галеон удивлял взгляд непривычностью ни для воздушной, ни для водной техники — он был очень толстым — контейнеры на нём подвешивались под брюхом, и размещались в трюмах. Длинна галеона — восемьсот метров, ширина — сто, высота — сто сорок, поэтому эта машина могла уже считаться самым мощным транспортом на планете.

Я сидел на мостике и наблюдал, как экипаж работает — мостик на галеоне был очень хорош. В отличие от остальных кораблей и самолётов — он слабо зависел от окружающей среды, поэтому и рулёжка, и управление им были проще. Толстый серый корпус галеона имел по бокам два пилона, внутри которых устанавливались огромные по размеру восьмилопастные винты. Да, к сожалению — вопрос тяги всегда оставался открытым — космические двигатели были слабо эффективны в атмосфере, реактивные требовали топлива, и поэтому лучший вариант оказался — запитать от реактора обычные тяговые винты, изготовленные из сверхпрочного материала — два винта, по одному на каждый борт, диаметром в полсотни метров, похожие на очень толстые лопасти ветрогенератора, и восемь лопастей, а не три, как обычно бывает — эти винты раскрутились и давали кораблю скорость в двести-двести пятьдесят километров в час. Это очень немало, учитывая, что на борту — сто тысяч контейнеров с коммерческими грузами.

Регистрация данного летательного аппарата потребовалась, но для этого понадобилось объяснить придуркам из числа чиновников, что технологии такие существуют. И тогда пляски с бубном затянулись на месяцы, а они требовали какие-то там документы, свидетельства, и всё прочее, что обязательно для самолётов. Очевидно, что летающий гигант не подпадал ни под одно из ранее существовавших определений, а возможность приводняться на обычную воду и двигаться… ну точнее, передвигаться по воде, пусть намного хуже, чем специально для этого разработанный корабль — всю малину портили авиаторам и чиновникам, которые хватались за сердца и головы одновременно — ну не налезало на их понимание самолёта — летающая громадина-баржа, которая по размерам аккурат раз в двадцать больше, чем самый большой супертанкер, привычный им.

А вот я радовался — СМИ были забиты новостями, шумиха поднялась страшнейшая, вылезли откуда-то дохрена умные «эксперты», которые с умным видом чуть ли не конец света и начало новой эры предвещают и обещают, и миллионы людей их слушают, и бредовость зашкаливает. Шум в инфополе просто сбивает с ног.

Под такой шум никто не заметил, что Византию как суверенное государство — признали практически все — Китай, по крайней мере — сразу же и гарантированно, за ним следом страны азии, ну и единственная страна которая до последнего брыкалась — это американцы. Ну да и хрен с ними.

Мостик Галеона был шикарен — прежде всего — он двухпалубный, над нижней палубой мостика — нависал балкон, с которого было прекрасно видно, чем заняты люди внизу. Капитанское место было на балконе, рулевого — спереди. В этом помещении находились множество специалистов, но главное — тут был рулевой.

Громадина летала по механике, похожей скорее на дирижабль, просто вместо громадного баллона с газом — он имел другую подъёмную силу. До этого Галеон уже поднимался в воздух и пролетал немного — в качестве ходовых испытаний, а сегодня пришло время всерьёз начать его использование.

С высоты мостика казалось что мы летим на приличной высоте — хотя на приборах было всего три сотни метров. Выше мы не поднимемся, по крайней мере, сейчас. Рулевой поддал напряжения и мы поплыли по воздушному морю. Представляю себе — гудящая бандура пролетает над головами. Конечно не так шумно, как обычные самолёты, и всё же. Я встал с кресла помощника капитана, капитан вообще на своём месте не сидел — он руководил экипажем внизу, поближе к нему, заодно любовался.

— Шеф, вас можно поздравить? — он словно затылком почуял, что я на него глянул.

— С чем же?

— С первым полётом нашего гиганта.

— Это да, поздравить можно всех нас — мы экипаж первой в мире гравитационной баржи, — я потянувшись пошёл к лобовому стеклу, — отсюда открывается шикарнейший вид, не думаете?

— Более чем, кто бы мог подумать, что такое возможно. Шеф, можно задать вопрос?

— Ты уже задал. Что такое?

— А вот мы летим к индусам — что мы им везём? Вроде под завязку загрузились.

— Товары. Не забивай голову. Следим за курсом, а я пойду проверю как работает наш дирижвамбумбембель.

* * * * *

Встреча Галеона в Индии, как и его полёт, были очень знаменательным событием. Раньше я не старался в медийность, не пытался разжечь огонь интереса — но на этот раз я поступил в корне иначе — стримы с камер корабля, видео принятия, всё это было раскручено по всему интернету до уровня чуть ли не главной новости мира — да что там, это и была главная новость мира! Поэтому индусы пришли встречать — экипаж Галеона выходил по трапу, когда огромная махина пристыковалась в специальный логистический разгрузчик. Разгрузчик — это сеть конвейеров и роботов-кранов, которые перемещались по салазкам и перевозили контейнеры. Сами контейнеры не были похожи на морские — они были из специального пластиката, с металлическим армированием, и потоком ехали по большим чёрным конвейерам, которые подтянули и запихнули в грузовые шлюзы галеона.

Конструкция его имела по двенадцать грузовых люков с каждого борта, расположенные каждый на своём уровне-палубе. И внутри галеона они находились на специальных тележках, тут важно было обеспечить быструю загрузку и разгрузку. Конвейерные ленты быстро двигались, и пристыкованные к шлюзам — вывозили из Галеона тысячи контейнеров сплошным потоком. Я же вышел вместе с экипажем, отдав экипажу право первым выйти к индийской публике и встречающему комитету. Их встречали цветами и криками, журналистов набилось — море, всё-таки это первый в мире рейс антигравитационного транспортного галеона — и это рейс в Индию. Для их страны это ещё как повод для гордости.

Я был одет сравнительно невзрачно — в своей обычной курточке, джинсах, и меня в числе прочих взяли в оборот, но по моему даже особо не придали значения моей персоне. Гораздо больше внимания получил капитан. Он купался в лучах славы. Около терминала сейчас столпились люди, много людей. И я не ожидал настолько внушительной встречи. Меня выхватили из толпы — и пригласили отойти в сторонку, где я узрел премьер-министра Индии, это был пожилой седобородый мужчина, с морщинистым лицом, он улыбался в усы и с радостью протянул мне руку:

— Как я рад вас видеть на нашей земле, господин Хьярти!

— Я тоже рад, что могу посетить вашу страну, и наладить серьёзные коммерческие отношения, — я пожал руку ему, — вы наверное уже в курсе — у меня аллергия на официоз и СМИ, так что предлагаю отойти подальше от журналистов. Простите, меня они просто раздражают.

— Я вас прекрасно понимаю, — ещё больше разулыбался он.

— Тогда предлагаю своё авто, — кивнул я, — пойдёмте, поговорим о жизни, вселенной и всём таком. А особенно о деньгах.

— Было бы странно от вас услышать про что-то другое, — улыбнулся он слегка натянуто.

— Ну что вы, я всегда готов поговорить на отвлечённые темы. Но так уж получилось — что я здесь с коммерческим визитом.

* * * * *

Приехав в резиденцию премьер-министра, мы могли спокойно поговорить — журналисты далеко, правительство далеко. А премьер накрыл шикарный стол индийскими блюдами — и не скажу, что я был против — индийская кухня не так уж и плоха. Пряная, острая, местами травянистая, но вкуснотища. Под вино особенно. Когда вино слегка подействовало, я развалился в кресле.

— А вы проголодались?

— Скорее это заслуга вашей кухни и повара, господин Сингх, — к тому же я не знаток этикетов. Я коммерсант, а не политик или аристократ. Что ж, — я отложил в сторону тарелку, которую тут же утащил слуга, — пришло время за бокалом вина поговорить о моих предложениях?

— У вас есть к нам какие-то предложения?

— Конечно. Я бы не стал говорить такое просто так. Я буду краток и прям, не люблю демагогию. Как вы наверное заметили, мир потихоньку меняется. Дошла до своего логического конца эпоха гегемонии доллара — их просто выпустили слишком много. Пирамида готова рухнуть. И я — ещё один гвоздь в крышку гроба западных компаний, которые считают, что все технологии должны принадлежать только им.

— Это заметное влияние, — кивнул премьер.

— В моём видении будущего Азиатско-Тихоокеанский регион — как отдельная торговая и промышленная, культурная и технологическая зона, отделён от запада. Но не физическими барьерами, а политическим барьером. Им важно сдержать развитие развивающихся стран, чтобы сохранить свою гегемонию, поэтому они всегда пытались сдерживать и Индию, и Китай, и Россию — чтобы не получить мощного конкурента.

— И вы хотите поговорить про Россию?

— У меня нет юридически такого права. Хотя я в неплохих отношениях с президентом России, и хорошо понимаю его позицию и его видение будущего. И как официальное лицо Византии — могу обрисовать такую картину — западу всё же не удастся сдержать евразийский регион от развития. Англосаксонское доминирование, которое две сотни лет никто не оспаривал — уже трещит по швам.

— Это вполне… разумное заявление, — кивнул премьер, — но что из этого следует?

— Из этого следует, что на евразийском континенте есть три страны с огромным потенциалом — это Россия, Китай и Индия. Раньше англосаксы грабили наши страны и сдерживали наш потенциал. Китай уже сорок лет встал на путь раскрытия своего потенциала, избавившись сначала от англосаксов благодаря коммунистам из России, а потом встав на свой собственный путь развития. Россия… Её потенциал вскрыт мною, я нашёл золотые ключи, те самые решения, концепцию национального менеджмента, которая позволила этому потенциалу раскрыться. Технологии в Абстерго соседствуют с принципами гуманизма, морали, идеологией работы ради будущего, а не просто ради денег. Русские это любят. Наконец, третий гигант — это Индия.

— Вы хотите предложить нам союз? — подтянулся премьер-министр.

— Я уже обговорил это с Си, и заключил ряд сделок с ним, чтобы Россия и Китай в процессе своего развития, и военного, и политического, и главное экономического — не вступали в конфронтацию. Мы заключили серьёзный промышленно-технологический пакт, который подразумевает компромиссы в некоторых сферах. И сейчас есть потребность поговорить и с вами, — кивнул я, — у меня есть предложение следующего характера — заключить пока ещё неафишируемое, то есть публично не оглашённое соглашение о техническом и политическом сотрудничестве.

— И в чём оно выражено? — спросил премьер.

— Давайте я объясню с подробностями. Политика пакта исходит из того, что Россия, Византия, Китай и Индия — находятся на одном континенте, и тесно связаны экономически. То есть — ни одна из наших стран не может потерять свою суверенность в пользу англосаксов — европы и америки — и чтобы это не ударило по другим странам. В то же время — мы исходим из того, что англосаксы — это наши геополитические противники — стараются замедлить наше экономическое развитие и вбить клинья между нашими странами, чтобы держать нас всех в своей зоне влияния. В зоне технологической колонизации, технологической зависимости от них. Пакт предлагает сформировать единый фронт из России, Византии, Китая, Индии и возможно — других сопредельных малых стран. Фронт, который мог бы сопротивляться внешнему влиянию. Говоря по простому — мы будем поддерживать независимость друг друга.

Сингх отпил вина и спросил:

— А поддерживать независимость — это как?

— Если на вас попытаются надавить санкциями, обещая лишить западных технологий — то мы дадим вам, по весьма умеренным — то есть льготным ценам, замену этим технологиям. Если вам будут угрожать военно — мы встанем плечом к плечу с вашими солдатами. Говоря по-простому — грядёт раздел миропорядка, и в скором времени — я уверен, американцы объявят, что занять нейтральную позицию не получится. Многие занимали, многие привыкли что можно отсидеться в стороне. Но в нынешних реалиях всё иначе — когда основным оружием стали санкции — либо вы вводите их и играете на стороне америки, либо нет — и вы против них. Нельзя тут иметь какую-то усреднённую, и нашим и вашим, позицию. Понимаете?

— Понимаю. И вы хотите, чтобы Индия примкнула к вашей стороне? Что ж, это разумное предложение, которое нужно обдумать. Оно несёт немало выгоды, но как я понимаю, вы рассчитываете так же на ответные политические шаги.

— Верно. Никто из нас не рассчитывает на какие бы то ни было внутриполитические изменения в вашей стране — достаточно сделать исполнение любых санкций против лиц и компаний в другой стране пакта незаконным. Друг друга травить мы не будем, а к чужой травле не присоединимся — это вроде бы вполне логично.

— Индия всегда следовала подобному пути неприсоединения, — кивнул премьер, — хотелось бы узнать следующее — что мы получим от этого союза сразу, а что в перспективе?

— Сразу — пожалуй, прежде всего технологические вложения. Я предоставляю вашим организациям оборудование в кредит — это позволит увеличить качество экспортируемых товаров и их цену. Создать новые предприятия. Плюс независимость этих технологий от политически нестабильных стран — от европейцев и американцев с их демократическими идеалами. Я так же провёл тщательный аудит экономики Индии и выявил приоритетные места для развития — одно из главных — это развитие местами перегруженных железных дорог — то есть транспортной инфраструктуры.

— Строительство инфраструктуры — это довольно дорогое удовольствие.

— Мне принадлежат заводы по строительству этой самой инфраструктуры и её составляющих. Строительство железных дорог в Индии потребует задействования значительных сил, но у вашей страны достаточно неплохо с рабочей силой.

— Деньги. Нам нужны для этого деньги и ещё раз деньги.

— Деньги… деньги изыщем, что же до инфраструктуры — я готов сделать довольно необычное предложение. Основой союза служит транспортная инфраструктура — торговля. Как вы наверное уже знаете — моя компания освоила строительство маглева — сверхскоростного, крайне экономичного транспорта, который на порядок превосходит обычные поезда. Строительство так же крайне роботизировано и автоматизировано, есть передовые технологии в прокладке тоннелей. И вот моё предложение следующее — я открыл глобус и попросил берси нарисовать карту дорог, — это строительство континентального маглева.

— Выглядит очень большим.

— Да, тут несколько регионов, — я потыкал пальцем в голограмму, если с запада на восток — то Стамбул, он же Константинополь, Анкара, дальше на восток — на Тегеран, и на север — к грузинской Батуми, линия из Крыма соединяет российскую и восточные сегменты в Краснодаре — Севастополь-Краснодар-Волгоград-Самара. Санкт-петербург-Москва-Тула-Липецк-Воронеж-Саратов-Самара. В Самаре крупный логистический центр. От неё по северным городам России — Уфа-Челябинск-Екатеринбург-Омск-Новосибирск-Барнаул. Дальше через границу с Китаем — северный китай довольно пустынный, там нет людей и особо нет инфраструктуры. Линия из Пекина и Шанхая сливаются в Чжэнчжоу и дальше идут на юг, на Индию. Нью-Дели-Индор-Мумбаи-Гоа. Ну и трансиндийская ветвь — это Калькутта-Райгпур-Нагпур-Аурангабад-Мумбаи.

— Планы конечно невероятные.

— Но реализуемые. Часть этой ветви в России уже построена, часть строится, в Византии уже строится маглев в Тегеран. Общая протяжённость этой сети — больше пятидесяти тысяч километров, пять крупных логистических центров — в Византии, два в России, один в Китае — но очень огромный, и один в Индии, в Мумбаи. Эти центры помимо способности принимать галеон, роботизированы, имеют сортировочные функции и способны работать с любыми грузами. Быстро загружать и разгружать поезда, принимать одновременно тысячи грузовиков. Это настоящая инфраструктура.

— И насколько это реализуемо?

— Я не предлагаю вам тратить что-то или даже участвовать людьми — это проект моей компании, маглев. И строить, и обслуживать его — буду я. Он в свою очередь призван решить ряд проблем. Соединить экономики стран в единую логистическую цепочку, чтобы товары из Индии можно было поставлять в Тегеран или Уфу, из Пекина в Петербург, из Минска в Калькутту — с минимальным временем в пути. Скорость маглева — пятьсот-шестьсот километров в час, средняя — около четырёхсот. Путь от Мумбаи до Москвы — займёт всего двадцать часов, а самый большой маршрут — не больше тридцати пяти. Менее чем за сутки товар из одной страны может быть доставлен и отсортирован и подготовлен к выдаче заказчику — в другой.

— Это будет означать так же приток новых товаров в Индию, надо так понимать.

— И увеличение оборота, и новые возможности для торговли. Этот проект… Мегапроект… он даст возможность фактически объединить наши страны очень мощной транспортной системой — такой быстрой, что станет возможным соединить промышленные предприятия. Транспортировку, сортировку, доставку — я беру на себя. Даром что ли развивал столько роботизированной техники — и по результату этого — проект должен иметь такое же значение как первые железные дороги. Он станет корнем новой волны экономического развития региона. Сейчас доставка груза из Индии в Россию — это долгий и тяжёлый путь, по морю, из-за гор между нами нет прямого сообщения. Прямой путь между столицами шести крупных государств, строительство крупных логистических центров, всё это открывает возможности, которые вам и не снились.

— Например — торговать с Москвой? По-моему у нас эти возможности были всегда, просто немного затруднены.

— Я не встречал особо в москве индийских товаров, — покачал я головой, — и потом — вы не промышленник, поэтому позвольте вам пояснить кое-что очень важное. Вот допустим есть в индии заводик, ему нужно постоянно потреблять ресурсы и технику. То есть ему нужно постоянно подвозить самые разные вещи — полуфабрикаты, ресурсы, станочный парк и запчасти, всё это — логистическая инфраструктура. Бизнес очень сильно от неё зависит — если у нас сломался станок — то линия встала. Сколько времени займёт починка? Столько, сколько нужно для доставки новых деталей от производителя — в случае с Китаем — это примерно неделя ожидания, и это в самом оптимальном случае. То же можно сказать о подвозе различных материалов, химикаты, полуфабрикаты и многое другое, среднестатистический завод — это десятки, сотни, а иногда и тысячи различных нитей снабжения. Хорошо работающий бизнес должен иметь эту сложную инфраструктуру — и вот тут есть нюанс — она должна быть быстрой, подвоз быстрым, и сравнительно недорогим. И вот тут кроется загвоздка. Мой проект континентальной сверхскоростной магистрали — это проект инфраструктуры, которая географически намного обширнее, чем было ранее. Когда вы владеете заводиком, и вам нужно… ну например какой-нибудь дихлорид титана для каких-то своих целей, вы ищете продавцов рядом, желательно недалеко. При этом географическое положение имеет важную роль — вам важно получать это стабильно и по минимальной цене — то есть как можно дешевле. В случае с индией… ну это поиск в пределах отдельного штата, или региона страны — не более того. Если пробить горы, пересечь пустыни, то география поставок расширяется на весь континент — и вот тут уже мелкие маленькие заводики заменяются на крупных, но географически удалённых производителей.

— То есть это будет работать на промышленность Китая?

— И это тоже. Поставки ресурсов из Китая и России сильно помогут промышленности Индии. Фактически — это создание единого рынка на все страны-участницы. И возможность использовать любого производителя на этих рынках. Сейчас самая развитая в мире инфраструктура есть у Китая — развитие её в Индии, России, Византии, Иране, понизит роль Китайских поставщиков — поскольку у них появятся разумные и доступные альтернативы из других стран. В то же время — все от этого выиграют. Понижение себестоимости, увеличение скорости оборота средств, увеличение грузопотока в разы…

— Уговорил, — сдался Сингх, — это определённо того стоит. Но когда вы завершите этот проект?

— Мне потребуется год. Самое большее — это год, строительством каждой ветки в каждом регионе будет заниматься отдельная команда, через год — мы уже сможем запустить континентальную транспортную сеть. Выпьем же за это?