• Bandileros

• фанфик
• прода
• моя геройская академия

ВК-версия

Итак, скоро новый год к нам мчится, а Банди и не думает праздновать. Ну вот нет новогоднего настроения. У меня как? Ничего не болит — уже праздник :) Так что Банди сейчас собирается предложить читателям подарить ему на Новый Год покушать. Да, да, авторы тоже кушают и празднуют — но у авторов настолько непостоянные заработки, поэтому никакого шикарного стола нет и не будет. И быть не может — в отличие от всех остальных. Сделаю так — выложу следующие главы по более дорогой подписке — кто хочет сделать автору подарок — может подписаться на более дорогую. А нет — так перемещу на основную пролетарскую в ближайшие дни. А сейчас — предпремьерный показ для политбюро нашей партии :)

__________ Мидория всё равно боялся.

— Это ты умеешь произносить красивые речи. А я стесняюсь.

— Как ты собрался стать достойным наследником своего отца, если у тебя коленки дрожат перед публикой? Тошинори никогда, как бы плохо ему не было, не переставал улыбаться и всегда держался молодцом. Ты не должен стесняться и бояться. Ты спас жизни людей — нет ничего, что может быть важнее чьей-то жизни — и ты должен доказать им, что ты действовал честно и не нарушал закон.

— Я не умею.

— Твою то бога душу мать, — закатил я глаза, — ладно, шкет. Если ты так настаиваешь — я подсоединю нейропередатчик к твоей шее и буду управлять твоим телом, чтобы ты не сболтнул чего лишнего. Хорошо?

— Страшно.

— Заткнись.

Я сделал это. Нейропередатчик — не мог управлять мыслями, но мог передавать команды телу — и брать его под контроль — это продвинутая версия нейроинтерфейса. Юный Мидория удивился, увидев свою руку, а потом посмотрел на меня.

— Я всё сделаю. Просто не мешайся.

Никто не помнит героев и злодеев — помнят тех, кого засудили. Суд — это скандал, это возможность заявить о себе — разыграть очередную медийную сцену — на этот раз сцена должна называться «Бунтарь-спаситель». Я чувствовал её очень тонко — это было шедеврально — потому что скандалы все любят, они привлекают внимание общества. А этот скандал — в котором Мидория может не только заявить о себе, но и похвастаться боем с Пятном, это просто восхитительно!

Из этого скандала можно развернуть поистине шедевральный медийный ход — сделать из него настоящее шоу для публики. Сделать из него заявление на всю страну и речь. В аниме все боялись Пятна и его философии, его речей — они отдали ему шанс влиять на умы — отдали мяч на его половину поля. Но сейчас я делаю обратное — я противопоставляю закону — нового героя — Изуку Мидорию. И у меня был очень творческий и очень яркий настрой в душе. Мы вошли в зал суда — в качестве истцов. Это было относительно короткое заседание — оно должно было продлиться часа два, не более. Мои адвокаты и юристы так же прибыли. Комитет, который обвинял нас — это не правительственный комитет, который надзирал за героями, а организация про-героев, собранная, чтобы устроить внутреннее, партийное судилище.

Уж что-что, а речи толкать я умел — но сейчас я был сам не собой — дождался, пока эти старые грибы обвинят Мидорию в использовании причуды, а так же начал трансляцию на ютубе и ещё дюжине различных сервисов, прямо трансляцию с глаз. У меня было более десяти миллионов подписчиков — несмотря на то, что видео я выпускал редко — они были очень необычными и о новых технологиях — а так же о героях. Так что некоторый вес имел — это обеспечило быстрый старт трансляции — количество зрителей быстро перевалило за тридцать миллионов, и вскоре трансляцию из зала суда смотрели все — я даже включил функцию VR, чтобы некоторые могли видеть моими глазами, так сказать, в полном объёме. Изуку мандражировал, когда вошли уважаемые герои — среди них представитель академии — Влад, Кровавый Барон, наставник класса b.

Темп дискуссии и её пылкость нарастали — нас обвиняли, обливали грязью, утверждали, что мы влезли не в своё дело… Все аргументы были тщательно продуманы и против них выстроена очень удачная линия защиты — я продумал это всё и смоделировал что у них есть, а так же два дня занимался анализом будущего судебного заседания. И тут слово взял Изуку Мидория. Я перехватил управление его моторикой и Изуку стал просто пассажиром в своём теле… От него требуется одна речь — выверенная до миллиметра, продуманная, сравненная с миллионами аналогов, отобранная и созданная творчески. Учитывающая как правила ораторского искусства, так и сложные формы японской речи — речь, которая сама по себе является предметом инженерного искусства, как двигатель или пулемёт. В которой нет ничего лишнего.

Изуку застыл на мгновение, дав запечатлеть образ, осмотрел присутствующих и выдержал драматическую паузу.

— Довольно… я слышал много обвинений в свой адрес, в адрес своих друзей. Что мы нарушаем порядок, вмешались в битву, в которой нас быть не должно… что мы применяли причуды, когда можно было просто избежать этого — просто пройти мимо… — последнее это мендаккорд всей речи, и ещё не раз повторится, — когда-то, когда я не пробудил свою причуду, не знал, что мой отец — мой кумир — Всемогущий, я не раз слышал это от других — какое тебе дело… ты можешь просто пройти мимо всегда — это самое простое решение — самый лёгкий выбор…

Речь состояла из трёх главных параграфов — завязка, история и кульминация. И крошечная развязочка в конце… Мидория выглядел куда серьёзнее. Расчесал свои вихры, отдающие тёмной зеленью водорослей, одел костюм — но его элементы были тщательно подобраны так, чтобы он выглядел не бедно и не богато — средний во всём. И Мидория говорил… говорил, постепенно и плавно, как течёт ручеёк, переходил от рассказа о произошедшем в лёгком повествовательном тоне — к моральным дилеммам и тут же прекращая их перенося слушателя снова в реальный мир, описывая с каменным лицом бывалого ветерана катастрофы и горе, переходя к тому, что он делал — когда поезд сошёл с рельс — он бросился не сражаться, а положился в этом на профессионального героя — своего учителя, а сам пошёл спасать людей по мере сил и к геройскому агентству Ингениума — надеясь найти там помощь для пострадавших, медицинские припасы и прочее — но встретил злодея.

Рассказ был таким тоном, с таким отыгрышом, что я залюбовался собой — ведь в этот момент именно я управлял его речью и телом, Мидория выдержал паузу, снова, и перешёл к описанию дурака-пятна, к его гиблой и дефективной психике, к тому, что он не жаждал встречи с ним и с удовольствием не видел бы его вообще никогда…

Упомянул прецеденты из мировой практики, которые уже давно рассосали по косточкам, объяснил что такое линчеватели, и чем они опасны для общества — и перешёл к правам и конституции — причём с такой непоколебимой уверенностью и такой искренностью, что позавидовали бы многие драматические актёры. Просто образец, светоч справедливости и конституционных прав — законности и порядочности. Мидория говорил это эмоционально, наращивая темп как бесноватый Адольф и быстро успокаиваясь для следующего раунда. Кто бы что ни говорил, и каким бы мудаком не был бесноватый гитлер, он был великим оратором своего времени, и Мидория перенял часть от него, часть от многих других. Точнее я — моделируя образ и речь.

— Мне безразличны ваши обвинения — они не помешают мне стать героем и даже если вы будете настаивать на наказании — я приму его со спокойной душой. Что такое мои неудобства по сравнению с жизнью человека, которого не убил пятно благодаря тому, что мы его задержали, ведь любой выживший мог бы стать его жертвой. Любой герой, который был там — мог быть покалечен или убит, как те десятки людей, которых он уже покалечил или убил. Но не приемлю ваши обвинения в адрес друзей и в адрес моего наставника, не приемлю ваших обвинений в адрес того, что мы сделали. Они бросают тень на нашу честь…

Мидория снова выдержал паузу и перешёл к заключительной части речи, хотя эффект уже был произведён просто ударно-дробящего действия. Такого напора, такого артистизма, таких эмоций и такого самурайского спокойствия никто от него не ждал. У обвиняющих героев, в том числе Влада из Юэй, глаза были круглые — циркуль сверять можно.

— Я мог бы пройти мимо, и любой, кто там был — мог бы пройти мимо, мимо страдающих и нуждающихся в помощи — несомненно. Так как требует того закон, как хотела бы от нас собравшаяся тут комиссия. Но до конца жизни я помнил бы о тех, кого я не стал спасать, потому что собственная репутация законопослушного гражданина, страх за свою жизнь, страх выйти перед тем, кто убил много профессиональных героев — стали бы оправданием. Я мог бы найти себе оправдание что я недостаточно силён, что я недостаточно опытен, что у меня нет лицензии, что я просто мимо на поезде, что вы обвините меня и я должен бояться этого… однажды начав искать оправдания собственным слабостям — остановиться уже сложно, и постепенно начать оправдывать себя. Людям нравится оправдывать свои поступки, но каждый возмущается поступкам других. Оправдание — это путь к становлению негодяем — сделка с совестью, всего лишь успокоение для души, в которой ещё живёт порядочность, не способной противостоять злу. Оправдания любят злодеи — каждый вор любит думать, что другие воры — ему приятно думать так. Не я так кто-нибудь другой сделает. Оправдания — корень зла, его источник. То, что развращает людей и превращает в злодеев, поиски оправдания своим действиям. И я не ступлю на эту позорную тропу — не буду искать оправданий своим действиям, оправдываться. Мне не стыдно сказать здесь с гордо поднятой головой — я ни о чём не сожалею. Мы сделали всё, чтобы защитить как можно больше людей! Если я и буду сожалеть о чём-то — то только о том, что не смогли защитить всех. Вы можете наказать меня, никто вам не помешает — но клеветнические слова о том, что я должен смиренно признать вину — вы заберёте назад — я никогда не скажу, что мне нужно было оправдывать своё бездействие и сидеть в стороне, пока безумец убивает людей.

Мидория выглядел в конце речи уже ближе к адольфу — ярко, чеканя слова и глаза блестели — прямо давил аурой так, что у присутствующих дыхание спёрло. Мимика, жесты, тон, всё очень ярко, всё очень натурально и сильно. Мощь. Он вышел из-за трибуны и пошёл к своему месту под гробовое молчание. Комиссия… как будто им на голову свалилось шестнадцать тонн — придавило и расплющило — сгорбились, некоторые были так ошеломлены напором и патетикой, драматизмом и главное в таком деле — не переигрывать. По моему мне удалось это — я наблюдал со стороны и в то же время контролировал каждое движение Мидории — благодаря наблюдению со стороны удалось выдержать тонкую грань между силой речи и переигрыванием — не допустить скатывания в истерию и лишнее самобахвальство.

Мидория сел в кресло и спокойно дождался пока я отключу контроль. Редкая штука — надо будет ею не злоупотреблять. Впрочем… второй раз и не понадобится — у ютуб-трансляции миллион четыреста тысяч зрителей — и сколько ещё посмотрят видео в записи, а учитывая что я и в СМИ транслирую и они через телеканалы показывают — это просто феерия. Обществу нужен новый герой — новому поколению нужен новый символ. Тодороки с его мизантропским характером не впишется — герой это не только сила, ум, честь совесть нашей эпохи, это ещё медийный образ более чем просто героя. Образ, который уловил Тошинори с его улыбкой и нарочитым американизмом-суперменизмом.

Хотя меня всё равно тошнить тянет от этих костюмов…

В принципе, речь была настолько ударной и настолько полно объясняла позицию нашей стороны, равно как и потрошила позицию обвинения, что судья мог бы не тянуть кота за хвост и сразу удовлетворить иск. Однако, вместо этого подслеповатый старичок, приободрившийся после речи Мидории Изуку, спросил у стороны обвинения, имеют ли они что сказать. Они взяли паузу на пять минут, посовещавшись, вовсе огласили что снимают свои обвинения. Старичок-судья был рад — долгожданное примирение сторон. Но и это не удовлетворило Мидорию и меня тоже, и наших адвокатов — они потребовали снять обвинения полностью, а не закончить заседание примирением сторон.

За дверью суда нас уже ожидали — журналисты, а так же Тошинори и Энджи — два громилы перекачанных с фигурами шварцнеггеров. Когда дверь открылась — камеры щёлкали без остановки. Все снимали прежде всего Мидорию, но и остальным досталось — в том числе и нам. Я и остальные не переминули воспользоваться такой скандальной возможностью — тем более, что я выложил в сеть запись своего боя с Ному, а так же запись произошедшего — это было бомба. Просто бомба, конечно, СМИ — штука инертная. На их раскачку как только что-то происходит — уходит много времени. СМИ тормознутая штука — но соцсети и мессенджеры — это главная движущая сила информации сегодня.

Мне принадлежали пять каналов в мессенджерах, а так же несколько анонимных страничек в соцсетях — такие как «Злодейский Уголок», «Скажите Чиз!», «Тяни вверх», «Банда Объективов» и «Геройские мемы». В общем-то ничего необычного — обычные каналы, тематические, на которых я публикую полученные данные записей с камер, а так же различные записи, найденные в интернете, но на которые обратили мало внимания. Вести их приходится фоново, лишь изредка лично отвлекаясь на личное участие. Немало работы для этого делает Чика, но основная заслуга — всё-таки нейросетей-ботов. Я ведь не только физических, так сказать, роботов делать могу — но и программы-боты для поиска контента. Мои каналы процветали, сливая в соцсети и мессенджеры с левых ip-адресов различных обывателей кучу видео и имели много подписчиков — на этот раз я задействовал всю свою тайную сеть каналов для того, чтобы по полной отпиариться самому и отпиарить моих друзей — видео были слиты прежде всего там, на некоторых из них, а так же видео с камер и многое другое. И уже потом — попали в СМИ — СМИ мониторили эти каналы и нагло пёрли оттуда записи.

Итого — запись под названием «Кибердемон на тропе войны» была самой популярной, собрав почти двести тысяч честных лайков, а главным героем вчерашнего дня стала Тору Хагакуре. Как девочка с винтовкой, которая и обезвредила злодея — в то время как Старатель и я совсем по-мальчишески собачились — это могло быть предметом критики, но я это купировал, использовав каналы и ботву, внедрил мнение что оба настолько круты, что Пятно просто мимоходом шлёпнули пока ругались.

Несчастный дебил, поверивший в чудо-героев — он стал просто комедийной жертвой нашего пиара. Тем не менее, его фраг забрала Тору, а так же ещё восемь Ному, которых она пристрелила. Для сравнения — я убил четырнадцать, старатель пять, другие герои четверых, и восемь — Тору. Список был опубликован в виде топа, а Пятно обезвреживали Мидория по прозвищу Деку, юный Тодороки и Тору — наших имён в этом посте вообще упомянуто не было. Считается что я и Старатель нихрена не сделали для задержания Пятна, эту заслугу я честно отдал Мидории, Тодороки и Тору. А вот резня Ному уже наше дело, даже гран-торино мелькнул.

— Ах как приятен воздух по утрам, когда суд тебя оправдал, — вдохнул я полной грудью, выходя вместе со всеми из большого здания суда в сторону машин. Моя бронемашина стояла тут же. Тошинори похлопал меня по плечу:

— Признайся, пацан, ты разыграл этот цирк только чтобы обратить внимание публики.

— Ага.

— Что? — Старатель, он же Энджи, был удивлён, аж глаза округлил.

— Это было обычным делом, — ответил я ему, — суд это хороший способ показать себя, и потом, народ любит суды. Бодание двух сторон, скандалы, конфликты, всё такое. Можно сколько угодно крутить рекламу по телеку — это будет не в коня корм, как говорится, а вот скандал с судом и оправданием — это мощно.

— Так ты нарочно это всё подстроил?

— Они сами подставились, я мог бы ничего не предпринимать. Но вместо этого превратил то, что должно нас ущемить — в мощный трамплин, чтобы подняться на этом. Не вижу в этом ничего плохого — судиться было издавна одним из способов привлечь внимание и навести шумиху. Народ любит скандалы.

— Ну ты даёшь, — он удивился, — я думал речь Мидории была искренней.