2023-11-24 15:50
"Меня зовут Виктор Крид". Глава 124. Пока только текст
Лил дождь. Тяжёлый, проливной дождь. Почти отвесный, основательный и никуда не спешащий. Словно бы кто-то могущественный выкрутил все небесные краны на полную, и вода теперь, ничем более не сдерживаемая, лилась на землю не просто каплями, а струями и потоками, делая мир расплывчатым, серым, холодным, промозглым и неуютным, в то время, как свинцовые тучи на небе казались тяжкими и практически неподвижными.
Декабрьский ливень в Нью-Йорке. Не очень люблю здешнюю зиму, предпочитая проводить это время где-нибудь либо в более тёплых, и даже жарких местах, либо в более холодных, там, где лежал нормальный снег, и стояли нормальные морозы, а не это вот Бруклинское непотребство.
Дождь. Холодный и нескончаемый. Серый и унылый… Сегодня он, как нельзя соответствовал настроению. И моему, и окружающих.
Я стоял в строгом черном костюме, в тяжёлом длиннополом плаще, в шляпе, держа в левой руке большой черный зонт с усиленными спицами. За правую мою руку крепко держался черноволосый парнишка с потерянным взглядом умных карих глаз. Он тоже одет во всё черное. Но он без головного убора. И волосы его влажные. Не будь меня с моим зонтом рядом, он и вовсе вымок бы до нитки, так как был в таком душевном состоянии, что совершенно не обращал внимания ни на что его окружающее.
Что ж, я, наверное, могу его понять — парень потерял сразу обоих родителей и остался в этом мире один. Да — вокруг были люди, и в дальнейшем они вокруг него тоже будут, но кто может заменить семью? Пожалуй, лишь новая семья, своя собственная, новая, созданная тобой, а не данная тебе от рождения… Но это ещё когда будет. Сейчас же он стоял под моим зонтом, держась за мою руку. Лицо его было мокрым. Не знаю, от дождя или… Будем считать, что от дождя. Мальчику придётся теперь быть сильным. А значит, это не слёзы, а просто дождь, его случайные брызги, попавшие на нежную детскую кожу.
На моём лице брызг нет. Мои глаза сухи и темны. Они находятся в тени моего зонта. Моего лица окружающим не видно. Но мне кажется… или не кажется, что окружающим очень рядом со мной неуютно. Всем, кроме пацана, которого я держу за руку. Мне кажется, что я давлю на землю. Как огромная глыба-облако, прижимаю всех и вся к земле, заставляя сутулиться и даже пригибать колени. Такая же глыба-туча, как висит в небе над всеми нами.
Я стою возле свежей могилы. Возле двух свежих могил. Двух свежих могил, расположенных рядом на Бруклинском кладбище. И плевать, что у него статус национального исторического памятника — тот, кто лежит в этой могиле… те, кто лежат в этих могилах, достойны быть здесь похоронены. По моему мнению достойны. Мнение других по этому вопросу меня не интересует.
Говард Старк и Мария Старк. Их могилы будут здесь. Рядом с могилой Авраама Эрскина. И его жены Аниты Эрскин, которая пережила мужа почти на сорок лет и мирно скончалась от инсульта в своём доме здесь же, в Нью-Йорке, успев увидеть, как выросла и повзрослела дочь, как женилась, стала матерью, как выросли и начали взрослеть её внуки.
Тогда, сразу после смерти Аниты, по её поводу со мной пытались спорить… пытались. Но я всё равно похоронил её именно здесь, на Бруклинском кладбище, рядом с мужем.
А теперь вот Говард и Мария… 1994-ый. Декабрь. В Киновселенной Марвел этот день настал на три года раньше: 16-ого декабря 1991-ого. Три года разницы…
15 августа 1917 — 18 декабря 1994 — годы жизни. «Муж, отец, друг» — краткая эпитафия на памятнике. Сколько ему было? Семьдесят семь, вроде бы… красивое число. Не круглое, но красивое…
Тони — очень поздний ребёнок. Долгожданный. Но поздний.
Я не знал, на самом деле, когда готовил установку «Вита-лучей» в Китае, что у Говарда были проблемы с возможностью иметь детей. Очень серьёзные проблемы — слишком много он в своей жизни изобретателя-практика успел поработать с разными радиоактивными, мутагенными и токсичными материалами. Он уже просто не мог иметь детей. Не мог, и отчаялся, смирился с этим. А тут я со своим насильственным превращением их в «суперсолдат»…
Так что, Тони — поздний ребёнок. Ребёнок-Чудо. Подарок Небес…
Кстати, даже не представляю, как он смог появиться на свет в каноне? Ведь Говард и там не был младше. Да и крепостью здоровья не блистал.
Правда, встречались мне некоторые разборы, в которых слегка зацеплялся этот момент. Вскользь там слегка под другим углом и с иными акцентами рассматривалась фраза Говарда: «Ты — моё самое главное творение!». Там имелись намёки на то, что Говард, имея прямое отношение ко множеству проектов-попыток воссоздания оригинальной Сыворотки Эрскина, полное знание о «Вита-лучах» и доступ к изучению Тессеракта, мог и рискнуть использовать что-то из всего этого, чтобы помочь появиться на свет маленькому «Гению, миллиардеру, плейбою, филантропу…». И тот настолько умным и живучим стал не совсем просто так…
Но здесь не Канон. Здесь я не подозреваю, а точно знаю, что в своего сына Говард вложился по полной. Личную дозу Сыворотки для Тони я сам пересчитывал…
Вообще, в чём секрет Авраамовой Сыворотки, и то, почему её никак не получалось потом «повторить»? Он очень прост и до смешного банален: все пытались создать продукт массовый. Универсальный. Препарат, для создания Армии! А оригинальная формула была индивидуальной. То есть, её надо было полностью пересчитывать каждый раз, под каждого нового человека. Индивидуально. Под его особенности. Иоганн ошибался, когда говорил мне в Аушвице, что Эрскин всего лишь трусливо ослабил их общую формулу. Нет, он её не ослаблял, он её «кастомизировал». Конкретно под Стиви Роджерса.
А я… ну никто же не думал, что решение о применении Сыворотки к Пэгги Картер… ныне Роджерс, было сиюминутным и импульсивным? У меня было много времени на то, чтобы всё обдумать, всё взвесить и… пересчитать дозу. А Формула… а что Формула? Это просто основное действующее вещество. Наиболее сильное, но всего лишь одно из. Отнюдь не единственное. И не самое главное. Под всех остальных, к кому мной была применена Сыворотка, я естественно тоже формулу, дозу, активные вещества и места наиболее эффективных инвазий.
Вот и для Тони я такую работу проделывал. И это даже притом, что он, итак, был сыном двух «суперов». И этот факт, кстати, тоже учитывался. Это, надо признать, интересная, сложная и нетривиальная была задачка. Но мы справились… мы.
Естественно, Говард знал этот секрет. Не формулу для расчётов, а то, что эти расчёты вообще нужны. Знал. И хранил это знание, десятки лет прикидываясь валенком.
А «Вита-лучи» были заменены более мягким воздействием — их источником: Вибраниумом. Да-да — вот так вот всё, на самом деле, просто: «Вита-лучи» — это концентрированное и многократно усиленное излучение Вибраниума. Именно поэтому, попав в тело Васи, я смог воссоздать Сыворотку для себя, но даже не пытался собирать излучатель — в том мире просто не существовало нужного материала.
А в этом — существовал. И Говард специально ездил в Ваканду, к «технонигерам», договаривался о поставках этого материала. Крайне сложные были переговоры. Вакандский Король Т’Чака Говарда принял, гнать не гнал, но и вибраниум продавать не соглашался ни в какую. Вот упёрся рогом и всё тут. Продавать хоть сколько-то большие объёмы, которых хватило бы для производства. Несколько килограмм лично Говарду — да, продал… Точнее, не продал, а подарил. В обмен на несколько его технических решений, которые уже Говард подарил Т’Чаке для решения каких-то их Вакандских проблем. По-моему, там что-то с большим городским Щитом энергетическим было связано — я глубоко в вопрос не вникал. Знаю только, что сотрудничество точно было взаимовыгодным. А у нас с Говардом появился необходимый нам вибраниум, часть которого была использована мной для построения излучателя, а часть… Из оставшейся части Говард сделал серёжку-гвоздик для Тони. И четыре цепочки. Одну для Тони с размером «на вырост». Одну себе. Одну жене. Одну мне подарил.
Зачем? Да опять же тут всё просто: сыворотка «разворачивается» не сразу. Даже при использовании излучателя. Она продолжает, с течением времени и с тренировками, улучшать тело того, кому была введена. А присутствие вибраниума на теле, либо рядом с телом, усиливает, концентрирует этот эффект.
Именно поэтому, Стив, с каждым прожитым годом, не только не слабеет, но становится лишь сильнее и крепче. За счёт тренировок… и своего легендарного Щита, который он везде и всегда носит с собой. И да: Стив — сильнейший из «суперов». Из всех миллионов «суперов», что я наплодил на планете.
Картер… тьфу! Роджерс. Жена его, в смысле — послабее. Во-первых, на неё не воздействовал излучатель. Во-вторых, щит таскает Стив, что уменьшает время её возможного контакта с вибраниумным излучением.
Для своей Вики, само собой, я сделал всё то же самое, что и для Говард для Тони: то есть, рассчитал и применил Сыворотку (благо экспериментального материала по её действию на мутантский организм у меня успело накопиться предостаточно для рассчётов) и заставил постоянно носить цепочку с серьгами-гвоздиками из вибаниума. Где металл взял? Украл у вакандийцев. Я в этом не особо щепетилен. Мне надо — я иду и беру. Любые обстоятельства, согласие и несогласие бывших владельцев, охрана и препятствия — это всего лишь частности, на принцип и результат не влияющие. Могу договориться — договорюсь. Могу купить — куплю. Могу выменять — выменяю. Ну а нет — на нет и суда нет. Скомунизжу безо всяких угрызений совести.
Жене браслетик из того же металла тоже подарил. Так, на всякий случай. Хоть он ей, по сути, и без особой надобности. Она — маг, у неё своих «усилительных» фишек хватает.
Декабрь девяносто четвёртого… Моей Вике девять лет. Тони на годик где-то помладше. Восемь? В восемь лет остаться без обоих родителей? Это жестоко. И это больно. Но…
Говарда и Марию убили именно тогда, когда меня не было на планете и вообще, в нашем Измерении. О его смерти я узнал только тогда, когда уже вернулся домой, в Камар-Тадж и мой телефон снова заработал, поймав сеть.
Стоило мне пересечь порог, как на него посыпались запаздавшие СМС-ки о пропущенных вызовах от Николь, от Эрика, от Маккоя, даже от Чарльза и Джины. Я перезвонил. И новость обрушилась на меня, словно гора. Мгновенно подмяла под себя, придавила.
Хотелось бежать, что-то делать, пытаться спасти, отменить, исправить… Я даже «Око» у Суо без спроса опять взял, и с этим Реликтом прыгнул в морг, где уже второй день лежали тела.
Знакомое плетение возникло вокруг руки быстро и легко, словно я его каждый день практикую и не забывал никогда вовсе. Время для тел пошло в спять… Трупы поднялись. Но душ в них не было.
А рядом с восставшими телами стояла знакомая фигура персонификации Смерти.
В этот раз я её не боялся. У меня имелись способы и средства её отогнать: энергия Темного Измерения. Вот только Она и не пыталась меня останавливать. Не пыталась мешать. Лишь пояснила, что души моих друзей уже ушли в своё Новое Путешествие. Их срок на этой земле вышел… уже три года как. И здесь они и так держались лишь моей Волей, более ничем. Стоило мне ослабить внимание, сосредоточившись на чем-то серьёзном и важном, как «скрепа» исчезла, обстоятельства мгновенно выстроились, и души, свободно вздохнув, упорхнули туда, где им давно пора было быть.
Я… не был бы Виктором Кридом, если бы меня эти пустые слова успокоили или остановили. Ведь плевать мне на любой «порядок вещей». Плевать на любые сложности и препятствия! И на любую логику с философией.
Души ушли? Плевать — догоним! От Саблезуба ещё никто не уходил. Даже за грань. Эфирщик я или не эфирщик?
Покинуть тело, в этот раз, получилось легко, словно скинуть одежду. Не пришлось даже себя убивать. Думаю, это Смерть как-то помогла и поспособствовала. Она, кстати, мне ни в тот, ни в этот раз не пыталась хоть как-то мешать, только говорила, только объясняла. Ни на чём не настаивала, оставляя всё на мой Выбор.
В общем, я сбросил тело и рванул вперёд, сквозь время, пространство, измерения, материю, пустоту, свет, тьму… что угодно. Плевать, что это было и как могло называться. Рванул по едва заметному слабенькому следу-ниточке, почти уже совсем рассеявшемуся, что шёл от трупа Говарда.
Рванул, полетел, помчался, понёсся вперёд, проламываясь сквозь любое сопротивление и препятствия… только для того, чтобы выпасть своей проекцией в каком-то, скорее всего, роддоме, возле кровати кормящей своего ребёнка матери.
Выпасть и остановиться. Ведь след Говарда тянулся к ребёнку.
Дзен! Я ведь догадывался, умом понимал, что значат слова Смерти «Новое Путешествие». Догадывался, понимал… но не позволял себе принять этого. Того простого факта, что «Новое Путешествие» — это новая жизнь, новое рождение! Не Ад, из которого можно украсть душу и вернуть её на землю, как сделал это Арфей со своей Эвридикой, не Рай, в который можно прорваться силой или хитростью. Нет. Всего лишь новая жизнь…
Я смотрел на них. Смотрел на мать и дитя. Видел всепоглощающие любовь и нежность в её глазах, обращённых к младенцу… Смотрел и понимал: да, я могу вернуть Говарда назад, в Марвел. Могу.
Могу силой и Волей своей вырвать его душу из этого младенца и запихать её обратно в восстановившийся труп своего друга. И даже заставить этот труп снова стать живым телом, способным принять эту душу. Могу!
Но… могу ли?
Хватит ли мне решимости взять и убить этого младенца, причинив невообразимое горе держащей его матери? И… будет ли мне после всего этого благодарен Говард?
Да и вообще, каким он будет после такого? Будет ли это тот же Говард? Что-то мне подсказывает, что очень вряд ли… Как минимум, с памятью, как минимум, проблемы у него будут точно.
Не знаю, сколько я так простоял возле кровати, глядя на них. Время вообще становится для меня всё более и более относительной штукой. Из созерцательного безмыслия меня вырвал звук открывшейся двери в палату. Входила вроде бы медсестра, улыбающаяся и несущая корзинку с цветами, в которой угадывалась ещё и красивая открытка. От отца, наверное, ну или ещё от кого-то из родственников.
Я вздохнул. Расслабился и позволил моей собственной «серебряной нити», словно бесконечно длинной растянутой пружинке, утянуть мою проекцию обратно к моему, оставленному мной телу, пока в нём какой левый «попадун» не завёлся. А то, Дзен, с оставленными телами и «попадунами» это быстро! Сам видел… и даже изгнал уже одного такого, помнится. Если, конечно, это не сон тогда был, после Олимпиады.
Успел. Не завёлся никто. Вернулся.
Нырять по следу Марии уже не стал. Итак, уже представлял себе, что именно увижу…
Поэтому теперь вот стоял здесь, на Бруклинском кладбище. Под дождём. А за мою руку держался восьмилетний Наследник гигантской Транснациональной Корпорации, будущий «Гений, миллиардер, плейбой, филантроп…». И друг моей дочери, с которым они и так-то частенько раньше играли, а теперь… усыновить его, что ли? Так и так ведь теперь он у нас с Суо чаще, чем у себя дома бывать будет.
Нет. Не стану усыновлять. А вот в Нью-Йорк, пожалуй, переехать придётся. Не бросать же пацана без присмотра…