• ko.dream

• из любви к магии

Глава 5-3 (РЕД).docx

  14 февраля.

  

  Гарри почти весь день не выходил из своей комнаты, опасаясь излишнего внимания со стороны других учеников.

  

  Последние несколько дней Джинни вела себя очень странно. Понятное дело, она расстроится, когда узнает, что он решил отсидеться у себя в комнате в самый романтичный день года, но это — её проблема. После того, как инцидент с дневником был разрешён, ситуация с её влюблённостью стала одновременно и лучше, и хуже.

  

  Лучше — потому что в большинстве случаев та проявляла свои чувства уже не так явно. А хуже — потому что эти чувства, по всей видимости, трансформировались в некое подобие эмоционального расстройства. Гарри считал, что девушке нужна была консультация у специалиста, чтобы справиться с тем фактом, что её тело было использовано для убийства людей, но, похоже, что в Волшебном мире о психиатрии даже не слышали. Вместо терапии Джинни, вроде как, убедила себя, что всё будет хорошо, пока Гарри будет с ней рядом. Учитывая, что его участие в уничтожении филактерии было минимальным, эта вера показалась парню немного необоснованной.

  

  Джинни нужно научиться справляться с разочарованием, потому что он просто-напросто не испытывал к ней романтического интереса и не думал, что это когда-нибудь изменится. Эти её замкнутые приступы ревности даже начали мешать их дружбе, несмотря на все старания Луны в такие моменты выступать в качестве посредника.

  

  Причиной этой ревности был его постоянный интерес к девочкам постарше, особенно к той, что прислала ему ту пикантную фотографию.

  

  Гарри даже её имени не знал, но старался не смотреть в её сторону. С тех пор как Дамблдор объявил об их подвиге, девчонка начала подмигивать ему всякий раз, когда ловила на себе его взгляд. Она-то в себе была уверена, но вот Гарри не знал, как в таких случаях действовать, поэтому обычно просто краснел от смущения.

  

  Его усиленное руной либидо заставляло его поговорить с ней и посмотреть, что потом из этого выйдет, но ему всё ещё было всего двенадцать. Разговор с семнадцатилетней девушкой, подарившей ему свою непристойную фотку, можно сказать, выталкивал его из зоны комфорта.

  

  В любом случае, он ужасно боялся Дня Святого Валентина и решил избежать всех этих неловких ситуаций, заперевшись в своей комнате.

  

  Большую часть дня он провёл, уплетая закуски, любезно предоставленные домовыми эльфами, и медитируя.

  

  Согласно книге, которую он отыскал в библиотеке, существовало только два способа научиться окклюменции. Быстрый и медленный.

  

  Быстрый способ заключался в том, что опытный легилимент должен многократно и бесцеремонно вторгаться в твой разум, пока ты не выработаешь некую инстинктивную защитную реакцию и просто не выгонишь вторженца из своего сознания.

  

  Если бы Гарри смог найти кого-то, кто смог бы такое сделать, Аул'Эль всё равно не позволил бы пробраться в его голову. А даже если бы и позволил, то он всё равно не был в восторге от такой идеи. Такой способ казался очень неприятным и никак бы не помог в достижении его целей. Ему не нужно было превращать своё подсознание в злобного сторожевого пса, а наоборот, хотелось приручить его.

  

  Медленный же способ подразумевал долгое высиживание на месте в попытках очистить свой разум.

  

  Гарри занимался этим уже несколько месяцев и давно бы бросил эти попытки, если бы не понимал, что смысл в них всё же имелся.

  

  Медитация отчасти помогала контролировать вспышки гнева, но ему пока что так и не удалось погрузиться в состояние, подобное трансу, что было описано в книге. Пока что.

  

  После нескольких часов в попытках «отринуть всё мирское» Гарри почувствовал, что просто устал от всего этого.

  

  Его раздражала влюблённость Джинни, смущение от того, что он был пойман пялящимся на девчонок со старших курсов, вожделение достигшего половой зрелости парня, которое вряд ли удастся удовлетворить в ближайшее время. Слабое беспокойство о том, что он главный в списке жертв у Волдеморта. Постоянное желание изучать магию без ограничений Хогвартса и Министерства, нетерпеливость от медленного прогресса в изучении беспалочковой магии, желание провести ещё один ритуал и бесчисленное множество других подобных вещей.

  

  Ощущая всё это неудовлетворение от сложных жизненных перипетий, его разум вдруг начал отдаляться. Гарри начал думать о том, что всё это в конечном итоге было абсолютно бессмысленно. Человечество — всего лишь один единственный вид, живущий на большом булыжнике на орбите какой-то звезды в какой-то там галактике. Завтра их всех может уже и не стать, и Вселенная даже не заметит их исчезновения.

  

  Где-то во время этих размышлений он оставил мирские заботы позади и начал лениво дрейфовать в уютной пустоте. Это было похоже на убежище в разуме, где никто и ничто не могло его побеспокоить.

  

  Спустя двадцать минут Гарри вышел из транса и улыбнулся, хотя боль в пояснице и пустота в желудке сразу же нарушили то ощущение покоя, которое он только что испытал.

  

  Он справился с первой и, пожалуй, самой трудной частью окклюменции.

  

  ***

  2 июня.

  

  После смерти василиска уроки зельеварения какое-то время стало даже приятно посещать. В основном потому, что Снейп был в приподнятом настроении из-за возможности поэкспериментировать со свежими частями василиска, доступ к которым он получил от Дамблдора. Более того, директор дал ему слезы феникса, чтобы нейтрализовать разрушительные магические свойства яда и посмотреть, что с этим можно будет сделать.

  

  Конечно, это продолжалось недолго. Это всё-таки был Снейп, как-никак. Более-менее хорошее настроение мрачного профессора сменилось примерно через месяц, вернувшись к состоянию «по умолчанию».

  

  Тем не менее, Гарри не сильно жаловался. Да, Снейп был ублюдком и слишком суровым по отношению к ученикам, но всё же лучше, чем Бинс или Локхарт. Даже такой ублюдок, не имеющий ни малейшего представления о педагогике, мог передать ученикам часть своих знаний, в то время как Бинс был, по сути, воплощением чар сна, а Локхарт гораздо лучше бы подошёл для колонки советов о моде в «Ведьмином Досуге».

  

  Обычная напряжённая атмосфера, которую Снейп создавал в классе, была разрушена ужасно весёлым стуком в дверь.

  

  Снейп только лишь успел бросить взгляд к выходу и подумать, какому же идиоту пришло в голову прервать его урок, как вдруг этот самый идиот тут же ворвался в класс.

  

  — Добрый день, профессор Снейп, — весело поприветствовал Гилдерой Локхарт, не обращая внимания на настроение профессора. — Простите меня за вторжение, но я уверен, что вы всё поймёте, когда я расскажу вам, о чём идёт речь.

  

  — Я весь дрожу от нетерпения, — холодно проговорил Снейп, с недовольством, сквозившим в каждом слоге. Локхарт этого даже не заметил.

  

  — Я договорился об интервью со мной и мистером Поттером с репортёром из «Ежедневного Пророка» по поводу последних событий, поэтому я уверен, что вы сочтёте нужным освободить его с урока.

  

  Снейп перевёл свой грозный взгляд на мальчика. Оскорбления и насмешки так и готовились сорваться с языка учителя.

  

  — Вы устроили интервью, даже не спросив моего разрешения? — возмущённо поинтересовался Гарри с раскрасневшимся от гнева лицом, опередив тем самым реплику Снейпа. — Вы с рождения такой тупой или для этого потребовалось подучиться?

  

  Локхарт казался полностью ошеломлён такой враждебностью. Он просто не понимал, как можно расстроиться, когда тебе дают шанс поговорить с прессой.

  

  Снейп был слегка поражён желчью и презрением, которые Поттер сумел вложить в свою реплику, но даже не думал показывать свои эмоции.

  

  — Ступайте и разберитесь с этим, Поттер, — сказал учитель вместо этого. — Я буду благодарен вам, если впредь ваша слава не станет мешать моим урокам.

  

  Снейп с интересом наблюдал за грозным выражением лица мальчика. В начале года подобная провокация привела бы к огромному эмоциональному всплеску. Альбус оказался прав. Поттер действительно занимался окклюменцией.

  

  ***

  — …Гарри Поттер, «мальчик, который выжил», получает частные уроки от знаменитого писателя и охотника на чудовищ Гилдероя Локхарта…

  

  Гарри был переполнен яростью, читая статью, которую этот бабуин-преподаватель по ЗОТИ умудрился пропихнуть в «Ежедневный Пророк».

  

  После того, как Снейп выгнал его с урока, Гарри покинул Локхарта и отправился в библиотеку, оставив того единолично разбираться с прессой.

  

  Очевидно, этот человек настолько отчаянно пытался нажиться на его славе, что не чурался откровенной лжи. Что ж, это работает в обе стороны.

  

  ***

  Министерству магии,

Отдел магического правопорядка

Тому, кто этим заинтересуется.

  

  В последнее время меня стали беспокоить некие события, происходящие в школе чародейства и волшебства Хогвартс, и я считаю, что их следует довести до вашего сведения. У меня есть подозрения, что нынешний профессор Защиты от Тёмных Искусств, некий Гилдерой Локхарт, злоупотребляет своим служебным положением, вымогая сексуальные услуги у студенток шестого и седьмого курсов.

  

  В течение года он показал себя крайне некомпетентным преподавателем, и многие ученики со всех семи курсов перестали посещать его занятия. Остались в основном лишь одни девушки, что кажется мне очень подозрительным.

  

  Возможно, из-за проблем, что обрушились на Хогвартс в начале года, я вижу грязные поступки там, где их нет, но, тем не менее, я настоятельно прошу вас провести расследование.

  

  Обеспокоенный студент.

  

  Гарри закончил строчить письмо с чувством удовлетворения от готовящегося возмездия. Аналогичное письмо, отправленное в «Ежедневный Пророк», гарантировало, что дело будет расследовано, даже если ОМП попытаются закрыть на донос глаза.

  

  Репортёры разорвут Министерство на части, если бы такое заявление было бы замято, и они также разорвут на части Локхарта, просто потому, что это была их работа.

  

  Конечно, обвинения были полностью сфабрикованы, но это мало что меняло. Шумиха в прессе почти наверняка оставит Локхарта без работы и уничтожит его репутацию, даже если бы тот оказался абсолютно невиновен, а в последнем Гарри крайне сильно сомневался.

  

  Этот напыщенный пустозвон навсегда запомнит, что очень плохо использовать Гарри ради собственной славы. Этот индюк пытался подлизаться к нему с самого начала учебного года, и даже удвоил свои усилия после фиаско с василиском. Но это неожиданное интервью стало последней каплей.

  

  ***

  — После короткого, но тщательного расследования, проведённого ОМП, Гилдерой Локхарт был обвинён в многократном незаконном применении чар, стирающих память, а также в злоупотреблении своим положением преподавателя в Хогвартса, — обратился Дамблдор к Большому залу с очередной своей речью.

  

  Ученики разразились бурными роптаниями, перешёптываниями и общими догадками, остановившись только тогда, когда директор умышленно прочистил своё горло, чтобы снова привлечь всеобщее внимание.

  

  — Поскольку следующие шестьдесят с лишним лет он проведёт в Азкабане, должность профессора Защиты от Тёмных Искусств теперь вакантна. А так как учебный год подходит к концу, то особого смысла в поиске замены нет, но я уверен, что вы сможете справиться с оставшейся частью обучения самостоятельно.

  

  Часть людей из присутствующих в зале презрительно фыркнула, и отнюдь не все из них были учениками. Все, кому в этом году нужно было сделать что-то связанное с ЗОТИ, в итоге делали это самостоятельно.

  

  — И последнее, Министерство хотело бы поблагодарить неравнодушного студента, который предупредил их о происходящем, и предлагает щедрое вознаграждение, в случае, если он сможет подтвердить свою причастность. Это всё. Можете приступать к трапезе.

  

  В то время как весь народ в Большом зале снова разразился яростными спорами, Гарри просто впал в ступор. Его «выдуманные» обвинения в отношении Локхарта, на самом деле оказались правдой?

  

  — Охренеть.

  

  ***

  Последняя ночь перед отъездом студентов из Хогвартса.

  

  Дверь в комнату Гарри Поттера бесшумно отворилась и точно также закрылась.

  

  Ночной гость, пробравшийся внутрь с помощью чар тишины, подошёл к кровати. Послышался тихий шорох ткани, а затем незваный гость ухватился за край одеяла и очень медленно сдвинул его со спящего парня.

  

  Сон Гарри никогда не был чутким, поэтому он не проснулся.

  

  Он не проснулся даже когда кровать прогнулась под тяжестью ещё одного человека и одеяло снова было натянуто, но уже на них обоих.

  

  Он начал просыпаться только когда слегка холодная рука провела по его чувствительному месту в районе живота.

  

  Он не мог очнуться ещё несколько секунд: Гарри довольно поздно лёг спать из-за своих занятий по окклюменции и лишь совсем недавно погрузился в глубокий сон, но в итоге он всё же осознал, что в его постели сейчас было гораздо больше людей, чем обычно.

  

  — Привет, Гарри, — сказала ведьма, та самая, что своим рождественским подарком проявила очень большую заботу о том, чтобы его палочка была как следует отполирована.

  

  — Привет, — ответил Гарри ломающимся голосом, говорившим о том, что мальчик становится мужчиной. И это уж точно не было похоже на писк, а любой, кто говорил иначе, просто пытался его оклеветать.

  

  — Гарри, я видела, как ты смотришь на меня, — прошептала она ему на ухо своим жарким тоном, потираясь своей оголённой ножкой о его собственную.

  

  — Эм, чего? — выдавил из себя Гарри, потеряв при этом свою красноречивость. Судя по тому, что он сейчас ощущал, на ней была та самая ночнушка, которая в этом году послужила «смазкой» для множества профилактических полировок его палочки.

  

  — Какой же ты милашка, — хихикнула она, проводя рукой по его груди. — Ты был таким же застенчивым, когда встретился с василиском Слизерина?

  

  — Там всё было иначе, — подсобрался парень. Ему не нравилось, когда его называли застенчивым, особенно в таком подростковом смысле, хоть он ещё и не дорос, по его мнению, до этого возраста. — Со мной был «петушок».

  

  Подтекст дошёл до него только тогда, когда стало уже слишком поздно.

  

  Её рука скользнула в боксёры, единственный предмет одежды на парне, и обхватила ту самую упомянутую только что часть тела.

  

  — Кажется, он и сейчас с тобой.

  

  Гарри напрягся так, словно его только что поразило заклятье оцепенения.

  

  — Тебе, наверное, интересно зачем я пришла? — продолжила девушка с улыбкой на губах, едва различимой в темноте, пока продолжала нежно поглаживать схваченный ранее трофей.

  

  Вопрос он уловил лишь отчасти. Насколько Гарри понимал, не было смысла спрашивать зачем симпатичная девушка могла запрыгнуть к нему в постель посреди ночи. Особенно после того, как она засунула руку к нему в трусы.

  

  Говорить он уже не мог, но всё же сумел кивнуть в ответ.

  

  Она ещё ближе прижалась к нему, и её ласки стали более решительными.

  

  — Ну, я просто подумала, что ты заслужил достойного вознаграждения. Ты хочешь его получить?

  

  Он снова кивнул.

  

  — Я хочу услышать это, — настаивала она хриплым голосом. — Скажи мне, что ты хочешь этого.

  

  Он сглотнул, смущение Гарри достигло предела.

  

  — Я хочу этого.

  

  — Громче, Гарри. Скажи также, как ты этого хочешь.

  

  — Я хочу этого!

  

  — Хорошо, хорошо. Теперь просто расслабься. Я всё сделаю сама.

  

  Он так и поступил, и очень быстро спустил прямо в свои боксёры.

  

  Гарри глубоко вдохнул, пока она продолжала каждую секунду сжимать свой кулак, заставляя его сок стекать по её пальцам.

  

  — Это не ты случаем постарался, чтобы Локхарта арестовали? — спросила она через несколько минут.

  

  — Это я послал письмо в ОМП, — мгновенно признался он.

  

  — Как ты узнал, что он забавлялся со старшекурсницами? — спросила она с любопытством.

  

  — Я не знал, я просто хотел ему насолить, — снова мгновенно признался Гарри. Она хихикнула.

  

  — А я-то думала, что ты защищаешь нашу честь.

  

  Гарри покраснел от её дразнящего тона.

  

  — Если бы знал, то бы отправил письмо раньше.

  

  — Не волнуйся, Гарри. Вина за то, что эти бимбо купились на его ложь, лежит только на них самих

  

  Все эти разговоры о том, что учитель спал со своими ученицами, заставили Гарри вспомнить о том, что ему было всего двенадцать лет и что то, что только что произошло, скорее всего было противозаконно.

  

  — Э-э, у тебя ведь не будет неприятностей из-за этого? — нервно спросил он.

  

  — А ты, Гарри, на меня настучишь? — поддразнила она.

  

  — Нет, — поспешил он заверить.

  

  — Настоящий джентльмен, — подразнила она его ещё немного, хотя Гарри сейчас не был уверен, можно ли его назвать джентльменом в такой ситуации. — Но нет, никаких проблем с законом не будет, даже если кто-то узнает. В магическом мире возраст согласия определён не так чётко, как в магловском, и все понимают, что такие подтянутые молодые волшебники, как ты, в любом случае не откажутся от внимания ведьмочки постарше.

  

  Что ж, это объясняло отсутствие «сигнализации» в комнатах мальчиков. Значит, проблемы у Локхарта были не из-за совращения несовершеннолетних, а из-за того, что он был преподавателем в школе.

  

  — Приятно слышать, — сказал Гарри, не найдя ничего лучшего для ответа. Он прекрасно чувствовал, что она ещё не убрала руку с его члена.

  

  — Мне пора, — проронила она примерно через полминуты, вытащив руку из его трусов. Затем достала свою палочку и быстрым чистящим заклятьем удалила с неё всю липкую жижу.

  

  Гарри пялился на то, как она наклонилась, чтобы поднять свою мантию, открыв ему прекрасный вид своей пятой точки. В славе определённо есть свои плюсы.

  

  — Я даже не знаю, как тебя зовут, — сказал Гарри, когда она оделась.

  

  — Наверное, так будет даже лучше, — заявила незнакомка вместо того, чтобы ответить на заданный вопрос. Затем она наклонилась к нему и нежно поцеловала в губы.

  

  — Надеюсь, Гарри, что тебе понравился мой урок по полировке палочки, — пошутила она, ухмыльнувшись при виде его ошеломлённого выражения лица. — Надеюсь, что «принадлежности», которые я подарила тебе на Рождество, помогут тебе поддерживать её в идеальном состоянии.

  

  После этого она ушла, оставив потрясённого Гарри одного. Он ещё долго смотрел ей вслед, пока, наконец, не пришёл в себя.

  

  Может, дело было в том, что он тогда только что полностью проснулся, или в том, что он совсем не контролировал ситуацию, но, по какой-то причине, поцелуй произвёл на него гораздо большее впечатление, чем дрочка.

  

  Судя по тому, что мантии так хорошо скрывали под собой фигуру, Гарри решил, что в Волшебном мире полным-полно ханжей. Он был рад ошибаться насчёт этого, но точно знал, что этот вопрос однозначно требовал дальнейшего исследования (п.п. Учёный растёт!).

  

  ***

  — Чего ты так улыбаешься? — спросила Джинни в поезде во время поездки обратно на Кингс-Кросс.

  

  — Просто вспомнил кое-что приятное, — ответил Гарри. Его улыбка так и не померкла.

  

  — Должно быть, ты тогда хорошенько расслабился, — заметила Луна. — Ты, обычно, не такой спокойный.

  

  — Можно и так сказать, — согласился парень через мгновение, невероятно гордый собой за то, что даже не покраснел при этом.

  

  — Что ты вспомнил? — любопытствуя, спросила Джинни.

  

  — Кое-что волшебное, — пошутил он.

  

  — Ладно, храни и дальше свои секреты, — надулась Джинни.

  

  Именно так Гарри и собирался поступить, хотя, если бы он рассказал рыжей о той полуночной дрочке, то, скорее всего, избавил бы бедняжку от ей наивной влюблённости, что до сих пор так и не угасла. А возможно, что она впала бы в ярость и начала бы дико негодовать, или, что ещё хуже, решилась бы сама залезть к нему в постель посреди ночи.

  

  ***

  — А вот и мой папа, — радостно заявила Луна, указывая на высокого и худощавого мужчину с длинными, абсолютно белыми волосами до плеч. Каким-то образом ему удалось нарядиться ещё более эксцентрично, чем удавалось Дамблдору.

  

  — А вот и мои родители, — добавила Джинни, указывая на рыжеволосую пару. В этом, в принципе, не было необходимости, поскольку к ним уже двигались остальные четверо Уизли.

  

  — Гарри, пойдём. Я хочу тебя с ним познакомить, — заверещала Луна, увлекая своего друга за собой.

  

  — Хорошо, — недоумевая, согласился Гарри. Луна обычно не была такой настойчивой, поэтому он решил, что она, должно быть, действительно очень хотела этого.

  

  — Папочка! — пискнула девчонка, как только оказалась достаточно близко, чтобы обнять отца, отпустив при этом руку Гарри.

  

  — Здравствуй, репка моя, — ответил мужчина, с радостью присоединяясь к объятиям.

  

  Гарри наблюдал за всем, чувствуя себя неловко, но всё же улыбнулся. Очевидно, что эти двое были очень близки, чего он не особо понимал, но был очень рад за Луну.

  

  — Это — мой друг, Гарри Поттер. А Джинни ты уже знаешь, — сказала Луна через несколько секунд, жестом указывая на них.

  

  — Замечательно! Я Ксенофилиус Лавгуд. Зовите меня просто Ксено. Не хочешь с нами летом поохотиться на кизляков?

  

  — Э-э-э… — впал Гарри в ступор, полностью ошарашенный таким неожиданным приглашением. По крайней мере, это не была обычная реакция при встрече с «мальчиком, который выжил», которую он просто ненавидел. — Спасибо за предложение, но, боюсь, что я не смогу к вам присоединиться. У меня этим летом куча дел навалилась.

  

  — У меня тоже, — быстро добавила Джинни.

  

  — Ладно, тогда в другой раз, — весело сказал Ксено. — Было приятно с тобой познакомиться, Гарри.

  

  — Взаимно, мистер Лавгуд, — ответил тот.

  

  — Ксено, — поправил мужчина.

  

  — Ксено, — тут же исправился Гарри, чувствуя, что ему понравился подход этого странного человека.

  

  После этого Луна и её отец попрощались и ушли.

  

  — Ладно, тогда пойдём знакомиться с моими родителями, — сказала Джинни сразу после этого.

  

  Гарри только кивнул, совсем не ожидая такого поворота событий. Почти регулярные кричалки Молли Уизли не произвели на него особо приятного впечатления. Однако было бы невежливо избегать встречи с ней.

  

  Они даже не успели дойти до «рыжего сборища», как близнецы тут же затянули свою привычную песню.

  

  — Вы только гляньте, кто к нам пришёл!

  

  — Уизли из Рейвенкло…

  

  — Пришла пообщаться с нами, простыми гриффиндорцами.

  

  — Миледи, мы польщены вашим интеллектуальным присутствием!

  

  — Ой, да заткнитесь! — прикрикнула на них Джинни, смущённая их дразнилками.

  

  — Фред, Джордж, ну-ка отстаньте, — предупредила их полненькая мать.

  

  — Конечно, матушка, — хором выдали близнецы и всё равно продолжили:

  

  — Мы не посмеем смущать нашу малышку Джин-Джин…

  

  — …в присутствии самого Гарри Поттера.

  

  Гарри бросил на них свой раздражённый взгляд. Близнецы, может и были весёлыми, но иногда они просто не знали, когда стоило остановиться.

  

  — Значит, ты… — вздохнул отец, ещё больше раздражая Гарри своей изумлённой реакцией.

  

  — Да, Гарри Поттер, — вмешался сам Гарри. — Было приятно с вами познакомиться, мистер и миссис Уизли, но я должен бежать. Мой водитель, скорее всего, уже потерял всякое терпение.

  

  Молли выглядела так, словно собиралась сказать что-то ещё, но, видимо, решила не делать этого, позволив тем самым Гарри без лишнего шума удалиться от рыжей семейки. Он слышал, как Джинни выражала своё «недовольство» поведением близнецов, даже когда шагнул через портал в магловскую часть станции.

  

  Джинни уже спрашивала его насчёт того, чтобы провести часть лета в Норе, и он был как никогда рад тому, что отказался. Он был уверен, что Уизли — люди хорошие, пусть иногда и чересчур уж настырные, но проживание в одном доме с ними быстро бы свело его с ума. Если бы это не сделало отсутствие возможности уединиться, то с лёгкостью смогло бы отсутствие тишины.

  

  Кроме того, если он будет с ними жить, то как ему удаться провернуть что-нибудь технически незаконное?