• ko.dream

• из любви к магии

Большая часть получилась и довольно познавательная.

ИЛМ Глава 16-1.docx

  Начало октября.

  

  Когда Гарри дал Пенни задание разузнать, как относятся к маглорождённым за пределами Британии, она предполагала, что выяснение этого вопроса может занять некоторое время. Чего она не ожидала, так это огромного количества препятствий, с которыми придётся столкнуться просто из-за своего статуса крови.

  

  Не один чиновник Министерства не согласился встретиться с ней напрямую или же просто переносил дату встречи, пока она не сдавалась. Самой худшей из всех была женщина по имени Амбридж, временно возглавлявшая Департамент международного магического сотрудничества. Дама согласилась встретиться с ней, но всё это время делала тонкие намёки на то, что грязнокровкам просто существовать было не положено, не то что задавать вопросы Министерству. Она считала, что Гарри преувеличивал, когда рассказал о том, как у него возникло желание убить эту женщину всего через пять секунд после их знакомства на Чемпионате мира, но теперь она полностью осознавала этот порыв.

  

  А что было хуже всего, так это Перси, которого, очевидно, назначили личным секретарём этой розовой жабы, однозначно, из-за его чистокровного статуса и способности засунуть свой язык в чью-нибудь задницу так глубоко, что он мог почувствовать, чем её обладатель завтракал. Он всегда стоял позади Амбридж, молча поддерживая её и выпятив грудь от самодовольства.

  

  Пенни невольно задумалась, как она могла так ошибиться тогда в Хогвартсе и не понять истинную сущность Перси. В то время он казался таким надёжным, но теперь стало ясно, что он просто преклонялся перед сильными мира сего. Она знала, что он даже не верил во всю эту пропаганду чистой крови, но, очевидно, был готов согласиться с ней, если так было нужно. Вот же никчёмный придурок.

  

  Так или иначе, Министерство магии оказалось тупиком в плане получения информации. Ей потребовались недели, чтобы узнать, как связаться с послами других магических государств, да и то вышло это благодаря случайно встреченному в коридоре сотруднику ОМП. Но и тут ей пришлось упомянуть имя Гарри, прежде чем ей уделили время. Она старалась избегать таких действий в прошлом, исключительно из желания, чтобы с ней общались, как с человеком, которым она и являлась. Пенни видела достаточно, дабы понять, что ей сильно повезёт, если из двадцати чистокровных она найдёт хоть одного, кто не окажется предвзятым засранцем, но она была женщиной упрямой и просто тихо кипела от злости из-за того, как свысока на неё смотрели эти слабоумные фанатики, намеренные во что бы то ни стало оставаться невежественными, лишь бы чувствовать свою значимость.

  

  В любом случае, ей всё-таки выпала возможность поговорить с североамериканским послом. Она немного нервничала по этому поводу, ибо ни разу в жизни не представляла, что будет общаться с такими людьми, но что в этом было плохого? Нужно было просто задать несколько вежливых вопросов и посмотреть, как всё пойдёт. Если, узнав, что она маглорождённая, он окажется таким же плохим, как люди в британском министерстве, то можно будет сделать вывод, что волшебники и ведьмы в США такие же фанатики, как и здесь, а если нет, то она узнает немного побольше.

  

  Тем не менее это никак не помогло утихомирить нервозные спазмы в животе, когда её вызвали в кабинет посла, но Пенни всё же натянула на себя улыбку и, несмотря на переживания, вошла внутрь.

  

  — Мисс Клируотер, — поприветствовал девушку Джон Бойер, пожимая ей руку и жестом указав на стул перед своим столом. — Насколько я понимаю, у вас есть ко мне несколько вопросов?

  

  — Да, мистер Бойер, — ответила Пенни, расправив свою мантию так, чтобы ей было удобно сидеть. Она почти не надевала её с тех пор, как получила работу у Гарри, но понимала, что для этого разговора мантия будет необходима. Сейчас она чувствовала себя крайне глупо, поскольку сам посол был одет не в мантию, а в какой-то старомодный костюм. Если бы она не знала, что он волшебник, то приняла бы его за обычного мужчину около сорока лет с тёмно-каштановыми волосами, бледной кожей и пристрастием к официальной одежде, хотя ему, вероятней всего, было около шестидесяти.

  

  Она восприняла это как хороший знак, ибо знала, как одержимы были чистокровки своими традициями. Они бы ни за что в жизни не надели бы такой наряд.

  

  — Спрашивайте, — сказал Бойер с дипломатичной улыбкой.

  

  — Что ж, я полагаю, что лёгкого пути не будет, поэтому я бы хотела узнать, как относятся к маглорождённым в магической Северной Америке, — неловко поинтересовалась Пенни.

  

  Лицо Бойера на мгновение побледнело, и он откинулся в кресле.

  

  — Это очень интересный вопрос, мисс Клируотер. Почему вам вдруг захотелось об этом узнать?

  

  Пенни слегка вздрогнула от его нейтрального тона, задаваясь вопросом, не обиделся ли посол на неё только что или что-то вроде этого. Всё это выходило за рамки её зоны комфорта.

  

  — Я не уверена, знаете ли вы об этом, но британские маглорождённые, такие как я, сталкиваются с дискриминацией из-за того, что их родители не волшебники. Мой работодатель попросил меня выяснить, является ли это нормой для всего мира или же такое происходит только в магической Британия.

  

  — И на кого же вы работаете? — спросил Бойер, теперь уже крайне заинтересованный. На самом деле, это событие, возможно, было самым интересным, с тех пор, как он получил должность посла в этой выгребной яме, которой являлась магическая Британия.

  

  — Гарри Поттер.

  

  «Да, действительно, очень интересно».

  

  Если национальный герой магической Британии задавал подобные вопросы, то это означало, что ему, должно быть, не слишком нравились такие порядки на своей родине, и в этом случае Бойеру стоило сделать так, чтобы иммиграция через Атлантику показалась парню хорошей идеей. Ничто не сможет воспламенить задницы британцев лучше, чем знаменитый «мальчик, который выжил» покидающий их страну.

  

  Не то чтобы Бойер ожидал, что это окажется легко. Он знал, как обстоят дела по эту сторону океана. Если Поттер решит перебраться в Северную Америку, то он окажется гол как сокол, потому что всё его золото останется в Гринготтсе. Не так уж много людей готовы отказаться от своего богатства и благородного статуса ради того, чтобы начать жизнь на новом месте и с нуля.

  

  Однако он ничего об этом не сказал и просто задумчиво кивнул.

  

  — И почему же мистер Поттер хочет это знать? — очень полезно получать подтверждение своим теориям, если это было возможно.

  

  — Он не стал делится со мной своими причинами, — немного жёстче ответила Пенни.

  

  Бойер снова кивнул. Девушка явно была новичком в таких делах и сильно нервничала, но, несмотря на это, держалась довольно хорошо. Более осторожный дипломат не стал бы так легко выдавать всю информацию, но она остановилась гораздо быстрее, чем он ожидал.

  

  — Отвечая на ваш вопрос, скажу — да, мы знаем о дискриминации магов первого поколения, и Британия — действительно очень экстремальный пример этого.

  

  — Простите, маги первого поколения? — спросила Пенни, любопытствуя по поводу этого термина. Она предполагала, что маги — это альтернативное слово для обозначения волшебников, скорее всего, американское, но она не понимала, почему вместо «маглорождённых» использовалось «первое поколение».

  

  — Это общепринятое название для магов, родившихся от обычных родителей, хотя здесь также широко используется слово «новокровки», — пояснил Бойер. — Видите ли, термин «магл», обозначающий людей без магии был придуман где-то в Средневековье. Волшебники и ведьмы в те времена были более образованными и смотрели на простых людей свысока, называя их необразованными кретинами или «маглами».

  

  — Понимаю, — сказала Пенни, нахмурившись. Она вспомнила, как впервые узнала, что обладает магией, и профессор МакГоннагал объяснила ей, что она маглорождённая, а её родители — маглы. Тогда она не придала этому значения, для одиннадцатилетней девочки это было просто ещё одно забавное слово, но её родителям оно не понравилось. Теперь, когда она узнала о происхождении этого термина и обдумала его ещё раз, ей пришлось признать, что оно действительнонесёт оскорбительный посыл. — Значит, меня оскорбляют даже тогда, когда люди пытаются быть вежливыми?

  

  — Чисто технически, да, — пожал плечами Бойер. Чем сильнее он смешает британцев с грязью, тем лучше, особенно, когда всё это на самом деле является правдой. — Я сомневаюсь, что простые волшебники в курсе этого, но вот социальная элита — почти наверняка.

  

  — А как обстоят дела у первого поколения в Америке?

  

  — В общем-то, неплохо, — с гордостью признал Бойер. — Им, правда, приходится немного навёрстывать упущенное по сравнению с теми детьми, которые родились в магических семьях, зато они не сталкиваются с дискриминацией по признаку крови. Наши предки основали магическую Северную Америку на принципе равенства, независимо от того, сколько поколений у твоего магического наследия, — она также была основана на останках европейской магической аристократии, которая пыталась закрепиться в новом свете, но это не то, о чём стоило говорить в открытую.

  

  — Вы хотите сказать, что там вообще нет дискриминации? — с недоверием спросила Пенни, с трудом время в это.

  

  Бойер заколебался, а затем ответил с явной неохотой.

  

  — Не в отношении магов первого поколения.

  

  — Тогда в отношении кого?

  

  Американский посол прикрыл рот рукой и вздохнул. Он действительно не хотел говорить об этом, но теперь было слишком поздно уходить от темы. Тем не менее, он постарался бы приукрасить ситуацию, насколько это было возможно.

  

  — Вы, конечно, знаете, что Международный Статут Секретности действует с 1692-ого года?

  

  — Да, — осторожно кивнула Пенни, гадая, к чему он клонит.

  

  — Возможно, вы не знаете, что Статут только лишь придал всему этому официальный статус и превратился в закон. Фактически волшебники и ведьмы начали исчезать из поля зрения общества примерно за сто или около того лет до распада Римской империи. По правде говоря, было бы просто невозможно скрыть все следы магии всего за три столетия.

  

  — Это очень интересно, — и так оно и было, потому что Биннс никогда ничего об этом не говорил, насколько она помнила. — Но какое отношение это имеет к дискриминации?

  

  — Я уже подхожу к этому, — терпеливо ответил Бойер. Он прекрасно понимал, что говорит слишком долго. — В те времена было очень мало обученных волшебников и ещё меньше ведьм, поэтому им было довольно просто исчезнуть из виду. На самом деле количество магов значительно уменьшилось в течение следующих нескольких столетий из-за падения Рима и последующего подъёма христианства с его «сжечь всех ведьм» идеологией. Затем появились ваши Четыре Основателя и построили Хогвартс.

  

  — Я не улавливаю, — призналась Пенни.

  

  — Вы должны понять, что чего-то подобного Хогвартсу раньше не существовало, — объяснил Бойер. — Раньше магии обучали в семье, знания переходили от мастера к подмастерью, или же какому-нибудь исключительный человек мог постичь её самостоятельно. Школа магии, которая могла бы разыскать в переделах своей досягаемости и обучить каждого способного к магии ребенка, была грандиозным и амбициозным проектом, о котором раньше никто даже и не мечтал. Число магов быстро росло, начали появляться настоящие общины, и в конце концов было сформировано рудиментарное правительство. Видя этот успех, волшебники северной Скандинавии пару веков спустя построили Дурмстранг, и вскоре после этого появился Шармбатон во Франции, а за ним быстро последовали более мелкие школы по всей Европе.

  

  — Я всё ещё не понимаю, какое отношение это имеет к моему вопросу, — надавила Пенни, начиная чувствовать, что посол либо отчаянно пытается избежать ответа, либо очень большими шагами ходит вокруг да около.

  

  — Мы почти дошли, — пообещал Бойер. — Именно здесь впервые проявились предрассудки насчёт магов первого поколения. До создания Хогвартса никто особо не задумывался о том, насколько глубоко у кого уходили магические корни, поскольку среди волшебников и ведьм, по большому счёту, было очень много людей без подобного наследия. Если он владел магией, то был магом — это всё, что их заботило.

  

  — Поэтому британцы такие предвзятые в вопросах крови? — спросила Пенни.

  

  — Да, и из-за того факта, что Британию в значительной степени обошли стороной чистки, линчевания и случайные смерти во время обеих мировых войн, которые прокатились по материку. Особо жестоко с европейской магической знатью расправился Гриндевальд. Он был Тёмным Лордом, считавшим, что маги должны править миром, но не заботился о статусе крови. Он уничтожил целых семьдесят процентов старых семей, просто чтобы навредить правительствам людей и украсть любые знания или артефакты, которые хранились у убитых, но он не орудовал в Британии из страха спровоцировать вашего Альбуса Дамблдора.

  

  Пенни, конечно, могла понять, почему Тёмный Лорд хотел ограбить старые семьи. Множество магических знаний, которые Гарри хранил в своей библиотеке, были очень мощными, а также довольно ужасными и в наши дни более чем незаконными. Это была магия, которую новичок не мог бы увидеть нигде, кроме, возможно, запретной секции Хогвартса, но пропуск туда не выдавался абы кому.

  

  — Я хочу сказать, что помимо нечеловеческих существ маги всегда дискриминировали только тех, кто не обладает магией, — вздохнул Бойер.

  

  —И… — спросила Пенни, всё ещё не понимая, к чему он клонит.

  

  — И, когда наши предки двести пятьдесят лет назад уничтожили высокомерных чистокровных, наше население почти полностью состояло из людей, чьи магические предки уходили корнями всего на четыре поколения назад, и это считалось крайностью. Мы снова стали народом без корней, кроме тех, что не были магическими, а дети в таких семьях ещё не знали о магии.

  

  — Оу, — вздохнула Пенни, осознав ситуацию. Магический мир веками жил отдельно от немагического, но новое сообщество, целиком созданное людьми, которые отрезали себя от прошлого, естественно, будет черпать все идеи из того, что у них есть.

  

  — Я вижу, вы начинаете понимать, — мрачно кивнул Бойер. — У нас нет таких проблем, как у вас, но зато есть свои собственные. Дискриминация по цвету кожи никогда не была проблемой в магической Европе, потому что они были заняты дискриминацией по «чистоте крови», но магическая Северная Америка была основана людьми, которых учили, что небелые люди — недочеловеки, и они переняли эту мысль. С тех пор ситуация значительно улучшилась, просто потому, что в наши дни только около половины всего населения — белые, но у обеих сторон всё ещё сохранилась некая давняя обида, — особенно современная молодёжь помогла избавиться от старых предрассудков, но седобородные старики у власти упрямы и всё ещё стоят на своём.

  

  — Тем не менее, похоже, что у вас дела обстоят лучше, чем у нас, — предложила Пенни. Было ужасно досадно слышать, что расизм, основанный на цвете кожи, просочился и в магический мир, поскольку очевидное отсутствие этого явления в её стране сильно впечатляло, но, по крайней мере, казалось, что американцы пытаются исправить эту ситуацию. А это уже лучше, чем Британия, которая не могла честно заявить о своей проблеме чистоты крови.

  

  — Мы гордимся тем, что справляемся лучше, чем вы, британцы, — шутливо сказал Бойер, заставив девушку рассмеяться. — Но я полагаю, что сравнение не совсем справедливое. Британское магическое сообщество — самое старое в мире и в той или иной форме существует уже около девятисот лет. На всём, что настолько старо, должно быть очень много плесени.

  

  — Можно сказать об этом и так, — согласилась Пенни с кривой улыбкой, а затем встала. — Спасибо за то, что уделили мне своё время, мистер Бойер, было очень познавательно.

  

  — Мне было очень приятно, мисс Клируотер. Не стесняйтесь, приходите, если у вас ещё возникнут вопросы, — и он действительно имел это в виду. Помимо того, что она была в разы более приятным собеседником, чем большинство британцев, с которыми ему приходилось мириться по долгу службы, Бойер всё ещё сохранял некую надежду уговорить Гарри Поттера переехать в США. Слушать, как плачут чиновники британского министерства, было одной из немногих радостей на этой работе.

  ***

  

  Середина октября.

  

  — Так вот как обстоят дела в Северной Америке, — задумчиво произнёс Гарри после того, как Пенни рассказала обо всём, что ей удалось узнать. — Интересно, я не думал, что людские предрассудки могут быть фактором.

  

  Однако конечный результат был таким же. У людского правительства так и останутся озлобленные люди, которых можно будет привлечь на свою сторону, особенно если всё будет по-прежнему, и магическая сторона будет отставать от времени. Неприятно. В частности, потому, что Канада не была отдельной частью магической Северной Америки. Всё, что было к северу от Мексики, входило в её состав, а всё, что южнее — уже магическая Южная Америка. Это было одним из самых больших отличий между человеческой и магической частями света. Остальной мир, в целом, оставался примерно схожим. Магическая Канада была единственным регионом, готовым отделиться от основной части, но в итоге она осталась в составе Северной Америки. Конечно, территория была огромной, а магическое население составляло лишь крошечную долю от человеческого, поэтому волшебники и ведьмы того времени, возможно, не чувствовали необходимости ссориться между собой, по той же причине, что Ирландия и Шотландия остались в ведении Министерства магии Великобритании, а не стали независимыми.

  

  — А что насчет Мексики? — этот конкретный регион вызывал у него вопросы с тех пор, как он впервые увидел политическую карту всего магического мира и заметил, что она принадлежит одновременно и Северной и Южной Америке.

  

  Пенни в зеркале нахмурилась.

  

  — С ней всё странно.

  

  — Что именно?

  

  — Согласно моим исследованиям, там рождается много магов первого поколения, и под словом «много» я имею в виду очень много, но ни одна волшебная семья, похоже, там не живёт. Северная и Южная Америка просто делят между собой рождённых там детей для дальнейшего обучения, — на получение этой информации она потратила большую часть месяца, но всё ещё не понимала, что это значит.

  

  — Это странно, — согласился Гарри. — И нет ничего о том, почему волшебники и ведьмы не хотят там жить?

  

  — Не очень, — пожала плечами Пенни. — Единственная подсказка, которую я получила, была в одной публикации от ликвидаторов проклятий, где говорилось, что вся Мексика каким-то образом оказалась проклята, но никто так и не смог найти никаких проклятий, кроме того, что это место заставляет людей чувствовать себя некомфортно. Это считается одной из величайших магических загадок мира.

  

  В голове Гарри промелькнуло воспоминание о том, что он читал много лет назад, ещё до того, как узнал о Хогвартсе, когда он проводил дни, гугля различные упоминания о магии среди древних цивилизаций. Империя ацтеков когда-то занимала большую часть территории современной Мексики, и они очень любили массовые человеческие жертвоприношения, в основном своему богу солнца, но также и другим богам. И эта кровавая практика уходила корнями ещё глубже в прошлое.

  

  Если бы это был просто случай, когда обычный жрец ритуально убивал другого обычного человека, то это было бы простым обычным убийством без всякого эффекта, но благодаря собственному изучению истории магии (а не той ерунды, о которой рассказывал Биннс) Гарри сделал вывод, что жрецы часто являлись необученными волшебниками, хоть и не способными овладеть даже простейшей магией. Крошечные проявления силы в старых религиях обычно рассматривались как божественная благодать, и те, кто мог их совершать, часто становились религиозными деятелями.

  

  Если жрецы ацтеков на самом деле были волшебниками, как он подозревал, то ситуация внезапно усложнялась.

  

  Волшебник или ведьма, приносящие в жертву обычного человека, могли привести к небольшим последствиям, но ничего такого, о чём стоило бы беспокоиться.

  

  А вот если обычный человек приносил в жертву волшебника или ведьму, то это становилось жестоким убийством, которое при соответствующих условиях могло бы с лёгкостью породить призрака.

  

  Волшебник или ведьма, приносящий в жертву другого волшебника или ведьму — вот где всё становилось непросто. Ритуалы были сложными вещами, на которые сильно влияли мысли людей, участвующих в них, и они легко могли пойти не так, как хотелось бы. Это Гарри мог подтвердить на личном опыте. Книга, которую он взял в библиотеке Блэков, предупреждала об опасности использования человеческих жертвоприношений, поскольку даже сами мысли о жертвоприношении также влияли на конечный результат.

  

  Фанатичный, но необученный магический жрец, приносящий в жертву другого необученного мага, особенно если это был невольный человек, захваченный во время какого-то набега и используемый в каком-то непродуманном и плохо структурированном ритуале, в то время как в непосредственной близости от него находились десятки тысяч таких же фанатичных людей, жаждущих крови… И, опять же, возможно, среди них было довольно много таких же необученных магов… Тут всё прямо кричало о неприятностях.

  

  Повторите это несколько тысяч раз или сколько там вообще можно было найти случайных магов для жертвоприношения, и вуаля, вам удалось наложить затяжной миазм смерти и боли на целый географический регион. Немагическое население не обращало бы на это внимания, но кто угодно или что угодно, обладающие магией, могли это почувствовать.

  

  Испанцы, вероятно, оказали миру услугу, уничтожив ацтеков. Если Гарри был прав, то на рассеивание магических последствий могли уйти буквально столетия. То, что это не произошло за последние пять лет, не давало оснований думать, что это может случиться в ближайшее время.

  

  — Гарри! — громко сказала Пенни, вырвав его из раздумий.

  

  — Что? — спросил он, моргая.

  

  — Ты сейчас отключился на минуту, — объяснила девушка.

  

  — Извини, — проронил Гарри. Он знал, что, когда погружается в свои мысли, иногда не обращает внимания на людей.

  

  — О чём ты думал? — спросила Пенни с любопытством.

  

  — Я думал о том, что мне нужно увидеть это место своими глазами. Рано или поздно, — он хотел почувствовать это сам и проверить, прав ли он на самом деле. Что-то подсказывало, что американцы точно знают, почему никто не хочет там жить, но по какой-то причине просто не хотят говорить людям правду.

  

  — Гарри, не лучше ли тебе поехать в отпуск на какой-нибудь приличный пляж? — предложила Пенни. — Сириус как раз на днях хвастался островом в Карибском море, которым он владеет.

  

  — Туда мы тоже поедем, — усмехнулся Гарри. Личный остров с песчаным пляжем и Дорой в бикини (или без него)? С таким стимулом он мог бы на время приостановить магические исследования. — Но мы отклонились от темы. Давай перейдём к Южной Америке.

  

  — Магическая Южная Америка немного моложе своего северного соседа, и до начала XIX-ого века у неё не было полноценного волшебного сообщества. До этого она считалась местом для искателей приключений, а не для поселенцев, — начала Пенни.

  

  — Есть какая-нибудь конкретная причина этого? — спросил Гарри.

  

  — В основном, нехватка людей, — ответила она, пожав плечами. — Америка огромна, а в мире не так много волшебников и ведьм. Поскольку в то время было принято убивать местных жителей, а не жить вместе в мире, прошло какое-то время, прежде чем достаточное количество людей осталось там на постоянной основе. Помогло и то, что маги, живущие на Пиренейском полуострове, лишь относительно недавно сформировали своё собственное правительство.

  

  — И гоблинов там тоже нет?

  

  — Нет, Северная Америка была полна решимости не давать им прохода нигде на континенте и внимательно следила за тем, чтобы этого не произошло.

  

  — Как умно с их стороны, — язвительно прокомментировал Гарри. — А как насчёт дискриминации?

  

  — Не такая сильная, если верить женщине, с которой я разговаривала, — ответила Пенни, нахмурившись. — Но сама я не очень ей доверяю, она показалась мне немного скользкой.

  

  — Полагаю, это всё, что мы можем получить, не убедившись на собственном опыте, —размышлял Гарри. — Ладно, с одним континентом разобрались, теперь перейдём к Европе.

  

  — Ты уже в курсе, что Британия — худшая в этом отношении, Италия — номер два в этом списке.

  

  — Италия? — спросил Гарри, приподняв брови. Почему именно Италия?

  

  — Они были союзниками Германии во время Второй мировой войны, и по сей день утверждают, что их принудили к этому, хотя не все в это верят, — объяснила Пенни. — В любом случае, Гриндельвальд в целом оставил их в покое, поэтому большинство старой магической знати Италии выжило, а вместе с ней и фанатизм по отношению к магам первого поколения, — Пенни переняла терминологию, о которой узнала после разговора с американским послом, не желая называть себя потомком необразованных кретинов, даже если большинство людей забыли происхождение этого слова.

  

  Гарри весело фыркнул самому себе. Тёмный Лорд Гриндельвальд нечаянно оказался поборником равенства, который за несколько лет разрушил иллюзию чистоты крови больше, чем Дамблдор за всю свою жизнь. Невероятная ирония.

  

  Пенни проигнорировала фырканье и продолжила свой доклад:

  

  — Третьей по списку, как ни странно, является Скандинавия. Должна признаться, это меня удивило, поскольку немагические стороны Норвегии, Швеции и Финляндии считаются одними из самых толерантных и порядочных стран в мире. Причиной этого, похоже, является школа Дурмстранг, в уставе которой есть запрет на обучение любого, у кого предки минимум до третьего поколения не являлись волшебниками. Причём с обеих сторон.

  

  — Как это вообще возможно? — спросил Гарри в искреннем замешательстве. — Хогвартс находится в самой фанатичной магической стране мира, но принимает всех, а Дурмстранг открыто дискриминирует?

  

  — Это связано с датой его основания, — объяснила Пенни. — В уставе Хогвартса конкретно сказано, что каждому магическому ребёнку есть место в его стенах, и основатели были слишком почитаемы, чтобы этот пункт можно было оспорить, особенно когда это стало традицией. Дурмстранг был основан примерно через двести лет после Хогвартса, и к тому времени менталитет чистокровных был уже достаточно развит. К тому же нынешний директор школы — известный Пожиратель смерти по имени Игорь Каркаров.

  

  — Они поставили террориста во главе школы? — Гарри не мог поверить в то, что услышал. Нельзя же быть настолько глупым…

  

  В ответ Пенни могла только пожать плечами.

  

  — Его, очевидно, помиловали за донос на своих друзей, но да, я понятия не имею, кто мог решить, что это была хорошая идея. Возможно, имел дело подкуп, а может быть, они решили, что всё будет в порядке, поскольку там всё равно были одни лишь чистокровные. Все, кто недостаточно «чистокровен», ходят в маленькие школы, которые разбросаны по всему региону, откуда Дурмстранг черпает своих учеников.

  

  В идее назначить Пожирателя смерти директором одной из трёх крупнейших магических школ Европы было столько логических нестыковок, что Гарри только и мог, что двигать челюстью, пытаясь что-то выговорить. В итоге он просто покачал головой с чувством глубокого разочарования, а его уважение к тому, кто руководил Дурмстрангом, упало ниже некуда.

  

  — Пожалуйста, скажи мне, что в Шармбатоне нет ничего настолько же тупого.

  

  — Какое-то время так и было, — признала Пенни. — Одно время во Франции было так же плохо, как в Британии, но всё изменилось во время Французской революции. Даже магическая сторона страны не осталась целой после этого беспорядка, и довольно много старых магических семей Франции встретили свой конец под лезвием гильотины, хотя я понятия не имею, как это могло произойти.

  

  Гарри мог придумать аж несколько вариантов. Обиженный и озлобленный класс угнетённых магов, которым надоело, что чистокровная социальная элита обращалась с ними как с грязью, с радостью воспользовался бы всем этим хаосом, чтобы отомстить. Всё, что им нужно было сделать, это снять отталкивающие варды, которые не позволяли немагическим глазам их заметить. Обычно развеять их было довольно легко. После этого было бы проще простого направить гнев кровожадной толпы с помощью нескольких стратегически грамотно использованных чар внушения. Чёрт, возможно, для этого даже не потребовалось бы внушение, достаточно было просто указать пальцем. Толпой было так легко управлять. Чистокровные, вероятно, запаниковали бы и не смогли бы сосредоточиться, чтобы аппарировать прочь, даже если бы знали, как это сделать, и лишь немногие из них обладали бы достаточной силой, будь то магической или физической, чтобы сдержать толпу.

  

  — И я полагаю, что Гриндельвальд зачистил остальных? — предположил парень.

  

  — Он практически сравнял с землёй французское магическое сообщество. После окончания войны им пришлось восстанавливать его с нуля. С другой стороны, сейчас Франция считается самой толерантной и просвещённой магической страной в Европе. В Шармбатоне даже назначили полувеликаншу директором.

  

  — А говорят, что насилием ничего не решишь, — сострил Гарри, которого всё ещё забавляла мысль о том, что несмотря на цель — править миром железным кулаком —Гриндельвальд являлся защитником угнетённых.

  

  — Да, и потребовалось всего лишь шестьдесят миллионов смертей, чтобы добиться такого результата, — ответила Пенни с сарказмом, чувствуя необходимость указать на эту маленькую деталь.

  

  — Но сработало же, — возразил Гарри, в этот раз намеренно противореча ей.

  

  Пенни закатила глаза и надулась.

  

  — В любом случае, остальные страны Европы находятся где-то между Британией и Францией. Там, как правило, есть какие-то предрассудки, но не такие распространённые, как у нас, и там открытая дискриминация никому не сойдёт с рук. По большому счёту, западная Европа более терпима, а восточная — менее. Возможно, это влияние Шармбатона и Дурмстранга.

  

  Гарри задумчиво кивнул. Это означало, что ситуация в Европе варьировалась от потенциально катастрофической (как в Британии) до вполне нормальной (Франция). Как всё на удивление запутанно.

  

  — А что насчёт остального мира?

  

  — Я не смогла ничего узнать о большинстве стран Азии и Африки. Посол Индии был уклончив, когда я расспрашивала его, и выпроводил меня из своего кабинета, когда я продолжила настаивать. Мне удалось узнать, что у них была своя собственная магическая община до того, как британские волшебники начали расширять там своё влияние, но я не смогла получить никаких подробностей о том, что с ней случилось.

  

  — Вот ещё одно место, которое стоит посетить, — размышлял Гарри. — Я всё равно хотел купить там ковёр-самолёт.

  

  — Ты ведь знаешь, что владеть таким ковром запрещено в большинстве стран Европы? — требовательно спросила Пенни.

  

  — Только потому, что производители мётел боятся за свои прибыли. Это только ещё больше заставляет меня жаждать ковёр-самолёт, — у него также была мимолётная фантазия о том, как он летит в закат на этом персидском ковре с Дорой в образе танцовщицы живота. Да, приобрести ковёр-самолёт было просто необходимо.

  

  — Египет тоже долгое время находился под британским контролем и стал независимым волшебным государством только в прошлом веке. Я не уверена насчёт дискриминации, но там очень много гоблинов из-за договора, который даёт им неограниченный доступ к древним магическим захоронениям.

  

  — Готов поспорить, что египетские волшебники не на шутку расстроены тем, что им приходится беспомощно наблюдать, как их наследие разграбляют эти жадные маленькие уёбки, — предположил Гарри. — Более того, для снятия проклятий те нанимают ликвидаторов из других стран, — он вспомнил, что Джинни упоминала, что её старший брат работал на Гринготтс в качестве ликвидатора проклятий в Египте. Зачем человеку добровольно работать на гоблинов, Гарри не понимал, но, тем не менее, это было так.

  

  — Возможно, — согласилась Пенни. — Осталась только Австралия.

  

  — Да, а что творится в Австралии?

  

  — Трудно сказать, они обычно держатся сами по себе. В течение сотен лет она использовалась как свалка для сквибов и других нежелательных существ. Уникально то, что их община была основана группой сквибов и их магических отпрысков. Им тоже пришлось несладко: у них не было ни книг, ни волшебных палочек, ни лёгкого способа их получить.

  

  — В таком случае, я думаю, что мы можем с определённой долей уверенности предположить, что они не слишком заботятся о чистоте крови, — заключил Гарри. — Неизвестно, какие ещё причуды у них могут быть.

  

  — Ну, это всё, что я раскопала, — заявила Пенни со вздохом, радуясь, что, наконец, закончила. Поиск всей этой информации был утомительным и часто сопровождался общением с неприятными людьми.

  

  — Это именно то, что мне было нужно, спасибо, — похвалил Гарри свою помощницу, мысленно отметив про себя, что надо бы начать выдавать ей полную зарплату. Она проделала огромную работу и, безусловно, заслужила этого.

  

  — Ты теперь собираешься мне рассказать, зачем тебе понадобилась вся эта информация? — спросила Пенни.

  

  — Скажем так, я немного нервничаю по поводу будущего Британии и хочу иметь запасной выход.

  ***

  

  Разговор с Пенни занимал мысли Гарри весь следующий день и основательно так отвлёк его. Как бы он на это ни смотрел, в будущем у него назревали серьёзные проблемы. Если ему не удастся найти и уничтожить все якоря душ Волдеморта до того, как поверженный Тёмный Лорд сумеет вернуться к жизни, ситуация может очень быстро выйти из-под контроля. У Тёмного Лорда была привычка время от времени нападать на немагические цели во время своей борьбы за власть, и это вряд ли изменится после его возвращения. Гарри сомневался, что в случае, если история начнёт повторяться, людское правительство не будет реагировать. Это вряд ли закончится чем-то хорошим, ведь эти два мира не просто так были отделены друг от друга.

  

  Но у Гарри не было ни малейшего представления о том, с чего начать поиски других крестражей. Его идея использовать для этой цели медальон пока ни к чему не привела. Причин на это была уйма, но меньше всего его беспокоила нехватка собственных навыков.

  

  Медальон мог быть последним, и в этом случае ему следовало бы уничтожить его, пока Волан-де-Морт всё ещё оставался бесплотным. Другие крестражи могли быть вне зоны досягаемости, при условии, что такая зона вообще существовала. Крестражи также могли быть защищены от обнаружения. Выследить их таким образом может быть невозможно, ведь в книге рассказывалось, что душа человека находится в состоянии постоянного изменения. Возможно, осколки души Волдеморта теперь слишком сильно отличаются друг от друга, чтобы можно было использовать один из них для отслеживания другого. И похоже, что об этом он раньше даже не думал.

  

  Другим вопросом, который занимал мысли Гарри, было продолжение учебы в Хогвартсе. Всё лето он думал о том, чтобы бросить учебу, но, в конце концов, решил повременить с этим решением. К сожалению, он недооценил, насколько ему будет неприятно находиться в замке, даже если по большей части занимался там своими делами и часто ускользал наружу. Тем не менее, в этом были и преимущества, и Турнир Трёх Волшебников был одним из них. Если Гарри сможет преодолеть возрастное ограничение, то имелась уверенность, что он сможет его выиграть. Возможно, кто-то из студентов с седьмого курса знает больше заклинаний, чем он, но он был уверен, что является самым сильным волшебником в Хогвартсе, не считая персонала школы. Конкуренты из Шармбатона и Дурмстранга вряд ли окажутся лучше. Как победитель турнира, он смог бы по закону стать совершеннолетним, получил бы весь необходимый авторитет и смог бы легко отмахнуться от экзаменов СОВ и ЖАБА.

  

  Толчок в руку вывел его из задумчивости, после чего Гарри полез в сумку на боку, достал горсть кусочков мяса и предложил их фестралу.

  

  — Ты как будто не тут, — прокомментировала Луна, улыбаясь, когда другая плотоядная летающая лошадь съела мясо у неё на ладони.

  

  Гарри иногда удивлялся своей подруге. Разве девочкам не должны были нравиться пони и единороги? А что говорило о Луне её увлечение этими похожими на трупы существами? Гарри знал, почему они заинтересовали его: в них чувствовался слабый оттенок Тьмы, а вызвать такой эффект мог только какой-нибудь волшебник, но как и почему? На эти вопросы он, возможно, никогда не найдёт ответа. А вот что увидела в них Луна, можно было только догадываться.

  

  Для большинства людей они, вероятно, выглядели как пара сумасшедших, которые ласкают и кормят воздух.

  

  — Я не хочу возвращаться в Хогвартс в следующем году, — признался Гарри. Разговаривать с Луной лучше всего короткими и прямыми формулировками. — Здесь для меня не осталось ничего интересного.

  

  — Мне будет грустно без тебя, — ответила Луна с той же прямотой, но без порицания или обвинения.

  

  — Я мог бы забрать тебя и устроить так, чтобы через пару лет ты сдала СОВ и ЖАБА в Министерстве, — предложил Гарри. — Мы могли бы вместе путешествовать по миру, и я мог бы учить тебя сам или нанять репетиторов.

  

  Мысль о том, чтобы проигнорировать Волдеморта и отправиться гулять по миру, была неприятной, но он также не хотел откладывать свою жизнь из-за этого безумца. Кроме того, если этот человек был хоть немного умён (а все уверяли его, что так оно и было), он спрятал бы по крайней мере один или два контейнера с душой в каком-нибудь забытом уголке мира, куда никому и в голову не пришло бы заглянуть. Более того, если Дамблдор со всеми доступными ему ресурсами не смог отследить другие крестражи, то сам Гарри вряд ли преуспеет в попытках использовать для этого медальон.

  

  — Было бы здорово.

  

  — Ты не будешь скучать по Хогвартсу?

  

  — Я буду скучать по Джинни и фестралам, но по тебе я бы скучала больше.

  

  — Тогда решёно, это будет наш последний год в Хогвартсе.

  

  — А Нимфадора поедет с нами?

  

  — Надеюсь, что да.

  

  — У вас будет много секса?

  

  — Да.

  

  — Можно мне посмотреть?

  

  — Нет.

  

  — Ну, пожалуйста?

  

  — Не думаю, что Доре это понравится, — и ему тоже, но сейчас это было неважно.

  

  — Хорошо, — уступила Луна. Ей нужно было найти способ убедить Нимфадору разрешить ей посмотреть.

  

  Следующие несколько минут они провели в молчании, скармливая последние куски мяса фестралам.

  

  — Ты пойдешь со мной завтра в Хогсмид? — спросила Луна.

  

  — Конечно, — согласился Гарри. Он не заходил в эту маленькую причудливую деревушку ещё с того первого раза. Это место было не таким уж интересным, если не считать милфу-барменшу, но он пошёл бы туда, если бы Луна тоже захотела.