• Boosty Shared
• Безумный Гуманитарий

• T

• симуляция

Лучи раннего утра отражались от каменной дорожки. Свинцовыми ногами заспанные студенты шли в Большой зал, пытаясь проснуться по пути. Высоко вверху мягко разлилось светло-голубое небо, обещая прохладный день, мягко щебетали птицы, дул утренний бриз. Однако посреди мирной тишины раздался пронзительный голос, испортивший обычную тихую утреннюю рутину.

Пэнси Паркинсон напыщенно шла в сторону Гермионы, на ее лице царила злая ухмылка. Коричневые волосы спадали на плечи, подпрыгивая в такт шагам, червая короткая юбка развивалась, привлекая взгляды окружающих. Пэнси всегда наслаждалась звучанием собственного голоса, особенно когда он использовался для унижения других. Это утро не стало исключением.

— Грязнокровка, — злобно выплюнула Пэнси, зелеными злобными глазами смотря на свою жертву. — Почему ты не можешь просто заползти в свою библиотеку и остаться дам до смерти? Знай, всезнайка, что во всем мире тебя никто не любит, ты никому не нужна.

Гермиона сжала руки до белых костяшек. Оскорбления Паркинсон были словно сломанный проигрыватель, который повторял одни и те же слова из день в день. Едкие слова сыпались с нее как из рога изобилия, несмотря на их количество и предсказуемость, они сильно действовали на нервы. Гермиона тяжело вздохнула и сказала себе, что спорить с Пэнси — пустая трата времени и сил. У нее были более важные дела, чем спорить с кем-то, чьи интеллектуальные способности не превышали хлебный мякиш.

Но сегодня все было иначе. Гарри Поттер схватил ее за руку. Пэнси вскрикнула и отпрянула от Гермионы, злобно посмотрев на ее заступника.

— Иди за мной.

Она посмотрела на него смесью удивления и непонимания.

— Что? — Спросила она, пытаясь освободиться от его руки. — В чем проблема, Поттер?

— Ты, — выдавил он сквозь зубы. — Теперь ты пойдешь за мной.

Глаза Пэнси сжались, она вновь попыталась освободиться.

— Что ты делаешь! Отпусти меня! — Требовательно спросила она, но Гарри не отступил.

Вместо этого он быстрыми и точными шагами повел ее подальше от заспанной толпы. Гермиона смотрела ему вслед, в ее груди смешались любопытство и благодарность.

На краях утреннего двора скопился белый туман, веявший прохладой и сыростью. Шаги Гарри и Пэнси отражались от древних стен, затем Поттер остановил ее посередине двора. Его хватка усилилась, наконец она посмотрела на него широкими от злости глазами.

— Что с тобой не так! Почему ты затащил меня сюда? Если бы ты хотел, чтобы я пошла за тобой, то мог бы просто попросить, идиот!

— Что не так со мной? Что, черт возьми, не так с тобой? Как будто ты пошла бы за мной! — Чуть ли не кричал Гарри. — Ты говоришь одно и то же дерьмо каждый день. Разве ты не можешь придумать что-то новое… нет, ты не можешь, потому что ты ебанная симуляция, которую зачем-то запрограммировали быть раздражающей всеми возможными способами.

Ее лицо перешло от злости и удивления к раздражению.

— Я не знаю, о чем ты говоришь, Поттер, — сказала она голосом, полным раздражения. — Но если ты хочешь продолжить так стоять, я бы предпочла, чтобы ты отпустил мою руку.

— Весь мир — одна большая симуляция, — начал Гарри, смотря ей прямо в глаза. — И ты мне надоела. Ты, из всех людей на свете, должна превращать каждое утро в ад своими мерзкими словами. Когда я касаюсь кровати, то просыпаюсь на следующее утро идеально отдохнувшим. Мне не надо волноваться о домашней работе, ведь симуляция останавливает учебный план, пока я не сдам задания. Я могу восстановить здоровье просто поев, и я могу заставить людей любить себя, просто давая им предметы два раза в неделю. Моя жизнь чертовски хороша, но каждое, каждое утро ты обязательно портишь его своим существованием!

Пэнси смотрела на него, ее разум пытался обработать неожиданное признание. Его слова звучали так, словно он говорил парселтанге, просто набором тарабарщины без реального значения.

— Ты говоришь бред, Поттер, — ответила она в замешательстве и беспокойстве.

— Бред, говоришь? Каждый день последние пять лет я слышал одни и те же слова из твоего рта. Как будто там осталась зажеванная пластина. «Грязнокровка, всезнайка, ползи обратно в библиотеку». Это так жалко. Может, ты пытаешься кого-то впечатлить? Позволь сказать мне, Пэнси: никто не обращает внимания на это. Даже домовые эльфы не впечатлены твоими словами.

Щеки Пэнси загорелись, ее взгляд опустился, что-то чужеродное появилось в ней. Будто она чувствует капельку вины, но эта эмоция столь странна, что она не может принять ее. Гарри не был до конца уверен.

— Я… прости… Я не знала, что ты так сильно злишься из-за этого, — ее голос стал более мягким, почти шепотом.

— Ты не знала? — В неверии спросил Поттер. — Или тебя это не волновало?

Ее глаза остались смотреть в землю, розовые губы сомкнулись в тонкую линию.

— Я не хотела… — Начала она. — Что бы ты чувствовал…

Она замолчала, неловко переминаясь с ноги на ногу, а затем нахмурилась и посмотрела на Поттера.

— Мне все равно на твои чувства! Они меня не беспокоят! Ты глупый Гриффиндорец! — Слова сквозили злостью, но за ними не было и капли яда, что заставило Гарри остановиться. Вспомнив предыдущие несколько минут, он решил проверить кое-что.

— Иди за мной, — твердо и властно потребовал Поттер, начав идти к каменной стене. Он не обернулся, чтобы убедиться в выполнении команды, но услышал, как шпильки каблуков начали биться об булыжник. Гарри остановился, когда дошел до холодной, грубой стены Хогвартса. Солнечные зайчики раннего утра отражались от деревьев, отбрасывая на нее тень, создавая поразительный контраст с зеленым садом, раскинувшимся вокруг.

— Снимай свои туфли, — посмотрев на Пэнси, Поттер вновь скомандовал ей.

Она напыжилась, но исполнила команду, драматично нагнувшись и сняв туфли. Ее глаза бегали по двору, ожидая, что кто-то выйдет и начнет смеяться над ее унижением. Но единственными звуками были далекое пение птиц-жаворонков и мягкий шелест листьев от теплого утреннего ветра. Паркинсон выпрямилась, с туфлями в руках, и посмотрела на Гарри с поднятой бровью.

— Что еще прикажете, Ваше Величество? — Указав на туфли, саркастично спросила она.

— Сними свою накидку, — не моргнув и глазом, сказал Гарри.

Глаза Пэнси расширились, но она подчинилась, стянув ткань с плеч и позволив ей упасть на пол. Она стояла в одной школьной форме, ее грудь поднималась и опускалась вместе с быстрым дыханием. От холодного утреннего воздуха на ее коже начала появляться гусиная кожа. Гарри подошел ближе, проведя рукой по идеальному контуру ключицы.

— Твоя блузка, — тихо потребовал он.

— Ты такой извращенец, Поттер, — ответила Пэнси дрожащим голос, но не став сопротивляться.

Вместо этого она начала расстегивать блузку, ее пальцы неуклюже играли с маленькими белыми пуговицами. Ее щеки окрасились в глубоко красный цвет, похожий на цвет ее губ. Завороженный Гарри наблюдал за падением блузки, с жадностью впившись взглядом в белый кружевной лифчик. Ее грудь была мала, но упругой, ткань слегка упиралась в плоть, вырисовывая четкий округлый контур. Прежде чем она смогла закончить, Поттер взял ее руку.

— Почему ты делаешь это? — В непонимании спросил он. — Ты меня ненавидишь, ведь так?

Щеки Пэнси покраснели еще больше, но она не сказала и слова, ее глаза начали бегать по двору, словно ища выход. Гарри видел ее внутренние сомнения, страх быть пойманной, смешанный с чем-то… чем-то, что заинтриговало его. Он подошел ближе, его руки переместила взад ее шеи, палец нащупал точку пульса.

— Я тебе нравлюсь, Пэнси? — Прошептал он на ухо, одарив его теплым дыханием.

Ее глаза расширились, она оттолкнула руку словно ее обожгли.

— Что? Нет! Почему ты можешь мне понравиться! — Чуть ли не кричала она защищаясь. Ее щеки еще сильнее покраснели, в то время как она сама босыми ногами попятилась назад.

— Что же, если я не нравлюсь тебе, то почему ты делаешь все, что я тебе говорю? — Спросил Гарри со все растущей улыбкой. Напряжение в воздухе не переставало нарастать, словно собирающаяся гроза в светлый солнечный день. — Продолжай раздеваться.

Бегающими глазами Паркинсон осмотрела двор. Тяжело сглотнув, дрожащими руками она вновь взялась за блузку. В груди бешено билось сердце, страх быть увиденной и волнение от приказов смешались в пьянящий коктейль, от которого по всему телу была дрожь. Неслушающимися пальцами она расстегнула последние пуговицы и позволила ткани упасть на талию, обнажая кружевной бюстгальтер. Кружево было красивым, замысловатым, соски Пэнси прижимались к шелковой ткани, отчетливо видимые сквозь нее.

— Теперь поиграй с ними. — Приказал Поттер низким шипящим голосом, который послал дрожь в тело Паркинсон.

Открыв рот, чтобы высказать слова протеста, Пэнси закрыла его, не найдя слов. Вместо этого инстинктивно ее руки взметнулись к груди, прикрывая ее от жадного взгляда Поттера. Ее пальцы обернулись вокруг грудей, мягко впившись в них, толкая вверх, массируя их, в то время как Гарри с упоением наблюдал за этим.

Ее дыхание остановилось от осознания своих действий, но она все продолжала. Слова Поттера словно заклинания имели над ней власть, заставляя действовать ее против воли. Она почувствовала, как под тканью соски затвердели, и Пэнси знала, что Гарри тоже может видеть их. За это ненависть на саму себя росла с каждым мгновением, но также росло и возбуждение.

— Глупый Поттер, я делаю это не потому, что ты сказал мне, между прочим!

Но ее слова так и остались пустым звуком, Гарри шагнул ближе, его глаза ни на секунду не покидали ее. Он потянулся к застежке ее юбки, и Пэнси почувствовала, как она спала с ее талии. Она не сопротивлялась. Юбка упала на землю, обнажая белые кружевные трусики. Пэнси почувствовала странную смесь стыда и возбуждения, она понимала, что ей необходимо оттолкнуть Поттера, но не могла сделать это. Вместо этого она перешагнула через юбку, оставив лежать ее кучей у ног.

— У тебя прекрасная задница, Пэнси, — тихо проговорил Гарри, осматривая каждый ее изгиб. Она почувствовала, как краска с щек переходит на все тело и закусила язык, предотвратив выходивший стон. Ткань ее трусиков уже намокла. И Пэнси знала, что Поттер может видеть это. С каждой секундой возбуждение от обжигающего взгляда возрастало, и оно требовало выхода.

— Хватит, Поттер, — огрызнулась она, пытаясь звучать не впечатленной. — Ты такой извращенный идиот.

Но сказав эти слова, она раздвинула ноги, давая Гарри отличный вид. Он внимательно осмотрел намокшие трусики, и от этого внутри Пэнси все затрепетало.

Повелительно смотря на нее, Поттер шагнул и взял ее за плечи, повернув к стене. Пэнси опомнилась только тогда, когда ее прислонили к холодной стене, одной рукой она инстинктивно попыталась заслониться, а другая все еще лежала на груди. Глаза Гарри следили за каждым движением, за эмоциями Пэнси. Он никогда не видел ее такой уязвимой, маленькой, и эти чувства были лучше любого наркотика.

— Снимай лифчик, — приказал он твердым голосом.