Небесный Кузнец. Глава 119
Глава 119.
Мой личный костюм.
Я стоял перед своим отражением и в моем сознании, разогнанном химией, уже висел готовый образ.
Никаких громоздких сервоприводов. Никаких гидравлических поршней. Это прошлый век. Эпоха пара и шестеренок по сравнению с тем, что я собирался создать.
Основа — мои любимые, проверенные временем и плазменными взрывами Карбиновые наноботы. В нынешних условиях, когда обработка Уру мне недоступна, а Вибраниум у меня в дефиците (хотя и есть запас для напыления), углеродная цепочка, которая прочнее алмаза в сорок раз — это лучший выбор.
Я понимал, что неизбежно буду сравнивать свое творение с Mark-50 или Mark-85 Тони Старка. Нанотехнологии, жидкий металл, мгновенная сборка. Но у меня было одно ключевое, фундаментальное преимущество, которого не было и не могло быть у Тони.
Я не ограничен внешним управлением. Тони управляет костюмом. Я буду костюмом.
Грядущая броня станет буквально второй кожей, продолжением моей нервной системы, физическим воплощением мифа о Прометее. Титан не носил доспехов, он сам был силой.
— Рубедо, запускай протокол «Синтез».
Технологически задача была понятна. Я уже отдал ментальный приказ «Матке» — ядру моего внутреннего нано-роя — начать переработку запасов углерода. Мне нужно было очень много наноботов. Не хотелось оказаться в ситуации, когда снаружи я — Лев Толстой в сияющих латах, а внутри — хер простой, у которого закончился материал на ремонт пробитого легкого. Наноботы должны циркулировать единым потоком: лечить и стабилизировать мой термокинез внутри и защищать снаружи.
Пока Матка штамповала миллиарды новых единиц, я занялся апгрейдом элиты. Те боты, что составят внешний слой брони, отправились в вакуумную камеру для напыления Вибраниумом.
Мысленно я окрестил этот кластер «Внешним Контуром». Карбино-вибраниумный композит. Неразрушимый щит, способный поглощать кинетическую энергию и перенаправлять её.
Теперь — эстетика. Я отбросил идею покраски. Краска скалывается. Краска горит. Вместо этого — чистая физика и биология.
— Структурная окраска, — прошептал я, выводя на экран изображение крыла бабочки Морфо.
Это чудо природы не имеет синего пигмента. Его цвет — это оптическая иллюзия, созданная сложнейшими нано-решетками чешуек, которые преломляют свет, вызывая интерференцию. Они отражают только определенный спектр, гася остальные.
Мои наноботы будут делать то же самое. Они будут выстраиваться в решетки, отражающие свет так, как я захочу.
Основной цвет: Сияющий Платиновый Белый. Цвет чистоты. Цвет звезды. Цвет, который говорит: «Я здесь, чтобы спасти вас (или испепелить, если вы будете дергаться)». В отличие от агрессивного красного или милитаристского хаки, белый внушает трепет.
Вторичный цвет: Глубокое Золото. Для элементов защиты — плечи, нагрудная пластина, наручи. Прости, Питер, за плагиат твоего «Абсолютного Паука» (или скорее прости Я, из испытания Питера), но золото на белом — это королевское сочетание.
И самое вкусное: я могу менять палитру силой мысли. Хочу стелс? Наноботы перестраиваются в Vantablack, поглощая 99,9% света. Хочу отвлечь внимание? Включаю режим диско-шара.
— Синтез наноботов для Внешнего Контура завершен на 80%, — доложил Рубедо.
Я кивнул и перешел к форм-фактору. В гражданском состоянии костюм должен быть незаметен. Я не хочу таскать чемодан, как Старк в Монако, или нажимать на кнопку на груди.
Два широких, массивных наруча из матового титана, покрытых наноботами в режиме серебристой цветовой палитры. Стильный аксессуар. Внутри этих браслетов, в свернутом, спрессованном состоянии, будут спать триллионы наноботов Внешнего Контура.
Благодаря прямой нейросвязи через наноботов в моей крови, задержка сигнала будет нулевой. Я подумаю о защите — и броня появится раньше, чем Танос успеет щелкнуть пальцами.
Я закрыл глаза, позволяя воображению нарисовать картину.
…Вот я стою посреди руин Нью-Йорка. На меня несется условный лейтенант Черного Ордена, размахивая секирой. Я даже не поднимаю руку. Я просто смотрю на него. По мысленной команде из браслетов вырывается поток «жидкого белого золота». Это не механическая сборка, где слышен лязг металла. Это похоже на рост живого организма, ускоренный в миллион раз. Волна материи захлестывает тело, затвердевая алмазной чешуей. Меньше секунды. Я закован в белоснежную, анатомическую броню, которая переливается на свету, как жемчуг. Глаза визора вспыхивают живым, не электрическим, а плазменным огнем Прометея. Враг бьет. Секира отскакивает от вибраниумного напыления с мелодичным звоном. Я делаю шаг вперед…
— Достаточно пафосно? — спросил я у пустоты, и сам себе ответил: — О да. Достаточно.
Оставался последний, критический штрих. То, что отличает просто хороший гаджет от части тела.
Интеграция. Рубедо!
Почему я оставил это напоследок? Я хлопнул себя ладонью по лбу.
В очках Клинта мой ИИ урезан, не хочется смущать бравого лучника больше необходимого. Но в моем костюме он должен быть богом.
Мне нужен прямой канал. Не через наушник. Не через визор. Напрямую в мозг.
— Придется немного покопаться в себе, — поморщился я.
Я взял со стола микроскопический модуль. FPGA-чип нового поколения, выращенный мной буквально час назад. Квантовый коммуникатор. Его задача — ловить цифровые сигналы и переводить их в нейроимпульсы.
— Рубедо, готовься к переезду.
Я сел в кресло, и, глядя в зеркало, приложил модуль к затылку, чуть ниже основания черепа, там, где кожа тоньше всего. Наноботы внутри тела сделали точный хирургический разрез и чип внутри. Боль была резкой, но короткой — Экстремис в крови мгновенно купировал её, залечивая разрез, а наноботы интегрировали чип в нервную ткань.
— Связь установлена , — голос Рубедо больше не звучал из динамиков. Он звучал внутри моей головы. Чистый. Объемный. Как моя собственная мысль, только чужая.
Это было странно. И восхитительно.
— Рубедо, статус.
— Состояние носителя: в норме. Присутствует легкая ментальная усталость (8%). Рекомендация: фаза быстрого сна. Состояние внешней среды: температура 23,4 градуса, влажность 45%. Входящий сигнал…
«Стоп», — мысленно прервал я поток данных.
Он замолчал мгновенно. Идеально. Теперь я могу общаться со своим ИИ силой мысли в любой точке планеты, где ловит сеть (а учитывая спутники на орбите, к которым Рубедо способен легко подключиться, для меня она ловит везде). Мне не нужны экраны. Я могу «видеть» данные, просто закрыв глаза. Я могу хакнуть Пентагон, стоя в очереди за кофе, и никто даже не заметит.
Костюм и я стали единым целым еще до того, как я его надел. Внешний кластер наноботов теперь был постоянно активен в фоновом режиме, мимикрируя под обычную одежду или кожу, но готовый стать сталью по первому зову.
Я чувствовал себя… завершенным.
— Входящее уведомление: Гвен Стейси заходит в холл здания , — синтезированный голос Рубедо прозвучал в моей голове так естественно, словно я сам это увидел.
Гвен? Сейчас? Я глянул на часы. Ах да. Я просидел тут почти сутки.
«Принял», — я встал, потягиваясь и чувствуя, как хрустят суставы. — «Возвращаемся в реальный мир»
Короткая ментальная команда — импульс, быстрее мысли.
— Джон? — Гвен замерла на пороге, широко раскрыв глаза.
Она увидела не меня. Она увидела высокую фигуру, закованную в сияющую, белоснежную броню с золотыми акцентами. Лицо скрывал гладкий визор, в котором пульсировал мягкий голубой свет живой плазмы.
Я не удержался.
— Я — ПРОМЕТЕЙ ! — пророкотал я, экспромтом используя наноботов как виброчастотный модулятор голоса, выкрученный на режим «Бог Грома». Эхо отразилось от стен холла, заставив стекла дрожать.
Гвен отшатнулась, прижав руку к груди.
— Кхм… кхе-кхе… — я поперхнулся воздухом, сбивая пафос, и закашлялся. Модулятор тут же отключился. — Черт. Переборщил с басами.
Гвен моргнула, а затем рассмеялась. Звонко, с облегчением.
— Идиот, — выдохнула она, но в её голосе было столько тепла, что я готов был слушать это оскорбление вечно. — Это… очень крутой костюм. Правда. Выглядишь как ангел возмездия из какого-нибудь аниме.
— На самом деле, он даже круче, чем ты думаешь. Смотри.
Я просто пожелал этого. Без лязга, без жужжания сервоприводов. Жидкий металл просто втянулся обратно в браслеты на моих запястьях, словно вода, уходящая в песок. Секунда — и я стою перед ней в обычной футболке и джинсах. Только массивные серебристые наручи выдавали, что я вооружен до зубов.
Глаза Гвен расширились еще больше. Она подошла и осторожно коснулась холодного металла браслета.
— Чертов волшебник, — мило проворчала она.
— Чистая наука! — важно поднял я палец вверх, но тут же сдулся под её внимательным взглядом. — Зачем, кстати, пожаловала? Что-то важное случилось? Или Фьюри снова что-то забыл?
Только произнеся это, я понял, насколько по-свински это прозвучало. Девушка чуть покраснела и начала носком кроссовка тереть пол. Она не знала, что ответить, потому что «важной причины» не было.
Мда… Я, конечно, тот еще знаток девичьих сердец (нет), но тут даже моему социальному интеллекту, убитому НЗТ, все стало ясно. Ей просто одиноко. А я, недогений и недофилантроп, заперся в лаборатории больше чем на сутки, игнорируя её существование.
« Внимание, идиот », — прокомментировал мой внутренний голос (или это был Рубедо?). — « Девушке нужно внимание. Это не учебная тревога. Повторяю! Внимание, девушке нужно внимание !»
Я быстро прогнал список задач. Костюмы созданы. Угрозы каталогизированы. Системный навык относительно не важен для изучения. Мир (пока) не горит. Я свободен.
— Кхм, прости, — я шагнул к ней, сокращая дистанцию, и взял её за руки. Они были теплыми, живыми. Контраст с холодным металлом лаборатории был разительным. — Я все еще не привык.
— К чему? — она подняла на меня взгляд.
— К тому, что ты — моя девушка. И что у меня есть право на жизнь вне этих стен.
— Звучит так, будто это тебя тяготит, — тихо заметила она, но руки не отняла.
— Нисколько. Просто… сложно переключаться. Мозг все еще там, в чертежах и формулах. Инерция мышления. Но я учусь.
Искра Творца — это дар, но это и проклятие. Она требует созидания 24/7. Но сейчас я хотел созидать что-то другое. Воспоминания.
— Предлагаю провести этот вечер под девизом «Реабилитация трудоголика», — я улыбнулся самой обезоруживающей улыбкой, на которую был способен. — Я весь твой. Куда едем? «Le Bernardin» снова? Или слетаем напрямую в Париж за круассанами? Я теперь быстрый.
— Парк, — быстро, даже слишком поспешно ответила Гвен. Словно боялась, что я передумаю и снова уткнусь в монитор. — Мне просто хочется прогуляться. Подышать воздухом. И… поговорить. Без официантов и пафоса.
— Парк так парк, — легко согласился я, чувствуя укол совести. Где это видано, чтобы девушки предпочитали простую прогулку в Центральном парке ужину в Париже? Эх, испорчен я был в прошлой жизни, испорчен… А Гвен — золото.
Мы не стали терять время на пробки. Невзрачный форд числящийся на балансе Томпсон Корп, домчал нас до Центрального парка за десять минут.
Сумерки уже сгущались над Манхэттеном, окрашивая небо в тревожный фиолетовый цвет. Народу было на удивление много: бегуны с наушниками, мамочки с колясками, туристы и такие же парочки, как мы. Жизнь кипела, не подозревая, что в реалиях этого мира она не стоит ровным счетом ничего, но именно это и делает её наиболее ценной…
Мы нашли более-менее уединенную аллею, где фонари светили через один, и просто пошли. Рука в руке. Молчание было комфортным, но я чувствовал, что Гвен что-то гложет.
— Знаешь, — начала она, глядя на силуэты небоскребов, пронзающих небо. — Мы с отцом часто отдавали вещи, которые стали нам малы или не нужны, в благотворительные фонды. Мама приучила. «Помогай тем, кому повезло меньше».
— Хорошая традиция, — кивнул я.
— Мы возили коробки в пансионаты «Фонда Харди». И в приюты «П.И.Р.». Ты слышал о них?
Я напрягся. Конечно, я слышал.
— Слышал, — ответил я осторожно. — Крупные игроки в сфере благотворительности.
— Сегодня днем, пока ты был занят… я патрулировала. Будучи невидимой… Зашла в один из таких приютов в Чайнатауне. Там… странная атмосфера, Джон. Люди напуганы. Они благодарны за еду, но в их глазах страх. Словно они в клетке, а не в приюте.
Она остановилась и повернулась ко мне.
— Скажи мне правду. Ты ведь знаешь все. Что там происходит?
Я вздохнул. Врать Гвен — себе дороже. У неё чутье не только паучье, но и детективное.
— Знаю. Первые — «Фонд Харди» — это ширма. Они занимаются неэтичными исследованиями, отмыванием денег и, по некоторым данным, проведением опытов над людьми под видом «экспериментального лечения». Мать Фелиции Харди, Лидия… скажем так, она акула, которая улыбается, прежде чем откусить ногу.
Я на всякий случай отправил запрос Рубедо, и ИИ мгновенно подтвердил мои слова, вывалив на сетчатку список сомнительных транзакций.
— А вторые… «П.И.Р.» фактически находится под полным контролем очень сильного мета-преступника. Мартин Ли.
Гвен сжала мою руку так, что я порадовался своей сверхпрочности.
— Мартин Ли? Тот самый филантроп, которого месяц назад награждал мэр?
— Он самый. Также известный как Мистер Негатив. Главарь банды «Внутренние Демоны». Он держит в страхе весь Чайнатаун. Властелин с рейтингом 9, если не 10. Он зомбирует людей одним касанием, Гвен. Те, кого ты видела в приюте… возможно, они уже не совсем люди. Вполне допускаю, что они спящие агенты.
Гвен побледнела. В свете фонаря её лицо казалось высеченным из мрамора.
— Почему… — выдохнула она с немым отчаянием. — Куда ни плюнь в этом городе — везде гниль. Бандиты, мерзавцы, суперзлодеи в дорогих костюмах. Они имеют всё — деньги, власть, силу. Зачем им портить жизнь тем, у кого и так ничего нет? Зачем превращать приюты, которые должна давать надежду и шанс на хоть какое-то подобие нормальной жизни в лаборатории и рассадники отчаяния?
Это был риторический вопрос, крик души идеалиста, столкнувшегося с реальностью. Но я ответил.
— Потому что такова человеческая натура, Гвен. Власть развращает. Абсолютная власть развращает абсолютно. А суперсила — это абсолютная власть. Мы недалеко ушли от обезьян, которые бьют друг друга палками за банан. Просто палки стали ядерными, а бананы — цифровыми.
Хотя тут я слукавил. В этой Вселенной не факт, что мы произошли от обезьян. Скорее, нас вывели в пробирке Крии или Целестиалы как пушечное мясо. Но эту экзистенциальную жуть я решил пока не вываливать.
— И что? Мы просто будем смотреть? — в её глазах зажегся злой огонек.
— Нет. Мы будем действовать. Мартин Ли — одна из приоритетных целей для «Авангарда». Мы выжжем эту заразу.
— А Харди? — не унималась она.
— Там… сложнее. Юридически они чисты. Связи с правительством, заказы от Министерства Обороны, куча покровителей в Сенате. Лидия Харди стоит наравне с Озборном и Хаммером. Её нельзя просто побить. Её нужно переиграть.
— Но люди умирают прямо сейчас! Неужели нельзя что-нибудь придумать?
— Придумаем, — твердо пообещал я. — Иначе в чем смысл существования нас, таких красивых и сильных?
— В том, чтобы пафосно позировать на презентации с Геликарриером? — лукаво и с горечью вскинула бровь девушка.
— И в этом тоже. Символы важны. Но еще важнее — показать всяким Клубам Адского Пламени и прочим теневым кукловодам, что в этом мире появилась новая переменная. Что есть сила, которую нельзя купить и нельзя запугать.
— И что это за сила?
Я открыл рот, чтобы ответить «Мы», но…
— ВНИМАНИЕ ! — голос Рубедо разорвал мои мысли, как сирена воздушной тревоги. — Манхэттен, 45-я авеню, район Адской Кухни. Зафиксирован всплеск энергии! Множественные сигнатуры мета-людей. Идет активный бой. Разрушения инфраструктуры. Совокупный уровень угрозы: 8+ .
— Простая грубая сила, — закончил я фразу, но уже совсем другим тоном. — Но сейчас появилась сабота.
Я посмотрел на Гвен. Она уже все поняла. Взгляд изменился мгновенно — из влюбленной девушки она превратилась в Паука-Призрака.
— Где? — коротко спросила она.
— 45-я. Недалеко. Стычка с участием серьезных игроков.
Я отпустил её руку и сделал шаг назад. Ментальный импульс. Браслеты на моих запястьях вспыхнули. Белое золото хлынуло по рукам, покрывая тело чешуей быстрее, чем глаз мог уследить. Щелчок — и визор захлопнулся, отсекая меня от мира и погружая в поток тактических данных.
— Запрыгивай на спину, — скомандовал я, и мой голос, усиленный наноботами, прозвучал как приказ. — Проверим мою аэродинамику в полевых условиях.
Гвен не стала спорить или жеманиться. Она запрыгнула мне на спину, обхватив руками за шею и сцепив ноги на талии. Я почувствовал, как она прижалась, группируясь.
— Держись крепче. Сейчас будет… динамично.
— Программа корректировки полета запущена. Режим: Форсаж. Расчетное время прибытия: 1 минута 40 секунд .
— Погнали!
Плазменные репульсоры, симбиоз термокинеза и наноботах, в моих ладонях и стопах взревели. Мир качнулся и провалился вниз. Мы свечой ушли в небо, оставляя за собой инверсионный след и удивленные вопли прохожих.
Ветер ударил в костюм, но я его почти не чувствовал. Я чувствовал только сердцебиение Гвен, прижавшейся к моей спине.
Ну что, Нью-Йорк? Посмотрим, кто решил испортить мне свидание.
------------
Костюм гг представляет собой что-то среднее между этими тремя красавцами (и может легко варьировать свой внешний вид, отчего какого-то единого стандарта у него не имеется):
