Фууухххх. Эта глава выпила из меня всю кровь… Надеюсь, получилось хоть что-то. Переписывал её раз 10. Получилась она (как я надеюсь) крайне серьёзная по смыслу. Так что ждите в следующей главе много рофлов и стеба).
Если есть какие-то ошибки — пишите в комментариях. Обязательно их исправлю когда-нибудь…
Шифу. От 3 лица.
-------------------------------------------
Шифу застал Угвея под сенью Персикового дерева. Старый мастер был неподвижен: лишь лепестки, медленно кружась в танце, опускались на него, и казалось, сама природа чтила его безмолвную медитацию. Воздух вокруг вибрировал беззвучной гармонией.
Не успел Шифу сделать шаг, как губы Угвея приоткрылись, и его голос, тихий и в то же время ясный, разрезал тишину, словно эхо из самого сердца мира.
— Ах, Шифу… мой друг… — Глаза его оставались закрытыми. — Ты принёс на своих плечах тяжёлые вести… Ветер шепчет, что тени прошлого тянутся к нам в настоящее, норовя поглотить хрупкий свет сегодняшнего дня.
Шифу молча протянул свиток. Угвей принял его с той же неторопливой, несуетливой грацией. Он развернул пергамент, и его глаза, словно высекая истинный смысл из символов, заскользили по строкам.
Вскоре он дочитал, с прежней методичностью свернул свиток и вернул его на колени. Пальцы на мгновение задержались на сломанной восковой печати.
— Да, друг наш Ли Юн прав в своих подозрениях, — произнёс Угвей, и его голос был ровным и спокойным — Корни этих банд уходят глубже, чем кажется. Их питает не просто жажда наживы.
Он поднял взгляд на Шифу, и в его глазах не было ни гнева, ни тревоги — лишь спокойное, безрадостное знание.
— Что это значит, Мастер? В чём их цель? — голос Шифу дрогнул, и в нём, как и всегда за многие годы в присутствии Угвея, проступила та самая неуверенность, которую он так тщательно скрывал ото всех, но никогда — от него.
— Их цель? — Угвей медленно провёл лапой по воздуху, и пылинки закружились в луче света, словно попав в невидимый водоворот.
— Когда кузнец растапливает горн, разве он думает о тепле? Нет. Он думает о стали, что родится в этом огне.
Его голос стал глубже, обретая металлический отзвук.
— Грабежи… насилие… это не цель. Это уголь для горна. И они куют оружие…
Шифу остолбенел. Угвей говорил как всегда туманно, и Шифу мысленно достраивал картину: чей-то влиятельный клан использует страх и террор как инструмент для захвата власти в соседних регионах. Эта мысль казалась логичной, почти утешительной в своей привычной коварстве. Но Шифу не мог понять, причём здесь отзыв стражи из Долины Мира?
Угвей, словно читая его мысли, медленно покачал головой.
— Но страшнее то, что Имперский Совет видит в происходящем лишь повод для плетения своих интриг. Отзыв стражи из нашей долины — лишь предлог, чтобы показать слабость Нефритового Дворца.
— Но Мастер Угвей… Разве они не уважают вас? — спросил Шифу с искренним недоумением.
— Они боятся меня, Шифу… и ждут не дождутся того момента, когда я уйду. — Поправил его Угвей, а в глазах старого мастера мелькнула тень усталости, какой Шифу никогда прежде не видел.
— Кхм… Но они этого не дождутся! Вы прожили больше тысячи лет и проживёте ещё столько же! — нервно произнёс Шифу, в его голосе звучало почти детское отрицание.
Угвей улыбнулся, но улыбка эта была печальной.
— Сама вселенная шепчет мне, что скоро мой жизненный путь в этом мире будет окончен. И когда я уйду в мир духов, многие попытаются взять то, что им не принадлежит. — Он сделал паузу, глядя на цветущие ветви над головой и продолжил:
— Хуже того, что наши же братья захотят разорвать на части наследие, что я оставил после себя… Нефритовый дворец, знания и силу, что собирались здесь тысячелетиями.
В его словах не было страха — лишь спокойное приятие неизбежного и глубокая печаль за тех, кого он оставляет.
— Они видят в Дворце лишь сокровищницу свитков и артефактов, не понимая, что истинное сокровище — в сердцах тех, кто здесь учился. Но когда я уйду, — Угвей посмотрел прямо на Шифу, — именно ты станешь стражем этого наследия.
— Но мастер… как я… как я смогу без вас? — в голове Шифу нестерпимо бился тревожный, печальный набат. Годы, десятилетия строгого самообладания рушились в одно мгновение, обнажая ту самую неуверенность, что гнездилась в нём с юности.
— Мастер, я… — начал Шифу, но слова застряли в горле, превратившись в сдавленный шёпот.
Угвей внимательно смотрел на него, и в его взгляде не было осуждения: лишь безграничное понимание.
— Не нужно оскорблять печалью мимолетность бытия, — мягко сказал он, и в его голосе звучала вся мудрость тысячелетий.
— Старое дерево всегда уходит, уступив место новым росткам, как и положено великому круговороту жизни. По, Пятёрка… — он сделал паузу, и его взгляд стал глубже…— …и главное… ты, мой упрямый, прекрасный ученик… вы — те самые ростки, что прорастут новой силой.
— Но я не готов! — вырвалось у Шифу с отчаянием, и он продолжил:
— Развал прошлой Пятёрки, Тай Лунг… я сделал так много ошибок! Я… я даже не верю вашим словам о том, что панда является Воином Дракона! Я — плохой ученик, Мастер. Я не достоин…
— Твоя главная ошибка, друг мой, — тихо перебил его Угвей, — в том, что ты всё пытаешься контролировать, принимая изгибы реки судьбы за свои личные промахи.
Старый мастер тяжело опустился рядом с Шифу, и в этом движении вдруг отчётливо проступил его возраст — не мистический, а вполне земной, уставший.
— Но ты забываешь, — продолжил он, глядя куда-то вглубь десятилетий, — что и сам я прожил очень долго. И совершил множество ошибок. Намеренно или нет: не имеет значения. Последствия: вот что реально. И в историях с прошлой Пятёркой, и с твоим… с нашим Тай Лунгом, есть и моя вина. Великая вина.
Угвей на короткое время замолчал и продолжил: — Но не позволяй тяжести прошлых трагедий диктовать шаги будущего. Ведь, опасаясь совершить новую ошибку, ты невольно создаёшь другую.
Шифу замер, мысленно уже ожидая услышать от Угвея те очевидные истины , к которым он сам уже ранее пришёл. Но следующие слова прозвучали для него как удар гонга, отозвавшись глухой болью в самом сердце.
— Вспомни, какими глазами на тебя смотрит Тигрица. — Произнес Угвей.
Воздух застыл. Шифу замер, и перед его внутренним взором вдруг возник образ грозной ученицы: не той, что он тренировал все эти годы, а той, что смотрела на него в редкие мгновения тишины после изнурительных тренировок. Взгляд, в котором читалось не только уважение ученика к учителю, но и глубокая, тщательно скрываемая потребность дочери в одобрении отца.
— Ты для неё не просто учитель, Шифу. Ты — отец. Тот, кто заменил ей того, кого у неё никогда не было. — Угвей сделал паузу, позволяя каждому слову достичь глубины сознания Шифу.
— Ты также считаешь остальных своих учеников своей семьёй. И ты боишься. Боишься снова не справиться. Боишься снова разочаровать. Боишься, что твоё одобрение и внимание… что твоя любовь… может снова привести к трагедии. Боишься, что своим неверием в мой выбор и боязнью не преуспеть в тренировке Воина Дракона, и разочаруешь меня.
— Что мне делать, Мастер? — голос Шифу прозвучал надтреснуто, умоляюще, обнажая всю глубину его растерянности.
Угвей внимательно смотрел на него, и в его взгляде не было готовых ответов — лишь безграничная вера в того, кто сидел перед ним. Медленно, с нежностью, он разломил спелый персик, что лежал у его ног. Сок брызнул, словно слеза, на землю.
— Просто верить, ученик мой… Просто верить, — его слова были тихими, но наполненными такой силой, что они, казалось, звучали в самом воздухе.
Угвей аккуратно отделил косточку и, наклонившись, посадил её в мягкую почву у подножия дерева, присыпав землёй своими пальцами. Смахнув почву с лап, он продолжил:
— Поверь в них. Направь их. Взрасти их. Не как скульптор, высекающий из мрамора идеальную статую, а как садовник, ухаживающий за живым ростком. Ты не можешь заставить его расти быстрее. Не можешь заставить его цвести по твоему желанию. Ты можешь лишь поливать его, защищать от сорняков и верить — верить в то, что в нём уже заложена вся сила, чтобы стать великим деревом.
— А главное, — голос Угвея стал особенно мягким, — поверь и в себя. И в меня.
Он остановился прямо перед Шифу, и в его взгляде не осталось ни туманной мудрости, ни пророческой отстранённости — лишь ясная, пронзительная правда.
— Поверь, что мой выбор пал на тебя не случайно. Что все эти годы я видел не только твои ошибки, но и ту несокрушимую честность, что за ними стояла. Тот стержень, что позволял тебе подниматься — снова и снова. Даже когда ты в этом сомневался.
— Учитель, но что такого в этой панде? — в голосе Шифу прозвучала обида, которую он таил все эти дни. — Что есть в нём такого, чего нет у моих учеников? У тех, кто годами оттачивал каждое движение, чьи жизни целиком посвящены кунг-фу?
Угвей внимательно посмотрел на Шифу, и в его взгляде мелькнула тень чего-то древнего и необъятного.
— Не знаю, — тихо произнёс он.
Шифу отшатнулся, словно от удара. Его глаза широко раскрылись от шока. Такая откровенность от Угвея была поразительной.
— Увидев его, — продолжил старый мастер, глядя куда-то сквозь время и пространство, — я увидел картины прошлого и смутные видения будущего. Отблески судеб, ещё не сотканных.
— Но Панда… — попытался возразить Шифу, всё ещё не в силах принять это. — Он же даже не особо заинтересован в познании искусства кунг-фу! Да, я сумел его заинтересовать, но не думаю, что он видит в этом свою жизнь.
— Ах, Шифу… — на губах Угвея появилась лёгкая, знающая улыбка. — По, сам того не понимая, уже когда-то встал на путь кунг-фу. Уж поверь мне в этом. Его тело, его дух… они словно костёр, что пока тлеет в углях, но набирает силу, чтобы однажды превратиться в звезду.
— Это вы сейчас про ци говорите? — с подозрением уточнил Шифу, всё ещё цепляясь за рациональное объяснение.
— Всё может быть, ученик… Всё может быть… — Угвей склонил голову, и его взгляд внезапно стал пронзительным, с внезапностью сменив тему. — И, кстати… как ты узнал о старой традиции приёма учеников в Нефритовый дворец?
Шифу застыл на месте. Его глаза непроизвольно расширились, а челюсть чуть не упала до пола. Мысль о том, что он используя самый нелепый метод для проверки Панды, внезапно оказался древней традицией, не укладывалась у него в голове.
Угвей, видя замешательство ученика, позволил себе лёгкую, почти невидимую улыбку и продолжил:
— Ну что ж, мой юный друг, — Угвей мягко кивнул, и в его глазах вспыхнула та самая искра, что зажигала сердца многих учеников на его долгом веку. — Перед тем как отправиться в мир духов, я постараюсь передать тебе и другим ученикам некоторые знания, которыми владею. Ты же не думаешь, что я оставлю вас без возможности защитить Нефритовый дворец и Долину Мира?
Шифу всё еще не мог прийти в себя от предыдущего откровения, но новые слова Угвея заставили его насторожиться. «Юный друг» — так Угвей называл его лишь в первые годы обучения, когда Шифу был вспыльчивым и нетерпеливым учеником.