Осколки Ночи, пожалуй, являлись сильнейшим кланом тёмных эльфов. Их было много, они были богаты и в плане таланта ничем не обделены. И не надо думать, что их любовь к театру или меланхоличный характер ослаблял их армию. Нет, вовсе нет, ведь как и вовсе времена в основе боеспособности армии в первую очередь лежал мобилизационный резерв и способность быстро снарядить его для боя.
С этим всем у Менана и Осколков Ночи проблем не было, как и ратным делом занимались вовсе не актёры.
— Неплохой театр, — невольно признал я, сидя на отдельном балконе.
Рабыни всегда были со мной, исполняли все мои прихоти, а сам амфитеатр показывал шоу, заставляя рыдать то от счастья, то от трагедии. Яркие и неподдельные чувства испытывал всякий, кто не имел достаточной магической защиты. И стоит отдать должное Менану, магом он был превосходным и крайне талантливым. Как и его понимание именно магии Земли, если угодно жизни, выходило за рамки того, что знал Раилаг или даже я.
При этом всём Маласса его ни в коем случае не обделяла своей любовью. Да, он не был магом тьмы, но во-первых и противопоставлялся Малассе — Эльрат, аспектный дракон Света, а не Силанна. Во-вторых же стоит также понимать, что Малсса никакое не воплощение зла, у него нет ярко выраженных комплексов и ей глубоко плевать на то, что недавно принявшие её покровительства тёмные эльфы ещё поклоняются Силанне.
И ничего удивительно, ведь Маласса не глупа, она понимает что через пару поколений все тёмные эльфы и сами эту Силанну забудут. Поэтому она протягивала им руку, зная что совсем скоро получит абсолютную верность в ответ. Циничный подход, это факт, как и то что он несомненно подходит Малассе, чья красота и выражается в таких моментах.
Об этом всём и была та пьеса, которую мы смотрели. И никто в конце не мог понять, а хорошо или плохо это? Скорее в очередной раз Менан просто показывал, что путь от рождения до смерти вбирает в себя все краски. И пусть неизвестно сколько радости и сколько горя у тебя будет, но плакать придётся в любом случае. Ведь слёзы и есть суть жизни. Нежить соврать не даст.
— Превосходно! — едва пьеса закончилась, как первым вскочил сам Менан и захлопал.
За ним же встали все другие, по щекам текут слёзы, авиации гремят и даже сами актёры плачут, столь радостен для них момент. Никто не мог остаться равнодушным. Подобная магия Менана не только успокаивала народ и наводила порядок, ведь могла влиять на эмоции, но ещё и стала источником неплохо дохода. Если бы не вся эта война, то здесь бы и гномы, и лесные эльфы, и люди — все бы приходили посмотреть на это шоу.
А может ещё и придут? Никто не знал о истинных планах Менана, но как минимум с гномами и людьми он уже установил пакты о ненападении. Как и никто из его сородичей за это ему гласно и внятно предъявить не смог. И даже я не смогу, ведь в таком случае отрежу для себя возможности установить торговые отношения с этим городом. Без торговли же я просто не выживу, когда снова придут лесные эльфы.
— Хотя в идеале нужен полноценный союз, — нахмурился я, выходя с ложи и видя, как ко мне уже идёт улыбающийся Менан.
Его балкон был рядом, но отдельно от моего. С одной стороны и другие гости были отдельно, а с другой… так-то я его свободным братом был. И тот факт что он держал даже меня на дистанции говорил об очень многом. Как минимум о том, что кумовства не будет и что видит он во мне такой же инструмент, как во всех других.
— Раилаг, брат мой! — подошёл ко мне Менан, красивый, высокий, с алыми волосами и цепким взглядом.
Обнял меня словно мы с ним настоящие братья, после чего взял под руку и повёл прямо в дворец, где будет проводится пир. Дешёвая показуха или возможно даже провокация? Потому что зная вспыльчивый характер Раилага, тот на моём месте мог бы и резко одёрнуть Менана, может даже пихнуть.
— Ты изменился, брат, — Менан тоже мгновенно ощутил разницу. — Что-то случилось?
Взглядом меня он не сверлил, более того, зрительный контакт он старался вообще не инициировать. Однако его магическая чувствительность и в целом его опыт меня насторожили. Конечно, он не мог знать что в теле Раилага попаданец, но в мире этом были и другие объяснения подобного. И в случае если он поймёт, что в теле действительно не Раилаг, то может начаться сущее безумие.
— Времена такие, брат. Если ты не помнишь, но за нами охотится ублюдок Ваниэль и мой город прямо на его пути к твоему.
— Ой, да ладно! — отмахнулся Менан, в котором не было искренности от слова совсем: каждая эмоция искусственная, ведь мало что могло его удивить или впечатлить. — В Игг-Шайле столько путей, что ни счесть. И тот факт что пришли снова к тебе — случайность.
— Да, но если падёт мой город, то они пойдут дальше. Понимаешь это?
— О-о-о, узнаю свое брата. Пришёл в гости и угрожает.
Да, в моём голосе действительно застыла угроза, хотя сами слова пока что её не отражали. Пока что.
— А как иначе, Менан? Или ты хочешь, чтобы я стал следующим мучеником?
— Нет, ни в коем случае.
— Хватит. Сними эту маску, бесишь, — скривился я, одёрнув руку Менана, который пытался играть роль хорошего брата.
Говорил я не так громко, но нас много кто слышал, как и те кто реально хотел услышать — тоже слышали. Последних опасаться и стоило, особенно Менану. Ведь лицемером он был прирождённым, хотя на деле являлся сухим, скучным и безэмоциональным циником. Для него в роли правителя существовали только цифры. А личные чувства он прятал или воспроизводил в пьесах.
За это его можно было уважать, что он смог грамотно разделить свой долг правителя и своё право на что-то личное. Не стал мешать их и в результате город жил хорошо, а сам Менан… ну, с учётом его характера, порой срывался в депрессию. Потому что эмоции у него были, он просто их подавлял. Но вечно же подавлять их невозможно.
Такой вот эволюционный механизм защиты у него выработался. Не самый худший.
После чего мы дошли до дворца, заняли места и начался пир. Светские беседы, смех, актрисы в масках, множество рабынь и Менан, что продолжал выглядеть вовсе не так, как помнил его Раилаг. Хотя если присматриваться… кажется я мог видеть его истинную натуру. Если же смотреть на других гостей… они тоже помнили и видели некоторые отголоски того Менана, который мог просто опустить руки и смотреть в точку стеклянным взглядом, вспоминая леса Ироллана.
И оставался невероятно одиноким. Да, именно это напрягало меня больше всего. С такими как он всегда тяжело, потому что они сами выбрали одиночество. Нет детей, к глоткам которых можно приставить нож, нет жены, которую можно совратить, даже командиров гвардии у него несколько и все они сменяют друг друга, то есть надо одновременно сломать всех их сразу, что практически невозможно.
Страх? Как я могу запугать Менана, если я не могу ничего у него отнять? Следующий инструмент власти — удовольствие. Но, увы, я могу поставить раком рабыню и с помощью двух пальцев подчинить её, но с Менаном такой вариант точно не прокатит. Равно как и дать ему что-то я не могу. Сделать зависимым от себя? Он просто больше и сильнее, как правитель, тоже не подходит.
Медленно улыба расползалась по моему лицу, что я видел в отражении бокала вина. Ладно, хорошо, молодец Менан, ты проделал отличную работу, ты явно слушал свою матушку Туидхану, которая пыталась дать своим детям всё лучшее, но увы, каждый из вас урод, полон пороков. И твой порок лежит на той же плоскости, что и порок Раилага. Просто на разных сторонах.
Раилаг слишком импульсивный, а Менан слишком осторожный. Предпочитает наблюдать, размышлять, никто не рубит с плеча. Хорошее качество, скажете вы, потенциальная почва для гражданской войны, скажу вам я. Власть должна быть сильной, решительной, чтобы когда придут ублюдки всех повесить вдоль стен. И неважно являются ли ублюдки врагом извне или изнутри.
Что же касается слабостей, то их можно и создать.
— И хочу поднять тост за моего брата Раилага, что в очередной раз защитил границы Игг-Шайла! — внезапно от размышлений меня оторвал сам Менан, поднявшись, он привлёк внимание всех к моей персоне.
Я ответил тем же, улыбнулся, почти искренне, разглядывая всех других тёмных эльфов. Каждый пришёл за своей выгодой, каждый думал о том, чтобы выжить. Все понимали, что даже эта красивая иллюзия порядка — мираж и ничего более. Совсем скоро Ваниэль найдёт и этот город, потом придётся переезжать и бежать снова. Или давать бой? А тогда война.
И именно к этому готовился каждый. Все эти советники Менана… да им глубоко плевать на город и утопию Менана. Они первые побегут прочь, спасая свои богатства. Значит они слабость? Не совсем, ведь Менан это понимает и сам. То есть он знает, что желающий расшатать его режим будет бить в это место. Он подготовился. Нельзя бить в ожидаемое врагом место.
Тогда же мой взгляд неожиданно скользнул по актрисам, что плясали в масках вокруг столов. Все мы сели, пир продолжился, а я изучал их движения. Некоторые из них танцевали только у ворот, другие совершали круги вокруг стола, а некоторые большую часть времени проводили у нашей части, главной. Выделились и несколько актрисс, которыми явно любовался сам Менан.
Да, похоти в его глазах не было, как и вряд ли они часть его гарема. Однако близость выражается не только в сексе, не так ли? Он вполне может считать их своим имуществом, своими питомцами. Ха, многие предпочтут убить даже чужого ребёнка, если это сохранит жизнь их питомцу. Неплохая привязанность, надо её проверить.
В момент очередного пируэта я резко оттолкнулся ногой и выставил руку, прихватив актрису за талию. Такая лёгкая и аккуратная, гимнастка в маске, словно арлекин. Она удивилась, ведь никто не позволял себе распускать руки. Но мне никто этого и не запрещал, а даже если бы попытался, то вряд ли смог бы запретить. Ведь запреты слушают те, у кого нет выбора.
А у меня выбор был всегда и я сделал в очередной раз, посадив актрису на коленку.
— Как вас зовут? — спросил я, глядя сквозь прорези в маске.
Всё ещё ошеломлённая, она не знала что ей делать. Видимо инструкции на такой случай не было. А затем этот взгляд, что я улавливал боковым зрением. Ох, Менан, меланхолик, что плачет по лесам Ироллана в своей спальне, сухой циник считающий монеты и дурак, что даже сейчас не может чётко обозначить границы дозволенного. Боится показаться слабым? Да, именно мнение всех других его волнует.
А меня нет. И что ему остаётся? Правильно.
— Как некультурно, Раилаг, — произнёс он, пока другие с любопытством смотрели.
Да, он назвал меня быдлом. Но суть тут в том, что вне зависимости того быдло или нет, факт того что я беру желаемое не меняется. Поэтому в таких ситуация не надо говорить быдлу, что оно быдло. Надо отвечать действием на уже сделанное действие. Иначе можно через несколько минут обнаружить, как у тебя не только телефон отжали с деньгами, но и твою девушку на колени ставят, прижимая лицом к паху. А ты в это время очень культурно и вежливо, не опускаясь до уровня быдла, рассказываешь им как они нарушают законы морали и чести.
Проще говоря, ценность морали и чести определяется исключительно способность причинить наибольшее насилие. И тот кто сильный, тот и прав.
— Прошу прощения, не сдержался! — рассмеялся, подняв руки, будто сдаюсь. — Такие изящные движение и этот цвет глаз… я не смогу уснуть, если не узнаю её имя.
Актриса немного замялась, но не могла же она влепить пощёчину первенцу Туидханы. Более того, она этого не хотела делать, хотя и моё наглое напористое поведение ей тоже не нравилось. Пока что, ведь это дело привычки. И она привыкнет, после чего сама начнёт тащиться от подобного.
Так или иначе актриса была существом подневольным, посмотрела на Менана, а тот кивнул. Не хватило яиц начать прямой конфликт при всех здесь. Да и смог бы ли он его вывезти? Наверное только с привлечением гвардии и пленением меня. Это бы… не поняли. Ведь эта актриса даже не его любовница и тем более не жена.
— Меня зовут… — начала говорить она, но я тут же её прервал жестом, приложив палец к маске, из под которой едва слышен был её голос.
— Хотя нет, момент уже испорчен. Все так смотрят, все тоже хотят услышать твоё имя… да и сам я повёл себя грубовато, — признался я, продолжая вести свою дьявольскую игру, манипулируя самими мыслями, как истинный последователь макиавеллизма. — Извиняюсь от всего сердца и сразу предлагаю сделку.
— Сделку? Она не рабыня, Раилаг, — прыснув встрял Менан.
— А я и не тебе сделку предлагаю, брат, — улыбнулся ему в ответ я.
— Я не совсем понимаю ваши намёки…
— Никаких намёков, всё скажу прямо. Я пишу стихи и на меня в театре снизошло вдохновение, после лицезрения величия клана Осколков Ночи. И я прочту тебе их, после чего ты решишь сказать мне своё имя или нет, — к этому моменту я уже убрал руки от актрисы, но она продолжала сидеть на моей коленки сама, опираясь на бедро рукой, словно кроткая ученица. — Что думаешь?
— Вы пишите стихи? — удивилась она, да и в целом удивились здесь все, потому что никто и подумать не мог, что Раилаг пишет стихи: у него на более простые задачи терпения не хватало.
Но а я в свою очередь мог похвастаться очень многими достижениями, как в поэзии, так и искусстве. Хотя и стиль у меня был весьма необычный, во многом пугающим, определенно точно демонический.
— Да, решил расширить кругозор. К тому же и сам я изрядно поменялся, после разговора с Малассой.
— Вы общались с Малассой? — удивилась Владычица Теней, что сидела напротив меня, тоже на почётном месте, ведь являлась также лидером клана и одного из поселений.
— Я так и сказал, — улыбнулся я, а глаза мои расширились, после чего я впился взглядом в очи Владычицы.
В этот миг тени заиграли, игнорируя даже свет кристаллов и ламп, а в зрачках моих застыл смех самой Малассы, что не поленилась подтвердить свой выбор. Так по щелчку пальцев случилось сразу же несколько принципиально важных моментов.
Первый, Менан позволил мне укусить его за руку, не очень сильно, не до крови, но я продолжу кусать дальше, проверяя границы дозволенного. Второй, всё внимание на пиру было переключено на меня. Мои рассказы о Малассе, с которой я беседовал так-то под грибами, но… а докажите, что этого не было! И вот уже невольно Менан перестаёт быть в центре внимания.
После же последовали рассказы уже о битве, о которой ходило очень много слухов. Я же держался скромно, но в то же время уверенно. А уверенность и скромность вместе дают власть над большинством более слабых смертных. Да, изначально я подал себя дерзким и наглым, но теперь завершал свой образ ещё и тем, что могу себе это позволить.
И всё грустнее становился Менан, всё сильнее вновь замыкался в себе, не зная как реагировать на подобное и просто позволяя происходящему случаться. Ведь в конце-концов я действительно не схватил за задницу его жену, я не оскорблял его, я даже не пытался устроить переворот и как-то навредить ему. Только вот всё это с одной оговоркой, которая должна стать уроком всем нерешительным тюфякам.
Пока что… всё это не случилось… пока… что…