Ночь сапог, странная, нелепая традиция Олуха, которую я никогда не поддерживал. Нелепо и глупо. Лучший способ сохранить сапоги целыми и избавиться от неприятного запаха — носить чистые портянки на чистых ногах, а если и довелось замочить ноги, то надо запихать в сапоги смесь из мха сфагнума, который можно найти на болотах, с некоторыми местными травами. Мята убирает запах, исландский мох убивает бактерии и грибки, если таковые заведутся, да и ещё кое-какие травки помогут сохранить обувку в должной кондиции.
Именно из-за моей «странной» привычки не оставлять свои сапоги на морозе я оказался единственным жителем острова, который сохранил свои сапоги в целости. А, ещё был Иккинг, но он, думаю, взял свой второй сапог. Местные не делают различий на правые и левые сапоги, а потому Иккинг, потеряв один сапог, смог воспользоваться вторым, который хранился у него где-то дома.
— А я вам говорил, что сапоги не дело оставлять на морозе. — Сказал я, качая головой.
— Лучше бы ты помог нам найти наши сапоги! — Возмутился Стоик. — Куда они могли подеваться?!
— О, я скажу тебе, Стоик, кто мог это сделать! — Встрял Гнилец. — Посмотри на эти следы! Это явно сделал какой-то дракон!
— Не просто дракон, а престиголов! — Заявил Рыбьеног, чуть ли не обнюхивая следы. — У этого дракона характерные шпоры в форме полумесяца! Не хочу нагружать вас терминами, пусть это и начальный курс…
— Хватит! — Сказал Иккинг. — Да, тут был дракон, скорее всего престиголов, по словам моего друга Рыбьенога, но это не значит, что это именно он украл все наши сапоги! Я не понимаю, зачем дракону могли понадобиться наши сапоги! Их наверняка забрал кто-то другой!
— Иккинг прав, драконам незачем забирать наши сапоги! — Сказал Стоик сурово.
— А если это сделал всё-таки дракон? — Зло прошипел Гнилец.
— А если нет? — В тон ему ответил Стоик.
— Это легко проверить. — Сказал Гнилец. — Стоит просто пройти по этим следам!
— По этим удивительно чётко отпечатавшимся следам? — Вставил уже своё слово я. — По этим следам, которые всегда находятся чётко в центре снежного наноса? Не с боку, не у края, не кусочком, а полноценные следы, словно этот «дракон» специально их оставлял? Да ещё и отпечатал он их совсем неглубоко, словно шагала не многотонная туша дракона, а хилое тельце одного старого овцеёба?
— На что ты намекаешь, Юрген? — Спросил Стоик, нахмурив брови.
— А на то, что слишком все эти следы выглядят подозрительно. — Ответил я, скрестив руки на груди. — И я практически уверен, что если мы пойдём по этим следам, то мы точно выйдем к аккуратной горе украденных и испорченных сапог, которая будет свалена под боком у Барса и Вепря близнецов Торстонов.
— И это докажет, что сапоги украли именно они! — Заявил Гнилец.
— Нет, это покажет на то, что некий недоброжелатель, всей душой ненавидящий драконов, подстроил всё так, чтобы все подумали на драконов! На драконов, которые, заметьте, никогда не крали сапоги! Кто из вас может припомнить, чтобы драконы крали у кого-то сапоги? А ведь прошла уже не одна ночь сапог с тех пор, как Олух и Хулиганы замирились с драконами!
— Он, так-то, дело говорит. Да-да, и я не помню, чтобы драконы крали сапоги. Рыбу и мясо — да, а вот сапоги — нет. У меня, правда, дракон однажды сапог украл, но то ведь в бою, да вместе с ногой… — Начали шептаться викинги.
— Да кого вы слушаете?! — Возмущался Гнилец. — Этот чужак ничего не знает о драконах! Это дикие твари, и никогда нельзя сказать наверняка, что им вбредёт в их головы!
— Они слушают не меня, Гнилец, они слушают правду, логику и здравый смысл. Хотя, откуда тебе знать про эти понятия, если ты никогда не дружил ни с правдой, ни со здравым смыслом, ни с логикой.
— Так, всё, хватит! — Заявил Стоик, прекратив наши прения. — Юрген прав, следы и правда недостаточно глубоки для дракона, да и сапоги драконам ни к чему, это нелепо. Но прав и Гнилец, стоит посмотреть, куда выведут эти следы.
— Вот на том конце следов мы и посмотрим, кто из нас прав. — Холодно пробухтел Гнилец, шагая по следам.
— Посмотрим, Гнилец, посмотрим. — Сказал я.
Ну, как я и говорил, сапоги нашлись под боком дракона близнецов.
— Что я вам говорил! — Торжествующе сказал Гнилец, потрясая своим посохом. — Это дракон украл все наши сапоги и испортил их!
— Ну да, сапоги все тут, но это же не значит, что это сделали именно Барс и Вепрь! — Протестовал Иккинг.
— А следы когтей и зубов говорят об обратном! — Заявил старый сварливый сношатель овец, тыкая парню в нос рваный сапог.
— Дай-ка. — Сказал я, беря в руку сапог и поднося к носу Задираки. — Чем пахнет?
— О, это викторина? — Весело спросил он, принюхиваясь.
— Дай и мне понюхать! — Оттолкнула его сестра, тоже принюхиваясь. — Буэ, пахнет протухшим овечьим сыром и болотом!
— Эй! Я сам хотел это сказать! — Возмутился её брат.
— Я победила, да? — Самодовольно спросила Забияка.
— Сперва ответьте мне на ещё один вопрос. — Сказал я, убирая сапог. — Как пахнет из пастей Барса и Вепря?
— Ну, это просто! — Заявила Забияка, но её перебил брат:
— Смесью гнилого мяса, скисшего молока и рыбы!
— И с лёгкими нотками навоза, которые придают аромату незабываемый шлейф и стойкость! — Дополнила Забияка.
— Что-то из этого вы унюхали от этого сапога? — Уточнил я.
— Не, это совсем не то.
— Даже рядом не стояло!
— Не хватает блевотности! — Закончил весомым тоном Задирака.
— Теперь посмотрим, какие из этого могут быть выводы. — Сказал я, выбрасывая сапог, который до сих пор держал в руках. — Дракон теоретически мог стащить сапоги только с одной целью: погрызть. Это могло быть вызвано зудом в дёснах, но он случается только в случае, если пробиваются новые зубы, а это возможно только у детёнышей драконов. Уверен, достойные матери семейств скажут, что у детей всегда чешутся дёсны, когда режутся зубы, и ребёнку следует дать что-нибудь погрызть, чтобы унять зуд, но Барс и Вепрь довольно взрослый дракон, да и как показал эксперимент, от сапог не пахнет слюной дракона, только самими сапогами. Значит, Барс и Вепрь не грызли сапоги, и их просто решили подставить.
— Дракон мог порвать обувку своими острыми как бритва когтями! — Не сдавался Гнилец.
— Зачем? — Просто спросил я.
— Потому что это дикое животное! — Орал старик.
— Это не отвечает на вопрос «зачем?» — Не отступал я.
— Откуда я могу знать, зачем дракон испортил нашу обувь?! — Возмутился овцеёб.
— А откуда тебе знать, что это именно дракон испортил сапоги? — Включился Иккинг в разговор.
— Потому что я знаю драконов и их дикий нрав! — Упрямо заявил Гнилец.
— Нет, Гнилец, это Иккинг знает драконов. А ещё Новгородец и Рыбьеног, но Рыбьеног всё больше по книжкам.
— В книгах сокрыта вся мудрость мира! — Заявил Рыбьеног.
— Короче, если Иккинг и Новгородец говорят, что дракон этого не делал, то я не вижу причин им не верить. Кто-то решил подставить дракона.
— Но сапоги! — Потряс посохом старик.
— Кстати, а никого не смущает то, что сапоги лежат аккуратной кучкой, как я и говорил? — Спросил я, указывая на кучу. — Не раскиданы по всей арене, а аккуратненько сложены у бока дракона? Если бы дракон это сделал, то сапоги валялись бы по всей арене, а так ясно видно, что сапоги резали и скидывали в кучу. Кто-то явно хотел всех нас одурачить и подставить драконов. Не знаешь, кому бы это было выгодно, а, Гнилец?
— На что ты намекаешь, чужеземец? — Прошипел вроде как злобно старик, но было видно, как он опасливо ёжится под скрестившимися на нём взглядами соплеменников.
— Мы не будем огульно обвинять Гнильца в этом, Новгородец. — Хмуро сказал Стоик. — Драконов мы тоже не станем винить в этом происшествии. Во всём этом стоит разобраться, а пока Плевака починит нам сапоги. Ты же поможешь деревне, друг мой?
— Конечно! — Заявил уверенно кузнец. — Всегда рад стоящей работе!
Под шумок Гнилец скрылся, явно недовольный. Стоит держать этого деятеля в поле зрения.
— Ладно, вы тут разбирайтесь, а я должен Фиру покормить, пока она не сожрала что-нибудь, чего ей жрать не надо. — Сказал я, оставив своих товарищей.
Моя дракониха за эти несколько месяцев ещё сильнее выросла и уже почти готова, думаю, встать под седло, но пока я её не оседлал, жду, когда ещё окрепнет.
И вот эта туша, почти размером с Беззубика, снесла меня с ног, едва я вошёл на своё подворье, обнесённое чем-то вроде частокола из брёвнышек в руку толщиной.
— Слезь с меня, паразитина чешуйчатая! — Едва смог я скинуть её с себя. — Жрать хочешь?
Услышав заветное слово «жрать», эта крылатая жопа слезла с меня, метнулась к своей кормушке и дисциплинированно села, ожидая, когда я вывалю ей рыбно-перловую кашу, которую варю целыми чанами чуть ли не каждый день. Хорошо хоть, что перловки вдосталь. Да я и сам её часто ем, только вот отдельно от рыбы, а не из одного котла.
Мой питомец-дефис-маунт задорно чавкала кашей, иногда издавая звуки, находящиеся где-то между курлыканьем и мурчанием, очень уж ей понравилась перловка. Да и не так накладно, по итогу, выходит. На удивление, перловка тут дешевле рыбы, хотя, казалось бы, рыба в море просто плавает, а перловку сажать и выращивать надо, но удивительное дело! Викинги, оказывается, заядлые землепашцы, и вполне себе взращивают злаковые и овощи, да ещё как!
Как бы то ни было, я подождал, пока Фира доест, а потом ушёл в дом, чтобы поработать. Мой основной заработок — мелкая механика, которую в этой эпохе пока что создаю только я. Хотя Йоханн однажды привозил нечто, что можно было бы с натяжкой назвать копией моей зажигалки. Это был крупный, размером с яблоко, кувшинчик, в котором было залито конопляное масло и торчал фитиль. Этот фитиль надо было поджигать от кресала, которое нужно было носить с собой отдельно, что не очень-то удобно. Йоханн сказал, что он взял себе такую «зажигалку», чтобы повесить её в одном из помещений трюма для освещения, так как на лампу эта фигня походила больше, да и являлась ею в большей степени. Фактически, это была даже не пародия на мои зажигалки, а попытка повторить средиземноморские лампы и лампады, просто появились такие только после того, как я начал продавать свои зажигалки, и производство у них явно местное.
Работа продолжалась у меня до вечера, а вечером, уже по темноте, я погасил лампу и лёг спать.
Утром снова переполох в деревне. Стоило мне прийти туда, как я узнал, что кто-то разгромил большой зал, и все думают на ужасное чудовище, а оно в округе только одно — Кривоклык.
Узнав об этом, я направился в большой зал, где Стоик уже собирался отругать Иккинга, который с прочими малолетками решил устроить драконье управление безопасности (да-да, Д.У.Б., такое только Иккинг мог придумать, даже Сморкала и близнецы сообразили бы, что название так себе), а потом взял и не уследил за одним из драконов.
— Что происходит? — Спросил я, входя в зал. — Наш вчерашний вандал решил не останавливаться на сапогах и решил разгромить Большой Зал?
— А вот и нет! — Крикнул Гнилец, стуча своим посохом. — Это всё дракон! Это ужасное чудовище! Даже ты не можешь отрицать, что это работа проклятых драконов!
— Драконов? — Уточнил я, а после подошёл к одной из колон, на которой были видны царапины. — Эй, Стоик, помнишь Ульриха Железнопузого?
— А чего бы мне его не помнить? — Спросил удивлённый вождь. — хороший был викинг, да только глуповатый. Вместо доброго меча на кой-то чёрт купил у Йоханна нагрудник этих римлян, уж не знаю, где Йоханн добыл этот доспех, если и Ромаборг-то пал ещё в те времена, когда дед деда моего деда пешком под стол ходил, но Ульрих его купил (1). За это мы и прозвали его Железнопузым.
— А помнишь, как он умер? — Намекнул я.
— Ещё бы не помнить! — Заявил Стоик, покачав головой. — Ужасное чудовище располосовало его хвалёный нагрудник вместе с ним!
— Вот! — Воздел я палец к сводчатому потолку зала. — Когти ужасного чудовища не так крепки и остры, как у древоруба, но и этих когтей вполне достаточно, чтобы рвать сталь.
— К чему ты клонишь? — Не понял Стоик.
— А к тому, что больно эти царапины неглубокие для того, что было сделано драконом. Да и чтобы устроить такой погром, нужно было очень сильно разозлить дракона, а ужасное чудовище славится тем, что в гневе вспыхивает жарким пламенем, а тут нет ни опалин, ни углей, ни пепла. Да и заметь — еда на столах не тронута. Вообще. А Кривоклык славен тем, что готов сожрать всё, до чего доберётся, как и его наездник.
— Эй! — Возмутился Сморкала.
— Продолжай. — Хмуро сказал Стоик.
— А чего продолжать? — Выгнул я бровь. — Тут и так всё понятно. Кто-то снова попытался подставить драконов. Вчера использовались сапоги из лап престиголова, а сегодня палица из лапы ужасного чудовища. Кстати, а меня одного удивляет, что этот олух решил использовать палицу из ног ужасного чудовища, хотя этот дракон, когда не может использовать огонь, дерётся когтями на крыльях?
— Знаешь, Стоик, а ведь он прав. — Почесал подошедший Плевака плешь под шлемом своим крюком. — Я тоже думал, что тут не так, никак понять не мог, а вот Новгородец сказал — и всё стало очевидно. Ведь на самом деле — следы-то от когтей ног, да и слабоваты царапины-то. А уж если представить то, как дракон тут скакал ночью, да пытался расцарапать всё вокруг лапами вместо когтей на крыльях, так сразу смешно становится.
— И что ты думаешь на счёт того, кто мог это сделать? — Повернулся ко мне вождь, выслушав своего друга.
— Уже упомянутые сегодня римляне много лет назад придумали хорошую пословицу: куи продест? Переводится, как «кому выгодно?» — И кому это может быть выгодно? — Закономерно спросил Стоик.
— Давай сперва поймём, чего он хотел добиться. — Помотал я головой. — Смотри ситуация: вчера один дракон испортил всем в деревне сапоги, а другой сегодня вообще разгромил большой зал. Представим, что мы так и не поняли, что это была подстава. Драконы плохие, всадники безответственные, а народ требует от тебя, чтобы ты избавился от таких проблемных рептилий. У тебя нет выбора, и ты, как минимум, сажаешь драконов под замок, а как максимум — изгоняешь их с острова. Думаю, наш преступник не остановился бы, если бы драконы остались на Олухе, и стал бы устраивать более серьёзные подставы. Разорил бы продовольственный склад или арсенал.
— И кому это было бы выгодно? — Спросил Плевака.
— А кто больше всех ненавидит драконов? — Намекнул я, и все взгляды скрестились на Гнильце.
— Кого вы слушаете?! — Тут же забегали у него глазки. — Стоик, Плевака, неужели вы поверите этим наговорам?!
— Больно складные наговоры-то. — С подозрением прищурившись, сказал Плевака.
— Готов поспорить, что если заглянуть в хижину Гнильца, то там найдутся и сапоги из лап престиголова, и булава из ноги ужасного чудовища. — Подлил я масла в огонь.
— Я не позволю таким, как ты, лазать по моей хижине и разнюхивать там всякое! — Возмущённо крикнул Гнилец.
— А таким, как я, что, откажешь? — Холодно произнёс Стоик, нахмурив кустистые брови.
— Я… эм… — Совсем замялся старик, понимая, что у него не осталось выхода.
До хижины этого старого сношателя овец мы добрались быстро — всё-таки она была буквально по другую сторону скалы, в которой был вырублен большой зал.
Мы со Стоиком и Плевакой вошли, открыв покосившуюся дверь, а после начали обыск, который не продлился долго.
— Стоик, посмотри-ка, кажется, я выиграл спор. — Сказал я, показывая именно на сапоги из лап престиголова и палицу из лапы ужасного чудовища. — Осталось понять, кто мне проспорил.
— Гнилец! — Взревел в ярости Стоик, хватая старика за грудки. — Как ты посмел дурить всю нашу деревню и меня, своего вождя?! Нагло врать всем нам в лицо?!
— Чую, теперь он из этого овцеёба всю душу вытряхнет. — Прошептал мне Плевака.
— Хоть бы, хоть бы. — Ответил я.
Примечания:
1 — Ромаборг — древнескандинавское название Рима и Римской Империи.