Не опуская взгляда. Часть 3. Глава 13-14.
Глава 13
Приведение ковена к порядку несколько затянулось. Не сказать, чтобы решение настоятельницы монахини восприняли с пониманием, да и связь у них была построена не лучшим образом, так что случались мелкие эксцессы, но вскоре все обитатели монастыря (включая недееспособных) нервно переглядывались в руинах крепости в ожидании делегации Ватикана.
Как-то так получилось, что командование операцией перешло к нему в руки, и Харальд приказал госпитальерам, включая прибывшее подкрепление, взять под контроль подземные ходы и оцепить периметр.
Ну а потом начались переговоры. И… откровенно говоря, разговор походил скорее на грызню двух злобных мелких идиотов, чем на конструктивный диалог. Страсти накалились так быстро, что Гарри даже заподозрил, что у этих двоих кое-что было.
Ведьма кричала, что они-де притащили к их дому вооруженный отряд и атаковали. Госпитальер орал в ответ, что они обеспечивали охрану переговорной группе и подверглись вероломному нападению. На него громко, подробно и так цветисто обрушили поток сознания на тему «Какие нахрен переговоры с припершимися к дому вооруженными людьми?», что Поттер даже заслушался.
Похоже, ему снова придется брать все в свои руки. Да уж, денек: пришел посмотреть да проконсультировать, а в итоге провел массированный магический штурм, захватил ковен и теперь играл роль третейского судьи.
Когда спорщики начали мериться пиписьками, то есть, выяснять, кто понес больше потерь и вообще более несчастный, Харальд решил, что пора.
Чары фейерверка треснули прямо над головами оравших ведьмы и госпитальера, окатив их искрами и сфокусировав на Поттере отнюдь не дружелюбное внимание.
Ну, хоть в чем-то они сошлись.
— Так, — громко произнес Харальд глубоким голосом Дарта Вейдера. — Заткнитесь, бога ради. Уши болят.
Тишина висела секунду. Ровно столько, чтобы парень успел выдохнуть и подумал, что добился своего, как вдруг…
— А он-то что здесь делает? — ткнула в его сторону пальцем (!) ведьма.
Она. Ткнула. Пальцем. В него.
Демон взревел внутри, требуя крови, боли и страданий… и привлекая внимание ведьмы. Встреча взглядами.
«Ни слова», — чуть надавил Поттер.
«Поняла».
Надо же, какая покладистая.
— Лорд Харальд Поттер согласился консультировать нас по вопросам магии, — сквозь зубы произнес госпитальер.
— Хороша консультация, — ведьма демонстративно оглянулась на руины за спиной — переговоры велись в том, что полчаса назад было больверком. — Какая исчерпывающая…
Быстрый взгляд в сторону той девчонки-обскура. Легкий поклон:
— Желаете продолжения?
Усмешка сползла с лица ведьмы. Продолжения она очевидно не желала. Поттер видел, насколько ведьма измотана. Да, ему самому пришлось несладко, но у Харальда лишь легкие травмы тонких тел, а у ведьмы — истощение второй степени с повреждением чакр.
— В таком случае будьте любезны заткнуться, мне нужно подумать, — обрубил Харальд.
— Здесь нечего думать! — рявкнул госпитальер и схватил его за плечо. — Выжги это ведьмино гнездо к чертовой матери, и…
Заткнулся под очень внимательным пристальным взглядом. Убрал руку. Сделал два шага назад. И старался не смотреть в глаза.
— То-то же, — Харальд отряхнул рубашку. — Я — человек со стороны. Мне глубоко насрать на ваши терки. Я пришел сюда потому, что должен услугу Клементу, и он попросил меня разобраться. Вдобавок я проголодался, а из-за вот этой ерунды, — палец звонко постучал по респиратору, — мой рацион ограничен. Поэтому будьте так любезны прекратить тратить мое время!
Дальнейшее уже чуть больше напоминало конструктивный диалог и позволило вычленить некоторый смысл.
— То есть, вы решили, что вас пришли штурмовать, — повернулся Харальд к ведьме. Та угрюмо кивнула.
Взгляд в упор на кислого госпитальера:
— А вы пришли сюда в качестве охраны для группы проверяющих, — кивок на отиравшихся поодаль экзекуторов, — и не предупредили.
В ответ с неприязнью зыркнули и кивнули.
— Господи, дай мне сил, — пробормотал парень. — Вы что, идиоты? Одни не в состоянии предупредить, а другим влом потратить пять секунд и спросить? Куча трупов и разрушений из-за двух дебилов, которым сложно блять договориться. Пиздец…
— Но черная магия…
— Да и хер на нее, — отмахнулся Поттер. — Ну, черная, ну, белая, а есть еще синяя, красная и зеленая — какая разница? Что одни матчать не знают, что другие…
— А ты как будто знаешь, — оскорбилась ведьма. Госпитальеру хватило совести осознавать скудность школы Ватикана и не вскукарекивать.
Поттер красноречиво глянул на руины и улыбнулся ведьме. Помолчал, давая осознать посыл. И произнес:
— Раз уж вы дружно обосрались, последствия будете разгребать так же дружно. Твои дуры пусть идут и лечат его дебилов, а те в свою очередь будут все заново строить.
— А ты? — любезно улыбнулась ведьма.
— А я жду объяснений, какого хрена здесь делает Обскур такой силы, — взгляд в упор стер улыбку с лица. — И только от их зависит, позволю ли я вашему ковену коптить небо.
* * *
Лорд Абрахам Гринграсс выругался и в гневе отшвырнул письмо. Эти зеленокожие коротышки посмели отказать ему в ссуде!
— Да чтоб вы сдохли… — прорычал мужчина. Неужели придется опустошить счета?
Короткий стук в дверь.
— Войдите.
Быстрый взгляд. Через порог переступил Герхард.
— В чем дело, сэр? –помощник бросил быстрый взгляд на письмо гоблинов. — Они отказали.
Абрахам судорожно кивнул, быстро расстегивая верхнюю пуговицу рубашки. Воздуха не хватало, ярость клокотала в груди, стремясь найти выход.
Но выхода не было.
— Я, видите ли, недостаточно надежный клиент, — выплюнул лорд Гринграсс, бросив письмо ему.
Герхард пробежался взглядом по пергаменту и отложил его в сторону. Его начальник подошел к окну, выглянул — и с гневом отвернулся.
Да уж. Что-что, а вид со дна выжженного кратера не способствовал поднятию настроения, с болезненной яркостью напоминая о той жуткой бессонной ночи.
Поддерживая защиту замка в достойном состоянии, Герхард даже представить не мог, что в ближайшее время возникнет реальная необходимость ее применить. Он даже представить не мог, насколько это страшно: сидеть под массированной атакой и молиться, чтобы защита пережила хотя бы еще один удар.
Но сейчас требовалось вернуться к делу. А дело обещало быть очень неприятным.
— О чем ты хотел поговорить? — лорд вовремя задал вопрос, избавляя его от участи гонца, принесшего плохую весть.
— Чистильщики составили отчет, сэр, — Герхард передал ему папку.
Абрахам принял ее, раскрыл и прочел. Лицо мужчины исказилось злобой, папка полетела в холодный камин.
— Они что, издеваются? — взревел Гринграсс. — Да эта работа не стоит и половины!
— Увы, сэр, только они согласились предоставить нам свои услуги, — развел руками помощник. — Другая подходящая группа освободится не ранее, чем через месяц. Эта группа также требует ответа в течение ближайшего часа. В противном случае они вернутся на материк и приступят к подготовке следующего заказа.
— Сто восемьдесят тысяч! — потрясенно выдохнул Абрахам. — Это чистый грабеж!
Герхард был согласен с ним, но не стал этого озвучивать.
— Этот сопляк… доберусь до него — придушу своими руками! — зарычал мужчина, мечась по кабинету. — Что же, черт возьми, делать?
У помощника было свое мнение на тему «этого сопляка» и способности лорда Гринграсса убить того, кто в одиночку свел защиту магической крепости четвертого класса почти до нуля только для того, чтобы сказать остальным «Я вернулся».
В дверь коротко и сильно постучали.
— Войдите! — рявкнул Гринграсс.
Герхард повернулся лицом к визитеру и помрачнел.
Сам по себе приход Троя Дитера не сулил ничего хорошего. А уж эта каменная непреклонная физиономия…
— В чем дело, Дитер? — Абрахам хмуро уставился на командира охраны, не ожидая ровным счетом ничего хорошего.
— Герр Гринграсс, — заговорил немец с жутким акцентом. — В соответствии с параграфом четыре я требую досрочного расторжения контракта.
Лорд Гринграсс выпрямился, и Герхард даже знать не хотел, чего стоило это напускное спокойствие.
Наемники. Ни чести, ни доблести, ни преданности. Все, как учил сеньор Маккиавели.
— На каком основании? — Абрахам даже не скрывал презрения в голосе.
— В контракте не указана необходимость противодействия таким действиям, как магический штурм и магическая осада, — на лице немца не дрогнул ни один мускул. — Вот основание. Поэтому, герр Гринграсс, я требую досрочного расчета за этот месяц, и мы попрощаемся.
— Это были форс-мажорные обстоятельства, — парировал Гринграсс. — Параграф семь контракта предусматривает вашу защиту до их разрешения.
— Герр Гринграсс, выгляните в окно, — немец совершенно не переменился в лице. — Вы видите признаки продолжения штурма крепости? Я не вижу. Вы видите признаки осады? Я не вижу. Форс-мажорные обстоятельства разрешились. Я требую расчета по контракту прежде, чем я и мои люди покинут это место.
Герхард сжал пальцы в кулак. Чертов наемник был прав. И его не удержать. Мужчина хорошо помнил бледное, покрытое потом лицо Дитера и его приглушенный мат на немецком в тот момент, когда Поттер обрушил на них чертов метеор.
Лорд Гринграсс мог его понять. Но не принять.
— Рассчитай его и пусть проваливает, — велел Абрахам и отвернулся к окну. Трой Дитер коротко поклонился его спине и бросил на Герхарда пустой взгляд убийцы.
— Жду чек в своей комнате.
И ушел, аккуратно закрыв дверь.
— Авроры что-нибудь ответили? — в голосе Гринграсса звучала бесконечная усталость.
— Как всегда, — Герхард скривился. — Они выясняют все обстоятельства дела.
— Ты только посмотри, во что превратился мой дом, — с горечью выдохнул Абрахам. — Иронично, не правда ли? Раньше Гринграссы гордо возвышались над этими холмами — а теперь на дне ямы, посреди этой чертовой лужи. Бладриверс разрывает брачный контракт. Паркинсон и Нотт не отвечают. Семья де Ла Кур вернула мое письмо, даже не распечатав. Скажи, Герхард: ради этого я всю жизнь рвал жилы? Я выполнял все их прихоти, честно служил — и каков результат? Как только у меня появились проблемы, мне пришел ответ, мол, они не вправе вмешаться в личное дело между мной и Поттером.
— Они не хотят связываться с Инквизицией.
Священная Инквизиция. Женушка подсуетилась, чтоб она сдохла. Вчера ее взяли. К самому Абрахаму пока что претензий не предъявляли.
Впрочем, ему хватило допроса. Разговаривать с инквизитором — не тот опыт, который хотелось бы повторить.
— Это понятно, но мне от этого не легче. Хоть бы золотом помогли, но с этих скупердяев и кната не вытянуть. А я… проклятье, я снова практически обнищал.
Лорд Гринграсс выдохнул, беря себя в руки.
— Если заплатить чистильщикам и этому трусу: сколько у меня останется?
Герхард прикинул в уме цифры, сделал поправку на расходы в ближайший месяц и ответил:
— Ровно тридцать тысяч. При условии, что наши партнеры выполнят свои обязательства.
— А если нет?
— Девять тысяч четыреста.
Абрахам покачал головой:
— Мордред и Моргана, где же Люциус Малфой, когда он так нужен?
* * *
Плотно закрыть дверь. Тщательно проверить комнату — к счастью, на этот раз никто не входил. Только после этого можно снять отвод глаз и маскирующий амулет, поднять защиту и наконец-то унять трепетавшее сердце.
Сьюзен Боунс сделала усилие, чтобы не сползти по двери. Дойти до вешалки, оставить мантию, переодеться. И все это не выпуская из рук палочки, следя за каждым возможным укрытием.
То, что она никого не нашла, не означало, что никто не затаился.
Боунс уже забыла, когда в последний раз спала. Только чуткая полудрема наготове. И это не говоря о тех временах, когда она могла беззаботно смеяться, находиться в обществе и не опасаться, что с ней сделают что-то страшное.
Раньше ей казалось, что все эти страшные истории где-то там, в другом мире, бесконечно далеко. Даже пример ее однокурсницы, Гермионы Грейнджер, казался чем-то нереальным, нездешним.
Теперь Сьюзен отчетливо понимала, что висела на волоске от схожей участи. Только у нее не было в приятелях кого-либо, способного в одиночку остановить мучителей.
Харальд Поттер. Это из-за него тетя потеряла львиную долю связей и влияния, а ее репутация безупречного законника навсегда растоптана. Но, с другой стороны, пока он был здесь, никто не смел даже приблизиться к Сьюзен с нехорошими намерениями.
Вот он исчез. Поначалу на нее лишь поглядывали недобро, но со временем шакалы осмелели, начиная кусать все больнее. А факультет… что факультет? Дружный Хаффлпафф травил ее впереди всех.
Грейнджер как-то обронила, что “дух факультета” не стоил ровным счетом ничего. Сьюзен тогда заявила, что на Хаффлпаффе все по-другому, на что Гермиона грустно поглядела и понадеялась, что так и есть.
Гриффиндорка оказалась права. На Хаффлпаффе важен политический вес семьи. Пока семья Боунс была на вершине, Сьюзен даже не замечала этого. Но стоило пасть…
Друзья познаются в беде. Ханна ее не оставила, поддерживала, защищала — даже после гневных отповедей отца, не поленившегося ради этого прибыть в Хогвартс. Даже после того, как Ханну начали травить вместе с ней…
А сколько было сочувствующих? Сколько человек выражали ей восхищение, сколько парней предлагали помочь, встречаться с ними… намекая известно на что взамен. И не только к ней: к Ханне тоже подбивали клинья, стремясь через подругу добраться до Сьюзен. Когда они обе отказали не по одному разу, про них начали распускать грязные сплетни.
Боунс чувствовала себя на редкость паршиво. Особенно в свете того, что совсем недавно сама участвовала в травле Поттера. Рейвенкловец, однако, был к травле абсолютно равнодушен. Разве что взгрел некоторых особо назойливых, и то без огонька — так, отмахнуться и забыть.
Но она — не Харальд. У нее за плечами нет верных вассалов, нет грозной мощи… нет решимости применить силу здесь и сейчас. Сьюзен стоило бы достать палочку с самого начала, но она струсила. Отступила. Прогнулась.
Теперь день за днем ее пытались прогнуть еще больше. Пока что Сьюзен удавалось избегать неприятностей, но сколько еще это продлится? Девочка хорошо понимала: стоило им захотеть применить силу по-настоящему, и она просто не сможет сопротивляться.
А потом произошло то самое событие.
Казалось, Харальд Поттер пропал без вести. Многие считали его мертвым. Сьюзен наслушалась, как многие из тех, кто открыто выражал ему признательность, теперь довольно шептались, мечтая, чтобы слухи оказались правдой.
Семья Гринграсс неплохо поднялась на волне потрясений от катастрофы в Кардиффе. Наследник семьи, Бернард Гринграсс, захватил власть на Слизерине и с каждым днем наглел все больше.
В одну ночь Гринграсс с прихлебателями оказался в больничном крыле, сцепившись с Гермионой Грейнджер и ее приятелями. Но это — так, ерунда.
Внезапно, без каких-либо предпосылок, Гринграсс-мэнор оказался разбит и наполовину разрушен. При этом нападавший буквально уничтожил окрестности, проломил стационарные щиты, а потом просто ушел.
Официальных комментариев пока не поступило, но от тети Сьюзен узнала, что прибывший маг был один… и к Гринграссам он заявился со штандартом семьи Поттер. Разбил вдребезги мэнор и его защитников, превратил феод Гринграссов в лавовую пустошь, уничтожил знаменитые плантации — и ушел, не став добивать.
Услышав это, впервые за последние месяцы Сьюзен искренне улыбнулась. Облегчение. Неужели он жив? Неужели скоро вернется? Ведь только его присутствие и могло остановить весь этот сброд, спасти ее от участи хуже смерти…
Пора бы уже запомнить: если вдруг все перевернулось с ног на голову, оттуда обязательно торчали уши Поттера.
Сегодня днем за Дафной Гринграсс пришел инквизитор. Последний раз слизеринку видели уходившей куда-то в сопровождении инквизитора и декана, после чего она исчезла. Ее подруга Трейси выглядела потерянной и разбитой, а сестра Астория, наверное, даже и не заметила, раздавленная несчастьями, свалившимися на семью.
Что бы это могло значить? Неужели слухи правдивы, и эта семья стояла за катастрофой в Кардиффе? Но почему забрали Дафну — бастарда, далекого от семейных дел? Почему Бернард и Астория остались?
Сьюзен не понимала, что происходило вокруг — и от этого было страшно.
В последние месяцы только знание и понимание спасали ее от злой судьбы. Быть, как тень. Ни с кем не разговаривать, нигде не задерживаться и никуда не ходить без острой необходимости. Ни на кого не смотреть. После циклов — сразу к себе в комнату, единственное относительно безопасное место. Благо у Сьюзен достаточно высокий рейтинг, чтобы иметь собственную комнату и небольшую лабораторию при ней, что значительно облегчало жизнь. Любой сосед по комнате — уязвимость в защитных чарах. Даже если бы это была Ханна…
Эти бесконечно долгие месяцы научили девочку многому. Не верить и не доверять никому. Не говорить ничего сверх необходимого в присутствии кого бы то ни было. Даже не писать писем там, где могли оказаться нежелательные свидетели. Всегда держать активную защиту. Всегда закрывать разум и сны. Принимать пищу только в Большом Зале и при этом тщательно следить за едой, питьем. Тщательно проверять одежду после прачечной. Всю косметику делать только самостоятельно и только из лично подготовленных ингредиентов.
Это не жизнь. Вечный страх, вечная паранойя, ожидание удара… и отсутствие понимания, кто друг, а кто враг. Проще всего было считать врагами всех, но так просто невозможно. Если бы не Ханна, Сьюзен сошла бы с ума… или сломалась, позволила творить с собой все, что угодно.
Раньше Боунс не понимала, какое в Хогвартсе могло быть давление, чтобы сломать человека, довести до полной покорности и безволия. Считала сломленных слабыми и беспомощными, жалкими и ничтожными. Насмехалась над ними вместе с остальными.
Теперь понимала. И особенно хорошо она начала понимать Поттера. Понятно, почему он от всех дистанцировался. Если подумать, Харальд держался намного лучше, чем Сьюзен, будучи под не меньшим, а то и большим давлением все время.
За более чем два года знакомства они неоднократно разговаривали, в том числе и тогда, в поезде. Много раз Сьюзен была свидетелем его общения с другими. Поттер держал себя спокойно и непринужденно, но теперь девочка понимала, что не слышала от него буквально ни слова о личном, а о чем-то кроме учебы и текущих событий он разговаривал исключительно с узким кругом приятелей. И то это все были отвлеченные темы. О политике он также не распространялся.
Перемещения Харальда — отдельная история. Не на пустом месте он заработал прозвище «Призрак». Фанаты и различные «доброжелатели» сделали так, что чуть ли не с первого дня учебы Поттер просто… исчезал. Сьюзен не могла вспомнить буквально ни одного раза, когда видела его идущим куда-то. Он просто появлялся вблизи нужной локации или прямо там сразу. А еще Поттер обладал способностью в считанные минуты пересекать весь замок. Наверное, лучше него замок знали только печально известные близнецы Уизли да Филч со своей кошкой.
Кстати об Аргусе Филче. В последнее время сквиб какой-то подозрительно бодрый, будто бы помолодел лет на двадцать. И взгляд поменялся. Ранее озлобленный на детей за то, что они могли то, чего не мог он сам, теперь старый сквиб смотрел… уверенно.
И это тоже связывали с Поттером. Мол, началось все через пару месяцев после освобождения Харальда, когда рейвенкловец заглянул к нему на чай, а потом несколько дней Филч ходил задумчивым и молчаливым.
Сьюзен полагала, что здесь сплетники правы, но правду знали лишь двое, и Аргус Филч явно не стал бы говорить с ней по душам. А еще поговаривали, что Поттер — один из немногих, кого старый сквиб привечал. Наверное, Филч и рассказал ему про тайные ходы.
Блокнот ожил. Сообщение от Ханны с просьбой встретиться в библиотеке. С актуальным паролем, хотя это мало что значило.
Сьюзен вздохнула. Если ее подругу захватили недруги и заставили что-то такое сделать, Боунс — единственная, кто могла бы ее выручить. И, к счастью, у нее есть кое-что для этого.
Страшно даже прикасаться к фамильным артефактам, зная, какой ужас они могли бы сотворить. Страшно — и необходимо. Она должна защитить единственного друга. Лучше быть исключенной за насилие, чем позволить единственному человеку рисковать собой.
К счастью, обошлось. Ханна встретила ее одна и провела коротким ходом в читальный зал библиотеки. На них тут же скрестились взгляды, но подходить и вести себя гнусно в обители Ирмы Пинс означало навлечь на себя крупные неприятности.
Здесь они в относительной безопасности.
— Я так рада тебя видеть, — Эббот обняла ее. Стало чуть теплее, но чувство тревоги и грызущая нутро паранойя не отпускали.
— Я тоже. О чем ты хотела поговорить?
Ханна относилась с пониманием, хоть и любил подолгу болтать о всяком разном. Здесь — не комната Боунс, где вполне можно расслабиться.
— Я тут кое-что разузнала про Гринграсс, — наклонилась к ней подруга.
— И?
— Снейп дал ей академический отпуск, — понизила голос Эббот. — Говорят, из-за связи с Поттером на нее давит Инквизиция, вот она и спрячется у своего деда.
Это разумно. Сьюзен с удовольствием бы спряталась, если бы ей было, у кого. К сожалению, у тетушки настолько опасно, что даже каникулы лучше проводить у подруги. И то мистер Эббот совершенно не в восторге от ее присутствия, хоть и не показывал этого.
— Понимаешь, что это значит? — блеск в глазах.
— Что?
— Что Поттер жив! И дееспособен, раз им… интересуются. А знаешь, что я еще слышала?
— Что?
— Мол, Инквизиция не просто так интересуется Поттером и его связями. Это из-за того, что именно Ватикан спас ему жизнь. Понимаешь? Его завербовала Церковь!
— Чушь, — не слишком уверенно заявила Сьюзен. Раньше бы она ни за что в такое не поверила, но жизнь научила сомневаться во всем.
— Может, и так. Только почему Дафну допросили, и она исчезла, а Бернард и Астория здесь? Если бы дело касалось Кардиффа и еще не было закрыто, скорее их допрашивали бы повторно, чем Дафну. А так… Элизабетту Гринграсс арестовали.
— Что? Как? Я слышала, против нее пытались выдвинуть обвинения, но арест?
Тетушка не сомневалась, что именно эта женщина и стояла за трагедией в Кардиффе. Увы, ни Аврорат, ни Департамент Магического Правопорядка не могли выдвинуть против нее обвинений. Ключевой свидетель по делу пропал без вести и считался погибшим.
— Обвинения выдвинула Инквизиция, — Ханна невольно вздрогнула. — Это значит, что Поттер по меньшей мере дал показания. Такие показания, которые привели Ватикан к леди Гринграсс. И я полагаю, одних слов мало.
Сьюзен давно поняла, к чему вела подруга, но только теперь произнесла вслух:
— Сотрудничество?
— Я думаю, по меньшей мере в этом деле они действуют сообща. Ну, Ватикан и семья Поттер. Харальд пропал, но вассалы-то его продолжали действовать.
Работа вассалов не показатель. Они могли действовать просто потому, что иначе им конец. Репутация семьи Поттер слишком хрупкая.
— Знаешь, тетя сказала, что Гринграссов атаковал один маг.
— Один? — удивилась Ханна так, что чуть не вскрикнула, привлекая нездоровое внимание.
— Тише ты! — шикнула Сьюзен. — Да, один. И… у него был штандарт.
Глаза подруги расширились.
— Ты хочешь сказать…
— Именно это я и хочу сказать.
Эббот открыла рот. Закрыла. Подумала. Снова открыла рот — и закрыла, так ничего и не сказав. Она очевидно догадалась — по губам Боунс прочитала слово «Поттер». И мелко кивнула.
— И что ты будешь делать? — справилась с собой Ханна.
— Я не знаю, — пробормотала Сьюзен. — Но нам нужно что-то сделать. Иначе…
Эббот невольно поежилась. Какая же она славная — рядом до конца. Настоящий друг. Если бы только она была парнем…
— Может, написать? — предложила Ханна.
— Может… только как?
— Хедвиг была здесь. Можно попытаться. А можно и не только написать. Точно!
— Что?
— Можно связаться иначе. У нас же есть блокноты. Есть и другие предметы с его магией. Можно попытаться… ну, вызвать его. Или связаться с ним во сне.
Вызвать Поттера? Для этого он должен быть в состоянии отделенного от тела сознания. Например, во сне. Но идея не лишена смысла…
Один только момент: Харальд Поттер тот еще параноик с привычной сначала бить, а потом спрашивать.
— Ты уверена, что это безопасно?
— Не более опасно, чем находиться здесь, — отрезвила ее Ханна. — Давай попробуем. Он, в конце концов, человек, а не демон и не темный дух…
Человек. Хотелось на это надеяться. Впрочем, человечности в Поттере действительно было больше, чем в большинстве студентов… вместе взятых.
И тем не менее, просто так связываться с ним опасно. Это по меньшей мере не вежливо, а к своей репутации Поттер относился весьма трепетно. Мог просто для проформы…
Нет. Лучше не думать об этом и попробовать сделать хоть что-то. Для начала — написать, а там по ситуации.
Глава 14
Застонав сквозь зубы от огня, охватившего пресс, Харальд заставил себя удержать выпрямленные ноги под прямым углом к туловищу на секунду и медленно опустить, подержать еще секунду над полом и только после этого коснуться пятками паркета.
Встать получилось только перевернувшись на бок и по стеночке.
Живот горел огнем. Обычное упражнение на пресс — подъем прямых ног лежа — превратилось в пытку, и тому было три причины. Парень два месяца не мог позволить себе физические упражнения (позвоночник, проблемы с питанием и дыханием), изрядно подрастерял форму и обзавелся функционально замечательными, но просто адски тяжелыми протезами рук и ног вместе с кучей имплантов в туловище, из-за чего весил, наверное, как Терминатор.
После драки с ведьмами ему наконец-то удалось качественно переработать протезы, создав искусственные мышцы и срастив их с органическими там, где были перерывы. Физические упражнения позволяли синхронизировать тело и аугментику… а еще служили приятным напоминанием, что организм встал на путь выздоровления.
После позвоночника, рук и ног шел черед лица. Респиратор с питательным клапаном надоел до смерти, хоть и стал гораздо более эргономичным. Увы, задача по созданию лицевого протеза превосходила все конечности разом: анатомия намного сложнее, а структуры — мельче, да и делать следовало модульную конструкцию.
Еще одна временная трудность.
Приятным был факт, что скоро его легкие вернутся. За последнюю неделю удалось восстановить треть легочной ткани и вернуть организм к нормальному газообмену безо всяких костылей. Имплант-оксигенатор требовался только для упражнений. Еще неделя — и он сможет дышать полной грудью. А если все пойдет хорошо, то к тому времени и лицо восстановит.
Теперь все зависело от скорости, с которой ему удастся собрать протез. Общее состояние организма вполне позволяло переносить большие операции с минимальными последствиями.
Скорость обещала быть хорошей. Работа с Ватиканом исчерпывающе доказала: его способность к управлению магией восстановилась достаточно для работы артефактора и повседневной жизни. Пока еще рано заказывать палочку, но жизнь определенно заиграла новыми красками.
Короткий стук в дверь. Взмах рукой — чары проветривания легли даже легче, чем до увечий.
— Входите.
— Харальд, — в комнату вошел Маркус.
Великий Магистр Мальтийского Ордена оказался простым и приятным в общении человеком. Отсутствие магических способностей компенсировалось чрезвычайно мощной энергией веры и какими-то нечеловеческими навыками обращения с самым разнообразным оружием.
Когда ситуация вышла из-под контроля, а кое-чью задницу начали резать на части, Маркус прибыл в Кардифф по первому зову и сразу взял всю дежурную группу, не задавая лишних вопросов, не чиня препятствий его людям и не позволяя остальным заниматься ерундой, чем вызвал у Харальда уважение. А еще магистр оказался чрезвычайно эрудированным собеседником с великолепным знанием истории. Им всегда было, о чем поговорить, и эти беседы приносили истинное удовольствие.
— Смотрю, вы уже можете упражняться. И как?
— Наслаждаюсь болью в мышцах. Вчера полночи бегал по пляжу, утром еле встал. Упоительное ощущение.
Понимающая улыбка.
— Как насчет спарринга?
— С удовольствием.
Четырехчасовой отдых душой и телом прервался очередным визитом целителя. Гарри с удовольствием отметил, что к концу спарринга отклик аугментики вырос достаточно, чтобы поспевать за столь опытным и опасным соперником.
Признаться, парень уже не мог вспомнить, когда его так гоняли в реальности, а не в симуляциях Книги. Достать Маркуса ему удалось лишь один раз и то вскользь, в то время как самого Поттера “убили” по-всякому раз пятьсот.
Помимо рутинного расширения возможностей тела и реакции, позволяющей играючи отбивать винтовочные пули с сотни ярдов, Маркус вкладывал в атаки и защиту энергию веры, с устрашающей точностью разрушая магические щиты, умел мгновенно перемещаться в пределах видения (принцип, наверное, построен на обмене материи), немного левитировал и виртуозно использовал эти навыки в бою, превращаясь в крайне трудного оппонента.
Освежающий опыт. Обязательно к повторению.
— Вижу, вопрос о самочувствии лишен смысла, — Альбрехт с отчетливым недовольством глянул на церковника. — Кажется, вы не можете стоять.
— Ага, — беспечно отозвался Поттер, чьи мышцы совершенно обмякли, а положение тела поддерживалось только аугментикой. — Давненько меня так не гоняли.
— На сегодня закончим, — Великий Магистр Мальтийского Ордена пожал руку Харальду, отвесил Кляуферу прохладный поклон и исчез.
— Отдыхайте, — целитель еще раз глянул на него и ушел по своим делам.
Парень последовал его совету и погрузился в целительный транс прямо здесь, на галечном пляже. Многого ему не надо: разогнать прану, убрать последствия физической перегрузки и ускорить мышечный рост. Справился менее чем за час.
Дальше день пошел своим чередом. Хроноворот, десяток тысяч калорий внутрь, работа в морге, снова хроноворот, снова залиться калориями, работа в мастерской, снова хроноворот…
Часов семьдесят спустя, уже к вечеру, Гарри чувствовал себя приятно истощенным и довольным собой. Временные трудности с лицевым протезом оказались гораздо более временными, чем представлялось ранее: сегодня у него получилось закончить. Завтра проверит, отладит, и, если результаты удовлетворят, будет проведена операция.
Скорее бы. Он дико соскучился по нормальному питанию.
«Лорд Харальд», — коснулся сознания призыв Софии — главы ковена ведьм.
«Что-то срочное?»
«Выполняю ваше распоряжение, — бывшая настоятельница какого-то там монастыря и действующая глава ведьмовского ковена даже не скрывала злорадства. — Докладываю обо всем важном».
Пользовалась тем, что с такого расстояния не съездит ей по мозгам. Ничего, это временно. Ладно, пусть рассказывает, как они устроились в его домене. Ему как раз нелишне подумать о чем-то сугубо деловом.
Заодно расскажет, как там поживает Мария.
* * *
Виктория улыбнулась, ощутив срабатывание ее портала. Наконец-то. Девочка прибыла в соседнюю комнату, и вейла не замедлила предстать перед ней.
Дафна среагировала правильно: сначала выхватила палочку и приготовилась, а уже потом начала спрашивать:
— Вы…
Тут взгляд малышки скользнул по ее фигуре с явным интересом, задержавшись на напряженных сосках. Виктория с улыбкой повела плечами и плавно приблизилась к ней, упиваясь вспыхнувшим влечением.
— … кто? — сглотнув, взяла девочка себя в руки.
В отличие от Гарри, у Дафны врожденного сопротивления не было. Нет, волей девочка сопротивлялась, боролась, но правда была в том, что вейловское очарование не порождает новые чувства, а усиливает имеющиеся. Даже малейший сексуальный интерес можно было раздуть в неукротимое пламя страсти и похоти.
Что Виктория и делала, откровенно любуясь ее неуклюжими попытками сопротивления и ломкой шаблонов. Подло? Да, но в любви и на войне все средства хороши.
— Виктория, — вейла сделала еще шаг, но Гринграсс отступила сразу на три, старательно изгоняя всякие пошлости из своей очаровательной головки.
Виктория только что не облизнулась: очень уж аппетитно выглядела эта белокурая милашка, раздираемая похотью к женщине и смятением от чуждых ей порывов… а таких ли чуждых, м?
— Что вы здесь делаете… — щечки очаровательно покраснели. — В таком… виде?
Ого. Какое опасное сопротивление. Всего пара фраз и полминуты — и эта девчонка начала выдавливать ее влияние.
Напряженно… и это при том, что британочка даже не определила направление ее давления. Что будет, если она подключит волю?
— А ты как думаешь? — промурлыкала вейла.
Дафна думала правильно. В глазах вспыхнули негодование и ревность, рука с палочкой задрожала. Выдержка дала трещину, и Виктории снова удалось преодолеть ее сопротивление, размывая критическую оценку личного состояния.
Удалось. Кто бы мог подумать, что ей придется выложиться на полную против малолетней девственницы…
— Вы с ним… вы…
— Очень близки, милая. Очень. Что-то не так?
— И вы еще спрашиваете? — возмутилась юная красавица. — Вы с ним спите! С моим парнем! Он… он мне изменяет с вами!
Виктория рассмеялась, от чего британку накрыло возмущением.
— Вы что, уже жених и невеста? — хитрая улыбка.
— Нет, но…
— Тогда к чему эти вопросы? Он не обязан сдерживать себя… точно так же, как и ты себя не сдерживала, не так ли?
— К-конечно нет! — возмутилась Дафна, стреляя по ней глазками. — То есть… это не то, о чем… это не ваше дело!
М-м-м-м, сладенькая. Определенно, имела опыт с девочками. Не удивительно: в Бобатоне, наверное, каждая девочка курсу к четвертому хотя бы раз пробовала, а половина и вовсе не скрывалась. Мальчики, впрочем, тоже не особо стеснялись, хотя и не так массово. Нет, бывали и те, кто ни-ни, но эти — скорее исключение, чем правило.
Вряд ли в Хогвартсе, где вполне официально существовали “комнаты свиданий”, нравы сильно отличались. Подростки везде оставались подростками, и чем сильнее ограничивать их желания и досуг, тем сильнее сносило крышу.
— Он трахает вейлу, а я — свою подругу, — вдруг отрезала Гринграсс. — Так что мы квиты.
Попытка вывести из равновесия провалилась. Но беспокойство терзало британку. Беспокойство, ревность… и страх, что ее променяют.
Наивная девочка. Ей еще предстоит узнать, что секс и любовь лежат в совершенно разных плоскостях. Даже если это — хороший, качественный секс, а не робкие девичьи игры пальчиками.
— И тебе… недавно исполнилось четырнадцать, так? — мурлыкнула Виктория, уже открыто обдавая эту милашку своей магией.
Можно было этого не делать Малышка уже на крючке. Вот только — не лучше ли слегка перестраховаться? Да и достигнутый возраст согласия, прямо скажем, успокаивал.
— Д-да… — глаза Дафны заблестели. — Что вы делаете?
Заметила с первого раза, несмотря на попытки снизить критику. Не зря Виктория решилась на эту гнусность, ой, не зря. Что бы эта ведьма сделала с ее дочками, не будь обработана?
— И Ритуал Взросления прошла… с кем-то или сама? — вейла приблизилась к Дафне и провела кончиками пальцев по тылу ладони с палочкой. Ручка задрожала, вейла аккуратно вынула проводник и залюбовалась расширившимися зрачками и приоткрытыми губками.
— С-сама… — прошептала девочка, сексуально сжав ножки. — Мордред… я… хватит… н-не надо…
Все. Еще одна лесбияночка готова. Да еще такая очаровательная, что вейла и сама едва сдерживалась. До смерти захотелось ее поцеловать и совратить прямо здесь.
Странно. Виктория не замечала за собой влечение к столь юным — на границе дозволенного — особам.
Святая Мария, да эта девочка сама потянулась к ней губами!
— А хотела с Гарри? — Виктория чуть отстранилась, вызвав легкое разочарование — и проблеск стыда.
Ментальная сфера начала закрываться, сдавливая щупы вейловской магии, но не в силах вытеснить уже внедренное облако влечения.
— Н-не надо, — взмолилась Гринграсс. — Я хочу… но, пожалуйста… не так… я…
И сумела отстраниться от ладони вейлы.
Ого. У девочки есть воля. И сильная. На таком уровне воздействия, после тактильного контакта она смогла взять себя в руки.
— Зачем… вы меня… позвали? — в уголках глаз дрожали слезы. — Чтобы… поглумиться?
Да уж. В глазах — слезы, в голосе — дрожь, а в сердце поднимался гнев, да такой…
Проклятье!
Как ей удалось выдернуть ментальные щупы из белокурой головки прежде, чем по ним был нанесен жесточайший ментальный удар — Виктория не знала. Зато, чувствуя треск ментальных щитов, отчетливо поняла: эта девчонка била на поражение, абсолютно не стесняя себя.
И это, будучи одурманенной влечением к Виктории. Страшно подумать, на что она способна в трезвом разуме… и какой ущерб нанес бы подобный удар, промедли Виктория хоть мгновение.
— Чтобы ты помогла ему, — вейла отстранилась, переводя воздействие на ауру и феромоны.
Этого оказалось недостаточно. Гринграсс покачнулась, сорвала пелену вейловского дурмана, и от нее повеяло довольно устрашающим ментальным давлением.
И холодом таким, что дыхание в момент перехватило, а мышцы свело судорогой.
Криомант.
К дальнейшему Виктория не была готова совершенно. Один пылающий взгляд — и виски сжал раскаленный обруч. Аура вспыхнула в ответ на резко упавшую температуру, но воздух вырывался изо рта облачками пара, а кожа покрылась мурашками.
Аура Дафны Гринграсс проявлялась видимым бело-голубым маревом и таким же свечением в зрачках. Волосы парили над плечами, воздух вибрировал от силы, становясь все холоднее и холоднее. Давление на разум росло, окклюменция трещала по швам, и даже активное сопротивление почти не помогало.
Это уже безо всяких шуток опасно…
— Да как ты посмела… — прошипела британка. — Как ты посмела лезть ко мне в голову? Ты и ему мозги изнасиловала? Отвечай, вейла!
Приказ хлестнул сознание раскаленным кнутом, вгрызся в личность и в самосознание, буквально проплавив щиты.
Господи… как больно… не желай она лишь причинить боль — Виктории потребовался бы ментальный целитель. И это в лучшем случае.
Если это — полная сила Дафны Гринграсс, не совершили ли они катастрофическую ошибку? Второго такого удара Виктория не выдержит, но и сдаваться не собиралась.
— Отвечу, как же, — улыбка вышла кривоватой.
— Любишь по-плохому? — на губы девчонки вылезла злая улыбка. — Хорошо…
Вейла подобралась. Что она собралась…
Мир взорвался и погрузился в темноту, разум утянуло в подсознание, словно воду в слив раковины. И все это оказалось расцвечено чужой волей.
Эта мелкая сучка прорвалась в ее сознание!
«Я хочу знать все», — прозвучало отовсюду и ниоткуда.
Перед глазами замелькали воспоминания, насильно извлекаемые наружу. Виктория сопротивлялась изо всех сил, но от этого было только больнее, только хуже. Темп был настолько быстрым, что голова взрывалась от боли, а Виктория не могла даже осознать, что именно смотрела Гринграсс.
— Х-хватит… — прошептала она. — Д-довольно…
Внезапно насилие прекратилось, и вейла осознала себя бьющейся в судорогах на полу. Жуткое ощущение бесконтрольно сокращавшихся мышц при полном сознании было, к счастью, недолгим.
Схватившись за лоб, Дафна подошла к креслу и упала в него. Плечи задрожали, по щекам покатились слезы.
— Он… Моргана… почему… — шептали губы, и вдруг раздался крик. — Зачем ты туда полез? Зачем? Зачем…
Всхлип.
— Ну и дурак же ты, Гарри. Так, — Гринграсс выпрямилась. — Виктория. Я хочу его видеть прямо сейчас.
Виктория улыбнулась, успев привести себя в порядок. Эта маленькая нахалка слишком много о себе возомнила. Отвечать ей вейла не собиралась. «Почему бы тебе не выяснить самой?»
— Харальд на операции, — шевельнулись губы. — Я не знаю, когда вернется.
Какого дьявола?
— Ты знала это заранее?
— Да.
О, святая Мария… что Дафна с ней сделала?
— Тогда почему сделала портал на это время? — продолжила допрос слизеринка, устроившись в кресле, как на троне.
— Хотела развлечься с тобой, — отвечали губы. — Разогреть и раскрепостить. Сделать бисексуальной, чтобы ты принимала мою дочь в том числе как партнершу и тоже была подвержена ее влиянию.
Голубые глаза зло прищурились.
— Твою дочь?
— Королева и лорд Харальд заключают договор, моя дочь избрана в качестве залога.
Дафна кивнула, что-то обдумывая. Пусть она недовольна, пусть ревновала, но в соответствии с воспитанием принимала брак по расчету как должное.
— Кем избрана?
Виктория пожалела, что не познакомилась с Гринграсс раньше, и теперь надеялась, что Харальд защитит ее девочек от этой ведьмы.
— Королевой. Предложены мною, — продолжила выворачивать душу наизнанку вейла.
— Почему ты ее предложила? Не любишь детей?
Хитрый прищур. Дафна отлично знала о том, что Гарри думал о вейлах.
— Люблю, как и любая мать. Я хочу, чтобы у моей девочки был хороший, достойный муж.
— Достойный муж… ты презирала его, когда только познакомилась. Делала лечение максимально мучительным, чтобы сломать и превратить в игрушку — свою и королевы. А потом он поступил, как типичный Гарри Поттер. Встал стеной на защиту тех, кому до него вообще нет дела.
Глаза Дафны наполнили печаль и боль.
— Он рисковал ради вас. Тебе хватило чести быть благодарной за это, но лишь тебе. Остальным советникам плевать, так?
Кивок. Дрожь: не слишком ли много ей известно?
— И ты решила расплатиться с ним собой. А Гарри начал о тебе заботиться.
Ой-ой, Дафна снова начала заводиться. В голосе звенели ревность и негодование, и Виктория чувствовала вполне искреннюю опаску. Да — вейла призналась сама себе, что боялась четырнадцатилетнюю соплячку. И рассмеялась бы в лицо любому, кто сказал бы, что Дафна Гринграсс не устрашала.
Потому что эта соплячка так вывернула ей мозги, что Виктория, не чувствуя симптомов повреждения рассудка, оказалась подконтрольна ее воле. Причем с такой силой, что не могла даже определить, с чем бороться, не то, что вырваться.
— Тебе нравится с ним трахаться. Он силен, — и снова в глазах боль и тепло. — И порядочен. Знаешь, за что я его люблю? За его доброту и порядочность. Что бы он ни делал, как бы себя ни вел, в какой бы ситуации ни оказался — он поступал по совести. Даже когда совершал жестокие вещи, он делал это умеренно в своем понимании. Он любит сражаться, но не любит убивать и калечить. Он любит схватку ради схватки, а не ради демонстрации своего превосходства. За это его боятся и ненавидят. Гарри уже сейчас духовно сильнее всей этой жалкой своры вместе взятой, и при этом с каждым месяцем становится все могущественнее. Хочешь знать, что он сделал для меня?
Чужая воля отпустила ее. Совсем чуть-чуть, давая лишь необходимую каплю контроля.
Это и правда страшно до потери рассудка. Не держи девчонка ее сознание, вейла уже закатила бы неконтролируемую истерику… или что похуже.
— Все знают, как он оскорбил семью Гринграсс, — осторожно ответила Виктория. — И что он каким-то образом сумел сдержать ваш недуг.
— Он разорвал чужую душу, чтобы дополнить мою. Сокрушил врага и заключил его сюда, — девушка откинула волосы. Блеснуло серебро диадемы. — И дал мне возможность жить. Оскорбил семью Гринграсс? Показал свои способности? Все это лишь бонусы. Его настоящей целью было помочь мне. Когда он открыл мне свой разум, я увидела его настоящие мотивы. Представляешь, — по щекам снова покатились слезы, — он сделал это, чтобы я жила. Просто чтобы я жила, а не существовала. Он помогал мне мыслить критично, воспринимать мою семью теми, кто они есть, а не теми, кем они хотели. Он искренне помогал мне в любое удобное для меня время. Не для того, чтобы втереться в доверие и использовать. Просто так. Потому что мог. Когда я это поняла…
Воля Дафны Гринграсс отпустила ее. Виктория выдохнула с облегчением, испытывая искушение взять эту девочку под контроль, пока она на эмоциях… и поняла, что не выйдет.
Что-то внутри вопило о том, чтобы держать магию подальше от такой угрозы.
— Виктория… — тихий голос, полный боли и надежды. — Он… говорил обо мне? Он вспоминал меня?
— Постоянно, — тихий ответ. — Может, не всегда произносил вслух, но я видела, что он постоянно думал о тебе. И когда мы занимались сексом, он тоже думал о тебе. Он любит тебя, и боится, как ты его воспримешь… таким.
— Он дурак, — улыбка. — Полный идиот. Такой умный, но такой глупый. Ничего. Я ему все выскажу.
— Он гений. И я искренне счастлива, что повстречала его.
Дафна печально улыбнулась — и взяла чувства под контроль, моментально приобретая деловой и холодный вид.
— Я скажу, как есть. Мне не нравится, что он спит с тобой. И что будет спать с кем-то, кроме меня. У меня есть месяц, и я хочу, чтобы ты научила меня.
Вот нахалка…
— После того, как ты изнасиловала мой разум?
— После того, как ты влезла в мой и была бита. Виктория де Ла Кур, нахальная и самовлюбленная вейла, запомни раз и навсегда. Магия — территория моего парня. Секс — твоя. А разум и все, что с этим связано — моя стихия.
Дафна поднялась и приблизилась к ней, и тут Виктория осознала, что все это время сидела на коленях у ее ног. Девчонка присела и взяла ее лицо в свои ладони.
— Ты больше не будешь его любовницей. Ты будешь нашей любовницей, поняла? И твоя дочь будет нашей наложницей.
Если бы она только знала, на что способна Дафна Гринграсс, никогда не согласилась бы на брак Флер и лорда Поттера. Оставалось лишь надеяться, что Гарри сам решит вопрос с контролем строптивой старшенькой.
— Я знаю, о чем ты думаешь, — интимный шепот в исполнении Гринграсс получался немного переиграно. — О том, что зря отдала свою строптивую, но от того не менее любимую дочь. Боишься, что Гарри отдаст ее мне на ломку.
Мороз по коже. Она читала мысли, или…
— Не читаю я твои мысли, — улыбка, словно Виктория — неразумный ребенок. — У тебя тоже в голове какие-то глупости относительно легилименции. Это совсем не так работает. Просто очень легко предсказать, о чем ты думаешь.
Вейла никогда бы не подумала, что ее так возбудит доминирование, в сущности, ребенка.
— И что теперь? — женщина изящно повела плечом, позволяя халату соскользнуть и обнажить наконец правую грудь, что заставило глаза Дафны вспыхнуть вожделением. — Хочешь заняться со мной сексом?
А Гринграсс-то возбудилась и без ее вмешательства. Такое грех не подогреть и не усилить.
— Мне по нраву твое предложение скоротать время до прихода Гарри, — рваный вздох. — Так мы будем квиты…
Виктория цапнула ее за руки и ловко перевернула на спину. Зародившийся негодующий вопль был заткнут жадным поцелуем с прикусыванием губ до крови. К удовлетворению вейлы, от такой грубости в глазах Дафны помутилось, и осталось лишь усилить похоть, затопившую разум.
Есть.
— Кое-в-чем ты права, милая, — вейла оторвалась от терзания этого наглого ротика. — Секс — моя стихия…
И начала отыгрываться за все то, что была вынуждена пережить накануне. Когда спустя всего лишь полчаса девчонка взмолилась о передышке, вейла лишь усилила напор со словами:
— И с такой выносливостью ты что-то там пищала о «не его, а наша любовница»?
То, что поддавки были лишь игрой, Виктория поняла, лишь когда оказалась на спине… и с привязанными к спинке кровати руками. Подвигав руками, вейла поняла, что освободится секунд за тридцать. Пусть Дафна и использовала неплохой узел, но шелк очень скользкий, а девочка совершенно ничего не смыслила в настоящем бондаже. Хотя за энтузиазм ее можно поощрить…
— Теперь не такая самоуверенная? — прошептали ей в губы.
Дафну определенно заводило доминирование.
— И что ты собралась делать? — голос вейлы сорвался от возбуждения.
Британка медленно и пошленько облизнула губки, после чего принялась использовать их по назначению. Виктория ахала, вздрагивала и выгибалась, пока ее довольно неумело, но с компенсирующим все энтузиазмом доводили до оргазма от сосков, потом чувственно и страстно расцеловали в живот, а потом…
Открылась дверь.
— Виктория, я… — раздался голос Харальда, тут же сменившего интонацию на возмущение и гнев. — Какого хрена?
Впервые за время знакомства вейла получила возможность насладиться лордом Харальдом Поттером, лишенным самообладания. Судя по вытаращенным глазам, он ожидал увидеть многое, но точно не Дафну, с энтузиазмом вылизывавшую Викторию между ног.
— Г-гарри? — пискнула слизеринка и отстранилась — дико смущенная, но вместе с тем обрадованная и… пристыженная? И, конечно же, завернулась в цапнутую простыню. — Я…
— Милые мои, — Виктория без усилий распутала ослабленный ранее узел и подняла руки, привлекая внимание. — Давайте вы выясните отношения после того, как мы их закрепим, идет?
Девчонка поплыла, и то ли не могла, то ли не хотела этому противиться. Нет, хотела — вон как боролась, полыхая смущением, стыдом, совершенно неожиданной робостью и…
— Нет, — твердый голос Харальда прошелся по реальности волной, разбив ее чары и освободив Дафну от пелены похоти. Юноша сделал несколько быстрых шагов и завернул Дафну в одеяло. — Я… не ожидал тебя здесь увидеть.
Что у него… лицо! Он восстановил лицо!
— Скажи проще: ты избегал меня, — обвинительно ткнула пальчиком в грудь девочка. — Ты пришел в себя уже много недель как, и даже строчки мне не написал! Грейнджер писал, Луне писал, а как же я?
Решительное наступление в такой ситуации — лучшее, что могла сделать Дафна для предотвращения неприятных неожиданностей со стороны парня.
— Вообще-то мы каждый вечер разговаривали…
— Это не считается! Ты хоть представляешь, как я волновалась? Ты хоть понимаешь, что чувствовала, когда узнала, что ты здесь кувыркаешься с вейлой? Ты — идиот, Харальд Джеймс Поттер! Бесчувственный, эгоистичный, самовлюбленный кретин, который считает, будто знает, как будет лучше для всех! Ты… ты… ты просто свинья, понял?
Ой-ой, какая же она секси в гневе! Но деткам, пожалуй, лучше поговорить без свидетелей. Виктория аккуратно поднялась с кровати — и замерла, остановленная самим пространством. Что…
— Ты никуда не уйдешь, — зрачки Харальда светились изумрудом, и вейла чуть не кончила от этого взгляда. — У меня к тебе пара вопросов.
Да уж, эта парочка друг друга стоила.
— Ладно, — подняла дрожащие руки Виктория. — Только для начала выслушай ее и не перебивай.
— Да! Нечего меня перебивать!
Еще минут десять Дафна высказывала все, что думала о глупости и эгоистичности Поттера, не стесняясь в выражениях и не скрывая своих чувств. К чести Харальда стоило отметить, что пусть ему и было, что сказать на каждую претензию, он последовал совету Виктории и держал рот на замке.
Вейла устроилась поудобнее, глядя на это выяснение отношений. Как девочка выговаривалась, как на смену ее беспокойству приходило облегчение, как они тянулись друг к другу, как Харальд неожиданно тихо и робко доводил, почему он не писал, и как ему с нежностью выговаривали за это.
— Мне так жаль … — выдохнул Гарри куда-то в шею Дафны, бережно прижимая ее к себе.
— Главное, что ты живой, милый, — тихий ответ. — Главное, что ты со мной. Обещай, что больше так не поступишь. Что больше не оставишь меня в неведении. Обещаешь?
— Обещаю.
Дафна потянулась к его губам. Гарри аккуратно убрал ей волосы и натянул простыню на обнаженное плечо. И только после этого их губы нежно соприкоснулись.
Это выглядело так очаровательно, так близко, что Виктории стало завидно. Она никогда не испытывала подобного.
Все подходит к концу, и их поцелуй тоже закончился. По результатам Дафна положила голову ему на грудь, а вот глаза Харальда открылись, светясь холодным изумрудом, а вибрация ауры не сулила ничего хорошего.
От этого проявления силы сердце вейлы пропустило удар, а вот Дафна только что не заурчала, возбужденно ерзая в его объятиях.
— Виктория, — очень спокойный голос был страшнее любых угроз. — Объясни: что ты, черт возьми, устроила?
— Если ты вдруг забыл, я включена в команду целителей, — вейла потянулась, но к ее неудовольствию Гарри даже не обратил внимания на сексуальные позы и прозрачный халатик. — Дафна нужна для твоего лечения. Вправить мозги, говоря по-простому.
— Почему ты мне не сказала?
— Ты бы меня остановил. Забыл, как боялся ее реакции?
Поттер несколько смутился и, к облегчению вейлы, умерил градус гнева.
— Гарри, — тихий шепот Дафны был полон очарования. — Помнишь, что мне уже четырнадцать?
Определенно, Виктории нравилось смотреть, как этого мальчика выбивали из колеи.
— Дафна, ты о…
Ну, о чем еще она могла говорить, кроме как о сексе между вами, двумя?
— О том, что мы обсуждали, — еще более тихий ответ. — Я уже готова. Мадам Помфри это подтвердила. Мне еще рано рожать, но любить тебя… я готова.
Хорошая новость: Гарри определенно хотел Дафну. Плохая новость… похоже, он хотел только Дафну. Обидно, грустно и… нет, Виктория не ревновала. Это невозможно.
— Мы хотели сделать это на Ритуал Взросления… — сокрушенно покачал головой юноша.
— Я хочу сделать это сейчас…
Виктория закатила глаза. О, Боже, с ней Гарри таким тормозом не был. А тут чего? Взаимные чувства, взаимное желание, девочка готова ему отдаться, а он…
Надо брать дело в свои руки. Аккуратно подогреть совместное желание, пока у Гарри опять моча в голову не ударила. Полюбоваться, как они начали робкие совместные ласки, с каждой секундой становившиеся все смелее.
И, конечно же, присоединиться. Хоть Дафна и маловата для нее, Виктория не собиралась упускать такого шанса.