Как в сказке ч.4
Дорога обратно в столицу проходила спокойно и даже скучно. Но тут понятно: к месту мой отряд скакал с максимальной возможной для сохранения коней в здравии скоростью, и без сопровождения — мы на подвиги спешили. А от самоцветных шахт, после убиения когтисто-клыкастой образины, шли все вместе, с приданным десятком лучников, «обязательным» капелланом и восемью лёгкими конниками, что подтянулись уже когда я и мои воины бродили по шахтам.
Походная рыцарская колонна выглядит внушительно. Не считая людей королевы, три десятка человек и один принц (для справки — августейшая особа тоже считается человеком), в полной броне, на закованных в конские латы лошадях… Это, чёрт возьми, красиво. Присутствует эдакое внушающее трепет благоговение, когда ты смотришь на воинов Тристейна даже на марше.
Ещё мой дед выдрессировал своих рыцарей и воинов не только в бою лютовать, но и в мирное время выглядеть впечатляюще. Так что ровная колонна, со смотрящими в зенит пиками, блестящими латами, разноцветными плюмажа и двумя развевающимися знамёнами, Тристейна и моим личным — демонстрировала силу, мощь и богатство, как нашей родной страны, так и лично третьего принца.
Да, богатство, ведь тридцать один тяжелобронированный всадник — это как тридцать один спорткар с мажором в салоне. Тёлочек только возить нельзя. Ибо леди если и ездят на облучках рыцарских коней, то только в случаях, когда рыцари тех вызволяют из башен или цитаделей охраняемых драконами, всякими чёрными колдунами и остальными нехорошими личностями. То есть, когда нет экипажей, и дева хрупкая вынуждена цепляться тонкими пальчиками холёных, благородных ладошек за металлические плечи спасителя до тех пор, пока рыцарь не найдёт способ обеспечить условную принцессу каретой. То есть, до ближайшего города… Либо до встречи с путешественником статусом пониже, леди которого можно выпнуть на мороз из её средства передвижения, и посадить в карету свою спутницу.
Благо, ледей у нас не было, а была только повозка с трупом твари, что тащилась за нами, окруженная стрелками на откровенных клячах. Надо бы найти в Дюлоке людей для себя, что хорошо обращаются с луками и нормально одеть, а то выглядят наши сопровождающие… позорно, если сравнивать с обвесом моих воинов. На недавней кампании, где я заработал себе прозвище, получилось нахапать неплохо трофеев. Как с побеждённых лично рыцарей, так и во время грабежа и мародёрства захваченных моими солдатами и рыцарями замков и городов. А уж столица вражеского государства, где я лично поочерёдно возглавлял штурм трёх башен королевской цитадели… М-м-м… золотишко, серебро, каменья, богатые наряды придворных.
Я всё загнал. Тупо потому, что местные «бахатые» одежды — это долбанное уродство. Чем цветастее и пышнее — тем больше «вау» эффект для окружающих. Да и украшения — натуральные вериги. Золотые цепи толщиной в палец, мой, большой, на ноге! Медальоны, как столовые блюдца, которые обсыпали каменьями. Кольца — словно кастеты, брошки — выглядят ещё одним элементом брони! Ходишь, бренчишь, звенишь, блестишь, как гибрид киборга, вороны и попугая. От первой птицы — любовь к сверкающим камушкам, от второй — цвета, словно с Таити прилетел.
Так что всё было продано. Своим, самым отличившимся и верным приближенным, купил и подарил то, чего им больше всего не хватало. У кого-то конь был уже в годах для боевой животины, кто-то таскал панцирь аж от прадеда, или вообще какое-то барахло, у некоторых мечи оставляли желать лучшего. Большая часть воинов-то в моём окружении — третьи и далее сыновья, кого старшие родичи одевают по остаточному принципу. Так что я вложился в свою свиту, чем заработал от рыцарей и оруженосцев огромную благодарность, а от отца бешеное одобрение. Реджинальд Два Удара своих воинов ценил, так что, как и я, никогда не забывал о тех, кто прикрывает ему спину, за что имел репутацию правителя щедрого и благородного.
И да, принц, в моём лице, не стесняется откровенно говорить про себя о грабежах. Для всех зовётся это, понятное дело, трофеями, но я предпочитаю в мыслях не врать, пусть и успокаиваю самого себя присказками «что с боя взято, то свято», и остальными подобными народными мудростями средневековья. Не я прихватизирую, так другие украдут, а запретить не выйдет — не поймут.
Совершенно. Тут не только власти третьего принца не хватит, даже авторитета самого короля недостаточно: несмотря на всю «богоизбранность», прикончат. Удушат, отравят, просто прирежут. Всё же «благородные мужи» этого мира и времени ну очень смахивают на бандитов, у которых «крыша» это сюзерен и не только. Святой Престол, как бы, тоже совершенно не против актов разграбления проигравших. Единственное — храмы и священников трогать НЕЛЬЗЯ. С исключениями: если объявлен Крестовый Поход на еретиков, то там всех, кто в рясах — под нож, даже если те кричат о своей непричастности к ереси — Господь на Небесах разберётся, кто лжет, а кто нет. Церкви еретиков — на разграбление, но уже в пользу Святого Престола. Воины Господа обычно сами такие места и грабят, вывозя добро в столицу правильной веры. Там золото-серебро освещается и распределяется куда надо. Самое дорогое и красивое, конечно, остаётся в храмах Святого Города.
Только с одним я боролся, хоть и не «любой ценой» — насилием. Меня можно назвать убийцей, вором, бандитом, но никогда не насильником. И дело даже не в том, что я брезгую и опасаюсь срамных болезней. Просто… воротит с такого. Так что, при поддержке капелланов и верных мне рыцарей, получилось более-менее сократить количество подобных случаев. Пламенные речи о «благородстве воинов Тристейна», нужные цитаты из святых книг, одобрение духовенства (где-то приходилось подмазывать, где-то давить тем, что Примус Тристейна хорошо ко мне относится) следующего вместе с армией. Ну и, конечно, казни. Только простолюдинов, разумеется. Рыцарей я тупо задвигал куда-нибудь в тылы, что тоже было довольно действенным наказанием. Ведь если ты не рубишься в «богатом месте», то и трофеев получаешь мизер.
В общем, вышло, хоть и не без труда, снизить подобные случаи до минимума. Пусть тут, в этом мире, к… э-э-э… праву победителя относились легче даже жертвы, но… «трофеями» войны нередко становились совсем молодые девушки. И мне плевать, что простолюдинки часто выскакивали замуж очень рано, похер на оправдания в стиле «от победителя и дитя сильнее». К чёрту. Я много где прогнулся и прогибаюсь под этот мир, но есть моменты, с которыми я стараюсь бороться, как могу. Да, победить полностью не вышло, и, к сожалению, не выйдет: люди, в большинстве своём, слишком мрази, чтобы не творить мерзости. Настолько выродки, что из-за моих действий, третьего принца Тристейна даже враги прозвали «милосердным». Кто-то бы подобным гордился, но меня воротило, потому как это «милосердие» должно идти в комплекте с любым нормальным человеком.
— Тц, — неприятные мысли вызвали приличную порцию раздражения. Кроме того внезапно дико зачесалась щека, и из-за глухого шлема пришлось изощряться, чтобы почухать физиономию.
Тяжелобронированная боевая единица, коей является рыцарь, в реалиях средневековья что-то вроде танка. Есть, конечно, методики борьбы с одоспешенными благородными воинами, присутствуют уязвимые места, но их значительно меньше, чем у, к примеру, пехотинца любого формата. Как я уже говорил, по-настоящему крутая боевая броня (не говоря уже о турнирных вариантах), хорошее оружие, породистый конь — увеличивают смертоносность и выживаемость в разы, но и стоят ну капец, как дорого. Воин-простолюдин такое банально не потянет. Среди тех же наёмников из верхних эшелонов, что одеваются и вооружаются со знанием дела, крайне мало ребят в обвесе даже средненького рыцаря, не говоря уже о том, во что одеты мои свитские или матёрые ветераны, что находятся непосредственно под началом отца.
Минусы у подобного тоже есть. Не буду говорить про такие банальности, как сниженная мобильность, необходимость хорошего навыка даже чтобы просто передвигаться в тяжелой броне, умения правильно размахивать мечом, и так далее, и тому подобное — это всё понятно буквально любому человеку с мозгами.
Другое дело — цена. Одинокий рыцарь на большой дороге — как Ламборджини, заехавший в трущёбы с плохой репутацией. И «раздеть» такую тачку захотят многие.
Основная часть населения тут, в этом мире, необразованная, немытая и напрочь тупая. Даже церковно-приходских школ нет от слова совсем. Даже в Дюлоке. Даже в Альбионе, что так гордится своим уровнем просвещения. Подумает ли средний бандит о том, что после ограбления благородного, сверкающего рыцаря, его будут искать старательнее, чем за пощипывание крестьян, и в конце концов могут повесить быстрее, чем обычно?
Очень сомневаюсь. Более того, смекалистый атаман бандюганов вполне себе имеет все шансы спасти и свою жопу, и задницы своих подчинённых. Связь тут отвратительная: курьеры медленные, голубиная почта ненадёжная, и только маги кое-что умеют, но и против них могут действовать как противники, так и случайности. Так что быстро устроить план-перехват на нужной территории… Практически невозможно.
Хотя бы потому, что смерть рыцаря это нихрена не событие — раз. Два — когда и где тот подох могут банально не узнать. Три — даже если случилось чудо, были свидетели, о преступлении сообщили куда нужно… Леса большие, и прочёсывать их — лютый геморрой, бандюги знают свои «охотничьи угодия» как пять пальцев, и уйти в другие места вопрос только «дипломатии» с шайкой, что обитает в нужной области. Есть, конечно, розыскные листы… Но там такое рисуют, что моё почтение! Сальвадор Дали, с его сюрреализмом, нервно курит в сторонке и мелко крестится.
Всё это о том, почему на мне сейчас шлем: я не рискну передвигаться по дорогам Дюлока с незащищённой головой. И плевать на крупную свиту, потому как я уже говорил про тупость большей части населения. Пустить стрелу из чащи в башку «благородного сукина сына» для разбойников — ничего не стоит. Так что… лучше потерпеть неудобства, чем подохнуть.
— Хм? — кажется я что-то услышал. Впереди, за деревьями. Крик?
Чуть поворачиваю свою башню с амбразурой, которую гордо зову шлемом. Не то, что «ухом к шуму» как-то может помочь, когда я в ведре — движение скорее рефлекторное…
— Рыцари, оставить копья, ускоряемся, — приказываю остальным, взмахнув рукой.
Я и дюжина самых серьёзных воинов передаём кавалерийские пики оруженосцам, и пускаем коней рысью. Пока не знаю, что происходит впереди, но если там будет шанс размяться, не стоит его упускать… Потому что мне тоже скучно до ужаса.
Беседы с рыцарями утомили, капеллан сожрал мне все мозги в потугах продемонстрировать благочестие «не меньшее, чем у духовников Тристейна», а с простолюдинами я даже не пытался говорить. Достаточно было послушать краем уха обсуждения лёгких кавалеристов и стрелков, чтобы сказать самому себе: нервы будут целее, если не трогать этих красавцев даже восемнадцати метровой палкой. Милые вдовушки, сладкие служаночки из дворца, жопа главной поварихи — это самые высокодуховные темы для бесед королевских солдат Дюлока. Про остальное даже думать не хочу.
— К бою, — меч покидает ножны, когда из-за деревьев становятся хорошо различимы крики и лязг металла.
Бой в лесу — ставлю золотой против гнутого медяка, что на кого-то напали разбойники.
И да, я оказался прав. Экипаж, который используют либо дворяне средней руки, либо богатые торговцы, пара телег, груженных какими-то мешками и ящиками, ну и две шайки оборванцев, что пытаются прикончить друг друга.
Точнее, первые оборванцы, защищающие своеобразный караван, одеты более-мене прилично, некоторые даже имеют плохонькие и дешевые кольчужные рубахи, да и вооружение у них туда-сюда: булавы, топоры, копья. Вторая группа, нападающие, выглядели натуральными заросшими, грязными бомжами в рванине. Дреколье вместо оружия, пара плотницких топоров, вилы… Краем глаза видел несколько торчащих в бортах телег кривых и косых стрел. Бандитус вульгарис, лесной подвид.
С нашей стороны не было никаких криков типа «мордой в землю, работает ОМОН». К чему? Сбить конём, что затопчет копытами, разрубить немытую башку ударом меча — вот и весь разговор. Благородные разбойники — это романтические бредни авторов чтива разнообразного качества. На самом деле в лесах промышляет грабежами практически зверьё, и попасть в плен к таким вот «лесным братьям» — лютая смерть. Это если ты мужик. Женщине же или девочке… да даже парнишке, если он симпатичный… Видал я тела жертв таких вот ублюдков, когда чистил завоёванные земли от швали. Нет у меня к ним ни грамма милосердия, а презумпцию невиновности я вертел на кончике своего… меча. Тем более, в нашем случае, тут явная ловля с поличным.
Подробно рассказывать о резне не стоит. Почти полтора десятка рыцарей, против чуть больше трёх десятков хреновой пехоты — смех один. Налетели, порубили, сдавшихся и раненых, кроме одного, дорезали. Всё. За теми, кто прятался в лесу (точнее уже улепётывал от места засады на полной скорости) гоняться не стали. Доставим пленного ближайшим стражникам, те сами будут чистить логово. Часть нападавших сбежала, так что мы тупо не успеем прийти и поймать остатки шайки — уйдут они, поэтому придётся их искать… неделями!
Загонная охота на бандитов в Тристейне, конечно, считается весёлым спортом, но я, сделав хлэбало печальным и полным сожалений, объяснил парням, что в столице Дюлока меня ждёт невеста, и бла-бла-бла. Короче, главное показать, на какие жертвы я иду ради прекрасной Белоснежки — развлекуху презрел! И точно никто не должен догадаться, что таскаться по буреломам днями и ночами я не желаю совершенно, а чуть ли не главным стимулом возвращения в королевский замок являются ванная и библиотека королей Дюлока.
На этом, как бы, микроприключение с бандитами на дороге должно было быть закончено, но оно получило неожиданное развитие.
Как я и предполагал, грабители напали на небольшой торговый обоз. Охраняла его средненькая наёмничья… банда, по другому не скажешь, потому что эта братия от своих противников не так, чтобы сильно отличалась. Что рожами, хоть и более чистыми и знавшими кто такие брадобреи, что привычками.
И вроде бы обычное дело… но, на самом деле, не совсем.
Обоз принадлежал одному человеку, который, что удивительно, ехал в экипаже впереди. Абсолютно все мои рыцари и оруженосцы не углядели бы в подобном ничего подозрительного, но только не я. Дело в том, что о Дюлоке я собирал информацию. И дома, и приехав сюда.
Нечасто в этой стране торговцы путешествуют в одно рыло. Даже в Тристейне они сбиваются в группки, а там с грабителями дела обстоят значительно легче. В Дюлоке же оборванцам, охочим до чужого добра, пока ещё раздолье. Поэтому, обычно торговые обозы и объединяются в караваны. Собираются в компанию от двух человек (хозяев или приказчиков) с повозками, вместе покупают услуги наёмников как в нашем случае, или объединяют свою охрану, и только потом двигают в место назначения. Потому что так дешевле, а ещё иначе поступать — опасно. Мир страшных сказок содержит намного меньше пёстрых красок добра и волшебства, чем показано в мультипликационных и не совсем фильмах моего прошлого мира.
«Добрые» монстры здесь добры настолько, что скушают тебя максимально безболезненно. «Честные» бандиты грабят богатых и отдают бедным — себе. Плюс любят насиловать, глумиться над ранеными и пленными… Не потому что они Злое Зло, а, по большей части, из-за скуки. Развлечений-то никаких, понимаете? Вот и придумывают воспалённые мозги необразованных выродков, матерям и отцам которых слово «инцест» было незнакомо совершенно, кто во что горазд. А они горазды, да, горазды. Подобные и на Земле двадцать первого века живут и здравствуют по сей день. Интернета им не надо, дай только над ближним поглумиться. Но здесь, в этом мире, кроме людомразей есть ещё нелюди, и тут всё тоже максимально неоднозначно. От просто напряженной встречи, и до безжалостной резни. Потому как нелюди тоже разные бывают, и тупых обрыганов среди них навалом.
Поэтому, редкий торговец соберётся куда-то в одиночку. Особенно такой, как в нашем случае: две телеги с товаром — это не мало, и экипаж, как у благородных, может себе позволить далеко не каждый.
Так что смотрел я на богатенького… Карабаса Барабаса, соловьём разливающегося в благодарностях, с некоторым подозрением. И нет, не от приступа болезни имени Шерлока Холмса, а от… скуки, да. Хоть и хотелось побыстрее в столицу, но я был почти уверен — за сегодня это маленькое происшествие было последним. И впереди меня ждёт долгая тряска в седле и насыщенность интересными событиями на уровне «нихрена».
— Кто внутри? — кивком на экипаж, за занавесью окна которого было видно силуэт, прервал я славословия чернобородого низенького толстячка с рябой рожей и носом, словно крупная картофелина.
— М-м-моя п-племянница… — мгновенно сбледнул торговец, а бегающие и до моего вопроса глазки забегали ещё быстрее.
— Почему не вышла? — спрашивал я спокойно, без угрозы, но мои рыцари и без приказа стиснули рукояти мечей, начав пристально разглядывать выживших наёмников.
Те, не будь дураками, держали свои хваталки максимально далеко от оружия. Благородные рыцари — это не те люди, с кем можно борзотой меряться простолюдинам. И наем здесь ничуть не помогал торговцу. Просто потому, что нас, во-первых, много, во-вторых, за такое наказание одно — казнь, и в-третьих, даже неграмотная чернь быстро узнала знамя Тристейна.
Провести параллели смогли даже гладкие мозги наёмников: полтора десятка рыцарей под знаменем соседней страны, слухи о том, что принц Алан прибыл в столицу свататься, и выкатывающийся из-за деревьев обоз, состоящий из одно телеги и воинов, половина которых так же смотрелась рыцарями в очень богатых доспехах.
Слова «Принц», «Тристейн» и «Три Башни» начали гулять среди наёмничей братии практически сразу, как нападение бандитов было отбито, и сейчас никто из продающих свою жизнь за деньги и помыслить не смел о защите нанимателя от благородных. Своя жопа одна, а нанимателя, в случае чего, можно будет найти другого. Даже пресловутая честь наёмника (которой, на самом деле, не существовало от слова «совсем») не играла совершенно. Потому как тут никого рейтинга тупо не было (в этих землях, по крайней мере), а наёмники, чей профиль именно охрана корованов, колесят по странам и, по большей части, письку кладут на репутацию.
— О-она болеет, Ваше Высочество, — верно угадал, кто перед ним Карабас Барабас. — Душевная болезнь. Не говорит, ни на кого не реагирует…
— Проклятье? — я продолжал пристально пялится на мужика через щель шлема, а тот в ответ обильно потел.
— Чёрная магия? — как чёрт из табакерки вынырнул за моей спиной капеллан верхом на муле.
— П-помилуйте, никая не магия, просто б-болезнь… — торговец выглядел жалко, и… подозрительно. Настолько, что рыцари уже не просто стискивали рукояти мечей, а потихоньку начали тянуть те из ножен. Даже наёмники стояли не живы, не мертвы с белыми, как дорогая бумага, физиономиями.
Словосочетание «чёрная магия» из уст святого отца — это очень, очень страшно. Даже при вопросительных интонациях. От этих слов пахнет костром, «гуманными» бескровными пытками, и сыростью застенков инквизиции.
— Грубер, открой дверь, — кивнул я на карету одному из своих оруженосцев, что подтянулись к месту действия вместе с отрядным священником.
— Ваше Вы…
— Заткнись, — ровным голосом приказал я Карабасу, наблюдая, как мой оруженосец спешивается и исполняет указание.
— Ого, — восторженное восклицание слышится из-под шлема Ганса… и я с ним согласен. Действительно, «ого».
В карете сидела девушка красоты невиданной. И я не преувеличиваю. Никогда ещё я не встречал настолько… м-м-м… даже определения подобрать не могу, так девушка, а по факту — девочка, была красива. Лет четырнадцати, но я больше чем уверен, за обладание ею при других людях и условиях легко могла бы начаться резня. Красивая… и странная. Ну не может юная дева быть так спокойна, когда на караван, где она присутствует, сначала нападают лесные бандиты, потом его окружают рыцари Тристейна, на «дядюшку» наезжают, а дверь в экипаж открывает молодая бронированная башня, роль которой исполняет совсем не маленький Грубер. Идеально прямая осанка, взгляд в никуда, прямо по курсу, и ни бровью не повела, ни голову не повернула. Статуя, как она есть. Прекрасная статуя, одетая в простенькое платье с шапероном на голове, практически скрывающим золотистые волосы и уши. Твёрдо могу сказать: молодая красавица не имеет ни черточки схожести с Карабасом Барабасом.
— Племянница? — перевожу взгляд на торговца, который уже чуть ли не ссыт лицом, настолько обильно потеет.
— Дочь т-т-тро-троюродного бр-рата, — продолжает стоять на своём мужик.
— Ну-ну. Ганс, если он дёрнется — руби.
— Слушаюсь, Ваше Высочество, — с готовностью отвечает парень, вынимая меч.
И не он один. Все рыцари, а вслед за ними и оруженосцы, обнажают клинки. Даже капеллан снимает с пояса тяжелую на вид булаву, подозрительным взглядом осматривая что торговца, что наёмников. Готов поспорить, в его фантазиях уже мелькают всполохи зажигательной вечеринки, если вы понимаете о чём я.
— Кто ты? — останавливаюсь у открытой двери кареты, наблюдая за всё тем же отсутствием реакции у девушки.
В воздухе отчётливо воняло неприятностями. Первый вариант — девчушка реально больна, но в это я совершенно не верил. Не психиатр ни разу, но что-то мне подсказывает, что у сумасшедших должна быть хоть какая-та реакция на происходящее вокруг.
Второй вариант — ведьма. И это… нехорошо. Чародеи, живущие под сенью Церкви, передвигаются исключительно в сопровождении воинов Святого Престола. Исключения делаются лишь для членов королевских фамилий и великих родов, да и тех крепят по максимуму. Та же королева Гримхильда в год имеет с десяток специализированных бесед с духовниками, не считая чуть ли не обязательных исповедей, а раз в пару лет её стабильно посещает кто-то из шишек церкви. Так что, если девушка в карете ведьма, то будут проблемы. В случае чего придётся убивать. Причём мне и быстро. Благословение не даст той заморочить мне голову или проклясть, но воины могут быть подвержены чарам. Не хочу меч в спину от тех же Ганса и Грубера.
Третий, чуть ли не самый дерьмовый вариант — в карете сидит нелюдь. И от разнообразия перспектив сводит зубы. Опять же, скорее всего придётся убивать, причём чем быстрее, тем лучше.
Ну и четвёртый, самый лайтовый после первого — похищенная красавица с замороченной головой. Тут можно было бы и порадоваться, но она малолетка — раз, и два — у меня невеста так-то есть. Тоже малолетка…
— Проклятье, — шепчу практически беззвучно, скидывая с левой руки латную перчатку, а в правой сжимая обнаженный меч.
Глубокий вдох… и моя левая ладонь ложиться на изящную ладошку девушки. Если на ней чары, то…
Сидевшая неподвижно, словно изваяние, «племянница» торговца моргнула. Невероятно красивое лицо дёрнулось, сначала в гримаске непонимания, потом удивления, шока, замешательства… Ме-е-едленно девушка повернула ко мне голову, заставив на мгновение потерять дыхание от красоты насыщенных зелёных глаз. Которые с каждой секундой всё больше наполнялись страхом.
— Как твоё имя? — несмотря на наличие шлема, вопрос я постарался задать как можно мягче. Сыграть испуг можно, и я допускал, что передо мной актриса, но всё же предпочитал действовать без жести. По крайней мере, с самого начала.
Девушка часто заморгала, во взгляде, кроме страха, мелькнуло непонимание. Она открыла ротик и заговорила…
Но я нихрена не понял. Потому что беседу «племянница» торговца начала на эльфийском.
— Йоблишен гандонен, кунилинград бомбирен! — себе и шлему прошептал я в полном расстройстве. Теперь понятно, почему эта сопля даже меня заставила восхититься своей внешности.
Эх… лучше бы это была долбанная ведьма.