— Вы это серьёзно? — опешила Вальбурга.
До разума вернувшейся из небытия ведьма не сразу дошел смысл выдвинутых обвинений. Когда же она осознала услышанное, гнев и возмущение спазмом сдавили горло сменившей тело Блэк, ныне носящей фамилию Остад.
— Вы вполне можете доказать свою невиновность, согласившись на полную проверку разума менталистами ДМП и Аврората, — улыбнулась Амбридж, глядя в глаза женщины.
Собравшиеся в конференц-зале маги и ведьмы с интересом и ожиданием смотрели на Сигни Остад, чьим телом теперь владела Вальбурга. Сама женщина, осознав куда повернул разговор, нахмурилась.
— Абсурд. Они же сопляки и… — возмутилась «Сигни», со злостью одернув свою мантию.
Декан Гриффиндора, сейчас сидящий рядом с Амбридж не в привычной всем чистокровным одежде, а лишь в брючном костюме, пиджак которого повесил на спинку своего стула, фыркнул, скептически пройдясь взглядом по фигуре преподавательницы.
Увы, но Вальбурга допустила оплошность, позволив той части нынешней своей личности, что досталась ей после слияния с настоящей Остад, взять верх в некоторых вопросах. Например, несколько более откровенные, нежели привыкла сама Блэк, наряды в виде коротких приталенных платьев, не самых длинных мантий и обуви на высоком каблуке, давно вошедшей в моду среди ведьм из-за маггловских веяний.
Нет, вполне характерные взгляды мужчин были её более чем приятны. Любая женщина хочет быть желанной и вызывать восторг и восхищение у противоположного пола, но… Всё это происходило в Хогвартсе, где помимо вполне зрелых личностей имелись ещё и ученики. Юноши со старших курсов провожали молодую преподавательницу далеко не уважительными взглядами.
По всей видимости, сей факт и стал причиной выдвинутых обвинений.
«Какая-то малолетняя сука, — пришло на ум Вельбурге, — Могла просто из зависти или от обиды на своего сосунка придумать эту чушь и явиться к декану… Грязнокровные мрази!»
— Вам не полтора века, а им не пять лет, — пожал плечами Виндстоун, хмуро глядя на преподавательницу, — Студенты старших курсов уже способны удовлетворить женщину. Тем более, разница в возрасте не так уж велика, а случаи отношения школьников с учителями, что даже старше вас, не редкое явление и у магов, и у простецов. Наказуемое, но… оно случается. И речь не только о юных девочках, что вздумали разделить постель со зрелыми мужчинами. Женщины-учителя мараются в подобных ситуациях не менее часто… Особенно, если они одиноки, — криво усмехнувшись, добавил Чарльз.
С ненавистью покосившись на декана Гриффиндора, Вальбурга покачала головой. Происходящее напоминало ей театр абсурда. Кто-то обвинял её в развратных действиях с группой старшекурсников. И не в романе с кем-то одним — в оргии сразу с несколькими учащимися. Уже этот факт выводил из себя ведьму. И это без учета недостаточной чистокровности, на взгляд женщины, тех, о ком шла речь. Впрочем, сообщать подобные нюансы окружающим она не торопилась, прекрасно понимания последствия столь опрометчивого поступки.
— В любом случае, я не думаю, что некие анонимные обвинения в адрес…
— Мы не раскрываем личности заявителей в целях их безопасности, — оборвал Вальбургу декан Когтеврана, — Нам не нужны женские разборки и проклятые ученицы. Это учебное заведение, а не бордель, в котором распутные дамочки дерутся из-за богатых клиентов.
«На что этот ублюдок намекает? — женщина удивленно уставилась на Липса, сидящего слева от Амбридж.
Орландо, к слову, тоже демонстрировал далекий от традиций чистокровных гардероб. Свободный пиджак его брючного костюма цвета капучино мага находился на вешалку у входа в конференц-зал, галстук отсутствовал, верхние пуговицы белоснежной рубашки были расстегнуты, а её рукава закатаны и открывали руки выше локтя, давая ведьме возможность видеть магические татуировки.
Окинув тяжелым взглядом остальные преподавателей и деканов, Вальбурга нахмурилась.
В былые годы в Хогвартсе не было специального помещения для проведения подобных собраний. Хватало кабинета директора и преподавательской… Однако, Амбридж посчитала, что необходимо выделить одну из больших лекционных аудиторий именно под организационные нужды. В принципе, Вальбурга понимала причины подобного поступка. Долорес подошла к своей новой работе достаточно серьёзно. Да, она серьёзно повысила требования, касающиеся успеваемости и дисциплины, однако, дабы обеспечить их, умудрилась увеличить штат преподавателей, дав каждом из них ассистентов, да ещё и освободила деканов от преподавательской деятельности, оставив им исключительно административную и воспитательную работу. Как результат, сейчас в помещении находилось куда больше людей, чем работало в Хогвартсе и в прежние годы. Десяток преподавателей, у каждого из которых имелось двое ассистентов, четверка деканов, двое заместителей директора, завхоз, командиры гарнизона авроров и отряда мракоборцев… Ну и сама Амбридж, конечно. А, ведь, женщина намеревалась добиться расширения списка обязательных предметов, переведя их из числа факультативных или относящихся к отведенным для самостоятельного изучения со сдачей министерской экзаменационной комиссии. Всё это привело к тому, что общие собрания было решено проводить в специально переоборудованном для этих нужд помещении — конференц-зале, созданном по образу и подобию аналогичных мест в Министерстве Магии.
Между тем, молчание Вальбурги вызвало смешки среди мужской части собравшихся и возмущенные шепотки женщин. Септима Вектор, Помона Спраут и Фелиция Кастор, сменившая Трелони на посту преподавателя Предсказаний, смотрели на ведьму с нескрываемым осуждением. Ассистентки преподавателей, что сами ещё год назад являлись студентками профильных училищ и академий, тихо фыркали, бросая на Вальбургу хмурые взгляды.
— Что ж… — покачала головой Амбридж, — Я вынуждена подать запрос в ДМП о назначении экспертизы… Учитывая ситуацию и возможных участников произошедшего непотребства… Ваши и их тонкие тела, энергетика и ауры будут тщательнейшим образом изучены специалистами Мунго на предмет остаточных сексуальных каналов… Да, мы все в курсе того, как можно маги и ведьмы могут устранять следы своего разгульного образа жизни и аморального поведение, — добавила директор, с отвращением пройдясь взглядом по далекому от консервативных традиций Британии наряду вернувшейся из небытия Вальбурги, — До завершения разбирательства вы отстраняетесь от преподавательской деятельности. Так же вам запрещается находиться в замке до получения нами результатов экспертизы. Господа авроры сопроводят вас, дабы вы в их присутствии собрали свои вещи и переехали в Хогсмит. В арендованное администрацией школы на период разбирательства жильё…
Холодный голос Долорес Амбридж бил по нервам Вальбурги, заставляя ведьму сжимать рукоять палочки-проводника побелевшими от напряжения пальцами. В этот момент ведьма была готова использовать Адское Пламя, дабы удавить зарвавшуюся чиновницу, по глупому стечению обстоятельств, ставшую директором древней школы магов.
«Ещё и принесла сюда свои министерские замашки… Грязнокровка маггловская! — мысленно поморщилась женщина, — Кто тебе, чернь, давал право решать как жить чистокровным?»
То, что юные студенты со старших курсов порой оставались после отбоя в спальнях учителей в Британии было не самым частым явлением, но… Маги не магглы. Это общество жестоко. Среди волшебников и волшебниц, особенно, чистокровных, слабаков быстро сжирают. Потому потомственны и ищут способ стать сильнее. Например, обретя знания, без которых невозможно добиться могущества… пусть даже относительного. Да и магглорожденные ученицы, из числа сообразительных, порой находили себе таким покровителя или прокладывали дорогу в более-менее приличные учебные заведения.
Веками эта система работала, пока магглы и их выкормыши не принесли волшебникам свои нормы морали и законы, совершенно чуждые магам. Это у простецов дети — просто дети. У обладателей магической силы всё иначе. К моменту поступления в тот же Хогвартс почти все чистокровные владеют хоть какими-то боевыми заклинаниями. Да, они ещё не способны на что-то серьёзное, но уж со слабосилками, сквибами и магглами совладать в состоянии. Да и дожить до появления помощи в случае нападения нечисти или нежити тоже смогут. Мир магии жесток. Здесь нет места слабости. В этой среде даже растения способны убить зазевавшегося глупца, из-за чего и детям приходится быстро взрослеть. Детство магов — не игры и развлечения, а жестокая подготовка к борьбе за выживание в незримой войне с другими семьями, порождениями потусторонних сил и Церковью, что лишь под угрозой тотального уничтожения простецов с помощью эпидемий и площадных проклятий согласилась на переговоры.
В таких условиях к четырнадцати годам юные маги и ведьмы всегда считались состоявшимися личностями, отвечающими за свои слова и поступки. Ещё сотню лет назад они в этом возрасте отправлялись на войну, женились и воспитывали детей… Полвека назад, когда в школы и училища волшебников начали пускать магглорожденных, эту планку подняли до шестнадцати. Ныне же, молодых одаренных считают детьми аж до семнадцати…
Сей факт раздражал и выводил из себя Вальбургу, считавшую подобные новшества опасными и чуждыми для магов. Веянья простецов, приносимые магглорожденными, расслабляли и развращали не только потомственных, но и чистокровных, не говоря уже о слабосилках и полукровках.
Именно из-за этого теперь связь учителей со студентками порицаема и стала преступлением, за которое по законам магов ещё не отправляют в тюрьму, но уже лишают должностей и штрафуют.
— Я вас поняла, госпожа директор, — выдавила из себя Вальбурга, покосившись на авроров, стоявших с двух сторон от дверного проёма.
Министерские боевики были готовы к схватке. Воздух вокруг них вибрировал от щитов, а в глазах читалась странная решимость, смешанная с опаской. Впрочем, подобное было заметно и за Гидеоном Нордленом, после осенних событий назначенным руководителем гарнизона мракоборцев, что теперь нёс службу в Хогвартсе на постоянной основе.
— Прошу, — криво усмехнувшись, махнула рукой в направлении дверей Долорест, внимательным взглядом провожая каждое движение Вальбурги.
«Полная проверка в Мунго, — дошло до ведьмы, — В теории, они ничего не найдут. Всё же, прошло уже почти пять месяцев… А то и шесть. Но… А если у них получится докопаться?»
В этот момент женщина поняла — никто из учеников не обвинял её в сексе со студентами пятого курса Слизерина. Это повод, чтобы убрать Вальбургу из замка и провести полную проверку в условиях Мунго, где после осенний бойни приняли более чем серьёзные меры безопасности.
«Коссеопея! — осознала ведьма, — Она либо она сама слышала тот разговор со слизеринцами, либо кто-то другой, сообщивший девочке об этом… Живучая тварь! Удавлю при первой же возможности!»
Сейчас Вальбурга искренне жалела, что все Блэки запредельно живучи даже по меркам чистокровных магов, основная часть которых, за счет связей с Первосилами, давно имеет массу отличий от простых смертных, от рождения являясь скорее магическими существами. Именно этот факт и привел к тому, что Коссепея умудрилась выкарабкаться там, где магглорожденные погибли бы на месте.
Проходя мимо авроров, что с нескрываемым подозрением смотрели на ведьму, Вальбурга просчитывала варианты развития ситуации. И чем дольше она анализировала произошедший разговор и его последствия, тем крепче становились её подозрения. Коссеопея сдала Амбридж сведения об истинной личности Сигни Остад. Увы, но перед отправкой в Хогвартс пришлось поведать девочке о том, кем именно является «молодая преподавательница». Иных способов гарантировать нормальное взаимодействие попросту не было. Едва ли кто-то из Блэков, включая их детей, стал прислушиваться к чужаку, пусть даже служащему их семье. Дочь Лиры не являлась исключением, ибо её так воспитали.
Оценив собственные перспективы в случае выявления истинной природы, Вальбурга мысленно поморщилась. Ведьме после проверки выпотрошат память, докопаются до истины, а потом… Её саму убьют, Сириусу создадут более чем серьёзные проблемы, способные довести до могилы. И в этот раз в Азкабан его отправят по настоящему обвинению. Без шансов на освобождение.
С другой стороны, если Сигни Остад погибнет, доказать что-то не получится. Слово малолетки едва ли станет весомым доказательством, даже если она предоставит свои воспоминания о разговорах с ней Лиры и самой вернувшейся из небытия ведьмы. Максимум, что ждёт в этом случае Сириуса — вопросы о причинах бойни, устроенной её протеже. Сын вполне сможет отбиться. Достаточно заявить об обмане наивного ребенка с помощью оборотного зелья. А взятая под контроль Лира поддержит его.
Оставалась Сигни Остад, за назначение которой в Хогвартс преподавателем договаривался именно Сириус. Только этот факт мог создать проблемы. Единственная нить…
«Значит, надо сделать так, чтобы меня никто не смог связать с ним, — осознала Вальбурга, — Нельзя отдавать сына на расправу министерским грязнокровкам.»
Несмотря на то, что после смерти и превращения в нежить мыслить стало крайне сложно, а возрождение через захват чужого тела лишь немного облегчило состояние ведьмы, она трезво понимала — ей не уйти. Искаженная годами отсутствия живого тела психика не лишила женщину логики. Оная лишь стала иной, свойственной именно нежити. Как и многие желание. Например, жажда попросту выпить жизненные силы учеников Хогвартса, преподавателей и их ассистентов… Вальбурге приходилось прикладывать невероятные усилия, дабы сдержаться и не натворить глупостей. Во многом этому помогали эмоции окружающих её подростков. Выплескиваемые ими энергии, такие яркие, обжигающие своей жизнью, поглощались вернувшейся из могилы ведьмой.
Сейчас, осознав, что ей придется закончить свой путь, Вальбурга ощущала странное облегчение. Будто бы жизнь, полученная ценой, фактически, смерти юной Сигни Остад, оказалась чем-то чуждым, трудным и лишним для неё. Давящим.
«Я стала монстром, — мысленно скривилась мать Сириуса, — Чудовищем. И не факт, что не наступит момент, когда собственный сын не начнёт восприниматься… едой. Придётся уходить красиво. Ярко. Так, чтобы ублюдки запомнили. Так, чтобы Сириуса не могли ни в чём обвинить.»
Однако, несмотря ни на что, женщина не обманывала себя. Даже обретенные после смерти и сохранившиеся после обретения способности нежити не делали её всесильной. Будь она прежней, обладай всей силой Блэков, что доступна тёмному семейству от рождения и тризны, авроры, идущие следом за ней, не стали бы проблемой. Да даже десяток, а не какая-то пара этих министерских шавок.
Искореженный смертью, годами нежизни и последующим возрождением разум женщины, что даже из могилы старалась помочь своему сыну, вдруг осознал — нельзя оставлять Коссеопею живой. С Лирой Сириус справился, а вот девочка, находясь вне досягаемости тёмного мага, гарантированно расскажет много лишнего.
В этот момент Вальбурга остановилась, из-за чего идущие следом за ней авроры едва не влетели в спину ведьмы.
— Мисс Остад? — обратился к ней один из магов, — В чём дело?
— Я… Прошу прощения, господа, — улыбнулась Вальбурга, повернувшись к оперативнику, — Но только что вспомнила, что в преподавательской остались мои вещи… Включая набор зелий и личных артефактов. Мы не могли бы зайти за ними? Чтобы вас потом не отправляли вместо посыльных… — последнюю фразу ведьма добавила специально, прекрасно зная, как министерские шавки не любят выполнять подобные приказы своего начальства.
— Думаю, это возможно, — нахмурившись, кивнул аврор, покосившись на своего напарника.
Именно в этот момент Вальбурга ударила по нему. Без палочки. Одним из тех заклятий, что знали Блэки, но не демонстрировали окружающим, используя в качестве последнего шанса.
Глаза ведьмы заволокло Тьмой. Она вырвалась в мир смертных двумя черными лучами, что пробили щиты авроров. Оба мага, стоило тёмной силе коснуться их груди, мгновенно почернели, словно бы обуглившись. Их кожа, а затем и мышцы, за считанные секунды превратились в черный порошок, источающий некротику, а кости, оставшись в совершенно целой одежде, рухнули на каменные плиты пола.
— Грязнокровки, — с презрением фыркнула Вальбурга.
К её удивлению, тяжелое в исполнении, требовательной к личной силе, заклятие, далось неожиданно легко. Более того, смерть авроров буквально придала сил женщине. Прозрачная энергия, что выплеснулась в пространство в этот момент, оказалась поглощена ведьмой, наполнив её резерв и придав бодрости. Мысли в голове мгновенно стали четкими, яркими, а тело обрело нечеловеческую легкость.
— Вот как, — покачала головой Вальбурга, быстрым шагом направляясь к общежитию Гриффиндора, — Неожиданно… Но мне нравится.
В этот момент женщина осознала ещё один важный факт. Стоит исчезнуть Гарри Эвансу, что стараниями Блэков лишился фамилии Поттер, как угроза её сыну со стороны норвежских родичей исчезнет. Одно дело, требовать исполнения плана, когда его объект жив и здоров, а другое — выдвигать претензии, если он же попросту отправился в могилу. Во втором случае — крайне глупая затея.
«Осталось всё обставить так, словно в Хоргвартсе попросту опасно находиться… Стараниями Дамблдора, — мысленно усмехнулась Вальбурга, — Подгадим старику… Правда, и эта грязнокровка Амбридж получит некую выгоду…»
* * *
Боевое предвидение, доступное мне в новой жизни в крайне урезанном виде, взвыло диким зверем, ударив по нервам и заставив вывалиться из транса, в который я погрузился.
— Banta poodoo! Sleemo!
— Это на каком языке? — удивленно покосился н меня Симус.
Мальчик, едва начавший тренировку в телекинезе и поднявший в воздух перед собой три десятка металлических шариков, попросту уронил их, когда я выругался на хаттском.
— Артефакты в боевой режим! Все!
Демельза и Лаванда, что находились с нами в выделенной для самостоятельных занятий аудитории, удивленно уставились на меня, но приказ выполнили. Невилл, оторвавшись от очередной книги, которую решил сегодня изучить вместо привычной тренировки, решил последовать примеру остальных. Впрочем, взгляд «мальчика», демонстрировал не меньшее удивление. Правда, мгновенно появившаяся в его руке палочка-проводник, демонстрировала готовность действовать… В отличии от Демельзы и Лаванды. Обе девочки, хоть и выполнили мою команду, но свои проводники не спешили брать в руки.
— Готовимся к бою, — повернулся я к детям, — У нас скоро будут проблемы.
— Кто? — нахмурился Невилл, быстро убрав свою книгу в сумку.
— Пока не знаю, но… Мы же недавно Виндстоуну об Остад сообщили массу интересного.
Помрачнев, Лонгботтом кивнул. Будучи взрослым магом, что неизвестным мне образом смог обрести новую жизнь, захватит тело ребенка, он сразу всё просчитал и осознал. Встав со своего места, я осмотрелся и принялся готовить помещение к возможному бою… Скорее, к грядущей схватке.
Имеющиеся тут парты с помощью заклинаний трансфигурации превратились а массивные стальные плиты, достигающие мне и Невиллу уровня груди. С нашей стороны, дабы не давать противнику возможности понять с чем именно он столкнулся, были сформированы цепочки рунных заклятий, укрепившие их и добавившие в моё творение магическую начинку. Полноценным артефактом плиты не стали, но будут в состоянии выдержать десяток сильных заклятий. Да и просто так отменить трансфигурацию теперь не получится Для этого придется пробить их энергетические оболочки.
— Укрытие, — фыркнул Лонгботтом, — Сойдет… Но я добавлю кое-что. Скрытое… Только свой чудо-артефакт запусти. На время. Не хочу давать лишнюю информацию посторонним.
Когда зеленая пленка щита разошлась во все стороны, отрезая помещение от систем наблюдения Хогвартса и скрывая от домовиков, из ладоней Невилла вылетели алые капли. Добравшись до моего детища, они исчезли внутри, будто бы трансфигурированый металл впитал их. Однако, к моему удивлению, поверхность плит начала быстро меняться. На их внутренней стороне появились совершенно незнакомые мне символы, тускло светящиеся алым. В остальном же, моё творение потемнело, обретя бурый оттенок.
В энергетическом спектре я наблюдал как меняется начинка импровизированной баррикады. В ней формировались весьма странные элементы, совершенно мне не знакомые, хотя книг по артефакторике моими стараниями уже изучено изрядное множество.
— Эта штука…
— Если кто-то вздумает использовать Finite или его производные, — усмехнулся Невилл, — Его ждёт масса неприятных ощущений.
Хмыкнув, я покачал головой, а потом, прислушавшись к своим ощущениям, понял — ситуация может оказаться действительно опасной. Пришлось добавлять ещё и заклятия на ар-киттат, вызывав этим кривую усмешку Лонгботтома.
— Теперь… Знаешь, надо позаботиться о них, — кивнул я на удивленно наблюдавших за нами детей.
Симус уже давно взял в руки палочку-проводник, а вот девочки достали свои артефакты только теперь, осознав, что происходит нечто действительно неприятное.
— Всё так плохо? — нахмурился Невилл, покосившись на результат нашего совместного творчества.
— Уверен в этом.
— Тогда занимайся этим вопросом, а я подготовлю сюрпризы тем, кто вздумает попытаться напасть на нас, — поморщился «мальчик», разворачиваясь к входным дверям.
— Хорошо, договорились.
Создавая для Симуса и девочек аналог нашей баррикады, я не забывал наблюдать за действиями Невилла. Надо сказать, увиденное меня неприятно удивило. Выпускаемые им из ладоней капли крови зависали в воздухе, а затем отправлялись к выходу из помещения, но, оказавшись возле дверей, резко падали на пол, растекаясь тончайшими нитями между каменными плитами. Стоило этому процессу завершиться, как творения Лонгботтома меняли свой цвет и полностью пропадали из духовного спектра. Практически идеальная маскировка. Во всяком случае, чтобы обнаружить эту ловушку, придется серьёзно постараться.
Между тем, Невилл и не думал останавливаться. Ещё одно его творение, тоже созданное из крови, превратилось в небольшого алого паука, что занял позицию над входной дверью и тоже слился с окружающей обстановкой…
Увы, но превратить кабинет в полноценную то ли ловушку, то ли укрепленную оборонительную позицию не получилось. Мы попросту не успели. Кто-то начал громко стучать в дверь, а затем мы услышали сразу да голоса:
— Откройте! Она хочет нас убить!
— Эванс? — покосился на меня Невилл.
Не став отвечать, я телекинезом открыл дверь и, вцепившись им же в оказавшихся за ней Коссеопею Блэк и Алана Роста, затянул обоих школьников внутрь. Массивная деревянная створка тут же стала на место, а зеленая пленка щита принялась подстраиваться под её форму.
— Ты идиот? — покосился на меня Лонгботтом.
— До прихода помощи мы протянем, — пожал я плечами, — А объяснять Амбридж и Аврорам почему не впустили сюда двух сокурсников… не лучший способ нарваться на проблемы.
— Максимум, что нам могли сделать…
— Мы были бы следующими, — перебил я Невилла, — Свидетели долго не живут.
Пока мы обсуждали мой поступок, Коссеопея и Алана поднялись с пола, быстро осмотрелись и бросились к баррикаде, за которой прятались Финниган, Браун и Робинс.
— Кто за вами гонится? — поинтересовался я у них.
— Вальбурга! — коротко ответила Блэк, — Она уже убила нескольких авроров и мракоборцев, а потом Инглби и Пейдж.
— Она сошла с ума? — удивленно повернулся к ней Невилл.
— Она уже не…
Договорить Коссеопея не успела. Щит, созданный моим артефактом, загудел и прогнулся, а находящаяся за ним дверь осыпалась на пол серой пылью. Тут же моё детище приняло на себя сразу три переполненных энергией заклятия. Даже через пленку щита мне удалось ощутить их деструктивную силу.