* * *
Проснуться посреди ночи и, открыв единственный рабочий глаз, увидеть, как над тобой стоит какой-то мужик и целеустремлённо расстёгивает ширинку — это так себе ситуация. Тем более, что даже на помощь позвать из-за специфического состояния своих челюсти и горла ты не в состоянии. Не говоря уж о хоть сколько-то достойном сопротивлении — сопротивляться нечем — не единственными же двумя пальцами, которые из всего тела ещё могут как-то шевелиться? Нет, теоретически, можно попытаться успеть вывести ноутбук, так и стоящий под этими пальцами, из гибернации, отыскать какое-нибудь видео или аудиофайл с криками о помощи или звуками борьбы, запустить его и переключить сигнал с наушников на внешние динамики компьютера, чтобы привлечь внимание кого-то из соседей или дежурной смены… Можно. Теоретически. Только, дело это будет очень небыстрым — злоумышленник успеет совершить своё чёрное дело… раз пять, пока я копаться буду. Да и заметить может мои манипуляции. А, чтобы помешать мне и прекратить их, ему даже отвлекаться не потребуется — ногой дёрнуть только, чтобы ноут на пол скинуть, и всё…
Однако, если не тратить время и силы на негодование с возмущением, и, вместо этого присмотреться к происходящему внимательнее, то тут же начинаешь натыкаться на странности (хотя, казалось бы, куда ж ещё-то страннее?) и несостыковки.
Первая из них: я лежу на узкой одноместной больничной койке, притом, что человек я «в кости широкий» и роста не маленького. Стоять надо мной в том положении, в котором стоит этот неизвестный, возможно только в том случае, если наступить прямо на моё загипсованное, перебинтованное, шитое-перешитое тело, а я ничего подобного не чувствую. Притом, что, на взгляд, мужик должен был килограмм восемьдесят — восемьдесят пять весить. Не маленький так-то дядя. Сложно такое давление незаметить.
С другой стороны, этот факт ещё можно было бы списать на потерю чувствительности из-за парализации, но, даже и так — такое положение было бы, в любом случае, крайне неустойчивым. Настолько, что никто, в своём уме, не стал бы так рисковать: одно неверное движение, и ты кубарем полетишь с койки на пол… испортив всё, что собирался сделать. К примеру, решись я совершить подобное непотребство с кем-то другим (теоретически, если бы ещё здоров был и способен двигаться), то поставил бы табуреточку, благо она в палате имеется. Зачем же на койку лезть?
Вторая странность: что-то долго он возится. Вроде бы уже и расстегнул, и достал, а процесс никак не начинается. Стоит бедняга, рожи корчит, чего-то ждёт, треплет своё вялое хозяйство, а поток унижения так и не начинает литься. Странно. Может, простатит у него хронический, запущенный? Так, чего ж тогда начинал? Придумал бы другой какой способ осквернить не способного к сопротивлению паралитика… Или фантазия настолько бедная?
Третье: мужик-то… просвечивается! И вот это уже никаким рациональным объяснениям не поддаётся. Совсем никаким.
Ну, кроме одного: мой мозг при взрыве, всё-таки, повредился достаточно сильно, чтобы меня начало глючить, только проявились последствия отсрочено… Ну, или двух. И это второе будет заключаться в том: что я продолжаю спать, и весь этот сюр мне просто снится. Этот вариант был бы идеальным. Жаль, проверить его я не могу: даже ущипнуть себя нет возможности. Средним и указательным пальцами намертво загипсованной руки такое действие совершить даже теоретически невозможно.
Эти наблюдения и выводы успокаивали. Даже всколыхнувшиеся в первый момент ярость с желанием убивать, не найдя выхода и возможности быть выплеснутыми на обидчика, постепенно улеглись, затаились. Зато остались интерес и любопытство.
В конце концов, я же сейчас, как ребёнок, даже младенец: «на свет появился» совсем недавно, месяца ещё не прошло. И всё, что я собственными глазами… глазом, вообще, видел, так это только данная палата. Да — ноутбук, это хороший источник информаций и впечатлений, но личный опыт ни один фильм не заменит. Так что, мне всё-всё, вообще всё вокруг интересно и любопытно.
Прозрачный мужик надо мной, меж тем, перестал возиться и тяжко вздохнул, видимо, признавая своё поражение в непонятной мне битве с самим собой. Лицо у него при этом стало таким… не знаю, как сказать. Таким, что даже какую-то жалость, что ли, способно было вызвать?
— «Не получается?» — участливо подумал я в его адрес. Говорить-то, всё равно, не мог. Кабы мог, так уже давно бы кричал, вызывая в помощь себе хоть кого-то из медицинского персонала больницы.
Однако, прозрачный мужик резко вздрогнул, словно бы действительно услышал обращённую к нему мысль. Вздрогнул и остро, с испугом и неприязнью посмотрел на меня.
— «Не получается, говорю?» — подумал в его адрес я уже увереннее. — Не переживай: «С мужиками такое бывает», — прямо-таки к месту всплыла крылатая фраза Тони Старка из первых «Мстителей», растащенная потом на мемы и гэги поклонниками.
— Тварь! — ругнулся, как сплюнул, прозрачный мужик. Во взгляде его на несколько мгновений вспыхнула жгучая ненависть, впрочем, быстро сменившаяся подавленностью, горечью и бессилием. Кстати, хозяйство своё он поспешно спрятал ещё после первого обращения. И молнию застегнул. Теперь же поправлял верх своей одежды, заправлялся. — Даже теперь издеваешься!
— «Издеваюсь?» — недоуменно уточнил я. — «А ты кто такой, вообще?»
— Я? — вытянулось его лицо. — Ты меня не помнишь?
— «А должен?» — уточнил я. Эх, довольно непривычно общаться, не открывая рта и не имея возможности изобразить что-то мимикой. Из-за полученных при взрыве повреждений и нанесённых во время последующей операции швов, моё лицо имело теперь выразительность, близкую к выразительности кирпича. Красного такого, тяжёлого и неприветливого. А одним глазом много не выразишь.
Хотя, слово «непривычно» совсем не подходит к данному случаю: откуда бы у меня вообще взяться привычке к какому-либо общению, если всё оно у меня ранее состояло из морганий и судорожного набора букв непослушными пальцами на виртуальной клавиатуре моего ноутбука?
И именно из-за этого, даже не смотря на всю абсурдность с сюрреалистичностью ситуации, я был возбуждён и даже радостен: ведь я могу говорить! Пусть так, пусть только с этим мутным и неприятным полупрозрачным типом, но МОГУ ГОВОРИТЬ!!! Я! Могу говорить!
Уже за одно это я был безмерно благодарен. Настолько, что уже не хотел убивать этого гада за попытку нанесения мне физического оскорбления… почти.
— Какой же ты гад, Кирин… — выдохнул-простонал прозрачный мужик. — Это ведь из-за тебя! Всё из-за тебя!
— «Слушай, а ты можешь толком говорить, а не загадками?» — отправил новую свою мысль к нему. — «Что именно из-за меня? И, почему это я гад?»
— Потому что не сдох! — выдал в сердцах он. Потом замер, задумался и посмотрел на меня уже совсем с другим выражением лица. — А ты… что же? Меня видишь, получается?
— «Конечно, вижу», — отозвался я. — «А, разве, не должен?»
— Не должен, — нахмурился прозрачный мужик. — Никто не видит… К кому я только не подходил: и к экстрасенсам, и к медиумам, и к священникам… Никто не видит. Не слышит и никак на меня не реагирует — я же призрак!
— «Ух ты! Призрак? Прям, настоящий?! Как в фильмах?» — восхитился я.
— Настоящий, — проворчал он. После чего, просто плюхнулся мне на колено. Вот прямо там, где до этого стоял, там и плюхнулся. Правда, я, всё равно, совершенно ничего не почувствовал. Ни веса, ни удара. Даже койка не шелохнулась. Больше того: складки одеяла не сдвинулись. Видимо, слово «бесплотный» относилось к данному… существу в полной мере. — А ты, что же, правда, меня не помнишь?
— «Нет», — подтвердил я, что он не ослышался.
— Я Альберт Николаевич… нет? Не вспомнил? — с подозрением посмотрел на меня он.
— «Нет», — повторно ответил я. Ещё бы и плечами равнодушно пожал… если бы мог ими пожимать. А так — только мыслями оставалось обмениваться.
— «Особист» с учебной базы? Нет? Не вспомнил? Майор, миссия, Лондон? — продолжил набрасывать слова для ассоциаций он.
— «Ну, допустим», — решил подбодрить и не разочаровывать призрака я. А то ещё совсем оскорбится и улетит, с кем я, тогда, разговаривать буду? С самим собой, как и раньше? Нет, конечно, сам я — собеседник в высшей степени приятный, культурный, остроумный, интересный, красноречивый, одно плохо: предсказуемый слишком. — «И, что же с тобой случилось, майор?».
— Убили меня, — посмурнел он. — Что же ещё могло случиться? Не сам же я умер в таком молодом возрасте… Мне, между прочим, всего тридцать два года… было. Даже до возраста Христа не дотянул…
— «Понятно, что убили», — хмыкнул мысленно я. — «Но, за что? Кто и как? Ты, вроде, обмолвился раньше, что из-за меня?»
— Из-за тебя. А из-за кого же ещё! — вскинулся и нахмурился он. Потом подумал, окинул меня взглядом, моё состояние «мумии», и на полупрозрачном лице его появилась неприятная улыбка. Как будто он только что пришёл к какому-то решению. — А знаешь, Кирин, ведь это я тебя на эту койку отправил!
— «Ты?» — удивился я.
— Такой ты был из себя весь крутой! Немногословный мачо! На всё тебе было посрать: погоны, звания, должности, начальники — никого в грош не ставил. Мастер Боевых Искусств! Тфу! — попытался плюнуть в меня он. Вот только, как и ранее с несколько другим процессом, получился у него облом: нет, похоже, у призраков слюны. Ни слюны, ни мочи, ничего другого. Бесплотные они и есть бесплотные. Похоже, единственное, что он и может, так это ругаться, злословить и пытаться морально поддеть… да и то, если судить по оговоркам на счёт «видишь?», то хоть как-то общаться он может только со мной одним, больше ни с кем. Иначе, давно бы ушёл уже, а не сидел тут откровенничал, информацией делился.
— «Сам, лично?» — пропустил злословие мимо ушей я. Да ещё и в голос побольше удивления с недоверием добавил, чтобы зацепить. Ну а что? Похоже ведь, что я в такой же ситуации, что и он: меня-то, кроме него, тоже никто не слышит. Правда, общаться я, всё равно, могу, пусть и достаточно ограниченно, но это ж, всяко лучше, чем совсем ничего. Чем быть невидимым, неслышимым, неощутимым и бессильным, никому не нужным призраком.
— Вот ещё! — фыркнул майор. — Буду я мараться! Для этого специальные люди имеются… такие же, как ты, Кирин. Тоже — «профессионалы»! — произнёс, как выплюнул он. Презрение к тем, о ком он говорил, было совершенно нескрываемым. — Достаточно было только указания отдать. Сообщить место, время, номер машины. Дальше они уже всё сами сделали…
— «Но, зачем?» — продолжил удивляться я. — «Ты — майор, «особист» — значит ФСБ-шник. Я тоже майор — чего нам делить-то?»
— Майор? Ты? — хмыкнул призрак. — Старлей ты был. Капитана только моими стараниями получил пару недель назад. А майора начальство тебе выписало вместе с билетом на бессрочную пенсию! Да и фэсбэшник из тебя… штурмовик ты! Тупой и ограниченный! Шкаф безмозглый: силы много — ума мало!
— «Вот сейчас обидно прозвучало», — заметил я, но не сдался. Пусть, и не самый приятный собеседник, но прерывать общение не хотелось, ведь он, кроме того, что единственный, так ещё и весьма информированный в том, что касается моего прошлого. В том, что никто другой мне точно не расскажет. — «Но, даже, если и так? Зачем было убивать?»
— Видимо, ты слишком перепугал начальство своей эффективностью. Слишком легко и быстро начал убивать их коллег из конкурирующих организаций, — пожал плечами майор. — Боязно это, знаешь ли, иметь под боком такого опасного и совершенно неуправляемого убийцу, который, кого угодно и где угодно может в любой момент заставить исчезнуть. Мало ли, что такому может в голову завтра взбрести? А ну как его перекупят? Перевербуют? Или просто шлея под хвост угодит, решит из себя мстителя правдолюбца изобразить? Никто же из них себя святым не считает, за каждым свой тёмный след тянется. Никто рисковать не хочет… А может…
— «Что может?» — подбодрил замолчавшего призрака я.
— А может быть, как раз коллеги их и попросили от тебя избавиться. Предложили что-то очень им нужное, или согласились на что-то действительно значимое и важное. На какие-то уступки пошли… Это же только на нашем уровне — мы враги непримиримые. А там, повыше, у них очень даже неплохой диалог налажен.
— «Но это же предательство?» — удивился я.
— Это работа! — наставительно ответил мне призрак. — Есть гласные и негласные правила, договорённости, уступки, сдержки и противовесы, обоюдные гарантии безопасности. И я тебя тупым именно поэтому называю, что ты этого всего не понимаешь. Мне пришла команда сверху — я её выполнил.
— «И теперь я лежу в больнице, а ты — призрак», — последовала моя мысль. Майор, услышав её, обиженно надулся, как сыч.
— Это всё ты виноват!
— «Знаешь, может я и тупой, ограниченный, непонимающий, но, когда мне врут — я это вижу», — пристально и внимательно уставился на него я, сменив тон своих мыслей на серьёзный и тяжёлый, даже давящий.
— Я вру? — показал на себя майор. — Ты обвиняешь меня во лжи? Призрака? Мёртвого? Мёртвые не врут!
— «Да? С чего бы это?» — продолжил давить я. — «Ложь вам кем-то физически запрещена?»
— Нет, но…
— «А, раз нет, то мёртвые врут», — безапелляционно заявил я. — «Если могут — значит, делают!»
— Но, зачем мёртвым врать? Зачем врать мне? — продолжил изворачиваться он.
— «Ради собственной выгоды, конечно!» — отозвался я. — «Ты — призрак, которого никто, кроме меня не видит. Призрак, с которым никто, кроме меня общаться не может. Естественно, ты хочешь извернуться и обелить себя, чтобы втереться ко мне в доверие и продолжить общение. Поэтому ты сейчас мне врёшь и пытаешься свалить всю вину на какое-то безликое «начальство», сняв её с себя».
— Ну и? — всё ещё не сдался он. — В чём же я тебе вру? Давай, расскажи мне!
— «Ты врёшь, что моё убийство — это был приказ», — спокойно продолжил я, ведь то, что я сказал раньше, было правдой. У него действительно не было альтернативы. Он мог общаться только со мной, а значит, я мог давить на него, как угодно, ему нечего было этому противопоставить. Даже, если он сейчас изобразит смертельную обиду и уйдёт, то через день, через неделю, через месяц, а он, всё равно, вернётся ко мне. «Б» — «безальтернативность»! И монополизация ресурса. — «Если бы это было так, то ты сейчас был бы жив, а меня спокойно добили бы здесь, в больнице, списав всё на непредвиденные послеоперационные осложнения. Но этого не произошло, а ты — призрак. И утверждаешь, что убили тебя именно из-за меня. Логично?»
— Не логично! — чуть ли не заорал майор. — Ты городишь откровенные глупости…
— «Тогда, прощай», — спокойно отправил ему мысль я. — «Пока не скажешь правду, я не стану с тобой разговаривать», — и закрыл свой глаз.
Призрак, понятное дело, не успокоился, и начал там что-то ещё заливать, постоянно повышая голос. Уснуть в такой обстановке становилось проблематичным, и этот гад это прекрасно понимал.
Тогда я открыл глаз. Но вместо общения с лживым призраком ударил несколько раз пальцами по тачпаду, «пробуждая» свой компьютер. А, после того как тот проснулся, запустил какой-то сериальчик и принялся его смотреть. Ещё и звук сделал погромче, чтобы окончательно заглушить крики бывшего майора.
Тот бесновался примерно… полсерии. Потом сдался.
— Ладно, — сел он обратно на мою койку и похлопал себя по карманам достаточно характерным жестом. Так, обычно, делают расстроенные чем-то курильщики, когда ищут пачку сигарет и зажигалку, чтобы курением, приёмом этого наркотического дыма внутрь, успокоить себя. Вот только, похоже, у этого призрака не было предусмотрено призрачных сигарет. И такой же призрачной зажигалки. Карманы его одежды оказались пусты, что ещё сильнее расстроило и без того нервного майора. — Чего ты хочешь?
— «Правду», — отправил ему мысль я, останавливая плеер на ноутбуке и обращая своё внимание на него.
— Хорошо. Это не был приказ начальства, — вздохнул недобровольно бросающий курильщик. — Мне… заплатили. Много заплатили. В крипте.
— «И, что же они хотели?» — утонил я.
— Только имя и адрес.
— «Просто какое-то случайное имя и случайный адрес?» — отправил ироничную мысль я.
— Нет, конечно, — зло отозвался он. — Естественно, не «случайное имя». Им нужны были хоть какие-то данные того, кто провернул операцию в «Лондонском сити». В идеале: имя и адрес.
— «То есть, они вот так вот случайно связались именно с тобой и попросили данные исполнителя совершенно секретной правительственной операции?» — стала моя мысль ещё ироничнее, а взгляд насмешливей.
— Нет, не случайно, — неохотно и с обидой в голосе ответил майор. — Естественно, они связались со мной, потому что, в прошлом, я уже оказывал им пару незначительных услуг.
— «Предатель Родины, значит?» — полетела следующая моя мысль.
— Да кто ты такой! Да, что ты понимаешь!! — вспыхнул, словно порох он. Да ещё и его бледный полупрозрачный лик изменил свой цвет на красный, словно бы у живого человека, которому от гнева и стыда краска бросилась в лицо. На призраке это смотрелось забавно. И сочувствия я к нему не испытывал никакого. Как и малейшей симпатии. Честно говоря, он был мне неприятен. Однако, я продолжал общаться, так как у него ещё была нужная мне информация.
У меня-то безальтернативности нет! Я могу, пусть трудно, ограниченно и урезанно общаться не только с ним, но и с нормальными живыми людьми. То есть, у меня выбор, в отличие от него, был. А ещё… если я увидел одного призрака, то достаточно логично предположить, что могу увидеть и других. Не один же он такой в этом мире? Не зря же столько баек, историй, фильмов и прочих приданий с суевериями существует о них.
Понятно, что данный аргумент играет в две стороны: если его вижу я, то, непротиворечиво, что может найтись ещё кто-то, кто его тоже увидит. Вот только, мне, в данном случае, легче: я просто могу сходить на кладбище… мог бы. Если бы не был парализован. Но, не важно. Смысл понятен: я ему нужнее, чем он мне. И, поэтому, выложит всё. Может, не сразу. Может, попытается юлить и тянуть. Но… у меня времени много! Я не спешу никуда! Могу позволить себе и подождать.
— «То есть, ты сообщил им моё имя, мой адрес. Они проследили за мной, заминировали машину Дяди Вани, взорвали её. А потом убили тебя, чтобы зачистить следы, ведущие к ним. Я прав?» — прервал его возмущённые вопли я.
— Не совсем, — сплюнул на пол призрак. Естественно, никакого плевка не получилось, что только сильнее расстроило майора. — Их результат покушения устроил. Они перевели мне полную сумму и заверения, что готовы сотрудничать и дальше. Им незачем было терять настолько ценного информатора, как я.
— «Завышенное ЧСВ?» — отправил новую насмешливую мысль я. — «А, что они, по-твоему, должны были тебе написать: «Тикай с городу, тоби пи…да?». Ты серьёзно такой наивный?»
— Да нет же! — отмахнулся майор. — Их, действительно, всё устроило. Ты ведь перестал быть им опасен. Со службы выбыл, навсегда прописался в госпитале. Им этого было достаточно. Их ведь интересовала, прежде всего, собственная безопасность. Такие люди банальной мелкой местью не заморачиваются. Им плевать было, что с тобой станет, главное, чтобы тебя нельзя было больше использовать против них. А так, ты даже в чём-то помог им: расчистил путь и убрал конкурентов за власть и место у руля…
— «А, кто же, тогда, убил тебя? И за что?»
— Недобиток… — поморщился и невольно, с болезненным видом потёр своё горло призрак. Страшных ран на нём, кстати, не имелось. Вообще никаких ран не было. Не видно было следов, которые могли бы указать на способ его убийства и причину смерти. — Ты слишком плохо выполнил свою работу в предместье Лондона. Тогда, в том проклятом поместье. Как минимум, один из тех, кто там был, уцелел. Ожоги у него были страшные, но он и так, блин, не красавец… Как-то выследил меня… уже после твоего переезда в эту палату. Пришёл ночью. Убил девку, с которой я кувыркался… а потом…
— «Что, потом?»
— Пытками выбил всё, что я знал о тебе… До самого утра пытал. Потом убил, — мрачно сказал майор и снова попытался найти, чего бы покурить. Не нашёл и помрачнел ещё больше.
— «Ты сказал ему, где меня держат?» — напрягся я.
— Нет.
— «Такой стойкий?» — ушла ему мысль, наполненная сарказмом.
— Нет, конечно, — даже не обиделся он. — Под пытками все говорят. Это не стыдно…
— «Почему, тогда?» — продолжил спрашивать я.
— Да я сам не знал, где именно ты лежишь, — пожал он плечами. — Мне было не интересно. Диагноз знал. Знал, что в каком-то госпитале, но, каком именно — не интересовался. Меньше знаешь, легче врать.
— «Но он, всё равно, тебя убил?» — уточнил я.
— Пидор, правда? — ухмыльнулся майор.
— «Не то слово», — ушла ироничная мысль от меня. — «Но, если ты не знал, то как ты здесь оказался?»
— Да сложно, что ли? — хмыкнул призрак. — Когда тебя никто не видит, можно совершенно спокойно прийти в нужный кабинет и почитать нужные документы из-за плеча читающего их человека. А нужные кабинеты я знаю… Очень уж мне хотелось тебя хоть обоссать, напоследок! — признался он.
— «Напоследок?» — сощурил подозрительно свой единственный рабочий глаз я. Получилось не очень — швы мешали. — «Что ты имеешь в виду?»
— А что тут иметь? — ухмыльнулся майор. — Если уж тот страхолюдина до меня добрался, то и тебя найдёт. Это не сложно, а упорства ему не занимать. Так что, я, хотя бы моральное удовлетворение получу, наблюдая за тем, как он тебя разделывать будет в этой палате. А фантазия на такие вещи, поверь уж моему опыту, у него богатая!.. И ты её всю на себе прочувствуешь — очень уж он зол на тебя. Ты, походу, кого-то очень важного для него в том поместье сжёг. Или, даже, не одного…
* * *