Зину мы высадили около подъезда. Бабки, сидевшие на лавочке, многозначительно переглянулись. Мне почему-то показалось, что Зину буквально разрывало от желания с кем-нибудь немедленно поделиться. Она даже остановилась и сама заговорила с вышедшей из подъезда Буншихой. Но вдруг на полуслове обернулась, встретилась глазами с Николаем и заторопилась домой.
Николай тяжело вздохнул и медленно тронулся. Мы проехали по двору и подкатили к Букашке. И, кажется, очень вовремя.
Ночью свободного места для парковки я во дворе по понятным причинам не нашел, а к овощному ларьку гнать было рискованно — Зинаида была близка к истерике. Нужно было срочно доставить ее в квартиру. Так что пришлось бросить Букашку кое-как у мусорки, подперев чей-то новый «Москвич». И теперь хозяин этого «Москвича» — мордатый мужик в бакенбардах и в модной куртке громко ругался и даже пытался пнуть бедную Букашку ногой в бампер. Видимо, был взбешен, что не может выехать. Но мою машинку от насилия защищал худенький молодой человек в сером костюме. Совершенно мне не знакомый. И защищал довольно отважно. Кажется, дело шло к драке.
Николай молча протянул мне руку, теперь уже я вздохнул и покорно вложил в ладонь служивого ключи от авто вместе с переключателем. Николай вышел из машины, перекинулся парой слов с молодым человеком, вручил ему ключи, потом обратился к мордатому. «Корочки» не показывал, видимо, просто нашел нужные слова, чтобы уладить конфликт. Мордатый перестал ругаться, что-то буркнул и уселся за руль своего автомобиля. А худенький быстро забрался в Букашку, аккуратно сдал назад и со двора укатил. Видимо, с устройством моего электроавто был знаком.
— Куда он ее? — спросил я, провожая Букашку взглядом.
— Не боись, все будет хорошо, — заверил Николай. — Постоит на полигоне, под охраной. Целее будет, подзарядим, поизучаем, чужие жучки поищем.
— А парень этот, из ваших?
— Да, из моего отдела. Лейтенант Райкин. Хороший парень. Когда ты ночью сорвался… сам знаешь куда, сразу мне позвонил.
— Так что, я все время был «под колпаком»?
— Скажем так, под наблюдением. Ладно, поехали…
И мы поехали на станцию юных техников АЗЛК. Как образно выразился Николай — в «самое шпионское кубло». Пока ехали, Николай поведал о ходе поисков пропавшего архива Березина.
— Вот ведь хрень какая! — сердился Николай. — Пока гений этот спивался в нищете, никому дело до его бредовой писанины не было. А как пропала писанина, вынь да положь! И где теперь искать?
Я посмотрел на Николая удивленно. Примерно то же самое хотел сказать я. Не с таким пафосом, конечно, но что-то в том же роде. Подумал и решил, что самое время оказать органам посильную помощь. Достал из кармана портрет телефонного мастера в усах. Развернул листок, протянул Николаю. Тот сначала мельком взглянул, матюгнулся, резко ударил по тормозам и припарковался у обочины.
— Откуда это у тебя? — спросил он, рассматривая исполненный гуашью портрет.
— Ребята с изостудии помогли. Очень похож на заказчика угона Букашки. И на иностранного специалиста на конференции. И на телефонного мастера, что нам в квартире телефон устанавливал.
По выражению лица Николая я понял, что физиономия на портрете ему очень даже знакома.
— А ты раньше сказать не мог?
— А ты спрашивал?
Николай молча сложил листок и спрятал его в карман плаща.
Когда мы подъехали к станции, я увидел у ворот… желто-красную «буханку» горгаза и мужика с матюгальником около нее. Все ясно, тут тоже «утечка газа». Хотя никакого газового оборудования я на станции до этого не замечал.
Мои ребята тусовались неподалеку. Ну как тусовались… Пацаны — есть пацаны. Они приволокли откуда-то ветхую деревянную лестницу, видимо, сперли с голубятни, и запустили наверх самого мелкого Богатырева. Тот внимательно осматривал зазаборное пространство, повернулся и что-то сообщил. Как мне показалось — разочарованно. Видимо, визуально ничего интересного не обнаружил.
В это время к забору подошла Сидорова. Вся такая нарядная, черный низ, белый верх. Даже с пионерским галстуком на шее. Типа — пионервожатая. Она что-то строго пацанам сказала, потом посмотрела наверх и что-то крикнула Богатыреву. Тот ответил. Видимо, совсем не то, что хотела услышать Сидорова. Она покраснела лицом, схватилась за лестницу и начала ее трясти, словно собиралась стряхнуть мелкого Богатырева, как созревший плод с фруктового дерева. Пацаны решительно за своего заступились и попытались Сидорову от лестницы оттеснить. Назревал конфликт. Я посмотрел на Николая, тот хмыкнул и показал мне большой палец руки. Пробормотал:
— Сразу видно, чья школа.
Я быстро вышел из машины и резко свистнул в два пальца. Конфликт у лестницы сразу стих, пацаны дождались спуска Богатырева и гурьбой двинулись ко мне. Я заметил, что ребят стало больше. Еще трое новеньких. Тоже очень хотят стать настоящими конструкторами. За пацанами шла раскрасневшаяся Сидорова.
— Здравствуйте, ребята, — сказал я, когда малолетняя ватага окружила нас. — Знаете, с чего я сегодня хочу начать занятье? С техники безопасности.
Галдеж в толпе сразу стих.
— Богатырев, вот зачем ты полез на эту лестницу? — спросил я. — А если бы упал?
Богатырев склонил повинную голову.
— Так мы бы его поймали! — заверил Козлов. Пацаны тут же дружно загомонили, всячески поддерживая своего вожака.
— Тишина! — скомандовал я.-— За нарушение техники безопасности делаю всем замечание. Это раз! Занятий в мастерской сегодня не будет по техническим причинам — это два! Вместо этого товарищ Сидорова, — я дал знак комсомолке подойти ближе, — проведет экскурсию по автомобильному заводу имени Ленинского комсомола. Наталья Игоревна — очень опытный работник и очень любит свой завод. Она проведет вас по цехам, вы посмотрите конвейер. Но главное — вы ознакомитесь с работниками конструкторского бюро. Вам расскажут и покажут, какие прекрасные новые модели «Москвичей» скоро побегут по нашим улицам.
— Ура!!! — общий вопль восторга.
Сидорова одарила меня улыбкой благодарности. Далее я был краток. Сказал, что срочно уезжаю в научную командировку.
— А теперь слушайте задание на лето. Летом каждый из вас должен придумать автомобиль будущего и подготовить презентацию проекта…
Черт, судя по взглядам, ребята не совсем поняли слово «презентация». А как лучше сказать?
— Каждый из вас подготовит доклад с описанием и обоснованием своего проекта. Пригласим специалистов с завода, устроим голосование. Чей проект победит, тот автомобиль и будем делать.
Я посмотрел на Николая и добавил:
— Обещаю, что после каникул мы начнем делать настоящий автомобиль. Такой, чтобы все увидели, что мы…
Николай мой скомканный монолог прервал и поставленным голосом дал команду отправляться на экскурсию. Я махнул ребятам рукой, те шумно со мной попрощались и двинулись за Сидоровой.
— А вы знаете, ребята, что общая длинна конвейера АЗЛК составит более тридцати километров, — начала экскурсию Сидорова, уводя пацанов в сторону заводской проходной.
А я смотрел им вслед и, честно говоря, чувствовал себя не очень уверенно. Словно предавал ребят. Наобещал кучу, а тут раз, и в «командировку». Так разве ж я виноват, что так получилось?
Николай похлопал меня по плечу, сказал, что время не ждет и кивнул сторону станции.
Как я понял, обыск на станции юных техников завода имени Ленинского Комсомола был в самом разгаре. Молодые люди в серых костюмах простукивали полы и стены в коридорах. Двое в спецовках и брезентовых рукавицах реально взламывали ломами полы под батареей.
— Ну как, капитан, есть что? — спросил Николай молодого человека в сером костюме с галстуком. Видимо, он и командовал обыском.
Капитан утвердительно кивнул и повел нас в кабинет Трофимыча.
На столе завхоза лежали несколько странных, не знакомых мне устройств и стоял катушечный магнитофон «Комета» с бобинами. Что-то не замечал я, чтобы завхоз музыку здесь слушал.
— А вот и средство связи, — сказал Николай, рассматривая допотопный приемник на тумбочке.
— Рация? — спросил я, почему-то представив себе именно рацию, как в фильмах про войну. Такой ящик с ручками и шкалами настройки и эбонитовый ключ, которым надо набирать точки-тире.
Но все оказалось гораздо проще.
— Ну, можешь считать, что рация — невесело улыбнулся Николай, указывая на приемник, потом на магнитофон. — Вот представь, шпион хочет переслать своим хозяевам сообщение. Текст сообщения шифруется числовым кодом. Потом записывается на пленку посредством обычного микрофона. Просто диктуется. Магнитофон подключается к простейшей радиостанции, можно даже собранной на коленках в кружке радиолюбителей. Сообщение на ускоренной перемотке передается в эфир в определенное время на заранее определенной частоте. Пара секунд и все, ушло. Там принимают и расшифровывают. Вот и все. С приемом еще проще. Шпион выходит на заранее определенную частоту в определенное время и ждет позывного. Как услышит пароль, включает магнитофон на запись. Потом ставит на медленное воспроизведение, переписывает в блокнот колонки цифр, расшифровывает. А у вас как?
Я хотел было похвалиться, что у нас посредством смартфона можно запросто позвонить и написать кому угодно через тот же «Телеграмм», но вовремя сообразил, что объяснять придется долго. Тем более, с шифром, оно куда надежней.
— Конечно, все шифровки немедленно уничтожаются, сжигаются, — продолжил Николай и нажал на клавишу воспроизведения. Бобины закрутились, и я вдруг услышал… свой голос. Как раз с недавнего занятия, на котором я рассказывал ребятам о разных типах электродвигателей.
Получается, сука Трофимыч не только мои звонки подслушивал, но и занятия мои записывал. И чего хотел вызнать?
— А это — выжигатель, — указал Николай на эбонитовую штучку с массивной рукояткой. Повышенным разрядом выводит из строя электронные маячки. Значит, он наши маячки пожег, а свой в твою Букашку вставил. А это — приемник, через который маячок отслеживается. Наверно, так он тебя за городом вел и таким образом дом Березина вычислил.
Отдельно лежали и находки совершенно зловещие. Иностранный пистолет с глушителем, пара обойм с патронами, шприц с какими-то ампулами, отмычки. Типичный шпионский набор! В отдельном пакете лежали несколько прямоугольных серых брусков, похожих на хозяйственное мыло, и продолговатые металлические штучки. Взрывчатка и детонаторы?
— Это откуда? — спросил Николай.
— Извлекли из тайника под подоконником, товарищ майор, — ответил старший по обыску.
— Вот ведь суки! — выругался Николай. — Хранить такое рядом с детьми!
Я был с ним полностью солидарен.
В мастерской, где я проводил занятия, тоже все было перевернуто. Столы сдвинуты, на них были сгружены поделки с полок. Видимо, их тоже проверяли, пара пластилиновых грибов и ежиков были безжалостно расчленены. Что касается безмозглого робота, то его и вовсе разобрали до винтика и сгрузили в виде отдельных частей в углу.
— Здесь все вроде чисто, только пара жучков нашлась, — пояснил капитан.
Николай долго рассматривал рисунок на доске. Чертеж нового автомобиля на электротяге. Чертил я, но сочиняли проект общими усилиями. Проект предусматривал мощную раму и большие колеса. Больше это было похоже на багги. Честное слово, это не я — это они сами придумали. Силовая установка предполагалась в двух видах. Бензиновый двухцилиндровый движок от «Явы» и… электрическая, на основе мощных батарей. Отдельно была нарисована схема размещения этих самых батарей.
— Занятно, — сказал Николай задумчиво. — Умно батареи расположил. Кстати, про батареи и про твоего Гогу. Он у тебя запойный что ли?
Я пожал плечами. Почему у меня-то? Я видел его всего однажды.
— В институте его хвалят, — продолжил Николай. — Говорят, мастер — золотые руки. Самородок! А я приехал к нему в общагу — так самородок лыка не вяжет. Он реально сделал эти батареи? Так значит, сможет сделать еще? Привезти ему лития-фигития и…
— Наверное, сможет, — сказал я. — Только там не только литий. Там сложный состав. Катализаторы. И еще помимо начинки на выходе при каждой батарее имеется плата с микросхемами. Вот в ней весь секрет.
— Ты эту плату придумал?
Я отрицательно мотнул головой.
— Значит, был еще четвертый… — задумчиво сказал Николай. — Ты предложил общую идею, Березин все рассчитал, Гога, он же — Гоша собрал. Был еще кто-то, кто эти микросхемы придумал. Да и всю схему батарей. Химик или физик. Кто бы это мог быть?
Я не ответил. Меня этот вопрос интересовал не меньше. А вдруг, не было никакого четвертого? Вдруг это придумал сам Шурик? Тогда дело — швах. Разве что ученые разберутся. Если есть рабочие батареи с микросхемами, можно разобрать, изучить, скопировать…
— Ладно, — сказал Николай. — Будем надеяться, ученые разберутся. И с континуумом этим, и с батареями. Одну батарею разобрали, изучают. Пробуют скопировать… Да, и по поводу твоих ребят… Бойкие пацанята…
Майор окинул помещение критическим взглядом, подошел к доске, еще раз внимательно рассмотрел нарисованный чертеж.
— С Козловым твоим тоже разберемся. По этой схеме раму сварить нужно? Это что-то типа капсулы безопасности для пассажиров. А кузов из чего? Пластмасса? Стекловолокно? Хитро придумано. Считай, будет тебе рама. А ты давай, собирайся в отпуск, Кулибин.
Николай уже повернулся, чтобы двинуться на выход, когда зазвонил телефон. Николай удивленно на аппарат посмотрел, но трубку снял.
— Да, я, — ответил он. После этого долго молча слушал. Ответил кратко «Есть» и положил трубку. Сказал:
— Еще не легче. Березин с дурдома сбежал. Или выкрали.
Николай довез меня до дома, высадил у подъезда. Сказал на прощание:
— В общем, с пацанами твоими все будет в норме. Я тут до Коломникова* дозвонился, он ужераспорядился. Станцию твою починят, оборудуют как надо. А пацаны… Тут неделя до каникул осталась, пока здесь ремонт проведут, на завод ходить будут. В качестве производственной практики. Заодно у настоящих конструкторов поучаться. Потом их в пионерлагерь отправим. С техническим уклоном… А ты… В общем, собирайся отдыхать. День вам с супругой на сборы, завтра летите. Все что нужно, вечером подвезут. Из дому лучше никуда не выходите, дверь никому не открывайте, а то мало ли что. От девчонок из овощного тебе привет…
— Погоди, как там Егорыч? — вспомнил я про ветерана, пострадавшего, можно сказать, и по моей вине.
— А что Егорыч… Дома твой Егорыч. Высыпается, к смене готовится. Упертый мужик, правильный. Одно слово — ветеран!
Николай уехал, я проводил его «Волну» взглядом и в очередной раз поздоровался с бабушками у подъезда. И двинулся в подъезд к лифту. Готовиться отдыхать.
Отпуск, как уже было сказано, получался внеплановый и срочный. Правда Зина, едва я заикнулся о поездке к морю, твердо заявила, что никуда из Москвы не поедет, ибо…
— Тимофеев! Какой отпуск?! — сделала страшные глаза Зина. — Ты понимаешь, кто твоя жена?! Ты забыл, что я задействована сразу в трех спектаклях?! И еще репетиции новой постановки с Хазановым. Меня главный режиссер ни за что не отпустит! Ни-за-что! Тем более, у меня съемки в кино — почти главная роль, и репетиции по поводу нового выпуска кабачка…
Съемки в кино? Зина не объяснила, в каком именно фильме, сказала только про какой-то жёлтый чемоданчик. Но и так выходило, что ехать в отпуск никак нельзя!
Я — не возражал и не спорил. Надо же, со времени моего прибытия сюда прошло всего две недели, а я, кажется, уже успел разобраться в характере моей дражайшей супруги. Вот не надо с ней сейчас спорить. Бес толку! Будет только хуже. Она должна сама сообразить, что очень устала от всех этих репетиций, спектаклей, съемок. От назойливых поклонников. Что ей просто необходим полноценный отдых. Тем более, в свете произошедших событий, когда «жизнь ее буквально висела на волоске». И видно было, как Зину распирало от желания с кем-нибудь про это поделиться, рассказать.
Наблюдать за моральными страданиями Зинаиды мне было просто мучительно. Я уже успел пропылесосить пол и приготовить легкий обед, порылся на антресолях, нашел резиновую маску для подводного плавания, трубку, ласты и тщательно их упаковал. А Зина сидела в кресле с папкой на коленях и старательно делала вид, что учит новую роль. Но сама то и дело посматривала на телефон. Пару раз она даже вставала, подходила к столу, но трубку так и не взяла, делала вид, что хочет взять с полки какую-то книгу. Я на всякий случай напомнил о данной Николаю подписке и ненавязчиво намекнул, что «нас могут слушать».
Про Николая это я зря. Зинаида, видимо, вспомнила, что еще не предъявила мне по поводу Николая. Она отложила папку с ролью, чуть прищурила глаза, чтобы начать высказать претензию… Выручил меня зазвонивший телефон. Зина отложила расправу и кинулась на него, как рысь на зайчонка. Сразу прижала трубку к уху.
— Алло! Да, я… Что, все? Прям все? И что же случилось? Странно…
Она положила трубку, повернулась ко мне и сказала:
— Странно. Все репетиции сегодня отменили. Всем объявили выходной. В театре — утечка газа, представляешь?
Я представлял.
И в этот момент в дверь позвонили.