— Ты смеешь предлагать мне сделку? — Глаза Кун Мэй сузились, но я видел, как в них мелькнул расчёт. Гордость боролась с прагматизмом. Остаться одной, без ресурсов, с клеймом изгнанницы, не лучший старт. — И что это за «некоторые вещи», которые ты собираешься оплатить?
— Информацию. Проводника. Возможно, транспорт, если это вообще возможно, — я с некоторым непониманием посмотрел на неё. Что, по её мнению, я должен был покупать за серебро, вина и проституток? Что вообще творится в голове у клановых? Надо бы сбить с неё немного спесь, показать, что я ей нужнее, чем она мне. — Но если не хочешь, не надо. Уговаривать тебя работать вместе я точно не буду.
Это было последней и решающей каплей, переполнившей её чашу. Всем своим видом выражая своё превосходство, дочь клана Кун согласилась поработать вместе. Я же мысленно пообещал себе, что это только на время, буквально день или два, неделя максимум, пока мы не определим где находимся и куда нам нужно идти.
Находиться с ней рядом дольше этого времени я не собирался. Кун Мэй была опасным и совершенно непредсказуемым фактором. В любой момент она могла сотворить что-то такое, из-за чего у меня возникнут проблемы. И не важно, что это будет, обвинение в нападении на благородную, выходка, которая будет стоить мне денег или что-то ещё. В любом случае я предпочту избежать всего этого.
В местное поселение мы, в итоге вошли вдвоём, Мэй чуть впереди, а я сразу за ней. Местные встретили нас не в пример более приветливо, чем то поселение, откуда мне, по итогу, пришлось бежать. Это был уже плюс-минус стандартный город приграничья, чем-то неуловимо похожий на Юэган, который я не раз видел за время своего ученичества в школе Стремительного Ястреба.
— Держись позади и помалкивай, — бросила Мэй через плечо, едва слышно, но с такой интонацией, будто я был мелким цыпленком под крылышком у могучей орлицы. Нестерпимо захотелось отвесить ей хорошего пинка, еле сдержался — Здесь правят железом и серебром, и лучше нам показать свою силу, чем растратить по пустякам всё богатство.
Я ей ничего не ответил, просто не было смысла. Во всей долине рек личная сила и богатство твоего клана или школы были решающими факторами. Так что в этом местное поселение ничем не отличалось от сотен других.
Замечание про богатство и вовсе вызвало смешанное чувство, что-то среднее между раздражением и сарказмом. Серебро было только у меня, Мэй имела при себе только то, что на ней надето, а рассуждает так, будто у неё целый сундук с серебром.
Если эта клановая девочка попробует говорить со мной, как с прислугой, то я тут же поставлю её на место. Да и руку в мой кошель запускать не позволю.
— Серебро моё, — отрезал я, подчёркивая каждое слово. — И решения о его трате — тоже. Ты здесь не главная, Мэй. Ты — попутчица. И ты сама настаиваешь на своём временном статусе.
Она замерла на месте, плечи напряглись. Медленно, будто с трудом сдерживая ярость, она обернулась. Её глаза, ещё недавно полные надменности, теперь пылали холодным огнём.
— Ты забываешь, с кем разговариваешь, деревенщина.
— Нет. Это ты забыла, — я парировал, не отводя взгляда. — Ты — изгой без гроша за душой и можешь полагаться только на свои силы. Я не слабее тебя и у меня есть ресурсы, чтобы выжить здесь. И между нами нет долгов. Это понятно?
Мы замерли в немом противостоянии посреди улицы. Несколько местных жителей, грубых и потрепанных жизнью на границе, с любопытством наблюдали за сценой. Слышать нас они вряд ли могли, так как мы говорили достаточно тихо, чтобы не привлекать внимание. Без усиленного духовной энергией слуха, расслышать нас было бы непросто даже стоя близко. Сделать же это на расстоянии было и вовсе невозможно.
Хватит с меня того, что я сообщил о серебре Мэй. Кричать об этом посреди улицы было последней глупостью.
К большому счастью она не стала со мной спорить или как-то доказывать своё главенство. Правда я почти уверен, что немалую роль в этом сыграл тот факт, что я один раз уже победил её в поединке. Почему-то мне кажется, что без демонстрации силы наше «сотрудничество» строилось бы совершенно по другому.
Если же забыть про эту небольшую конфронтацию, то остаток дня прошел более или менее приемлемо. В чём-то даже хорошо.
Мэй безошибочно нашла местного управляющего и тут же направилась к его дому. Его дом был не самым большим в поселении, но определенно самым опрятным. Мэй, не колеблясь, постучала костяшками пальцев по деревянному косяку — чётко, уверенно, как будто уже не раз стучалась в эту дверь.
Дверь открыл мужчина лет пятидесяти, с уставшими глазами и шрамом через губу. Он окинул нас беглым, но цепким взглядом, задержавшись на Мэй чуть дольше. Тяжело не узнать фасон одежды южный части долины рек, земель кланов.
— Здравствуйте, путники, — пускай он не знал нас, но разговор начал вежливо. — Чего вы ищите.
— Кров на ночь, — ответила Мэй, опуская руку. — И информацию. У нас есть чем заплатить.
Она не оглянулась на меня, не просила разрешения. Она просто констатировала факт, и в её тоне не было сомнений, что платить будем. Управляющий скривил губу в подобие улыбки, а мне очень захотелось пнуть эту дуру по заднице, так чтобы отпечаток сандалия на всю жизнь остался.
— Монетой?
— Можем и монетой, — отбрила его Мэй, — если предложение будет того стоить, и если тебе больше нечего попросить у двух бессмертных.
А вот это была правильный, и даже изяшный, поворот беседы. Двое духовных практиков были силой. Даже если мы чистые войны и ничего кроме войны не умеем, наши таланты и силы можно было приложить много куда, а вот нанять нас за монету, слишком дорого, чтобы даже всем поселением скидываться. Тут банально столько денег может не быть, в силу натурального обмена среди жителей.
Он пропустил нас внутрь, в тесное, но опрятное главное помещение дома. Пахло дымом от очага, варёной рыбой и сушёными травами. Управляющий больше не улыбался. Его взгляд стал собранным и оценивающим.
— Бессмертные, — произнёс он, обводя нас взглядом, после чего вспомнил, что стоило бы поклониться. — Простите, что не признал сразу, хотя стоило догадаться.
Смотрел он при этом на меня, хотя, вероятнее, на ларь за моей спиной. Слишком примечательная вещь, которую вряд ли взял бы с собой в путь обычный человек.
— Не надо тратить слова, — я ответил сухо, снимая ларь и ставя его на грубый настил пола. — Мы здесь не для того, чтобы собирать дань уважения. Нам нужна крыша над головой и ответы на вопросы.
Мэй покосилась на меня, недовольная, что я вмешался в разговор. Но устраивать сцену во время переговоров она не стала, что радует. Хоть какое-то обучение это девчонка прошла.
— Верно, — поддержала она, возвращая свой холодный взгляд управляющему. — И чем быстрее мы получим и то, и другое, тем меньше проблем возникнет у вашего поселения. Говорят, в этих краях стали пропадать люди. Нам нужны подробности.
А вот это было неожиданно, да настолько, что мы с местным управляющим в шоке уставились на Мэй. Но потом до меня дошло, что она пытается сказать. Как член секты она могла знать наверняка, что тут происходит. Но именно от члена секты меньше всего ожидаешь вопроса о преступлениях, совершенных сектантами. После такого вопроса нас очень не скоро заподозрят в связях с сектой выше по течению.
Будь мы людьми залетными, и такие вопросы могли быть опасными. В секту донесут как бы не завтра. Но мы уже оттуда сбежали, и все прекрасно знают, откуда и куда мы убежали.
Управляющий побледнел, будто увидел призрака. Его пальцы непроизвольно сжали край грубого деревянного стола.
— Кто… кто вам рассказал об этом? — голос его сорвался, потеряв всю прежнюю размеренность. Даже дурак понял бы, что он не просто знает о происходящем, а может и замешан во всем этом. По крайней мере я бы точно подумал, что он как-то связан с сектой.
Мэй лишь подняла подбородок. Агрессии по отношении к собеседнику ноль, зато самодовольства выше головы. Но не успел я подумать, что она та самая дура, которая ничего не заметила, как разговор продолжился.
— Тени имеют обыкновение ползти, даже если их пытаются заткнуть глотку землёй. Мы пришли с юга. До нас дошли слухи. Теперь твоя очередь. Говори. Кто? Когда? Как?
Она не повышала голос, но каждое слово падало, как отточенный клинок. Управляющий облизнул пересохшие губы, его взгляд метнулся ко мне, ища если не поддержки, то хотя бы понимания. Но я и сам был ошарашен. Наше «задание», о котором она так уверенно заявила, было для меня полной новостью.
— Три семьи, — выдавил он наконец, опускаясь на табурет. В его позе была такая безнадёжность, будто он признавался в чём-то постыдном. — За последнюю луну. Сперва рыбак. Потом двое детей с окраины. И… три дня назад… жена кузнеца. Уходят и не возвращаются. Ни следов, ни звука. Как сквозь землю проваливаются.
Он замолчал, уставившись в тёмный угол, где висели связки лука и чеснока.
— Старейшины говорят, что это духи леса гневаются. Что нужно принести жертвы, молиться и ждать. Но я… я видел кое-что. В ту ночь, когда пропала жена кузнеца.
Мэй наклонилась вперёд, и тень от её фигуры накрыла сидящего мужчину.
— Что именно ты видел?
— Свет в лесу. Не огонь, светит ровно, не дрожит, и пламя цвета странного, темно-синего.
Я почувствовал, как по спине пробежал холодок. Темно-синий, ровный свет. Это был не дух леса и не дикий зверь. Это был знак. Очень специфический знак.
— Где именно? — спросил я резко, перебивая их. Голос прозвучал грубее, чем я планировал.
Управляющий вздрогнул и отшатнулся, будто я уже занес над ним меч. Мэй снова бросила на меня взгляд, явно недовольная, что я снова влезаю в её допрос. Но сейчас было не до её амбиций.
— В лесу, — повторил мужик, не отрывая испуганного взгляда от меня. — За городом, на запад, совсем близко.
— Мы приплыли на корпусе лодки, — говорю быстро и все так же резко. — Вы купите её по хорошей цене, пока мы решим эту проблему. Это единственная цена, которую мы попросим. И ты её примешь. Плату заберем завтра с утра. Сейчас нам нужна еда и место для сна, перед ночной охотой.
— Конечно, господин, — он закивал, как камыш, терзаемый ветром. — Сейчас же распоряжусь. Лодка… да, лодка пригодится. И еду, и постель… всё будет.
Он бросился к двери, торопливый и растерянный, словно боясь, что мы передумаем. Дверь захлопнулась, оставив нас в тишине. Я повернулся к Мэй. Она стояла неподвижно, скрестив руки на груди, откровенно закипая от происходящего.
— Ты серьезно, лодка? — прошипела она змеёй. — Какого демона?
— Самого настоящего демона, — смотрю на неё с подозрением. — Ты знала, что за тварь тут обретается?
— Какое-то животное, нам сказали не волноваться о нем, так как оно пока маленькое, а потом на него найдутся охотники, — она все ещё была зла, но ответила.
— Зверь, да, и охотники найдутся. Очень уж Хули Цзин ценятся, что в живом виде, что в мертвом.
(Прим. ав.: как же я ржу с китайского языка. Хули Цзин — это прямой аналог Кицунэ. Духи-лисы, которые благодаря долгой жизни, медитации или магическим практикам приобрели сверхъестественные способности. Даже способность отрастить девять хвостов из задницы осталась)
— Хули Цзин? — её глаза расширились, и вся злость мгновенно испарилась, сменившись холодным, леденящим интересом. Она сделала шаг вперёд, склонившись ко мне. — Ты уверен? Лис-оборотень? Здесь?
— Ровный синий свет над землёй, пропажи людей без следа, — я не сводил с неё взгляда, задаваясь вопросом, чему она вообще училась. Хотя, учитывая сколько лет сумарно я проходил обучение. не мне упрекать девчонку. что могла начать свой путь дай боже год назад. — Хули Цзин может оборачиваться шаровой молнией для путешествий, проникновения в защищенные места и… чтобы разорвать слишком большую добычу на части. Если твои слова про дитёныша верны, то малыш устроил тут свои охотничьи угодья.
Она замерла, её пальцы непроизвольно сжались в кулаки. Я видел, как в её голове крутятся шестерёнки, обрабатывая только что услышанную информацию.
— Маленькое животное… — она пробормотала почти про себя, а затем её взгляд снова стал острым и ясным. — Они лгали нам.
— Добро пожаловать в еретические секты. Если ты искала приверженцев чести и честности, то тебе к последователям ортодоксальных школ.
Мэй на это ничего не ответила. Да и вряд ли хоть что-то можно было ответить. В любом случае мы просто расселись по разным углам комнаты, ожидая когда вернется управляющий и займется нашим размещением.
Очень надеюсь, что он додумается сначала дать нам еды, хотя бы какой-нибудь суп из вяленой рыбы.
Тишина повисла тягучая и неловкая. Я уставился на грубые половицы, пытаясь по крупицам собрать в голове всё, что знал о Хули Цзин. Ровный темно-синий свет… Это был плохой знак. Очень плохой. Я никогда не встречался раньше с демоническими лисицами в живую, но они были в перечне самый опасных тварей.
По словам Почтенного Наставника, молния, как и небесный огонь, всегда была золотистого света, цвет типичный для силы небес. От чего может быть темно-синий свет, я не знаю и это нужно будет узнать у Наставника.
Это была основная причина, по которой я попросил разместить нас на дневной сон.
У идущих по пути бессмертного нет проблем с тем, чтобы не спать пару суток. Но мне нужно было узнать все, что в принципе возможно знать о демонических лисицах. А также подготовиться к битве с детёнышем такого.
Очень может быть, что сейчас самое время подняться с третьего уровня Новичка (1) на пик ранга. Можно было бы даже в Ученики (2) выбиться, но в это верится очень слабо. С ума сойду, за тот десяток лет, что мне потребуется на подобное.
Тишина повисла тягучая и неловкая. Мэй поглядывала на меня, но разговор заводить не стала. Я же тоже к ней не лез, так как мне было о чем подумать, и о что спланировать.
Дверь скрипнула, нарушив молчание. В проёме возник запыхавшийся управляющий с подносом, на котором дымилась миска с ухой и лепёшками. Запах вяленой рыбы, чеснока и чего-то ещё, травяного, ударил в ноздри ещё сильнее.
Невольно в голове пронеслась мысль, каково избалованной девочке из клана будет есть грубую крестьянскую похлёбку? Мысль совершенно не уместная. Да и откуда мне знать, к какой еде они там в кланах привыкли, и к чему привыкла конкретно Мэй. Но на мгновение эта мысль меня позабавила.
— Господин, госпожа… — он робко поставил поднос на чистое место перед очагом. — Еда о которой вы просили. Место для ночлега так же в вашем распоряжении. Я уступлю вам свой дом. Спальня за той дверью.
Он указал рукой на дверной проём, действительно закрытый дверью, единственный из трех, таковых. Два оставшихся дверных проёма были просто занавешены кусками ткани.
— Благодарю, — кивнул я, не вставая. — Оставь.
Управляющий засуетился, поклонился и почти выбежал из дома, торопясь убраться с глаз долой.
Я подошёл к подносу. Запах был густой, наваристый. Рыбу было не сложно узнать, но было и что-то ещё. В похлебке угадывался чеснок, можно было разглядеть зеленый лук. Ради интереса беру одну из лепешек, чтобы разломить её и проверить разлом. Как я и думал, в тесто замешали рубленную полынь.
— Интересно, — пробормотал я.
Мэй подошла, с любопытством глядя на миску.
— Что интересно? Пахнет… специфически.
— Пахнет защитой, — я указал на миски с супом. — Все эти травы добавляются не только для вкуса, но и в качестве защиты от темных духов. Крестьяне часто используют чеснок и зеленый лук для этого. Бывало, что голод терпят, но если не уродится лук и чеснок, это был повод для паники и даже бунта. Интересно другое.
Протягиваю ей лепешку, которую разломал, показывая его нутро с зеленоватыми вкраплениями. Она с постной миной вытянула шею, чтобы рассмотреть, но в руки хлеб не взяла.
— Полынь, — говорю прежде, чем она успевает задать вопрос. — Сильная лекарственная трава, да и мистический символ известный. Проблема в том, что использовать её надо только под надзором целителя. В слишком больших порциях лекарство становится ядом. Буквально разлагая печень и мозг. Местные действительно в отчаянии, если просто жрут полынь вместе с хлебом.
Вообще, говоря правильно, они не просто её ели, а проводили своеобразный, дикий и инстинктивный, ритуал. Правда у этого ритуала был один большой вопрос, который Мэй тут же и задала:
— Это… работает?
— Против голодного духа или низшего демона? Возможно, вызовет лёгкое расстройство пищеварения у того, кто тебя сожрёт, — я усмехнулся без веселья. — Против Хули Цзин? Детёныша? Может, и сработает. Если съесть целый воз полыни и успеть умереть от интоксикации до того, как она до тебя доберётся. Это же не призрак, а живая тварь, пусть и обладающая магией. Ей твоя напитанная ядом печень может и за деликатес зайти. А может и просто есть не будет, увидев больной орган.
Она поморщилась.
— Что-то я не хочу ужинать.
— Полынь есть только в хлебе, и даже там он нам не навредит. Мы же не едим её каждый день, — только сказав это, я скосил взгляд на Мэй, вспомнив, что не имею ни малейшего понятия о режиме питания в еретической секте. — Ну… я, по крайней мере, не ел её уже долгое время.
— Я… вроде бы тоже, — Мэй собрав глаза в кучу, пытаясь то ли вспомнить, что она ела, то ли понять, ела ли она конкретно полынь.
— Полынь это горькая трава, — даю простую подсказку. — Не уверена, не ешь. Рыба безопасна.
Она действительно была не уверена, и от лепешки отказалась. Да и рыбный суп ела больше с голоду, чем с удовольствием. Мне же же все более чем понравилось. Для крестьян еда была просто шикарной, да даже для аскетичной Школы это было очень даже достойное кушанье.
— Ладно, — я отставил пустую миску, чувствуя, как сытость и тепло разливаются по телу, прогоняя остатки усталости. — Я буду спать здесь, спальня за тобой. Собираешься устраивать вахту или просто поспим?
— Не доверяешь местным?
— Я бы предпочел просто поспать, так как ночь будет тяжелой, — говорю почти правду. На самом деле я бы предпочёл чтобы она просто поспала, а я в это время смог бы отправиться в свой карманный мир. Без этого, мне придется просто изображать сон, пока она дежурит, а потому исчезнуть из этого мира во время своего «дежурства».
— Я подежурю первая, — твёрдо сказала Мэй, с некоторым вызовом глядя на меня. Видимо, мои сомнения в её бдительности или выносливости её задели. — Ты выглядишь так, будто готов рухнуть с ног. Одну стражу (два часа), потом разбужу.
Вот же упрямая… Но спорить было бы только хуже — вызвало бы лишние подозрения.
— Как скажешь, — пожал я плечами, делая вид, что уступаю. — Буду в спальне. Буди, если что-то… почувствуешь.
Она кивнула и устроилась у очага, скрестив ноги и закрыв глаза, принимая позу для медитации. Я прошёл в спальню, прикрыл за собой дверь и прислушался. Никаких подозрительных звуков не доносилось.
Спать я, естественно, не собирался. Обычный сон я могу разве что имитировать. Так как стоит мне только заснуть, я сразу же переношусь в мир своего сна, исчезая из мира реального, если верить тому странному путнику. По его словам он терял меня из области своего духовного восприятия.
Из этого уже возникает большой вопрос: почувствовали ли мои отлучки в Школе Стремительного Ястреба? В том что находящаяся в соседнем помещении Мэй сможет почувствовать мою отлучку я даже не сомневался. Так что, развалившись на постеле прямо в одежде, я принялся просто правильно дышать, тренируя свою духовную сущность.
Больше я делать все равно не мог, только концентрироваться на дыхании и ждать, пока клановой девчонке не надоест изображать из себя стража, или пока не пройдут заявленную стражу (два часа). Прошло, наверное, около часа. Я лежал неподвижно, следя за циркуляцией Чи по своим меридианам, когда сквозь ровный шум ветра и потрескивание углей в соседней комнате прокрался другой звук. Тихий, едва различимый голос.
Я замер, прекратив дыхание, и сосредоточился, пытаясь разобрать слова. Это был не голос Мэй, говорил кто другой. Слов было не разобрать, но я мог с точностью сказать, что говорило сразу несколько человек, тех, кто собрался над моей головой. И доносились голоса не из главной комнаты, а откуда-то снаружи, возможно, из-за стены спальни.
Бесшумно поднимаюсь с постели, чтобы прильнуть к стене, в которой было окно. День был ясным, так что даже не имея возможности посмотреть через окно, опасаясь показать себя, я мог видеть игру света и тени в них, когда кто-то подходил слишком близко к стене. Помимо этого я постарался влить как духовную силу в уши, чтобы лучше различить голоса.
Момент истины настал и я расслышал как две старухи болтали о том, как хорошо, что пришло два бессмертного, чтобы победить демона. От досады и ощущения собственной идиотии я чуть не сплюнул. С последними волнениями, похоже, окончательно с ума схожу. Уже заговоры и враги мерещатся.
Тут не поспать, тут выпить надо. Причем желательно настоять вино на каких-нибудь травах успокаивающих. Ещё и подогреть его слегка. Когда перемещусь в мир своего сна, обязательно попрошу кухарку сделать что-нибудь тако.
И задержусь ради наложницы. Это тоже поможет снять стресс.