• Boosty Shared
• НекроХРЫЧ

• T

• не опуская взгляда
• fan-fiction
• гарри поттер

Дафна проснулась первой. Слишком жарко. Ощутив на себе ставшую знакомой, но все еще неудобную тяжесть, девочка повернулась и сбросила одеяло, легким усилием воли нагоняя освежающий воздух. Невнятное недовольное мычание стало ответом: Трейси не любила холод.

Легкая улыбка тронула губы: подруга выглядела очень мило во сне. Выпутавшись из одеяла и конечностей, Гринграсс с наслаждением потянулась/ Оглянулась на Трейси. Та уже перебралась на ее половину и снова засопела.

Улыбка сошла с лица Дафны. Их дружба совершенно вышла из-под контроля. Произошло это не в тот момент, когда Гринграсс решила, что это — хорошая идея. Это случилось, когда Дафна позволила себя поцеловать. Потом было слишком много уступок, в которых следовало отказывать. Особенно в уступках самой себе.

Увы, Дафна упустила момент, а Трейси — нет. Подруга поступила по-слизерински: воспользовалась ситуацией и обратила в свою пользу, подогрела колебания, отравила сердце сомнениями, и маленькими уступками довела Гринграсс до… этого.

Честное слово, лучше бы соблазнила Грейнджер. Крутить гриффиндоркой можно было без труда, да и к кудрявой красотке Гринграсс испытывала вполне отчетливый интерес, восхищение и симпатию. Увы, репутация все испортила. Впервые Дафна прибегла к манипуляциям не ради безусловной пользы себе с игнорированием другого, но ради пользы другого. Уступила, не дожала, не желая травмировать еще больше — и лишилась последних крох доверия.

А ведь им жить вместе. Маловероятно, что Грейнджер стала бы наложницей или супругой Гарри, но совершенно очевидно, что волшебница такой силы будет приближена к нему по меньшей мере как советник. Дафне предстояла сложная и кропотливая задача возвращения доверия, но если бы Гермиона сорвалась после близости… последствия были бы хуже.

И все же, это было по-настоящему больно. Но в реакции Гермионы не было иных виновников, кроме самой Дафны.

Неприятное и знакомое чувство на грани восприятия. Словно зуд в подкорке. Чувство, словно что-то не так . И Дафна испытывала двойное раздражение: от того, что не могла объяснить природы этого ощущения… и от того, что позволила своим эмоциональным переживаниям отвлечь себя от окружающего.

Когда она в последний раз проигнорировала это чувство, Гарри… пропал. Да, гораздо более тревожащее, чем сейчас, но тем не менее…

Что-то изменилось.

Взгляд на недовольную возню под одеялом. Вздох. Может, это оно и есть? Изменение в ее жизни, осознанное и… неотвратимое?

Говорят, к хорошему привыкаешь быстро. Видимо, эти отношения чем-то хорошим не были. Это в первый раз Дафна испытала наслаждение, но больше от внутренней разрядки. Гринграсс очень хотела физической близости. С Гарри, но точно не с Девис. И в тот первый раз… ничего не случилось бы, не будь Дафна в таком эмоциональном раздрае. Ей действительно была необходима разовая разрядка. Слишком много тревог и забот накопилось. Слишком тяжелое давление подсознания.

Конечно, Трейси не халтурила и очень старалась, да и связь разумов позволяла испытывать Дафне ее ощущения вдобавок к своим собственным. Вот только то, что сработало один раз, почти не помогало в дальнейшем. Это все совсем не то .

Да уж. Собралась, значит, отточить навыки манипуляции через постель — и сама оказалась жертвой таких же манипуляций. Это происшествие стало хорошей, отрезвляющей пощечиной, напомнившая Дафне, что она далеко не самая-самая.

— Дафна… — нежный голос и теплые руки, коснувшиеся боков и тут же оказавшиеся под пижамой, незаметно и ловко накрывая грудь. — Почему ты встала? Сегодня выходной… нам некуда торопиться…

Гринграсс вздохнула. Пальцы приятно массировали грудь и пощипывали соски, губы чувственно и старательно прижались к шее, по телу прошла теплая волна.

Желания не было. Совсем. А еще было настолько тошно от всей ситуации, что Дафна не хотела терпеть снова:

— Я не хочу. Отпусти меня.

— А я хочу… — в голос прорезалось легкое нахальство. — М-м-м-м… ну же… чего тебе стоит?

Дафна выпустила сквозь кожу каплю маны. Трейси вскрикнула и отшатнулась, больно дернув левый сосок.

— Ты с ума сошла? — возмущенный крик. — Ты мне чуть губы не отморозила!

Хотела бы отморозить — отморозила бы. Так, слегка остудила пыл.

— Я же сказала, что не хочу, — едва сдержав раздражение, спокойно повторила Дафна.

— Да иди ты… — бросила Девис и метнулась в ванную.

Вздох. Может, подруга ей просто пользовалась? Вон как отреагировала на отказ. Было неожиданно больно. Даже немного совестно. Дафна-то не стеснялась пользоваться другими, и тут, совершенно неожиданно, оказалась на их месте.

Нет. Эти мысли — всего лишь плод манипуляций. Гринграсс сама так делала, не раз и не два. Вскоре Дафна получила подтверждение: все утро Девис старательно дулась и показательно не смотрела на нее. Это… раздражало. По-хорошему следовало сесть, поговорить и во всем разобраться, но куда там, если все ее попытки поговорить встречались фразами типа “Ты мне уже все сказала” и “Теперь я не хочу”.

Ладно. Пусть делает, что хочет.

Стоило покинуть комнату, как сразу стало не до Девис и ее попыток капать на мозги. Слизерин бурлил. Дафна сразу погрузилась в шепотки и пересуды и едва не сбилась с шага от удивления.

— Эй, Гринграсс — это правда? — тут же оказался рядом Паркинсон.

Брата и его дружков Дафна не чувствовала. Если бы это была неправда, кто-то, если не все трое, уже опровергали бы с пеной у рта. Значит, это — правда.

Девочка смерила Раймона ледяным взглядом. Столь фривольного обращения при куче народу она спускать не намерена.

— Я тебе не “эй, Гринграсс”, Паркинсон, — пустила холода в воздух Дафна.

— Извини-извини, — замахал руками брат Пэнси. — Так это правда?

В гостиной успел собраться буквально весь факультет. Из старшекурсников нет только брата, Уоррингтона и Монтегю.

— Не знаю, о чем ты.

— О том, что Бернард, Грэхэм и Кассиус сцепились с Грейнджер и ее колдой, — озвучил вслух Пьюси, выглядя более встревоженным. — Они правда в больничном крыле?

Дафна прислушалась к ощущениям. Нет. Точно не это вызывало ее беспокойство. Однако, ситуация по меньшей мере любопытная.

Кто мог быть с Грейнджер? Уизли однозначно там был. Типичный гриффиндорец: крикливый, драчливый, с полным отсутствием тормозов и гибкости, но хотя бы с редкими проблесками разума и, что удивительно, умением слушать умных людей. Но вдвоем против брата и его громил Грейнджер не пошла бы. Кто еще? Мог вписаться Бут, если ему здоровья хватало — рейвенкловец драк не боялся, да и к Бернарду имел счет.

Из тех, кто мог бы хоть что-то, на ум больше никто не приходил.

Не удивительно, что Слизерин потрясен. Эта тройка считалась лучшими бойцами факультета, и прочие, по-настоящему опасные люди вроде Уолкера или того же Паркинсона, не спешили менять общественное мнение.

— Я им не нянька, — ровно ответила Дафна.

Добавить легкое рассеивание внимания — и от нее нехотя отстали. И все же, ситуация складывалась любопытная. Брат наверняка пострадал — иначе уже хвастался бы победой. Но кто мог ранить его? Бернард сильный, хорошо тренированный боец.

Бессмысленно гадать. Нужно больше подробностей. И Дафна знала, где добыть нужные сведения.

Одна старшекурсница, подружка Монтгомери, ассистировала мадам Помфри. Если была настоящая драка, все участники наверняка загремели в больничное крыло. Остальное — дело техники.

К обеденному перерыву Дафна выяснила, что брат с дружками столкнулся с группой из Грейнджер, Уизли, Бута и, внезапно, Лавгуд. Результат… неоднозначный. Вроде бы слизеринцы победили, но победа была пиррова. Брата и его дружков оттуда уносили в бессознательном состоянии. Среди группы Грейнджер в больничное крыло попали все, но задержалась дольше часа только сама гриффиндорка. Вон она, смеется над чем-то, на вид невредимая — только измотанная (что вызвало облегчение). Уизли хохотал рядом, с половиной физиономии под пластырем и левой рукой на повязке.

Бут угрюмо ковырялся в тарелке, будучи чуть более скособоченным и более бледным, чем обычно. Лавгуд неподалеку выглядела совершенно как обычно.

— Поругались? — вдруг раздался голос Пэнси.

Гринграсс переместила взгляд от тарелки к лицу подруги. Глаза Паркинсон злорадно поблескивали. Ну-ка, что там под ее деревянными щитами… ага, радовалась, что Бернарду досталось. Неужели наивно думала, что теперь уже ее брат возглавит факультет? И правда. Печально, если до родной сестры так и не дошло, что Раймону это сто лет не надо.

— Ага, — равнодушный односложный ответ довольно часто сбивал настрой девчонки, любившей из каждого разговора через спор раздувать скандал и упражняться в остроте языка.

Про кого вообще она спрашивала? Ах, да, про Трейси. Вон, сидит, надулась, а стоило глянуть в ее сторону — тут же отвернулась.

Детский сад. Но выглядело даже мило.

Открылись окна, раздался шелест крыльев и уханье сов. Вот и почта. Дафна не стала отвлекаться от обеда, прекрасно зная, что никто ей… что?

Одна из сов отделилась от массы перьев, клювов и когтей. И величаво приземлилась на свободный край стола рядом. Большая полярная сова с умными глазами, уставилась прямо на Дафну, исключая призрачную возможность ошибки.

И вместе с совой на нее уставился весь факультет.

— Привет, Хедвиг, — Гринграсс свободной рукой провела по чуть встопорщенным перьям, не без труда унимая сердцебиение и дрожь в пальцах.

Личную сову Гарри — подарок Хагрида на день рождения — знали все. И очень немногие хотели бы ее видеть. На фоне слухов о гибели Поттера то ли во время прорыва, то ли в ходе лечения, Хедвиг и вовсе воспринималась как оживший мертвец. Не удивительно, что напряжение за столом ощущалось покалыванием в пальцах.

Это — оно? Источник ее беспокойства? Возможно…

Хедвиг протянула ей лапу с письмом. Дафна отвязала конверт без подписи и спрятала в карман, вызывая мисочку с водой и крольчатину с кровью. Сова тут же набросилась на лакомство, измотавшись за долгий перелет через всю Францию и половину Британии.

Конверт жег карман, внимание окружающих давило, но Гринграсс заставила себя держаться, как ни в чем не бывало. Увы, отвести взгляд или рассеять память ей было не под силу — не в этой ситуации.

Слишком много внимания сосредоточилось на конверте одновременно. Отреагируй она на сову вовремя и создай что-нибудь громкое и яркое — тогда да, шансы были. Но не после того, как Гринграсс сама едва справилась с потрясением и упустила драгоценные мгновения.

Гарри написал ей. Это будоражило, волновало и тревожило. Почему он это сделал? Каждую ночь он приходил к ней во снах, и это было куда надежнее писем.

Что-то здесь не так. Неужели кто-то сумел использовать Хедвиг? В таком случае тем более нельзя открывать конверт как попало.

В комнате у нее есть кое-что, способное помочь. Дафна без труда предусмотрела реакцию фанаток Гарри и предприняла меры еще до обнародования их отношений, причем парень тоже внес свою лепту, да и дедушка помог с безопасностью.

Чтобы отвлечься, слизеринка взяла в руки газету.

Зуд в подкорке исчез. Вот оно.

Первая страница. Знакомые обводы в темноте на фоне какого-то адского пейзажа. И кричащий заголовок: «НАПАДЕНИЕ НА ГРИНГРАСС-МЭНОР!»

Статья ни о чем. Куча воды, куча предположений, но все сводилось к первому абзацу. Ночью на Гринграсс-мэнор напали. Окрестности уничтожены, стационарный щит разрушен, особняк потерпел довольно значительный урон. Заявлений со стороны Аврората и лорда Гринграсса не было, но предположительно никто не пострадал.

Да. Если бы там произошло бойня — знали бы все, и в первую очередь знала бы Дафна. Как бы отвратительно это ни было, кровь не водица. Она связана со своими родичами… и с семьей Гринграсс.

— Дафна! Эй, Дафна, ты меня слышишь? — пробился к ушам крик Пэнси.

Подруга выглядела перепуганной.

— Да?

— Ты… все нормально?

Вместе с ней на Дафну уставилась вся школа.

— Дом моей семьи разрушен, — отчеканила Гринграсс. — Брат в больничном крыле. Как думаешь: я в порядке?

На самом деле плевать на дом. Волнение вызвано совсем иным. Не так уж и много тех, кто дерзнул бы на подобное, и Дафна предполагала, что это дело рук Гарри. В его случае следовало бы заявить о себе неделю назад, но тот момент как раз выпал на очередной изнурительный виток лечения.

Сосредоточиться на уроках было сложно. К счастью, сегодня был обычный цикл алхимии, без проверок, практических зачетов и ударов мочи в голову профессора Уоллеса.

Гостиная Слизерина напоминала растревоженный улей. До Дафны мало кому было дело — да, их удивило внезапное появление Хедвиг, в то время как Поттер официально считался пропавшим без вести (ага, с дюжиной некрологов во многих крупных изданиях Магической Европы), но у Слизерина были свои, куда более насущные проблемы.

В условиях, максимально приближенных к открытым столкновениям между факультетами, Слизерин потерял не просто троих сильных магов — был выбит костяк доминирующей группировки факультета.

Лично Дафну подобное мало волновало: она большая девочка и способна о себе позаботиться. По крайней мере, способна избегать неприятностей на уровне Хогвартса. Да и мрачная тень Искандера Уолкера за спиной обеспечивала свою долю безопасности. Даже любопытно: рискни брат перейти черту, сумел бы Уолкер с ним справиться? Бернард силен, но Искандера со всей группой два месяца тренировали наемники Поттера. Пожалуй, раз уж Грейнджер с Уизли, Бутом и Лавгуд справились — сумел бы.

Наконец, девочка оказалась в своей комнате. Трейси была здесь, только не дулась, а бросала виноватые взгляды. Ничего, она еще пару часов будет собираться с мыслями, а если соберется раньше — Дафна подогреет ее комплексы и сомнения. Хоть Гринграсс и обещала не трогать подруг, Девис первая нарушила уговор и начала играть в манипуляции.

А пока что первичный осмотр указывал, что конверт пуст и лишен магии. Вообще. Да, нахватался всякого фона, в основном от совы и Дафны, но в остальном совершенно не нес магии. Положив в круг анализа, Дафна выяснила, что послание скрыто в пространственном кармане, который… ну, надо же, зафиксирован не в полости конверта, а в печати. И вскрыть печать нужно было совершенно определенным образом, который Дафна хорошо знала. А кроме нее знал только Гарри.

Печать семьи Поттер. Но только герб. Фона не было и быть не могло: фамильный перстень был уничтожен Азазелем, о чем Гарри вскользь упоминал. Будь печать привычно заряжена — Дафна уничтожила бы послание.

И все же, это не исчерпывающий факт. Память можно считать, можно подделать, можно зафиксировать восприятие не на реальных данных, а на ментальном отклике. Дафна понимала, как такое сделать, хоть ей и не хватало навыков.

Проверка продолжилась, и в самом конце печать внезапно треснула, и конверт тут же окрасился фоном.

Дафна немедленно отошла от стола и жестом остановила вскочившую Трейси. Она не вскрывала печать и ничего для этого не делала! Или… или еще одной последовательностью была ее проверка? Но откуда отправителю было знать, как именно она сейчас проверяла почту? А, может, в печати просто стоял таймер на проверку? Идея, кстати, понятна: раз начали проверять, свидетелей нет, можно и вскрыть.

А если нет? Гарри не задавал таких вопросов. Трейси не могла ее сдать. У нее просто не хватило бы восприятия на подобное, а Дафна постоянно проверяла комнату на всякие сюрпризы, в том числе и шпионящие.

Тем временем конверт раскрылся, перетекая в письмо. Короткое послание, написанное женским почерком. Послание, отправленное совой Гарри. Послание только для ее глаз (в разуме Трейси отражался только пустой конверт). Дафна сжала пальцы в кулак, ощутив в животе холодный слизкий ком, и пробежала глазами по строчкам.

Виктория де Ла Кур. Та самая вейла в довольно осторожных выражениях писала Дафне о том, что присутствие Гринграсс необходимо Гарри, намекая на психоэмоциональный раздрай. И только об этом. В конце письма — просьба прислать ответ Хедвиг.

Любопытная моська Трейси маячила все ближе и ближе. Во избежание случайностей слизеринка сожгла письмо, уничтожила пепел и задумалась.

Что бы это могло значить? Едва узнав хоть что-то путное о Гарри, Дафна немедленно подключила дедушку и навела справки.

Виктория де Ла Кур — вейла огромной силы, одна из самых сильных в мире. Ее очарование способно сломить буквально любого в считанные минуты. Причем относилось это к каждому сколько-то разумному существу, способному испытывать влечение, вне зависимости от расы, пола и сексуальных наклонностей.

Как целитель Виктория считалась лучшей в корсиканской общине, и одной из лучших в Европе по вопросам астральных травм и ментальных расстройств.

Дедом эта вейла обозначена так: “Существенная угроза, контакт только при острой необходимости и только в условиях прикрытия”.

Дафна недоумевала: зачем она могла понадобиться Гарри? Что она могла сделать такого, на что не способна Виктория де Ла Кур?

Стало дурно — и к плечам прикоснулись ладони. Робко. Бережно. С немым вопросом: можно?

Гринграсс кивнула. Тонкие пальцы начали аккуратно разминать плечи, понемногу поднимаясь вверх, к надплечьям — и не двигаясь к шее, прикосновения к которой обычно отдавались щекоткой.

— Дафна… все в порядке? С ним что-то случилось?

Последнее было произнесено с надеждой, уколовшей страхом. Гринграсс напряглась — и руки прекратили движение.

— Прости… — робкий полушепот. — Я… я вела себя как эгоистка… я и есть эгоистка…

Дафна не могла злиться на Трейси. И обижаться тоже не могла. В конце концов, именно Девис была рядом, когда Гринграсс было по-настоящему плохо. Даже тогда, когда Дафна не могла осознавать своих проблем.

— Я люблю тебя, — прозвучало признание, откровенно выбившее Дафну из колеи тем, как искренне и с какой верой было сказано.

Такого Гринграсс не ожидала. Даже не думала о чувствах со стороны Трейси, более глубоких, чем подростковая похоть, азарт от запретной формы отношений и естественную жажду безопасности.

— Уже давно… — голос Трейси окончательно превратился в шепот, пальцы дрожали. — Но… поняла это, когда ты… когда ты и Поттер…

Начали встречаться. Так вот почему Девис была словно в воду опущенная. А Дафна связывала это с вызверившимся на весь курс деканом, которого Гарри виртуозно довел до белого каления.

— Тогда я поняла, что мои чувства… это не просто дружеская привязанность…

Дафна кивнула, прикоснувшись к ладони Трейси:

— Почему ты не сказала?

Глаза подруги были полны слез, а улыбка вышла жалкой.

— А если бы сказала — разве что-то изменилось бы? Разве ты… я же видела, как ты была счастлива. Ты бы… не бросила его.

Разумеется, не бросила бы. Всего лишь вылечила бы болезнь на ранней стадии. Справиться с детской влюбленностью Дафна могла. Потребовалось бы несколько сеансов, чтобы максимально обезопасить процесс, но в целом ничего сложного.

Теперь поздно. Влюбленность с мощным импринтингом в виде сексуального контакта с объектом обожания уже сложнее. Прямо скажем, гораздо сложнее. Если бы Трейси не испытала оргазма, то есть не получила мощного положительного подкрепления — еще можно было бы пытаться. А так — мало того, что испытала, так еще и Дафна по недальновидности поставила эксперимент и частично объединила их чувства, из-за чего удовольствие Девис получала и за себя, и за нее.

Чувства такой силы могли служить ментальным щитом против прямого вторжения — как такое изгнать, не нанеся непоправимого ущерба? Человеческий разум — штука с одной стороны пластичная, а с другой склонная к возвращению в обратное состояние. Всякие истории о ментальных закладках и прочих программах подчинения (исключительно ментальных программах, что важно), изменении памяти и личности — не более чем сказки. Впрочем, развеивать эти мифы Дафна не собиралась.

У Гринграсс оставался один вариант, чтобы избавить Трейси от этой болезни: перенести фокус внимания на другой объект. И это — та самая игра вдолгую с интригами, игрой на эмоциях и минимальной ментальной коррекцией. Результаты лучше, проблем с законом меньше, и в случае неудачи нет рисков получить откатом по мозгам.

И с продолжением близости с медленным, постепенным снижением накала эмоций. Резкий отказ вызовет негативную реакцию и в лучшем случае еще больше закрепит привязку чувством недосягаемости. В худшем… о худшем даже думать не хотелось. Не по отношению к одной из немногих по-настоящему близких людей.

— Я понимаю… — всхлип. — Где я — и где он. Полукровка, слабачка без гроша за душой — и Поттер… если бы ты его не любила, я бы… я бы на что-то надеялась… а так… я обрадовалась, когда Дамблдор сказал о нем… я мечтала о таком шансе… я даже думала о том, чтобы самой… но понимала, какая это глупая затея…

Самым мерзким во всем этом было то, что Дафне придется подложить Трейси под какого-нибудь парня. Но, проклятье — под кого? Где найти не просто достаточно умелого любовника, чтобы перебить лесбийскую привязанность — высокоморального и терпеливого индивида, который будет готов много работать ради Девис?

Подросток с гормональной бурей и терпение — вещи несовместимые. Нужен кто-то более взрослый, порядочный, с сильной волей. Дафна знала только одного такого. И делиться Гарри она не собиралась даже ради Трейси.

Не потому, что жадная. Хотя, и поэтому тоже. Потому, что так будет только хуже. Все рано или поздно придет к тому, что Девис будет испытывать чувства к ним обоим и не сможет жить своей жизнью.

Дафна не желала для подруги судьбы всего лишь очередной наложницы.

Собравшись с мыслями, Гринграсс взяла дрожащие ладони, все еще стискивавшие ее надплечья, и плавно переместила вперед… и ниже. Теплые мурашки побежали по телу от прикосновения к ключицам.

— Трейси… — Гринграсс немного запрокинула голову. — Ты мне веришь?

Всхлип. Кивок.

— Тогда поцелуй меня…

Поцелуй со вкусом слез. Настойчивый, отчаянный, кричащий о боли и страхах. Не самый приятный опыт, но ради подруги Дафна позволила себе увлечься и мягко перехватила инициативу.

По-хорошему, конечно, стоило ограничиться поцелуями и ласками в границах, но Гринграсс зашла дальше. Им обеим это нужно , и Дафна не могла с уверенностью сказать, кому в больше: ей или Трейси. В конце концов, секс — отличный способ сбросить накопившееся и прочистить мозги.

Раз уж Гарри там развлекался с вейлой, наладив отношения — чем она хуже?

Процесс неожиданно затянулся. И Трейси оказалась ненасытной, и Дафна, наверное, впервые испытала осознанную потребность. Закончилось все уже глубокой ночью, после затянувшегося совместного приема ванны, когда Трейси размякла настолько, что едва не ушла под воду. Как же забавно она отплевывалась, еще и смотрела с такой детской обидой, что Дафна не выдержала и рассмеялась.

Оставив подругу в кровати, Дафна на подгибающихся ногах дошла до стола. Садиться не стала — знала, что потом не встанет. Желтые глаза Хедвиг смотрели со смесью нетерпения и недовольства, то и дело стреляя в сторону Девис.

— Он поймет… — пробормотала Гринграсс, внезапно смутившись присутствия совы, и набросала на листке пергамента два слова: “Я согласна”. — Отнеси… вейле.

Клевок за палец оказался неожиданно болезненным.

— Ай! За что? — Дафна одернула руку, усилием воли заживляя довольно глубокую ранку, но капля крови все равно упала на пергамент.

Сова недовольно ухнула и беззвучно взмахнула крыльями. Форточка перед ней распахнулась, немедленно заставив вспомнить, что за окном, вообще-то, воды Черного Озера… но для совы Гарри Поттера это не было проблемой. Как и барьер на окнах.

Проникла же она как-то в закрытое изолированное помещение? Еще и клевалась, вредина… за дело, но что-то Дафна сомневалась, что Гарри досталось от совы за секс с вейлой. Или досталось?

Впрочем, плюс был — ноги немного окрепли, и до зеркала Дафна дошла почти ровно, с наслаждением вытягивая ноги. Как бы сложно ни было, ей нужно заплестись.

Дверь распахнулась. Вот уж кого она не ждала увидеть. И совершенно точно не желала видеть когда бы то ни было.

— Ты слышала новости? — с порога начал Бернард, едва закрыв за собой дверь.

Дафна бросила взгляд на его отражение, не прекращая расчесывать свои роскошные бледно-золотые волосы.

Слишком много косметических чар. Поверхностное дыхание и суженные зрачки. Тщательная маскировка. Немного деревянные движения. Чем это он закинулся помимо анестетиков — аскатом?

— О чем ты, брат?

— Поттер атаковал наш дом, — наследник дома Гринграсс ухмыльнулся.

Определенно, брат под наркотиками. И даже так ему довольно-таки больно. Крепко же его отделала Грейнджер…

— И, знаешь, что? Этот придурок притащил свой штандарт, нанес несколько ударов и убрался ни с чем!

Дафна вздохнула и отложила расческу, вставая с пуфика.

Бежал из больничного крыла. Не придумал ничего лучше, чем залиться по брови анальгетиками и замаскироваться так, что буквально каждому кричал о том, насколько не в порядке. Еще и нарушил ключевое правило дилера: не пробовать свой товар.

И при этом еще набрался наглости так говорить о Гарри.

Девушка не сомневалась в нем. С того момента, как брат укрепил свою власть, Бернард вел себя высокомерно и заносчиво там, где этого не следовало делать. Какое-то время его терпели, но сейчас брату нанесен двойной удар: Гарри окончательно превратил в руины мощь и репутацию семьи Гринграсс, а Гермиона разрушила миф о непобедимости Бернарда.

Конечно, трудно ожидать многого от обдолбанного идиота, но раз уж ты назвался лидером — будь добр соответствовать. Или придется уступить дорогу более компетентным, которые уже подняли головы.

Мешать им девушка не собиралась, но сделать кое-что для своего удовольствия не против.

— Поттер обломал зубы, не сумев сладить с защитой нашего дома, — самодовольство из него так и перло.

— Придурок здесь только ты, — произнесла девушка.

Ухмылка сошла с лица брата, оставив после себя гнев и раздражение.

— Следи за языком, — бросил Бернард. — Поттер обломал зубы, не сумев сладить с защитой нашего дома.

Девушка не сомневалась в нем. С того момента, как брат укрепил свою власть, Бернард вел себя высокомерно и заносчиво там, где этого не следовало делать. Какое-то время его терпели, но сейчас брату нанесен двойной удар: Гарри окончательно превратил в руины мощь и репутацию семьи Гринграсс, а Гермиона разрушила миф о непобедимости Бернарда.

Конечно, трудно ожидать многого от обдолбанного идиота, но раз уж ты назвался лидером — будь добр соответствовать. Или придется уступить дорогу более компетентным, которые уже подняли головы.

Мешать им девушка не собиралась, но сделать кое-что для своего удовольствия не против.

— Правда? — Дафна смерила его холодным взглядом. — Давай разберемся, брат. Поттер пришел к порогу нашего дома посреди ночи, а после его ухода наш замок стоял не на берегу, а на дне кратера, заполненного кипящей лавой. Долина выжжена, ландшафт изменился, накопители разряжены, а те охранники, кто мог двигаться после лавового дождя, уволились с формулировкой «с нас довольно». Если кто-то и обломал зубы этой ночью — это мы.

— Мы? — тихо переспросил Бернард с угрозой в голосе.

Дафна догадывалась, что очень его разозлила, но даже она не ожидала хлесткого сильного удара по лицу, бросившего ее на пол. В ушах зазвенело, лицо горело, но удивление и обида были сильнее боли.

— Ты все еще думаешь, что есть «мы»? — голос брата становился громче с каждым словом. — Не заносись, ты, бастард! Ты живешь под крышей нашей семьи и носишь имя лишь до тех пор, пока полезна нам!

Голова слегка кружилась, но девушка быстро подавила последствия удара и встала.

— Ты меня не слышишь, брат. Поттер показал…

— Заткнись! — новый удар был не слабее, но Дафна была готова и устояла, хотя рот и наполнился привкусом крови. — Я не давал тебе слово.

Дафна снова посмотрела на него, чувствуя странную пустоту в груди. Словно порвалась какая-то тонкая, но значимая нить, связывавшая ее с семьей.

Но это не важно. Кровные родичи могут катиться в Ад. Ей уже давно было очевидно, что будущее возможно только рядом с Гарри.

И все же, оказывается, в сердце теплилась надежда.

— Ты еще смеешь смотреть на меня? — разъярился Бернард и снова занес руку.

Дафна не сопротивлялась.

Удар был такой силы, что она упала на пол, едва не потеряв сознание.

— Дафна! — сквозь звон в ушах пробился панический крик Трейси. — Отойди от нее!

Нет… Трейси… не надо…

Вспышка оглушающего. Слабый звук падения.

— Твоя маленькая пиздолизка забыла свое место, — раздался голос Бернарда Гринграсса. — Как и ты. Запомни раз и навсегда: твое место у моих ног. Я был слишком снисходителен к отродью вроде тебя, но больше не совершу этой ошибки.

— Это… не отменяет того факта… что Поттер показал…

Брат направив палочку ей в лицо — и Дафна замолчала.

— Заткни свой рот, пока я не убил тебя прямо здесь. И не попадайся мне на глаза, слышишь?

Сказав это, он ушел, громко хлопнув дверью. Дафна с трудом поднялась, подходя к Трейси. С души свалилась гора: девочка просто оглушена.

Бернард Гринграсс. Для дела и по отношению к себе Дафна могла стерпеть побои. Забыть не забудет и отомстит, но стерпеть способна. Однако и у нее есть грань, которую нельзя переступать никому. Даже Гарри.

Зря этот ублюдок тронул Трейси.

Дафна провела ладонью по щеке подруги, превращая забытье в сон. Пусть произошедшее тоже кажется Трейси сном. Так будет лучше.