Утро в Выручай-комнате было тихим и безмятежным. Магия этого места, казалось, отгородила их не только от любопытных глаз всего Хогвартса, но и от самой суеты мира. Гарри и Дафна сидели за элегантным столиком из темного дерева, который появился по их желанию, и завтракали. Домовики, почувствовав волю могущественного волшебника, с радостью доставили им все, что они пожелали, минуя кухни Большого зала.
Гарри с ленивой усмешкой просматривал свежий выпуск «Ежедневного пророка». То, что он там видел, вызывало у него приступы плохо скрываемого веселья.
— Послушай-ка это, моя ледяная королева, — сказал он, не отрывая глаз от газеты. — «Новый Мерлин или реинкарнация Гриффиндора? Вчера вечером студент четвертого курса Гарри Поттер явил магическому миру чудо, невиданное со времен Основателей. Его выступление у Кубка Огня, наполненное сложнейшими иллюзиями, ментальной магией и невиданной харизмой, заставило замолчать скептиков и повергло в трепет даже самых искушенных магов. Источники в Министерстве сообщают, что аура, исходившая от юного Поттера, была сравнима по мощи с аурой самого Директора Дамблдора в его лучшие годы».
Он перевернул страницу.
— А вот мой любимый перл от нашей дорогой Риты Скитер. «Кто же он, этот загадочный новый Гарри Поттер? Мальчик-Который-Выжил превратился в Мужчину-Который-Побеждает. Его танец с прекрасной наследницей древнего рода Гринграсс был не просто танцем, а метафорой новой эры для всей магической Британии — союза смелости и амбиций, льва и змеи. Неужели мы стоим на пороге возрождения истинной магии, свободной от предрассудков и старых догм?» Он отложил газету и рассмеялся.
— Забавно. Всего пару месяцев назад эта же самая Рита писала, что я «запутавшийся, психически нестабильный подросток, жаждущий внимания», и все потому, что я отказался дать ей эксклюзивное интервью о своих шрамах.
— Толпа переменчива, — пожала плечами Дафна, изящно отпивая апельсиновый сок из бокала. — Особенно в нашей маленькой, закрытой коммуне. Английские волшебники так долго варились в собственном соку, что любое яркое событие для них — магия вселенского масштаба. Они падки на красивые шоу и сильных лидеров. Ты вчера дал им и то, и другое.
— И это только начало, — хищно улыбнулся Гарри. — Только начало.
После завтрака он покинул их убежище. Ему нужно было расставить на доске следующие фигуры. Он прогуливался по замку, и студенты расступались перед ним, как вода перед носом корабля. Они смотрели на него со смесью страха, восхищения и любопытства. Он больше не был «своим парнем» Гарри. Он был явлением.
Он заметил Седрика Диггори у входа в теплицы. Тот смеялся, о чем-то болтая со своими друзьями-пуффендуйцами.
— Диггори! — окликнул его Гарри.
Седрик обернулся, и улыбка медленно сползла с его лица при виде Поттера.
— Поттер. Что-то хотел?
— Да. Библиотека. После ужина. Не опаздывай.
Он не спрашивал. Он констатировал факт. И в его голосе была такая уверенность, что Седрик, чемпион Хогвартса и один из самых популярных парней в школе, лишь растерянно кивнул.
— Хорошо.
Гарри хмыкнул и пошел дальше. Он чувствовал за спиной удивленные взгляды друзей Седрика. Следующими были Крам и Флёр. Им он отправил короткие записки с помощью простейшего заклинания, заставив их появиться прямо в их сумках. «Библиотека. После ужина. Речь пойдет о вашей жизни». Кратко и интригующе.
Он шел по коридору, и на его губах играла довольная, хищная улыбка. Студенты, видевшие ее, невольно ускоряли шаг. Они не привыкли видеть Поттера улыбающимся. А эта его новая улыбка… от нее по спине пробегали мурашки. Она не была доброй. Она была улыбкой человека, который знает какую-то очень неприятную для всех остальных шутку.
«Сделал гадость — на сердце радость», — пронеслось в его голове. О, да. Он собирался сделать большую, красивую гадость для организаторов этого цирка. И радость от предвкушения была почти осязаемой.
* * *
Вечером, в условленное время, они собрались в дальнем, пыльном секторе библиотеки. За столом сидели трое чемпионов, выглядевшие напряженными и настороженными. Гарри вошел последним, с той же ленивой, уверенной походкой.
— Рад, что все пришли, — сказал он, садясь во главе стола. — Для начала, уладим финансовые вопросы.
Он посмотрел на Крама и Седрика.
— Пари есть пари. Яйцо было золотым. С вас по десять галлеонов.
Седрик с печальной улыбкой достал из кармана мешочек и отсчитал монеты. Крам молча, с каменным лицом, сделал то же самое. Гарри сгреб монеты в свой карман.
— Легкие деньги, — хмыкнул он.
— Ты собрал нас здесь, чтобы забрать свой выигрыш, Поттер? — с легким раздражением спросила Флёр.
— Нет, мадемуазель Делакур, — его взгляд стал серьезным. — Я собрал вас, чтобы спросить. Ну как, разобрались с яйцом?
Трое чемпионов синхронно скривились, словно им под нос сунули что-то протухшее. Воспоминания о душераздирающем, оглушительном визге, который издавал артефакт, были еще свежи.
Гарри громко рассмеялся.
— Судя по вашим лицам, вы уже в полной мере насладились этой дивной игрушкой, — он хлопнул ладонью по столу.
— Почему тебе так весело? — не выдержал Седрик. — Этот визг невозможно слушать! В нем нет никакого смысла!
— О, смысл есть, — скучающим тоном ответил Гарри. — Я уже разгадал эту загадку. И, честно говоря, мне хочется найти того гения, который придумал этот этап, и очень медленно и с удовольствием пожать ему шею. До характерного хруста шейных позвонков. А потом, возможно, вырвать его все еще бьющееся сердце и показать ему.
Крам удивленно выгнул бровь. Флёр посмотрела на него с плохо скрываемым ужасом.
— Но… это же просто игра, — пролепетала она. — Зачем такая жестокость?
— Жестокость? — переспросил Гарри, и в его голосе зазвенел лед. — Жестокость — это то, что они собираются сделать с нами. Но вы, похоже, этого еще не поняли. Хорошо, я вам помогу. Седрик, ты говоришь, что это бессвязный крик. А ты пробовал слушать его в других средах?
— В каких еще средах? — не понял Крам.
— О, Мерлин, дайте мне терпения, — Гарри потер переносицу. — Воздух, земля, огонь, вода. Основные среды. Вы пробовали слушать его, например… под водой?
На лицах чемпионов отразилось медленное осознание. Такая простая мысль, которая никому из них не пришла в голову.
— Чтобы вы не мучились, я вам продемонстрирую.
Он лениво махнул рукой. Никакой палочки, никакого заклинания. Перед ними, прямо над центром стола, из воздуха сконденсировался идеально ровный, парящий шар воды, размером с большой котел. Вода в нем не колыхалась, удерживаемая невидимыми магическими полями.
Затем он сунул руку во внутренний карман своего пальто и вытащил оттуда золотое яйцо.
— Как?.. — только и смог вымолвить Седрик, глядя на яйцо. — Оно же должно быть у тебя в комнате!
— Незримое расширение, Диггори, — пожал плечами Гарри. — Очень удобная штука. Рекомендую.
Крам лишь хмыкнул, с уважением глядя на демонстрацию силы.
— Итак, господа и дама, — скомандовал Гарри. — Прошу. Уши в воду.
С некоторым сомнением, трое чемпионом наклонились над столом и погрузили головы в водяную сферу ровно настолько, чтобы уши оказались под водой. Гарри, оставшись снаружи, щелкнул защелкой на яйце.
Вместо оглушительного визга из яйца полилась красивая, немного жуткая песня на русалочьем языке.
Когда песня закончилась, чемпионы вынырнули, отряхиваясь. Их лица были задумчивыми.
— Я все понял! — воскликнул Седрик. — «Ищи, где наши голоса поют, над сушей не услышать наших песен». Они что-то у нас украдут! И у нас будет час, чтобы вернуть это из озера, от русалок! Иначе оно будет потеряно навсегда!
— Верно, — кивнул Крам.
— Почти, — усмехнулся Гарри.
— Что значит «почти»? — нахмурилась Флёр.
— Они украдут не «что-то». Они украдут «кого-то», — будничным тоном поправил он.
Трое чемпионов замерли, и их лица побледнели.
— Что?.. — переспросил Седрик. — Но… это же…
— Это же логично, — откинулся на спинку стула Гарри. — «Мы взяли то, что тебе всего дороже». Что может быть дороже для человека, чем другой человек? Организаторы не идиоты. Они все согласовали. Все этапы, все риски. Они не могли не понимать, что мы расшифруем эту подсказку. Это часть их плана. Заставить нас волноваться не за себя, а за кого-то другого.
— Но кого они могут забрать? — прошептала Флёр.
— А для чего, по-вашему, устраивают Святочный бал? — спросил Гарри, и его улыбка стала еще шире.
И тут до них дошло. Окончательно и бесповоротно.
— Партнера по танцам, — глухо сказал Крам.
— Именно, — подтвердил Гарри. — Кого может быть дороже для юного чемпиона, чем его прекрасная дама сердца, с которой он только что кружился в вальсе? Ну, или на крайний случай, любимый младший брат или сестра. Они заберут самого дорогого для нас человека и опустят его на дно озера. И у нас будет час, чтобы его спасти.
Он обвел их взглядом. Шок, ужас, гнев. Вот те эмоции, которые он хотел видеть.
— Я довел до вашего сведения всю глубину и широту моей ненависти к организаторам этого турнира, — сказал он, поднимаясь. — Я дал вам информацию. Как вы ей воспользуетесь — ваше дело. Можете готовиться. Можете паниковать. Можете подать официальный протест, который никто не примет. Выбор за вами.
Он развернулся и пошел к выходу из библиотеки, оставив их троих в тишине, переваривать новую, чудовищную реальность.
На его губах снова играла довольная улыбка, и он тихо насвистывал веселый, незатейливый мотивчик.
«Сделал гадость — на сердце радость». Определенно.