Фиск несколько секунд внимательно всматривался в меня, словно взвешивая каждую черту моего размытого лица, каждое движение. В его глазах мелькали тени расчёта — хитрый ум короля преступного мира работал на полных оборотах, просчитывая варианты, риски и возможные выгоды. Наконец, придя к какому-то внутреннему решению, он глубоко вздохнул, откинулся на спинку дивана и заговорил низким, рокочущим голосом, в котором сквозила смесь уважения и осторожности.
— Давно у меня не было такого, чтобы кто-то прижимал меня к стенке вот так, без церемоний, — произнёс он, усмехаясь уголком рта. — Ты интересный незнакомец. Но позволь мне снова спросить: может, хоть представишься? А то как-то не по-людски вести беседу — сидим здесь, пьём вино, а я даже не знаю, с кем имею дело. Имя, маска, что угодно — давай добавим немного цивилизованности в этот хаос.
Я хмыкнул про себя: снова он уходит от темы, мастерски уклоняясь, как опытный боксёр от удара. Но ладно, решил я, подыграю — иногда небольшая уступка помогает размотать клубок. — Называй меня Титан, этого достаточно на данный момент. А заодно скажи своим людям за стенкой, чтобы не мешали нам. Они опоздали на основное веселье, а теперь стоят там, громко и растерянно дыша, как стадо перепуганных овец. Не профессионалы они у тебя, Фиск, — не смогли даже вовремя помочь боссу в беде. Жаль, такое влияние, а охрана подводит.
— Титан, значит! — отозвался он, ехидно улыбаясь и полностью игнорируя мои слова об охране, словно они были всего лишь мелочью. — В мифологии титаны — могущественные существа, от которых пошли сами боги. Гордые, бесстрашные, встречающие врагов лицом к лицу, без уловок и теней. Не очень подходит тебе. Но скажи, Титан, ты из тех, кто предпочитает прямой бой, тогда эта маска для чего?
— Ну, я скромный титан, — ответил я с лёгкой иронией, потягивая вино. — Не люблю излишнюю известность, предпочитаю оставаться в тени, анонимным. А то как узнают о тебе по-настоящему, фанаты замучают — автографы, фото, бесконечные просьбы. Но слушай, тебе совсем не жалко своих людей? Если они всё же решатся и ворвутся сюда сейчас, я расстроюсь, и твои болванчики надолго окажутся в больнице. Может, переломы, сотрясения — ничего приятного. Давай обойдёмся без лишней драмы.
— Думаю, ты прав, это будет лишним, — согласился Фиск, кивая с лёгкой досадой. — Эй, в коридоре! — заорал он вдруг, повышая голос так, что эхо отдалось по комнате. — Джон, уводи своих оболтусов отсюда! Вы и так всё уже просрали, но об этом поговорим потом. А сейчас не мешайте диалогу — даже я слышу ваше громкое дыхание. Убирайтесь!
— Точно, босс? Вы уверены? — раздался неуверенный голос с той стороны двери, полный сомнений и лёгкой паники.
— Да, твою мать! — рявкнул Фиск, его лицо на миг исказилось от раздражения. — Сваливайте нахер отсюда, идите что-то пожрите на кухне или еще чем займитесь. Не стесняйте нашего гостя, сучьи дети. Я сам разберусь в этой ситуации — не впервой.
Я всё это время сидел спокойно, аккуратно потягивая вино — оно было действительно неплохим, с богатым букетом спелых ягод, дуба и лёгкой кислинкой. Взглянув на этикетку, я с удивлением узнал марку: это было вино с виноградников моей семьи, выдержки семидесятого года — редкий экземпляр, полный истории и вкуса, который напомнил мне о далёких, беззаботных днях. Команда поддержки за дверью тихо посовещалась — я слышал их нервные шёпоты и шарканье ног благодаря своему сверхслуху, — а потом они не спеша покинули коридор, то и дело оглядываясь на закрытую дверь, словно ожидая подвоха.
— Ну вот, теперь мы наконец-то одни, подружились и можем поговорить по душам, без посторонних ушей, — заметил я с лёгкой усмешкой, ставя бокал на столик. — Что ж, может, уже пора ответить на мои вопросы? Ночь не вечная, а мое терпение — тем более.
— Да, ты прав, пора, — ухмыльнулся Фиск, откидываясь удобнее. — Убеждать ты умеешь, ничего не скажешь. Прямо мастер убеждения.
— Ну да, против лома нет приёма, — пожал я плечами, намекая на нашу недавнюю стычку. — Иногда сила — лучший аргумент.
— Ладно, начну с самого начала, чтобы всё было ясно, — начал Фиск, его голос стал более повествовательным, словно он рассказывал захватывающую историю. — Где-то год назад в одно из моих подпольных казино — ну, знаешь, тех, где собираются те, кто любит рисковать по-крупному, вдали от любопытных глаз, — заявился интересный тип. Представительный мужчина, одет в дорогой костюм, манеры — сплошная уверенность, по нему сразу видно: деньги водятся, и немалые. Серьёзный человек, из тех, кто привык повелевать, а не просить. Но у него был один фатальный минус — он оказался заядлым игроком, из тех, кто не знает меры, кто гонится за адреналином, как за призраком, и не останавливается, даже когда ставки взлетают до небес.
Потом, когда мои люди принесли мне его долговые расписки — стопку бумаг на кругленькую сумму, которая могла бы купить небольшой остров, — я узнал, кто он такой. Дэвид Харрис, один из ключевых членов совета директоров Wayne Enterprises. Он проигрался в пух и прах, Титан, — ставки росли, карты не шли, а он всё лез глубже в яму. Для меня это был подарок судьбы. Когда у тебя в должниках оказывается такая шишка, деньги уже не главное. Тут вступает в игру политика, связи, влияние — вещи, которые не купишь за наличные. Конечно, для человека его калибра рассчитаться было возможно: пара звонков, продажа акций — и долг погашен. Но я не мог этого позволить. Мои люди проследили за ним, покопались в его жизни, и выяснилось, что этому уроду очень нравятся молодые девочки, особенно школьницы. Тёмная сторона, знаешь ли, которая может сломать любую репутацию.
Шантажировать напрямую я не стал — даже для меня это было слишком рискованно, могло привлечь ненужное внимание федералов или прессы. Вместо этого мои ребята аккуратно подбросили интересные фотографии — компромат в чистом виде, с датами, местами и деталями — прямо его жене. И вот тут закрутилось по-настоящему. Развод вышел громким, но тихим в прессе: она забрала львиную долю активов, денег, имущества — всё, что накопилось за годы брака. Харрис остался с носом, в долгах и без рессурсов. После этого он оказался у меня на крючке крепче, чем рыба на удочке. Последний год он исправно работает на меня: приносит конфиденциальную информацию в клювике, делится связями, открывает двери, которые раньше были заперты. Только так я связан с Wayne Enterprises — через этого идиота, который теперь пляшет под мою дудку. А в смерти четы Уэйнов я вообще никак не замешан. — Закончил он.
— Интересно, конечно, и я чувствую, что ты не врёшь насчёт отсутствия причастности к смертям, — мой голос принял стальные нотки, эхом отдаваясь в комнате, подчёркивая мою непреклонность. — Но ты явно недоговариваешь! Мне сорока на хвосте принесла, что сейчас ты очень активно и почти открыто лезешь в дела корпорации.
— Тут всё просто, — отозвался Фиск, пожимая плечами с лёгкой усмешкой, которая не коснулась его глаз. — После смерти Джонатана Уэйна — трагедия, конечно, но бизнес не стоит на месте — я точно не знаю, как и что провернул совет директоров, но почти всё богатство этой семьи прилипло к рукам нескольких человек, оставив единственного наследника с носом. А Дэвид недавно заявился ко мне сам и предложил сделку в оплату его долга: небоскрёб Уэйнов в обмен на свободу от меня. Я согласился — отличная возможность, даже название придумал: Башня Фиска. Кроме этого, я вошёл в несколько их фондов со своими деньгами, инвестируя в перспективные проекты. Ничего личного, просто удачный ход в большой игре.
Он замолчал и, не спеша, достал из внутреннего кармана пиджака изящный серебряный футляр — антикварный, с гравировкой в виде драконьих чешуек, поблёскивающий в тусклом свете лампы. Открыв его с тихим щелчком, Фиск извлёк толстую кубинскую сигару — ароматную, с тёмно-коричневой обёрткой, идеально скрученную, как произведение искусства. Не торопясь, он отрезал кончик специальным гильотинным ножом, который извлёк из того же кармана, — лезвие блеснуло, разрезая табак с лёгким шорохом. Затем поднёс сигару к носу, вдохнул глубоко, наслаждаясь насыщенным букетом земли, специй и лёгкой сладости какао. Зажёг её спичкой — не зажигалкой, а именно спичкой, которую чиркнул о коробок с грацией человека, привыкшего к ритуалам, — и пламя лизнуло кончик, разжигая тлеющий жар. Первая затяжка — и по воздуху поплыл густой, пряный аромат: смесь табака, ванили и лёгкого дыма, который заполнил комнату, словно туман над рекой, создавая атмосферу старомодной роскоши и скрытой угрозы. Фиск откинулся назад, выпуская клуб дыма, который заклубился под потолком, подчёркивая его расслабленную, но бдительную позу.
— На этом, надеюсь, всё? Наш диалог закончен, и вы покинете меня, — спросил он, глядя на меня поверх сигары с намёком на финал. — Я был с тобой честен, Титан, — раскрыл карты, как в покере. Что ещё нужно?
— Нет, не всё, Фиск! — отрезал я, чувствуя, как раздражение накипает внутри. — Даже если ты не замешан в убийстве, ты всё равно, можно сказать, напал на Уэйнов, вгрызся в их наследие, как волк в добычу. Мои мысли метались в голове, словно вихрь: да что за дерьмо, я снова не приблизился к тайне смерти родителей. Амбал — моральный урод, без сомнений, с душой, чёрной как смола, но я верю ему, что он не замешан именно в этой истории. И всё же он как-то связан с Рукой — вот ещё одна зацепка, тонкая нить в паутине, которую нужно размотать, чтобы добраться до истины.
— Это бизнес, Титан, ничего личного, — высказал он своё недовольство, затягиваясь сигарой и выпуская дым кольцами. — Кто-то теряет, кто-то поднимается — вечный цикл, как приливы и отливы. Мне кажется, твои обвинения напрасны. Честно, я очень удивлён твоему появлению здесь: такой… эффектный вход, и ради чего? Ради этих тайн?
— Ты кое-что не знаешь, Уилсон, один небольшой нюанс, — сказал я ему, понижая голос для драматичности. — Но я раскрою тебе небольшую тайну, чтобы ты понял, во что ввязался.
Он напрягся мгновенно: тело застыло, мускулы под костюмом вздулись, а глаза впились в меня внимательнее, словно пытаясь пробить завесу вибрации, скрывающую моё лицо.
— Ты статист здесь, — продолжил я, — и случайно или специально — кто его знает — влез в игры больших дядей, тех, кто дергает нити из тени.
Фиск сжал кулаки так, что костяшки побелели, — было видно, что мои слова жгут его, как раскалённое железо. Его характер — характер короля, привыкшего к вершине, к покорности окружающих — требовал доминирования, а тут какой-то урод врывается, избивает его, ставит на место и теперь заявляет, что он, Амбал, всего лишь мелкая рыбёшка, заплывшая в аквариум с акулами. Я прямо видел, как он сдерживает ярость: челюсти сжаты, вены на лбу пульсируют, а дым от сигары выходит рваными клубами, выдавая внутреннюю бурю.
— И куда же я залез, Титан? Раскрой мне глаза, просвети, — прорычал он, голос низкий и вибрирующий, как рык загнанного зверя.
Я сказал лишь одно слово, но оно повисло в воздухе, как приговор: — Гидра!
Амбал замер, можно сказать, окаменел: его глаза расширились на миг, сигара замерла у рта, а дыхание стало спокойным, почти незаметным. Я только ухмыльнулся про себя — видно, он, в отличие от многих, в курсе, кто это такие, и чем это грозит: организация, сплетённая из теней, с щупальцами по всему миру, способная раздавить даже такого, как он.
— Значит, Уэйны были связаны с Гидрой, и их смерть спровоцировала разбирательство, а ты вышел на меня, — выругался он тихо, но с силой. — Чёрт! Я убью Дэвида за такую подставу — медленно, чтобы он прочувствовал все. Я слышал про вашу организацию, Титан, — шепоты в тёмных углах, легенды о бессмертных головах. И если я ещё жив и не вишу подвешенным над пропастью, значит, убивать меня ты не планируешь. Но всё равно, в свою защиту скажу: я прекращу все дела с наследием Уэйнов. Лучше я себе сам башню построю, и так же выйду из всех фондов. Не стоит связываться с такими силами.
— О, замечательно, смотрю, ты умный человек, Амбал, — заметил я с ноткой одобрения. — Знаешь, когда нужно сдать назад, не упираться рогом. Но этого мало! Ещё не всё.
— Что тебе ещё нужно? — спросил он, смирившись, но с лёгкой досадой в голосе, туша сигару в пепельнице.
— Мне нужен весь компромат, который у тебя есть на Дэвида Харриса — вообще всё, без остатка: фото, записи, документы, что угодно, — сказал я, глядя ему прямо в глаза, хотя он видел лишь марево, скрывающее моё лицо. — Завтра здесь, на этом столе, положи просто все материалы — я заберу их. Это первое. А второе: как ты связан с Рукой? — неожиданно спросил я, меняя тему, чтобы застать его врасплох.
Фиск растерялся: про компромат он был не против — это всего лишь разменная монета в его мире, — но вопрос про Руку застал его врасплох. Его лицо на миг потеряло маску спокойствия: брови сдвинулись, губы сжались в тонкую линию.
— А ты информирован, — пробормотал он, голос полон удивления и злости. — Я думал, об этом вообще никто не знает за пределами моего ближайшего круга. Если информация про связь с Уэйнами могла просочиться со стороны, то вот связь с Рукой — это могла быть только крыса в моём собственном логове. Найду эту падаль — он будет жалеть, что родился на белый свет! Я лично прослежу, чтобы его конец был долгим и поучительным для остальных.
— Ну так что, расскажешь мне? Мне про это тоже интересно послушать, — сказал я, откидываясь в кресле. — Всё же организация, с которой ты связался, существует уже не одно столетие: они жили на своих островах, изредка вылезая в азиатские страны, плетя интриги в тени. А тут неожиданно заявились в сам центр Америки — в Нью-Йорк, в твою вотчину. Что их привлекло? И как ты в это ввязался?
Я видел, что именно этот вопрос, связанный с Рукой, его особенно напрягает. Если упоминание Уэйнов лишь покоробило его, а информация о Гидре заставила напрячься, но из контекста он понял, что это можно решить без огромных рисков, то от темы Руки прямо повеяло смертью — холодной, неизбежной. Фиск напрягся всем телом: мускулы под костюмом застыли, взгляд стал острым, как клинок, а дыхание — ровным, но с еле заметной паузой, выдающей внутренний конфликт. Ему совсем не хотелось обсуждать этот вопрос, словно он касался чего-то запретного, способного разрушить хрупкое равновесие его империи.
— Да чёрт, ладно, слушай! — выдохнул он наконец, сдаваясь под моим взглядом, но с ноткой раздражения в голосе. — Ни для кого не секрет, что я хожу как бы под седовласым — думаю ты знаешь такого. У нас с ним договор: на бумаге я ему подчиняюсь, но на деле веду дела сам, по-своему. Из этого следует, что кроме слов он мне никак не помогает — ни людьми, ни ресурсами, ни даже советом. Пару месяцев назад я схлестнулся с мексиканцами. Грёбаные картели полезли на мою территорию, словно им мало своего бардака южнее границы. Они нагнали море бригад — вооружённых до зубов, наглых, — и залили мои улицы кровью. Я выбил их, но и сам умылся ею по уши: потерял хороших людей, ресурсы, влияние в паре кварталов. Но главы картелей сидят у себя, в своих укрепленных виллах, и не собираются заканчивать войну — готовят новые партии, подкупают копов, сеют хаос. А я не мог дотянуться до них сам: мои щупальца не дотягивались так далеко, через границу, в их логово. Скажу тебе, это неприятное чувство — когда у тебя подпекает задница, а руки связаны, и ты знаешь, что следующий удар может быть фатальным.
И вот в один день ко мне заявился мужчина — азиат. Прямо как ты появился из ниоткуда, только если ты ворвался в ресторан, он материализовался в моей спальне — тихо, незаметно, обойдя всю охрану, как привидение. И предложил сделку: я ввожу его в курс дела, предоставляю информацию о городе, сетях, слабых местах. А он в обмен решит одну мою проблему — устранит тех, кого я не могу достать. Ну и намекает на будущий союз, взаимовыгодный, с перспективой расширения влияния. Как ты понимаешь, мексиканцы вскоре оказались мертвы — все до одного, с перерезанными поставками и разваленными цепочками. Их наркота перестала поступать на улицы, но вместо неё хлынул аналог из Азии — качественный, дешёвый, захватывающий рынок молниеносно. Я осторожный человек, Титан, не люблю сюрпризов, так что решил собрать о моих новых компаньонах больше информации — покопался в контактах, нанял сыщиков, тряхнул информаторов. И то, что мне сообщили, мне совсем не понравилось: древняя организация, корни в веках, с репутацией, от которой мурашки по коже. Но на тот момент сделка уже была заключена, и отступать было поздно. Рука уже здесь — грёбаные ниндзя, тени в ночи, с навыками, которые не купишь за деньги. Это всё, что я знаю. Даже где их база — не в курсе, они не делятся такими деталями с… партнёрами вроде меня. — Закончил он, отводя взгляд, словно признание далось ему с трудом, и потянулся за остывшим бокалом вина, чтобы скрыть досаду.
— Спасибо за такой прекрасный диалог, было приятно пообщаться, — сказал я с улыбкой, вставая с кресла и поправляя плащ. — Надеюсь, твое обещание, связанное с Уэйнами, в силе — никаких башен, никаких фондов. Тогда я откланяюсь, не буду больше злоупотреблять твоим гостеприимством.
— Постой, — окликнул он меня, поднимаясь следом и выпрямляясь во весь свой внушительный рост. — Если у меня будет для тебя работа — ты же наёмник, в конце концов? Как с тобой связаться? Такие таланты не часто встречаются, и в моём мире они всегда в цене.
— Я смотрю, Фиск, тебе нравится дёргать тигра за усы, — ответил я с лёгким смешком, но с предупреждением в тоне. — Но хочу тебя огорчить: я не работаю за деньги, не продаюсь, как товар на аукционе. Мои мотивы — мои собственные. Но если у тебя будет информация — а ты уже, думаю, понял, какая меня интересует: всё, что касается Гидры, Руки, Уэйнов или других секретов этого города, — ну и другое, что покажется интересным… — Я достал из кармана пейджер — компактный, чёрный, без лишних наворотов — и кинул ему через стол. — Тут забит один номер. Будет что — пиши. — И я исчез, растворившись в вихре скорости, — в дальнейшем диалоге не было смысла, а время поджимало.
Интерлюдия от Уилсона Фиска.
Да, что-то в моей жизни становится не так — или это из-за того, что я перестаю быть просто фигурой на доске и сам становлюсь игроком? — размышлял Амбал, сидя в разнесенной комнате, где воздух всё ещё пах дымом сигары и разлитым вином. Он потирал ушибленную шею, глядя на обломки мебели, которые служили напоминанием о недавнем унижении. Мало мне было Руки — этих ниндзя, с их древними ритуалами и неуловимыми планами, которые могли в любой момент перерезать горло, — теперь ещё и Гидра, организация, о которой шептались в самых тёмных углах, с головами, что отрастали заново после каждого удара. А этот монстр, Титан… Рядом с ним я себя чувствовал совсем беззащитным — его скорость ужасает, как удар молнии, непредсказуемый и неотвратимый. Он ворвался, поколебал мою уверенность, и ушёл, оставив лишь пейджер и вопросы. Кто он? Наёмник? Агент Гидры? Или что-то похуже — самостоятельная сила, которая может раздавить мою империю одним движением? Я привык повелевать, ломать кости и сделки, но сегодня… Сегодня я был жертвой, и это жжёт, как кислота. Нужно укрепить охрану — больше людей, лучше технологии, может, даже нанять кого-то с… особыми талантами. И Дэвид Харрис — этот ублюдок подставил меня, втянул в паутину, где нити ведут к монстрам вроде Гидры. Его ждёт разговор — долгий, болезненный, чтобы вытрясти всё, что он знает. А Рука… Они полезны, но опасны — как яд, который лечит, но может убить. Стоит ли углублять союз или разорвать, пока не поздно? Нет, размышлял я, потягивая остатки вина, я не отступлю. Я строю империю на крови и хитрости, и не позволю каким-то тварям её разрушить. Просто буду работать дальше — расширять влияние, копать глубже, находить слабости у врагов. Я — стану королем этого города, а короли не сдаются. В конце концов, я решил просто работать дальше — шаг за шагом, укрепляя позиции, и ждать подходящего момента для удара по моим врагам.