Утро 1 сентября встретило нас прохладной дымкой и суетой Кингс-Кросс. Благодаря подробнейшим инструкциям мадам Спраут найти платформу не составило никакого труда. Наш путь к вокзалу и вовсе оказался простым — вызванный нами «Ночной Рыцарь», знаменитый своим брутальным видом и не менее брутальными водителями, домчал нас до пункта назначения всего за полчаса, по пути подбирая таких же спешащих учеников старших курсов. Видимо, мало кому из студентов обычных семей, не имеющих иного волшебного транспорта, хотелось толкаться первого сентября в лондонских пробках.
Высадили нас на тихой улочке, буквально в двух шагах от неприметного бокового входа на вокзал. Оставалось лишь пойти по следам более опытных учеников, чьи мантии мелькали в толпе как сигнальные огоньки.
Стена, разделявшая два мира, выглядела на удивление заурядно. Но для моего восприятия она не была скрыта вовсе. Вокруг была искусно раскинута паутина чар отвлечения внимания, а на самом вокзале витал похожий, но более мощный флер. Понятный замысел — чтобы бдительные жители Туманного Альбиона не слишком удивлялись обилию клеток с совами, жабами и прочими магическими диковинками в этот особенный осенний день.
В отличие от шумной и яркой магловской части, волшебный сектор вокзала выглядел заброшенным и погружённым в сонную дремоту. Нам даже пришлось подождать с двадцать минут, пока подали поезд.
И он был именно таким, каким я его себе представлял — величественный, антикварный, алый паровоз, дышащий паром, и вереница разноцветных вагонов, похожих на реликвии конца XIX века. Но под этой старомодной оболочкой пульсировала мощная, сложная магия. Создавалось впечатление, что волшебники, тревожась о своих чадах, наложили на этот состав все мыслимые защитные заклинания, не пропустив ни сантиметра. Или, возможно, такая плотная компоновка чар была необходима для самого перемещения. Ведь в здравом уме никто не поверит, что маги протянули через всю страну целую железнодорожную ветку, которую никто не заметил. Здесь определённо крылась какая-то хитрость.
Кстати, вот вопрос на засыпку: кто у кого стащил идею? Маги у дьяволов или наоборот? Ведь, насколько я помнил канон, те же Гремори добирались до подземного мира тоже на поезде, и тоже со скрытой станции! Правда, их транспорт выглядел куда технологичнее. А у падших ангелов из Григории тоже были свои поезда? Пока я крутил в голове эти мысли, мы с Гарри и сидели на своих чемоданах, дожидаясь, когда откроют двери вагонов.
И надо отдать должное этим гробам без колёсиков — неудобным, тяжёлым, но в такие моменты они были незаменимы.
Наконец, ближе к девяти утра, когда на вокзал через камины начали прибывать волшебные семьи — озабоченные родители и взволнованные ученики, — двери с скрипом открылись. Мы с Гарри, взвалив на себя свою ношу, занесли чемоданы в предпоследний вагон и заняли купе в его конце, притворив дверь.
Насколько я понял, рассадка была следующей: первый вагон за паровозом отдали старостам и сопровождающему преподавателю, далее шли вагоны, окрашенные в цвета своих факультетов, а в хвосте поезда сидели мы, не распределённые первокурсники.
Кстати, о факультетах. Я не имел ни малейшего понятия, куда попаду. Оставалось, как канонному Гарри, твердить про себя: «Только не Слизерин, только не Слизерин». Остальные варианты были приемлемы. У львов будет Гарри — с его-то храбростью другого не дано. У барсуков — уют, рядом кухня и в целом нейтральная территория. У воронов — собственная библиотека, отдельные комнаты и башня, что расположена рядом с Выручай-комнатой, как, впрочем, и Гриффиндор. Хуже всего до неё было бы добираться из подземелий Хаффлпаффа. И, если быть с собой честным, с добродушными барсуками я бы не ужился — не было во мне той простой сердечности. Так что методом исключения оставались Гриффиндор или Рэйвенкло. Но в конечном счёте всё решит Шляпа. Вдруг она специально для меня, в виду моей, так сказать, расовой принадлежности, введёт факультет под названием «Азкабан»?
Пока я размышлял, поезд плавно тронулся с места. Я уже мысленно радовался уединению и было потянулся за энциклопедией, как вдруг дверь нашего купе с грохотом распахнулась.
На пороге, запыхавшийся, словно после марафона, стоял тот самый рыжеволосый мальчик. Его волосы торчали во все стороны, глаза были дикими, одежда висела мешком, а из кармана высовывалась ошалевшая морда крысы. Ха, так они всё-таки караулили Гарри у входа! Причём зашёл он без чемодана — видимо, братья помогли.
После каноничного представления он плюхнулся на сиденье рядом с Гарри и принялся заливать ему в уши, совершенно не обращая на меня внимания. Что ж, думаю, нашему герою полезно будет послушать, что его ждёт. И надо сказать, такое внимание его откровенно напрягало. Он сидел, кивал вежливо, но время от времени бросал на меня тоскливые взгляды. А я? Я лишь понимающе кивнул, достал термос с чаем и углубился в книгу.
И что же я мог узнать о мире вокруг? А узнать я мог, что канон Драконического Деуса здесь соблюдён. Библейская фракция делилась на три части: собственно дьяволов, ангелов и падших ангелов. У падших, в их организации Григори, главным был двенадцатикрылый Азазель, а его заместителями — десятикрылые Шемхазай, Баракиэль, Кокабиэль, Армарос, Сахариэль, Тамиэль и Бенемун. Жили они в подземном мире и занимались в основном исследованиями.
На Небесах царил большой «Джи», ему подчинялись четыре великих серафима: Михаэль, Рафаэль, Уриэль и Габриэль. А под их началом была Церковь со штаб-квартирой в Ватикане. В книге особо подчёркивалось: магам лучше не пересекаться с церковниками. Оказывается, Статут Секретности был введён как раз после войны с ними. К счастью, воевали только с человеческой организацией — Небеса своих подчинённых не поддержали.
Перейдём к дьяволам. Тут рассказывалось о четырёх первоначальных сатанах, павших в Великой войне, и о последовавшей за ней Гражданской войне в подземном мире. Победителями из неё вышли Великий Король Баель и четыре новых сатаны, взявшие титулы прежних по праву завоевания: Сазекс Люцифер из клана Гремори, Серафолл Левиафан из клана Ситри, Аджука Вельзевул из клана Астарот и Фалбиум Асмодей из клана Гласия-Лаболас.
Также упоминалась «система фигур зла», разработанная новым Вельзевулом. Она позволяла реинкарнировать королям, а точнее дьяволам высокого класса и выше, так называемых «пэров» — новых слуг. Систему создали для пополнения численности всей расы, ведь после двух войн подряд популяция дьяволов стремительно сокращалось, а с рождаемостью у долгожителей были проблемы.
Вообще, система сил выглядела так: внизу — дьяволы низшего класса (одна пара крыльев), далее — средний класс (две пары), высокий (три), высший (четыре), «Ultimate»-класс (пять) и, наконец, класс сатаны (шесть пар, что равно архангелам). Отдельно стоял класс «Сверхдёмонов», равных по силе главам иных пантеонов. Таких было двое: Сазекс Люцифер (благодаря силе разрушения клана Баель и второй форме) и Аджука Вельзевул (с его формулой Канкары, позволяющей, по слухам, просчитать и применить любую магию с 99% эффективностью).
Пока я погружался в чтение, в коридоре появилась тележка со сладостями. Но мы с Гарри были готовы — прихватили с собой бутерброды, чай и шоколадки. Так что Рону не повезло. К их разговору я не прислушивался, но, судя по всему, Гарри поймал дзен. Он смотрел в окно, механически откусывая от бутерброда, в нужных местах кивал и издавал невнятные звуки согласия. Неудивительно — Рон уже который час взахлёб рассказывал о своей любимой квиддичной команде. Поэтому приходу Малфоя он обрадовался как родному.
Дверь купе снова скрипнула, и на пороге возникла зализанно-надменная физиономия Драко Малфоя в кампании двух похожих на троллей телохранителей.
— Правду говорят, что Гарри Поттер в этом поезде? — проговорил он своим звонким, почти девчачим голосом, брезгливо окидывая взглядом наше купе, задержавшись на очках и шраме Гарри.
— И вот он сидит с каким-то рыжим недоразумением — его взгляд упал на Рона, а затем перешел на меня, — и никому не известным грязнокровкой.
Я лишь поднял бровь, медленно перелистывая страницу энциклопедии. Ну вот, началось. Как же предсказуемо и скучно. Я встретился взглядом с Гарри и едва заметно пожал плечом: «Смотри, как оно бывает».
Рон, однако, предсказуемо вспыхнул. Его уши моментально стали цвета спелой свеклы. — А ты иди отсюда, Малфой! — рявкнул он, вскакивая с места. — Тебя тут никто не звал!
— Ой, Уизли, — ядовито протянул Драко. — Твоя мама-то хоть в этот раз смогла отличить твою форму от тряпки для пола? Или ты снова одел всё что имел и в этом поехал?
Это было уже слишком. С рычанием, больше подходящим цепному псу, чем подростку, Рон бросился на Малфоя. Тот, не ожидая такой прыти, совсем не аристократично пискнул и отпрянул в коридор, прямиком на грудные мышцы Крэбба и Гойла. Те, наконец-то, оживились и попытались ухватить Рона за шиворот, но тот, ведомый праведным гневом, успел хорошенько толкнуть Малфоя в грудь, отшвырнув того от двери.
— Да пошёл ты! — выкрикнул Рон и с силой захлопнул дверь купе, щёлкнув задвижкой. Снаружи было слышно неразборчивое ворчание и удаляющиеся шаги.
Рон, тяжело дыша, повернулся к нам. Лицо его всё ещё пылало, но в глазах читалось дикое удовлетворение. — Вот… вот так ему! — выдохнул он, снова плюхаясь на сиденье.
Гарри смотрел на него с широко раскрытыми глазами — смесь шока и восхищения. — Ты… ты его просто вытолкал!
— А что он ко мне пристал? — проворчал Рон, но было видно, что он горд собой. — Со своим папочкой и своими деньгами… Я ему покажу!
Я закрыл книгу, отложив её в сторону. — Эффектно, — констатировал я сухим тоном. — Хотя и не особо рационально. Теперь у тебя личный враг из знатного и, судя по всему, мстительного рода. Поздравляю.
Рон нахмурился, его пыл немного поугас. — А что мне было делать? Молчать?
— Можно было просто его проигнорировать. Его цель — получить реакцию. Ты её ему подарил, да ещё и в полном объёме, — пожал я плечами. — Но дело сделано. Теперь тебе нужно будет иметь в виду, что в школе есть активный недоброжелатель. К слову, — я повернулся к Гарри, — «поздравляю» и тебя. Похоже, твоя известность будет притягивать подобные ситуации, как магнит.
Гарри помрачнел. Весёлая болтовня Рона о Хогвартсе и квиддиче уже не казалась такой безоблачной. Раньше угрозой был только Дадли, с которым мы успешно справлялись. Здесь же всё было сложнее, страннее и опаснее.
Рон, желая сменить тему и вернуть себе статус эксперта, снова затараторил, на этот раз о факультетах. — …Всего их четыре! Я, конечно, попаду в Гриффиндор, как и вся моя семья. А вот Хаффлпафф — это сейчас в основ для детей министерских шишек, Слизерин — для темных типов, а Рэйвенкло… — он замялся, — для зау… кхм, умников, которые больше любят книги, чем людей.
Он невольно бросил взгляд на мою энциклопедию. — Думаю, я знаю, куда тебя определят, — с некоторой неловкостью заключил он.
Я лишь кивнул, глядя на мелькающие за окном пейзажи, постепенно сменявшиеся на всё более мрачные и суровые — скалистые утёсы и тёмные сосновые леса. — Райвенкло… — произнёс я задумчиво. — Да, это было бы логично. Тишина, библиотека, возможность спокойно учиться и исследовать… Идеально.
В моих глазах это звучало как «идеальное укрытие», место, где на чудаковатого книжного червя будут обращать меньше внимания. Гарри выглядел немного потерянным. — А как решают, куда тебя определить?
— Братья рассказывали, что нужно будет сразится с троллем, но я им не сильно верю, — махнул рукой Рон.
А ведь на самом деле там будет лишь шляпа… Волшебная шляпа, смотрящая в голову, — я внутренне напрягся. Сможет ли булавка Оливандера скрыть мою сущность от древнего артефакта? Узнает ли она о моих знаниях? Это был новый, непредвиденный риск. Но тут уж или пан или пропал. Других вариантов у меня нет.
Поезд между тем начал сбрасывать скорость, пронзительно свистя. За окном сгущались сумерки. Наше мирное, хоть и наполненное событиями путешествие подходило к концу. Впереди был Хогвартс, церемония распределения и новые вызовы.
Я поймал взгляд Гарри. Он был полон тревожного ожидания. Я кивнул ему, стараясь выглядеть обнадеживающе.
— Ничего. Главное — держаться вместе. Как раньше в парке.
Он слабо улыбнулся в ответ. Рон, тем временем, уже вовсю копошился, собирая свои разбросанные вещи и надевая мантию. Приключение начиналось.
Поезд с натужным скрежетом и шипением пара окончательно остановился на маленькой, темной станции с табличкой «Хогсмид». За окном царила промозглая ноябрьская темень, лишь смутно угадывались очертания платформы, запорошенной первым снежком, и силуэты гор на фоне звездного неба.
В нашем купе моментально воцарилась хаотичная суета. — Быстрее, быстрее! — захлопотал Рон, натягивая на себя мантию и чуть не зацепившись за что-то своим длинным носом. — Первокурсников, кажется, отдельно собирают! Фред с Джорджем говорили!
Я аккуратно закрыл энциклопедию, спрятал её в сундук и защёлкнул замок. Лёгкое тревожное щемление в груди — не страх, а скорее предвкушение неизвестности — наконец-то пробилось сквозь моё обычное спокойствие. Сейчас начнётся самое интересное.
Мы высыпали в узкий, уже заполненный шумящими учениками коридор и, поддавшись общему потоку, поплыли к выходу. На перроне царил предновогодний хаос: крики, смех, возгласы приветствий, мычание каких-то невидимых в темноте существ и оглушительный, басистый голос, паривший над всей этой кутерьмой:
— Первоку́рсники! Первокурсники, ко мне! Гарри ты где? Есть тут Гарри Поттер?
В свете тусклых фонарей, подвешенных к станционным столбам, мы наконец увидели его. Хагрид, как огромный добродушный медведь, возвышался над толпой, размахивая своим розовым зонтиком-тростью.
— Эй! Я здесь! — крикнул Гарри, пробираясь к нему сквозь толпу. Мы с Роном последовали за ним.
— А, вот ты где! — проревел Хагрид, и его лицо расплылось в широкой улыбке, почти полностью скрытой густой бородой. — Всё в порядке? Отлично! Ну, пошли, первокурсники, не отставайте! Осторожнее под ноги смотрите, тут ступеньки!
Он повёл нас по узкой, крутой тропинке, которая, казалось, вела вниз, в непроглядную тьму. Сзади доносилось ржание и цокот копыт — старшекурсники уезжали на своих экипажах.
— Совсем чуть-чуть осталось! — ободряюще крикнул Хагрид через плечо. — Вот-вот и увидите!
И в тот же миг тропинка сделала последний крутой поворот, и перед нами открылась потрясающая картина.
Чёрная, как чернила, гладь огромного озера в которой отражалось звездное небо. А на другой его стороне, взмывая вверх на крутой скале, парил в ночном небе Хогвартс. Бесчисленные башни и шпили, усеянные мерцающими огнями окон, отражались в тёмной воде. Это был не просто замок. Это было воплощение волшебной сказки, могущества и древней тайны.
От восторга у меня даже дыхание перехватило. Никакие картинки из фильмов или книги не шли ни в какое сравнение с реальным видом. А более того с ощущением. Я будто находился перед огромным ядерным реактором, что фонтанировал во всю мощь. А рядом чувствовались и другие, уже менее нейтральные, но более древние источники. Со стороны леса пахло опасностью и тем, что я мог охарактеризовать как природу. А вот озеро, вода, моя родная стихия, она манила, звала, обещала обнять, как родная мать, поддержать, как верный соратник. Она пахла спокойствием и скрытой силой. Силой что сосредоточена в глубине, под темной гладью видимого пространства.
— Не больше четырёх человек в лодку! — прогремел голос Хагрида, вернув меня к действительности.
Мы с Гарри, Роном и одной заплаканной девочкой-блондинкой, которую мы подобрали по пути, забрались в одну из лодок, стоящих у берега. Хагрид устроился в одной-единственной, и та с тревожным скрипом осела под его весом.
— ВПЕРЁД! — скомандовал он своему маленькому флоту, и лодки, словно по мановению невидимой руки, дружно тронулись с места, бесшумно скользя по абсолютно гладкой воде.
Я машинально опустил ладонь в ледяную воду. Моя стихия. Я едва сдержал порыв шепнуть ей что-нибудь, заставить сверкнуть или ответить мне слабой рябью. Но я лишь сжал пальцы в кулак и вытер руку о мантию.
Лодки плыли в полной, почти благоговейной тишине. Все, затаив дыхание, смотрели на приближающийся замок, на его светящиеся окна, на мост, перекинутый где-то высоко над нами.
— Головы ниже! — вдруг рявкнул Хагрид.
Мы дружно пригнулись, пока лодки проплывали под низким каменным сводом, скрывавшим вход в какую-то пещеру. Вынырнули мы уже у каменной набережной, прямо под замком.
Мы выбрались на покрытые влажным мхом ступени. Хагрид, сверкая глазами от гордости, поднялся на них и трижды громко постучал в массивные дубовые ворота, украшенные коваными узорами.
В полной тишине, нарушаемой лишь нашим тяжёлым дыханием и каплями воды, стекающими с одежды, скрипнули засовы. Ворота медленно распахнулись.
На пороге стояла профессор Минерва МакГонагалл в своей изумрудной мантии. Её взгляд, строгий и оценивающий, скользнул по нашей промокшей и взволнованной группе.
— Спасибо, Хагрид. Первокурсники, проходите. Добро пожаловать в Хогвартс, — произнесла она чётким, звонким голосом, от которого по спине пробежали мурашки. — Церемония распределения скоро начнётся.
Ворота закрылись за нашей спиной с глухим, окончательным стуком. Пути назад не было.
Профессор МакГонагалл повела нас по каменному коридору, освещённому пылающими факелами. На стенах портреты в богатых рамах с любопытством следили за нашей вереницей, перешёптывались и указывали на нас кистями и жезлами. Воздух гудел от приглушённых голосов, доносившихся из-за огромной дубовой двери в конце зала — из Большого Зала, где, судя по всему, уже собралась вся школа.
Мы остановились в небольшой комнатке прямо напротив тех самых дверей. Профессор обернулась к нам. — Перед церемонией распределения вам следует привести себя в порядок, — сказала она, и её взгляд скользнул по помятой мантии Рона и растрёпанным волосам заплаканной девочки. — Я вернусь за вами, когда будет всё готово. Ведите себя тихо.
Она вышла, оставив нас в напряжённой, звенящей тишине, которая тут же была нарушена вздохами облегчения и нервным перешёптыванием.
Я прислонился к прохладной каменной стене и наблюдал. Наблюдал за тем, как тридцать с лишним пар глаз округлились от страха и ожидания. Как пальцы бессознательно мнут ткань мантий, как кто-то беззвучно повторяет заклинания, как другие пытаются шутками заглушить внутреннюю панику. Даже Гарри Поттер, «мальчик-который-выжил», был сейчас не иконой, а просто испуганным одиннадцатилетним мальчиком с зелёными глазами, полными ужаса перед неизвестностью. Его слава в этой комнате ничего не значила — здесь все были равны перед лицом грядущего суда.
И тут я увидел их. Они появились бесшумно, проплыв сквозь стены, — полупрозрачные, мерцающие фигуры. Призраки. Они парили над головами детей, с любопытством разглядывая новое поколение студентов. Толстый монах что-то добродушно бормотал, скулящая дама в сопровождении рыцаря пролетела сквозь пару первокурсников, заставив их вздрогнуть от ледяного прикосновения. Никто почти не смотрел на них — все были слишком поглощены собственным страхом. А они — эти вечные свидетели — уже видели сотни таких же испуганных детишек и теперь смотрели на нас с лёгкой снисходительной грустью. От них веяло лишь затхлостью старого шкафа, не более. Будто старые уже отслужившие вещи, которые жалко выкинуть, не более того.
Внезапно несколько человек вскрикнули от неожиданности — из стены прямо позади меня выплыла полупрозрачная женская фигура в древнегреческих одеждах. Её пустые глазницы на мгновение остановились на мне, и я почувствовал ледяной холод. Но её взгляд скользнул дальше, не задержавшись. Булавка работает, — с облегчением подумал я.
В этот момент дверь распахнулась, и вернулась профессор МакГонагалл. — Выстраивайтесь в шеренгу, — чётко скомандовала она. — И следуйте за мной.
Сердце заколотилось чаще. Последние вздохи, последние поправки одежды — и мы двинулись. Двери в Большой Зал распахнулись.
И это был уже не просто «вид». Это было ощущение. Четыре длинных стола, за которыми сидели сотни студентов, уставились на нас. Тысячи свечей, парящие под заколдованным потолком, копирующим ночное небо. И в самом конце зала — стол преподавателей.
И за этим столом сидел он. Альбус Дамблдор. Его серебряные волосы и борода сияли в свете свечей, а полумесячные очки скрывали проницательный взгляд. Он не делал ничего. Просто сидел, наблюдал, и от него исходила такая аура спокойной, неоспоримой власти, что казалось, весь этот безумный, кипящий магией замок держится именно на его плечах. Это была не угроза, а констатация факта. Он был здесь хозяином. Самым сильным. И каждый в этом зале, сознательно или нет, чувствовал это и подчинялся.
Мы остановились у ступенек, ведущих к столу учителей. На табуретке лежала старая, потрёпанная, залатанная шляпа. И воцарилась тишина.
И тогда шляпа пошевелилась. Её край загнулся, как рот, и она запела. Я почти не слушал слова — я изучал её. Этот древний артефакт, который сейчас будет копаться в моих самых потаённых уголках. Я чувствовал, как булавка на моей груди впивается в кожу, становясь холоднее.
Песня закончилась. Зал взорвался аплодисментами. Профессор МакГонагалл развернула длинный пергамент. — Когда я назову вашу фамилию, наденьте шляпу и сядьте на табурет для распределения, — произнесла она, и тишина вновь воцарилась сама собой.
Одна за другой фамилии срывались с её губ. «Аббот, Ханна!» — «Хаффлпафф!» Шляпа выкрикивала решение почти мгновенно. Дети, бледные как полотно, подходили, надевали её, и через несколько секунд их судьба была решена. Поттер, как и ожидалось попал на Графиндор просидев под шляпой дальше всех.
И вот… — Симет, Максим!
Я сделал шаг вперёд. Десятки глаз проводили меня до табурета. Я почувствовал, как Гарри буквально прожигает меня взглядом. Я сел. Всё вокруг пропало. Профессор МакГонагалл надела мне на голову Шляпу, и она сползла на самые глаза, закрыв мне обзор.
И в моей голове прозвучал голос. Не звук, а именно мысль, старая, мудрая и до ужаса любопытная.
О-о-о-о, — пронеслось у меня в сознании. — Какой необычный ум. Такой старый для таких юных плеч. И какие… интересные знания.
Я внутренне сжался, вцепившись взглядом в темноту перед глазами, мысленно упираясь в булавку на груди.
Не бойся, мальчик, я не враг. Я лишь инструмент. Хм… Огромная жажда знаний. Желание понять саму суть мироздания, докопаться до истины. О, да, здесь есть, где развернуться! Прямо целые библиотеки! И что это? Прагматизм до мозга костей. Хитрость… Осторожность… Да, Райвенкло определённо подошёл бы…
Она замолчала, будто копаясь глубже. Я почувствовал, как по краю моего сознания скользнул холодный взгляд, щупальце её внимания.
Но что это? — голос прозвучал с новым интересом. — Глубже… под всеми этими мыслями… Что ты скрываешь? Такая… тёмная, чужая сила. И печать на ней… искусная работа, маскировка…
Я замер, перестав дышать. Всё пропало.
Любопытно… Очень любопытно, — протянула Шляпа, и в её «голосе» послышались нотки не изумления, а восторга учёного, нашедшего уникальный экземпляр. — Не человек, но и не совсем… нет. Не место тебе с простыми смертными, мальчик. Твоя дорога сложнее и… интереснее. Ты должен быть среди тех, кто ценит ум, мудрость и творчество! Твои тайны будут в безопасности там! Так что лучше всего…
— Подождите секунду! Подскажите уважаемая, а вы не знаете как я могу узнать к какому роду я принадлежу?
— Хм, посетите одну известную вам комнату, там вы сможете найти ответ на многие вопросы. А сейчас…
Она сделала паузу, и я понял, что весь зал замер в ожидании.
«РАЙВЕНКЛО!» — прокричала Шляпа на весь зал.
Где-то слева раздались радостные аплодисменты. С меня сняли Шляпу. Я встал, немного пошатываясь, и пошёл к столу в сине-бронзовых галстуках, чувствуя, как на меня смотрят десятки глаз — уже с любопытством, а не со страхом.
Я не обернулся на Гарри. Я просто сел на свободное место, глядя перед собой на золотые тарелки. Первая битва была выиграна. Булавка сработала. Но я получил жёсткое предупреждение: некоторые тайны в этом замке скрыть невозможно.
Церемония продолжалась. А моя новая жизнь только началась.